Kitabı oxu: «Красавица Бешарам»

Şrift:

1
Им не обязательно меня любить

Мое любимое занятие – это, конечно же, портить утро Яну Джуну. Он единственный, кто может поспорить с нашим учителем статистики, который, кстати, прямо сейчас таращится на меня, не веря, что он еще не успел начать урок, а я уже тяну руку.

Ян сидит далеко на первом ряду, его волнистые темные волосы уложены в «помпадур», и, вынуждена признать, смотрится даже не совсем ужасно. Наверняка он бесится и пытается исправить ошибки в домашке, которую нам только что вернули. В этом мы похожи.

Он еще не обернулся. Но обернется.

Я поводила пальцами и даже приподнялась с места, чтобы привлечь внимание учителя. Посмотрев на то, как я дергаюсь, несколько долгих утомительных секунд, угрюмый мистер Гейдж выжимает из себя улыбку. Закрывает глаза и произносит:

– Да, Кавья? Ты хочешь что-то спросить?

От его слов попахивает неладным.

Вокруг раздаются смешки тех, кто уже достаточно проснулся, чтобы позлить меня.

Ян напрягается, с силой распрямляет плечи.

Теперь он весь внимание.

– Вы занизили мне балл за третью задачу, – говорю я. – Я решила ее верно.

Круглые очки мистера Гейджа, кажется, только усиливают его недовольное выражение лица.

– Нет.

Односложное «нет»? Я хлопаю ртом:

– Но я…

– У нас на сегодня очень много материала, можно я начну урок? – Он замер, будто и правда ждет разрешения. Кажется, он с этой фальшивой вежливостью уже не скрывает, что я самая бесячая ученица за всю его историю преподавания z-баллов и х-квадратов.

Рядом за партой моя лучшая подружка Блэр Тайлер пролистывает учебник статистики до конца – до раздела с ответами на нечетные вопросы. Она пододвигает учебник так, что он упирается мне в руку, и тычет черным ногтем с серебристым созвездием в третью задачу.

Конец учебника – он же для нас как любимый «коуч»: там всегда найдутся ответы, но я дважды просмотрела свой тест и решила довериться себе.

Не подняв руки, говорю:

– Мистер Гейдж, я расписала решение. Оно не может быть неправильным. Нельзя ли, пожалуйста, объяснить задачу на доске?

– Вы не с репетитором, мисс Джоши, – отвечает он, не отрываясь от своих записей. – А теперь прошу всех обратить внимание на линейную регрессию на доске.

Заткнул дважды за несколько минут. Рекорд.

Никто уже не смотрит, но лицо у меня горит от стыда и возмущения, которые даже мистер Гейдж не смог потушить.

Никогда еще не встречала учителя настолько категоричного и упертого в своей неправоте. Им не обязательно любить меня, но пусть уважают, когда я права. Готова поспорить, сам он даже не попытался решить задачу и понадеялся на ключи в учебнике.

Паркер Эллис, парень, которого я собираюсь бросить, хихикает позади меня. Я напрягаюсь, ощутив неладное. Он не впервые потешается над моим конфликтом с мистером Гейджем, но впервые так открыто.

Блэр наклоняется, хочет шепнуть что-то на ухо – сиреневые бусинки на кончиках ее пшеничных косичек стукаются друг о друга.

– Да фиг с ним. Это всего одна задачка, выкинь из головы.

Я смиряю ее взглядом. Мы знакомы уже… сколько лет?

– Ты не выкинешь, да? – вздыхает она.

Я заново решаю задачу, звук карандаша по бумаге сливается с шумом еще двадцати девяти карандашей, которые пытаются успеть за пояснениями мистера Гейджа.

– А у тебя что получилось? – вполголоса спрашиваю я.

Блэр исподтишка смотрит на учителя и говорит:

– То же, что у тебя, но я заглянула в учебник и изменила ответ.

– Зачем ты это сделала? Ты ведь правильно все написала!

