Kitabı oxu: «Внучка Велеса. Боги, духи и герои славян», səhifə 3

Замок Ния в царстве мрака

 
Его чертоги в Пекле дивных грез.
Там солнца нет, и там луна не светит.
Но лишь туда усталый душу нес.
Философ мрачный, тяжко жить на свете,
Когда вокруг мышиная возня.
И никого, кто был бы Нию близок.
И гибкий стан во мраке не обнять.
И снится свет луны, и звезды ближе
 
 
В такую ночь, но не проходит мрак.
Огонь пещер его чуть свет добавит.
И только жару снова не унять.
Лес заповедный дивен и забавен.
Струится тьма сквозь пальцы, как вода.
И черти где-то рядом суетятся.
И знает Ний, что больше никогда
Ему цветные сны там не приснятся.
 
 
Но чтобы им той радуги не зреть.
Он этой тьмой их землю укрывает.
И что тогда их заповедный лес.
Их духи, боги, все там исчезает,
И только он, Властителем земли
останется, и будет зол и нежен.
И тают мыши где-то там вдали.
И воет волк, поднялся он небрежно
 
 
И огляделся. Никого кругом.
А нужен кто-то – странная громада.
И черный коршун вьется над дворцом.
И Нию снится шорох снегопада.
Он видит эти белые поля,
Которым нет там ни конца ни края,
Далекая, родимая земля,
Она сквозь грезы снова проступает.,
 

Волк из Пекла

 
Волк вышел в лес, давно его оставив,
Он видит мир и небо этой ночью.
Какая боль душой заблудшей правит.
И хочет волк спасти его и хочет,
 
 
Чтобы луна по-прежнему светила.
И не кончалась эта тишина.
Он знает, в чем Ночного бога сила.
Но так прекрасна мутная луна.
 
 
И голову задрал, и воет снова.
О том, что так легко им потерять.
И вот дожив до часа рокового,
вернулся в лес свой старый волк опять.
 
 
Его здесь помнят, юные волчата.
Готовы долго слушать этот вой.
И где-то ждет Старуха и котяра.
Он к ним придет, ему-то не впервой
 
 
Но дайте подышать еще туманом.
Окутаться, как дивной пеленой.
И вольно жить тоскою и обманом,
что ты в лесу, и этот лес родной
 
 
Не канет где-то в пропасть тьмы, и завтра
ты сможешь так же по нему бродить.
Волчата спят, в бессилии азарта
лишь старый волк все продолжает выть.
 
 
– Ну, вот развылся, – кот шипит устало -.
Такого сна лишился, этот вой..
– Да ладно ты мурлыкать не пристало, —
Старуха волка ждет в тиши ночной.
 
 
И он придет туда, и как обычно
избушку к лесу задом повернет,
Шагнет в тот мир, и в этой тьме привычной
рассказ неспешно снова поведет
 
 
О том, как Ний беснуется во мраке.
И мыши снова рвутся в этот лес.
А вой его – прелюдия к той драме.
– Не паникуй, ты просто стар и слеп, —
 
 
Кот оборвет ночное завыванье.
Старуха снова цыкнет на кота.
И лишь луна осветит на прощанье
лес заповедный, волка и кота.
 

Пан у Яги в гостях

 
А на рассвете снова Пан явился.
Ведь не мог он в чаще усидеть.
– И ты туда же, – кот уже ярился,
– На вас пришел еще я посмотреть.
– А с нами, что? Наш волк не есть старушек,
да и котов не трогает пока.
– Но вой его мой старый сон нарушил.
– Всем вой мешает, – снова старика
 
 
Кот упрекает. И молчит старуха.
Вот так всегда все спорит Пан с котом.
Но как приятна их возня для слуха,
когда покой и тишина кругом.
Проснулся где-то Леший, напевает,
владенья обходит деловито.
А Водяной Омутника ругает,
и тот глядит во тьму, ворчит сердито,
 
 
Чертей зовет, да где их дозовешься,
они заснули только и храпят.
И снова Пан, повеселев, смеется.
– Пойду, пройдусь, пойду ко всем чертям.
Он вроде успокоился немного.
А если не закончится зима?
А если тьма жестока и убога,
укроет мир? Непроходима тьма,
 
 
И только мыши черные, не птицы,
их будут писком яростным встречать..
– Не может быть, такого не случится,
– Не будет так, – кот говорит опять.
Но почему теперь молчит старуха?
Она-то знает все, и так грустна.
Но песня Лешего ее коснется слуха.
Все как всегда, очнулся мир от сна.
 