– То есть как ты? – Она кивает на перечеркнутый красным третий вопрос. – Кавс, это всего один балл. У тебя все равно пятерка за тест. Даже если ты права, а он ошибается, и учебник тоже, и ученики в сотнях школ, которые учатся по этому учебнику, ошибаются, все равно не стоит спорить из-за какого-то балла.

Она права, но я не хочу это признавать, потому что выкинуть все из головы – значит дать Яну Джуну победить. Если хорошенько задуматься и прокрутить в голове последние пять лет, я почти могу вспомнить мир, где мы еще не были заклятыми врагами с парнем, который вот только сейчас обернулся и высокомерно поднял свою идеальную бровь: «Что, съела?»

А все она, эта бровь. Самоуверенный вид, будто я и пикнуть не решусь.

– Когда дело касается Яна, это уже не просто балл. – Я забыла, что надо говорить тише, и прошипела это, сверля гордеца взглядом.

– Мисс Джоши, – говорит мистер Гейдж не оборачиваясь. – Пересядьте-ка вперед, чтобы я вас видел.

Снова смешок от Паркера, я оглядываюсь и хочу подловить его, но он уже отвернулся.

– О-о-о… ты попала, – ухмыляется парень с заднего ряда.

Я выжидаю, в надежде, что учитель и его приструнит, но ни шиша.

– Извини, – произносит Блэр одними губами, в ее карих глазах полно сочувствия.

Медленно встаю. По шее и рукам бегут мурашки осознания, что весь класс сейчас смотрит. Кто-то с жалостью, кто-то с ехидством.

Кошмарно унизительно было собирать вещи перед всем классом – сиреневый пенал с Сейлор Мун, набитый вишневыми леденцами «Веселый Рэнчер», которыми я не рискнула хрустеть на уроке; розовый инженерный калькулятор фирмы «Техасские инструменты», потрепанный учебник, тетрадка на спирали, – а потом тащиться на первый ряд под пристальным взглядом мистера Гейджа. Но делать все это на глазах у Яна – это вообще какой-то новый уровень ада.

Он уже не усмехается, хотя все так же смотрит. Как хищная кошка, выслеживающая добычу. Я не в первый раз задумываюсь, что его угольно-черные ресницы, сияющие янтарные глаза и заостренные уши придают ему схожесть с рысью. И все еще выгнутая бровь дополняет портрет.

– Не сюда, мисс Джоши, – говорит учитель, стоит мне сесть на свободное место с краю. Он указывает в центр: – Сюда.

Место с Яном.

В лице мистера Гейджа мелькает ехидство.

– Теперь вы в центре внимания.

Сглотнув, толкаю ноги на еще одно дефиле позора: приходится протискиваться между партами и спинками стульев. Ян единственный пододвигается, чтобы мне было легче пройти. И опускает наконец бровь, когда я приближаюсь. Мы с моим позором садимся на холодный жесткий пластик.

Даже когда учитель отворачивается и начинает что-то писать на доске, я не могу сосредоточиться на конспекте. Сегодня предпоследняя пятница учебного года, и, как будущая выпускница, я хотела отбросить все переживания, не нервничать и не зацикливаться на таких мелочах, как один балл, но даже мысль об этом словно наждачная бумага – неприятная и вызывает зуд.

Почему все думают, что завершать дела надо без напряга? Разве не лучше под конец стараться изо всех сил?

– А ты чего притих, Джун? – шепчу я. – Только не говори, что ты ответил, как в учебнике.

– Поверь, я ответил правильно, – шепчет он.

Титаническими усилиями сдерживаю презрительный фырк. Ну да, конечно. Если у него такой же ответ, как у меня, он-то точно будет разбираться с мистером Гейджем. А поскольку большинству учителей этот золотой мальчик нравится куда больше, чем я, победа и на сей раз будет за ним. Даже когда он во всем пытается быть самым главным, никто ему не препятствует.

Кроме меня, разумеется. Девушки, которой приходится отстаивать свое первенство.

– Что? – Бровь снова изгибается. – Это правда. – Он быстро показывает мне свой тест и тут же сует в папку, так что я не успеваю ничего увидеть, но слово даю – там гребаные сто баллов.