 
Живет и любит, все что в мире живо,
Неужто можно это все предать.
И Пан идет по лесу сиротливо,
От солнца щурясь, прячет он глаза.
 

Василиса Прекрасная

Дочь Морского Царя

 
И хмурился князь – Василису украли.
Дракона ругал и отправил Вольгу
И не было в мире сильнее печали,
чем эта, князья своих жен берегут.
И сам он не понял, как это случилось,
и сроду не верил, что дева сама
На миг оглянулась, потому отлучилась,
и где-то в горах сочиняет роман.
 
 
И ей помогает мудрец этот древний.
Премудрая князю досталась жена.
И слушают слуги усталые бредни,
о том, как дракон ее сцапал, она
Бедняжка рвалась, и металась напрасно,
а этот злодей ее все же тащил.
И молодец знал, что собрался напрасно.
Что сговор у девы с чудовищем был.
 
 
Но чтобы немного утешить владыку,
и мир посмотреть и себя показать,
Вскочил на коня, и по первому крику,
умчался, и только его и видали.
А Демон смеется: – Спасать Василису,
не много найдется в миру дураков.
Она же Премудрая. Тучи нависли.
И князь ожидал с доброй вестью гонцов
 
 
И снова Вольга устремился в просторы.
И снежные горы стоят перед ним.
И замок дракона появится скоро.
И скоро сразиться с драконом самим.
Но чем бы ни тешился воин отважный.
Кого бы ни рвался он снова спасать,
Пленительной сказки кораблик бумажный,
волна будет снова наивно качать
 

Кот, Грифон и Девица

 
И кот зарычал:– Погибает Дракон,
Вольга свой булатный сжимает
И мчится за ним, как же скверно котом
бескрылым остаться, и мается.
Он так и рычал бы, бичуясь потом,
о том, что Дракона не спас
И только явился залетный грифон,
в их лес залетел он как раз.
 
 
И кот обыграл его в кости легко,
и требует в горы нести.
– Куда ты собрался? А это на что.
– Дракона мне надо спасти.
Герои прохода ему не дают,
а сказки кому сочинять?
И вот уже цепкие крылья несут,
кота в эти горы опять.
 
 
Пока еще воин туда попадет,
а кот уже видит вершины,
И там Василиса о доме поет,
о князе высоком и сильном.
– Притворщица, нужен ей князь боевой,
сама от него убежала.
– А ты не вертись, – если хочешь живой,
остаться, -Грифон вдруг сказал
 
 
И кот замолчал, и зажмурился, вниз
Не смотрит, забилась душа
Вот так над горами во мраке неслись,
чудовище, в лапах кота
Сжимал, понимая, его уронить,
и ты потеряешь покой.
А кот задыхаясь от страха, парил
над бездной, но был он герой.
 
 
– Смотри-ка, грифон, – Змей девице сказал,
– кого это он это несет?
– Кота Баюна, – отвечала она.
– Откуда в горах этих кот?
– Умаялся с вами, – Баюн говорит, —
едва не разбился да вот
Котов в нашем мире полно, пусть летит,
Драконов поменьше того.
 
 
И должен Вольгу дожидаться ты тут.
И к схватке готовься лихой
– Да нет, уже схватки еще подождут.
И сказки не будет такой.
Напрасно о подвиге княжеский сын
мечтает, такому не быть.
И долго еще средь камней и вершин
с Драконом наш кот говорит.
 
 
Грифон улетел, дожидаясь Вольгу,
кот сказки Драконьи читал,
И странно свою вспоминал он судьбу,
и деву потом развлекал.
 

Кот, Дракон и Две Василисы

 
Кот в горах обнаружил, но двух Василис.
И глазам не поверил сперва.
А откуда здесь эта, и мысли неслись.
Снова кругом пошла голова.
 
 
Он грифона отправил в свой мир, а потом
долго он разбирался еще,
И читал ему сказки тот мудрый дракон.
И понятно вдруг стало им все
 
 
И такая веселая выдалась ночь,
но они поминали Вольгу.
– И никто уж не в силах герою помочь.
Я сражаться теперь не могу.
 
 
– Ничего, а на что нам твои миражи.
Пусть потешится княжеский сын.
Он так рвется в сраженье, короткая жизнь
хороша для стихов и былин.
 
 
И никто никогда не сумеет понять,
как он будет в пути и плену
Странных дев и ретивых котов защищать.
Мы поможем немного ему.
 
 
– Не пойму я тебя – Да и что понимать,
обойдется, – заверил Баюн.
А пока надо сказку с тобой написать,
о драконе, сгоревшем в бою.
 
 
– Но зачем это мне? – возмутился дракон.
– Отвезу ее воинам я.
Пусть узнают о подвиге этом потом.
Ведь горды и строптивы князья.
 
 
– А драконы? Так просто вам Змея убить.
– Но с тебя не убудет, боец,
Только воины больше не будут ходить,
и походам наступит конец.
 
 
Согласился дракон, и устало вздохнул.
И остался во мраке герой.
И послышался где-то призывный им гул.
Так покой нарушают порой.
 
 
Надо к схватке готовиться, -кот говорит,
А герой к ней, конечно, готов,
И луна над поляной победно горит
Для Драконов, девиц и котов.
 

Три пряхи

 
Три девы прекрасных над миром парили вдали.
Искали напрасно и счастья они и любви.
В истерзанном мире так трудно, так страшно найти,
И вот уж устали, и сбились те девы с пути.
И нити судьбы человека отдали ему.
А сами в печали, забывшись, ушли в эту тьму.
И что ему делать с судьбою не знает с тех пор.
То бесится с жиру, то снова стреляет в упор.
 
 
То пишет доносы, то лучшие строки поэм.
О, Демон измены, измаялся бедный совсем.
И понял, что он не способен без них обойтись,
И видит, что надо вернуть, и прощенья просить.
Поди же туда, а куда? И не ясно ему.
Как больно и страшно решать это все самому.
Три девы прекрасных следят за ним снова в тиши.
О, только б не продал души своей он за гроши..
 
 
О только б остался собой, не транжиря дары,
Но слаб человек, и не знает он правил игры.
И нити судьбы выпускает небрежно из рук,
Ошибки свершает, страдает от диких разлук.
И снова в пустыне любовь он желает найти.
Измаялся бедный и сбился внезапно с пути.
Но девы обиды не могут простить и забыть
И все завершилось, и рвется в отчаянье нить.
 
 
И кто-то завяжет вдруг узел опять на судьбе,
Грядет испытанье, и быть пустоте и беде.
А пряхи все ждут, и витают в небесной дали.
Как хочется Веры, Надежды и Пылкой Любви..
 

Сон о Царевне Лягушке

 
Царевна лягушка покинула тайну болот.
Устала от зависти злобной и вечной тоски.
Сидит на поляне, стрелу от царевича ждет,
Но эта стрела, не летит она, нет, не летит.
Сказала ехидно Кикимора, что он женат
И любит жену свою, стоит ли ждать его снова?
И стрелы чужие к ней нынче оттуда летят.
Литовский король и влюблен, и красив, и взволнован.
 
 
Но ждет она снова того, кто дарован судьбой,
И верить не хочет, что сказки ее обманули.
Царевна, не плачь, если лес заповедный с тобой,
То спустятся боги с небес, и к Купале шагнула,
Ты в лунную ночь принеси ему белый цветок.
И пусть очарует его этот мир первозданный.
Царевна- лягушка, расцвечена звездами ночь.
Была ты такою прекрасной, такою желанной.
 
 
И бог с ней с стрелою, сам Велес срывает цветы..
Стоит очарован он этой красою чудесной.
И там хоровод, да и песня летит с высоты,
Но как же грустна и протяжна прекрасная песня.
Смотри-ка, царевич, явился, стоит и молчит.
Чего он желает, о чем он сегодня жалеет.
Цветок чародейский, стрела его снова летит.
Но ты не поймала, ты больше герою не веришь.
 
 
А сказка иная, в печали и дивной красе.
И тайна болот тебя снова во мраке хранила.
Купала шагает к тебе в этот мир по росе.
Ты юного бога, родная моя, получила…
 

В звездопаде несбывшихся снов

 
И купалась она в звездопаде несбывшихся снов,
И искала защиты у призраков, таявших где-то.
Разноцветный и яростный мир отторгал ее вновь.
Но она танцевала, забывшись, с тобой, до рассвета.
Этой музыки бред придавал ей уверенность, но
Силы таяли вновь, ничего ей уже не осталось.
Только мальчик красивый, от спеси и славы хмельной,
Только тихая боль ее рядом и вечная жалость.
 