Скрещиваю руки и поворачиваюсь к доске. Каждый оглушающий тик часов на стене напоминает, что урок закончится через тридцать пять минут, и, если я сейчас не смогу заполучить внимание мистера Гейджа хотя бы ненадолго, в понедельник будет еще сложнее.

Учитель оборачивается, не закрыв маркер, – это движение грозит вызвать у меня очередной приступ мигрени.

– Вопро…

Я тут же взметываю руку.

Все в его лице будто говорит: «Опять ты?!» Он потирает виски, обводит взглядом класс, высматривая, не хочет ли кто-то еще задать вопрос.

Рука уже ноет, но я держу ее устремленной вверх. А у него побелели пальцы вокруг маркера.

– Ладно. Спрашивай. Что?

– Я не насчет упражнения на доске, а насчет домашней работы, и я могу показать, что… кстати, можно взять? – Тянусь, чтобы выхватить у него маркер, но не обхожу, а перепрыгиваю через парту и двигаюсь прямо к доске.

Кажется, я лишила мистера Гейджа слов, потому что он замер с зависшей в воздухе рукой. А я уже пустила маркер в ход, расписывая задачу в пятый раз.

– Да у нее стыда нет, – возмущается кто-то демонстративно громко, чтобы я точно услышала.

Сжимаю челюсть и продолжаю.

Я не Ян, который может позволить себе писать ручкой, ведь исправлять ничего не придется. Я слишком неряшливо стираю написанное, и мистер Гейдж не принимает мои домашки, потому что там вечно начеркано и намазано. Он говорит, что у него просто плохое зрение – что может быть правдой, – но мне кажется, что он просто использует любую возможность занизить мои оценки.

Какое же облегчение, что не нужно ничего стирать, чтобы прийти к правильному ответу, который совершенно точно не совпадает с ответом из методички учителя и ключей в конце учебника.

Я почти не ожидала, что мистер Гейдж обратит на меня хоть сколько-то внимания, однако он наблюдает, наклонив голову и прищурившись. Затем сердито и резко вздыхает – точно победа за мной.

– Ладно, – говорит он, прерывая меня жестом. – Так, передайте свои тесты на первую парту. Я перепроверю их и верну в начале нашего следующего урока.

– Ну, спасибо, Кавья, – зло выплевывает Паркер, – я из-за тебя пятерку потерял.

Ага, мне вообще не жаль.

Послышались еще чьи-то недовольства, и на секунду мне стало стыдно, что Блэр тоже лишилась своего балла, но она подняла пальцы вверх, значит, не будет злиться.

Радость от победы портит лишь то, что не мне одной достанется с трудом завоеванная награда. Зато раз моя оценка станет на балл выше, то псевдоидеальный результат Яна будет на балл хуже. Мистер Гейдж не из тех учителей, кто примет вину на себя и разрешит оставить оценку, если она была лучше. Всё по справедливости.

– Как жаль, что теперь твоя домашка будет не безупречной, – злорадствую я.

– Вообще-то будет. – Ян с усмешкой обернулся, чтобы взять и передать тесты ребят.

Внутри у меня что-то рухнуло. Просто тошнит. Только красавчики из янг эдалта¹ и «Дневников вампира» так много усмехаются. Хотя Ян скорее Кэтрин, чем Деймон².

Я стиснула зубы.

– Да неужели? Математика явно не твой конек, так откуда ты знаешь?

Он достал свой тест и положил поверх стопки других. Я чуть не подавилась воздухом. Потому что на нем красной ручкой начертаны те же 24/25, что и у меня. Та же черточка у третьей задачи. А синими чернилами расписано то же решение, что на моем листке и на доске.

– Спасибо за балл, Джоши, – говорит он, подмигнув. – Знал, что на тебя можно рассчитывать.

2
Бедняжка легко бесится

На меня можно рассчитывать во множестве моментов: я всегда выгляжу нарядной и никогда – по крайней мере осознанно – не появляюсь без помады, я отлично переношу острый перец чили и соусы, я даю неизменно блестящие книжные рекомендации и три года подряд выигрывала летний читательский конкурс от местной библиотеки, кроме прошлого – тогда первое место занял Ян.

Теперь, видимо, рассчитывать можно и в том, чтобы поднести ему на блюдечке отличную оценку.

– Неужели я настолько предсказуема? – спросила я девочек на входе в раздевалку перед физкультурой, где нас встретил аромат хлорки и шампуня для волос.

По дороге Блэр уже ввела в курс дела наших подруг Кейти Хилл и Валику Мехру, во всех красках описав, как я чуть ли не с шестом прыгнула через парту два урока назад и что, если я не пойду с ней на легкую атлетику, никакой больше дружбы.

Кейти, моя старейшая подруга со времен подготовишек и лучшая подруга Блэр, задумчиво поджимает губы.

– А почему быть предсказуемой – это, по-твоему, плохо?

– Потому что Ян предугадал то, как я себя поведу. – Ввожу код шкафчика. – Если ты знаешь, чего хочет другой, можешь предсказывать его поступки. И быть на шаг впереди.

– Ладно, ученица злодея, и ты все это поняла только потому, что он на тебя обернулся? – со смешком спрашивает Блэр, забирая волосы. Вэл подавляет хихиканье.

– Нет, по тому, как он на меня посмотрел, – возражаю я, скидывая светло-зеленую скейтерскую юбку и черный топ в рубчик с высоким воротом. – Ой, да ладно. Вы сами это видели.

– Ах да, у меня аж мурашки от того, каким влюбленным взглядом он на тебя смотрит. – вздрагивая, произносит Блэр.

– Именн… стоп, что?! – Я слишком резко натягиваю камуфляжную футболку. Волосы тут же начинают магнититься, но Кейти приглаживает их бумажным платочком, которые всегда-всегда носит с собой.

Она тоже предсказуема, но в практичном смысле, например, у нее всегда найдется запасной карандаш, если надо писать тест, или пастилки для свежего дыхания, если ты выпила что-то запретное. На прошлой неделе ее пакетик фруктовых чипсов спас меня от головной боли из-за того, что я набрала на школьной викторине всего восемьдесят девять баллов. Уверена, что содержимое ее рюкзачка «Бетси Джонсон» поможет нам вчетвером пережить а) зомби-апокалипсис; б) старшую школу.

– Да все ты слы-ы-ы-ышала, – щебечет Блэр, затем вытягивает губы и чмокает воздух. Мое лицо вспыхивает. Как будто я именно этого хочу с Яном.

– Не дразни Кавью, – говорит Кейти и подмигивает, снимая длинное платье с рукавами-фонариками, которое очень идет к ее высокому росту. – Мы же знаем: бедняжка легко бесится.

На этот раз Вэл даже не пытается сдержать смех, но, стоит мне направить на нее испепеляющий взгляд, она сразу же поднимает руки вверх, будто сдается.

– Так мы идем заниматься, или кто-то рухнет на пол и притворится, что ищет контактную линзу? – спрашивает она, вздернув бровь.

Входя, мы заметили Рики, физрука и тренера команды парней по баскетболу, с красным резиновым мячом в руке. Если бы занятия все еще вела Тина, смыться было бы нереально. Она не разрешала пропускать неделю бассейна, даже если принести записку от мамы, что у тебя месячные. Тина проводила уроки с тем запалом, который каждый год выводил нашу волейбольную команду на уровень штата. Упорство, достойное уважения, но эта женщина будет вечно в моем черном списке за то, что грозилась поставить дисциплинарный кол, если я не залезу в бассейн.

– Линзу я «теряла» в прошлый раз, так что, если хотим пересидеть, в этот раз ваша очередь, – заявляет Блэр. Она уже переоделась в белоснежные джорданы и огромную оверсайз-футболку, под которой непонятно, есть ли на ней шорты.

– Рано или поздно тренер догадается, что я не ношу линзы, – говорит Кейти, присев на скамейку между шкафчиками, чтобы завязать шнурки. – И, может быть, вы, лентяйки, удивитесь, но я люблю вышибалы.