 
Звезды таяли там, где Ярила восходит опять.
И веселый Даждьбог заполняет собой этот мрак.
И устала она в эти страсти наивно играть.
И с другой он ушел, и не стал ничего объяснять.
Закружилась в тиши и у озера долго ждала.
Но шантаж не поможет, не терпит твой бог шантажа.
И тогда, улыбнувшись, и ты к Водяному ушла.
От рассветного холода, или от страсти дрожа.
 
 
Вот и кончилось все. И тонули осколки звезды.
И пьянящая боль так страшна, что ее не осилить.
И остались во мраке от прошлых печалей следы.
И остался Ярила прекрасный, высокий и сильный.
Этот мир остается, когда мы уходим во мрак.
Эти дали лесные не терпят тоски и уродства.
Завершается нынче одна из несыгранных драм.
Пусть уходит она, этот мир, этот свет остается.
 
 
Он не терпит истерик, отчаянья, боли, нытья.
Новых бабочек стая летит к нему радостно снова.
И все снилась чужому улыбка и песня твоя.
Этот мир изменился, а ты не сумела по-новому.
Разноцветный и яростный, мир отторгал ее вновь.
Но она танцевала, забывшись с тобой, до рассвета.
И купалась она в звездопаде несбывшихся снов,
И искала защиты у призраков, таявших где-то.
 

Гибель бабочки прекрасной

 
Круги на воде- это глупая бабочка снова
Решила на миг отдохнуть и уже не взлетает.
Вода не отпустит, а мир и красив и взволнован,
И звезды сияют, и падают в бездну и тают.
 
 
Но как тяжелы, как надежны лихие оковы.
И в полночи грозной лишь тени ложатся на лица.
А что это там, это бабочки кружатся снова.
В печали и неге недолго им, нежным, кружиться.
 
 
И черная полночь их снова и снова глотает.
Но новую стаю нам ветер небрежно приносит.
Какая беспечность, и в танце веселом порхают
Последние бабочки – близится дивная осень.
 
 
Вернется Кощей, и до срока они побелеют.
Костлявой рукой он сотрет эти дивные краски.
И вспомнив о лете, художник их мой пожалеет.
И мы остаемся у снов и мечтаний во власти.
 
 
Они замирают навеки на дивной картине
Они остаются в эскизах, совсем как живые.
И мрачную полночь украсят и будут отныне
Метаться в иллюзия наших, и чувства стихия
 
 
Их снова забросит в незримые дали романа.
И грустная женщина только на миг улыбнется.
и яркая бабочка – чуда любви и обмана
На воду опустится, в страсти своей задохнется
 

Власть сказки

 
И чтобы пыл властителя умерить,
и прекратить и ярость, и сраженье
Должна в себя сначала ты поверить,
потом в него, и этот свет ученья
И сказки вязь, она еще витала,
над городом, над миром, и над ним.
И где-то там забытая сияла
его звезда: – И вместе мы сгорим.
 
 
Ты в эти ночи, стать могла любая
для вас последней, но в тиши луна
Опять твои сомненья освещает.
И сказка лишь, когда душа больна
Ему еще поможет, это право,
должна ты нынче снова заслужить.
Соперница твоя глядит лукаво.
И ей он дарит в суматохе жизнь.
 
 
Что Аладдин, и Синий Джин и дева,
куда дорога их опять ведет.
Сначала дерзко, а потом несмело,
к тебе по углям он теперь идет.
И ждет его забытое сказанье,
которое должна ты сочинить.
И свет звезды, мигнувший на прощанье,
улыбки спесь старается хранить.
 
 
И в сумерках, и в эпоху звездопада,
властитель твой почти спокойно спит
Устав смертельно, ждет Шахерезада,
когда звезда последняя сгорит.
 

Время тает, как сон

 
Время тает, как снег на ладони у Доли моей.
И лютует Недоля, и шлет мне опять испытанья.
И кончается ночь, и проходит она все быстрее.
Что еще остается, лишь хмурого дня трепетанье.
Что еще нас волнует, лишь спесь и печали друзей.
Возникают они, и врываются в жизнь виновато.
Вот и кончился век, и в закате немых площадей
Остается лишь миг, а потом наступает расплата.
 