Блэр хлопает дверцей шкафчика.

– Да кому вообще нравится, когда прилетает шарами по лицу?

– Воистину умная мысль, – сострила я, хлопнув резинкой спортивных шорт. – Прости, Би, но я сегодня с Кейти. Лучше предстоящего вечером расставания с Паркером Эллисом может быть только одно – надрать ему задницу.

Девочки помрачнели. Ни для кого не секрет, что наш разрыв назревал уже давно, и никому из нас не жаль – особенно мне, – но я не собиралась класть конец этим двухмесячным отношениям раньше последнего учебного дня. Если ускорить расставание, то уже не получится избежать перешептываний и сплетен всю следующую неделю, как и новой волны слухов, что, мол, очередному парню было с Кавьей Джоши слишком сложно.

– Что ж, – говорит Блэр, – я не буду по нему скучать.

– А я тем более, если вспомнить, как навязчиво он напрашивается с нами на день рождения Кавс летом у озера, – прибавляет Вэл, возникнув из-за дверцы шкафчика. Здесь нет никого, но она все равно переодевается с двойной скоростью, будто мы не знаем, что там у нее под капри и застиранной футболкой «Хард-рок кафе».

– Типа, парень, пойми намек, – фыркает Блэр. – Лунные девчонки всегда отрываются вместе в последний раз перед учебным годом.

– А помните, он спросил, не хотите ли вы сходить на двойное свидание? – корчусь я.

– Ну что за… – вздыхает Кейти, застегивая розовый спортивный костюм, который закрывает ее тело с запястий до лодыжек. – Так, девочки. Пора уже идти.

Мы последние. В раздевалке мигала тусклая лампочка, а зал ярко освещен. Паркер болтает с какой-то девушкой и на меня даже не смотрит.

Он что-то говорит, она смеется, и я думаю: «Странно, не такой уж он шутник».

Тренер Рики встречает наше опоздание с недовольно поднятой бровью, но молчит, только жестом велит сесть. По опыту знаю, что он не отметит наше опоздание.

Сидеть мы должны в алфавитном порядке – то есть я оказалась рядом с Яном. Ему, видимо, адски весело: уголки его губ приподнялись в коварной полуулыбке.

– Опять линзу потеряли, лунные девчонки?

В детстве мы с Кейти с ума сходили по аниме «Сейлор Мун» и пересмотрели все двести эпизодов. Даже придумали себе роли: она была Юпитером, я – Венерой, а если к нам присоединялась Блэр, та, конечно, становилась Сейлор Марс. Когда мы прозвали себя «лунными девчонками», это разлетелось по школе.

– А ты задумывался когда-нибудь, что я просто тебя избегаю? – спрашиваю я приторно-сладким голоском.

Он вытягивает свои длинные ноги.

– Нисколько. Ты не трусиха.

Я так обалдела, что ехидный ответ затерялся где-то в горле. Он прав, но я-то ждала остроумный подкол. И совсем не думала, что Ян так меня воспринимает, ведь много лет назад именно из-за него меня целое лето дразнили цыпленком.

Мой мозг не успевает вернуться в режим ответа – тренер Рики хлопает себя по ноге планшетом со списком посещаемости.

– Так, ребятки! Эллис, Хилл, вы капитаны. Остальным встать в строй. Что делать, сами знаете.

Под общее ворчание и скрип подошв об пол мы строимся. Виновато посмотрев на нас с Вэл, Кейти выкрикивает имя Блэр. Это было ожидаемо, но все равно обидно смотреть, как Блэр подбегает к ней и дает пять.

Паркер выбирает долго. Почти вижу, как он составляет в уме короткий список, постепенно вычеркивая ребят, которые побаиваются встать на линию огня, девушек, опасающихся за свой маникюр, и ботанов, которые вообще не хотят во всем этом участвовать. Если он надеется выиграть, без меня не обойтись. И Паркер это понимает. Это видно по тому, как он задерживает на мне взгляд – не дольше, чем на остальных. Хочет, чтобы я потела, нервничая, что он выберет не меня. И это работает. Я не то чтобы сгораю от желания играть в его команде, но лучше быть первой у Паркера, чем второй у Кейти.

В каком-то искаженном смысле даже логично, что и наш разрыв напоминает соревнование. Все кончено, но он явно хочет превратить это в свой триумф. А мне важнее сохранить себя и прожить оставшийся школьный год достойно.

– Мы играем сегодня, Эллис, – говорит тренер Рики. – У нас старшая школа, а не плей-офф турнир.

– Секунду, тренер. – Паркер переваливается с ноги на ногу и втягивает нижнюю губу.

Он что, пытается наказать меня за отстраненность? Или за то, что я отшила его на выходных за слова, будто со мной «нелегко»? За то, что он пригласил меня в загородный клуб сыграть в парный теннис с его кузинами – блондинкой и еще большей блондинкой, а потом сказал, что я опозорила его, выиграв все сеты?

Я не знала, что за его красивым фасадом скрывается мальчишка, которого до ужаса пугает девушка, способная хоть в чем-то его обойти: теннис, компьютерные гонки, даже в простой карточной настолке.

А как Паркер хвастался результатами пробных экзаменов, пока не увидел мои! Он заказал огромную стопку рабочих тетрадей и тестов и заточил себя в библиотеке на две недели, пока не сдал лучше меня. Поначалу я им гордилась, но он вел себя жалко: никогда не мог порадоваться моим успехам, не побурчав, – будто чего-то сам лишился. И как ему удавалось столько времени скрывать от меня эту сторону своей личности?

Теперь, увидев его истинное лицо, я подмечаю момент, когда он решил, что лучше проиграет в одиночку, чем выиграет со мной.

– Аллегра, – произносит он слишком громко, будто пытается убедить окружающих, что уверен в выборе.

На меня устремились десятки глаз, включая тренера, которому, как я думала, вообще дела нет до нашей жизни, тем более личной. Даже Аллегра удивилась, потому что не сразу подошла к Паркеру и все время оглядывалась на меня.

Приспешники Паркера смотрят на меня со злорадством, а Кейти сверлит его своим васильково-голубым взором, светлые щеки покрылись румянцем. Блэр и еще кучка девчонок стоят с таким видом, будто прямо сейчас запустили бы мячом ему в лицо.

Ладонь Вэл тянется к моей, но я скрещиваю руки на груди, не дав ей сочувственно сжать ее. Все всё понимают, и последнее, что мне сейчас нужно, – это чтобы Паркер (и остальные тоже) догадался, будто меня и вправду кольнуло его оскорбительное поведение.

Ян сбоку от меня напрягается. Это привлекает мое внимание… и разжигает злость.

Ну конечно же, все должно было произойти у него на глазах, будто мало было урока статистики! Хотя как ни удивительно, но он единственный сейчас не пялится на меня и не ждет моей реакции.

Он смотрит вперед, почти без интереса к ситуации, только желвак подрагивает. Из-за мышечного напряжения его плечи поднялись к ушам, что, наверное, поправимо, если успокаивающе провести ладонью ему по спине. Непривычно видеть его не расслабленным, непринужденным и говорливым, каким он был на уроке статистики, когда свалил всю грязную работу на меня.

У меня аж в животе что-то встрепенулось, ведь невозмутимый Ян Джун злится из-за того, как обошлись со мной. Странно быть по одну сторону баррикад.

Не в плохом смысле. Наверное. Просто… странно.

Кейти называет мое имя, и, клянусь, я слышу, как он шепчет: «Задай ему, Кавья».

Я оборачиваюсь, но он стоит, сложив руки за спиной, с непроницаемым лицом, будто он ничего не говорил.

1.Young Adult (англ.) – произведения про подростков и для подростков. – Здесь и далее примеч. пер.

2.Герои сериала «Дневники вампира». Кэтрин – прабабка главной героини Елены, ее двойник и вампирша. Деймон – один из братьев-вампиров Сальваторе, которые формируют центральный любовный треугольник вместе с главной героиней сериала Еленой.