 
И стоим мы с тобой в тишине у лесного костра
Слышим песни русалок и видим незримые дали.
То ли Велес опять говорит, что собраться пора,
И мигает огонь, и вернуться в реальность едва ли.
Время тает, как сон, позабытый в момент бытия.
И в сиянии звезд он ненужная миру стихия.
Только звуки имен, и улыбка и радость твоя
В эту даль заповедную снова меня уносили.
 
 
Я боялась, что там и останется с ними душа
И уже не вернется к усталому бренному телу.
Потому подхожу я к окну в эту ночь, не дыша,
В эту черную бездну, в провал я взираю несмело.
С кем-то девочка там, то смеется, то плачет в тиши.
И спокойна старуха, как будто бы вечность в запасе.
И мой ангел кружится и требует снова: «Пиши»
Время тает как сон, есть иллюзия трепета в страсти..
 
 
Там внизу наши дети, им страсть и себя подавай
Эта ночь откровенье для них и мечта и отрада.
Я ловлю в черном небе какие-то фразы, слова.
И слетают они, словно звезды, в момент звездопад
№№№
 

Сон о птице-тройке

 
Тройка быстрых коней обгоняет усталое время,
И сияет на небе пустом одиноко звезда.
И иду я к костру, откровеньям печальным не внемля,
И из мира людей я опять возвращаюсь сюда.
 
 
Что еще остается – звезда, ее свет негасимый,
Даже если во мраке сгорела она без следа.
Тройка резвых коней, и куда меня боль уносила,
Но я верила твердо, не вернуться мне больше сюда.
 
 
И опять возвращалась, нарушая былые запреты,
В тихом озере грез, растворялась почти без следа.
И осталась любовь, как и творчество – все под запретом.
Тройка резвых коней уносила в тот лес навсегда.
 
 
Пусть расступится тьма, и звезда все яснее во мраке.
И усталое время сдается в порыве мечты,
Что написано нынче, какая-то вечная драма.
Заставляет на миг замереть у опасной черты.
 
 
И лететь или падать? Неведомо это до срока
И луна серебрится, над лесом повиснув опять.
И усталые кони, они улетели далеко.
Не вернуться оттуда, и тебя мне уже не обнять.
 

Дриада. Чарующая мир

 
Когда костры погасли в час рассвета,
И юноши отправились домой.
Дриада, как веселая комета,
Кружилась над уснувшею землей.
Она еще побеги чаровала
И помогала бабочкам порхать.
Она еще, забывшись, колдовала.
И так хотелось ей самой понять.
 
 
Откуда эта страсть и эта нега
Рождается, и хочется взлететь
И странный мир, где пух-подобье снега,
Ей помогал и колдовать и петь.
Какие-то незримые создания
За ней стремились в этот дивный час,
И где-то там прощенье и прощанье
Вдруг окрылено проступали в нас.
 
 
О, дивная, о чудная природа,
Своих богинь ласкает и живит
Души уснувшие радость, до восхода
Дриада над землей моей кружит.
И рыжая пленительная дева
То с Паном разговаривает вновь.
То юношу, идущего несмело, обнимет
И пленит его любовь.
 
 
И он уже не ведает какая
Иная сила может нам помочь.
Но Гелиос спокойно выступает,
И раздраженно отступает ночь.
И только там, где облако и сила
Неведомая снова нас чарует.
Дриада, так пленительно красива,
И в час рассвета, как она ликует!
 

Волки. Вещий сон

 
Этой ночью мне снились волки,
растревоженные луной.
Этот путь был в пустыне долгим,
только призрак мечты со мной.
В этой полночи маг усталый
не смыкал до рассвета глаз,
И русалка во мгле плясала,
и я слышала древний сказ,
 
 
О таких прекрасных и юных
девах в полночи, в тишине
Этой ночью мне снились волки,
и стремились они к луне,
И в глазах их таких печальных,
было много силы лихой.
И давно завладевший тайной,
чародей потерял покой.
 
 
Эти сказки и эти мифы
расскажи нам в такой тиши.
Снова где-то кружили птицы,
и любви отдавшись в глуши,
Нас не слышали те, другие,
лес все тайны от глаз укрыл,
Только волки устало выли,
и душа, лишенная сил,
 
 
Оставалась такой печальной
и такой далекой была,
И бессильная боль и тайна,
и уже лишенный тепла,
Он метался, он знал, что скоро
та стрела или острый нож
Прекратит с этой жизнью споры,
от судьбы своей не уйдешь.
 
 
И в просторе, залитом светом,
и в печали немых затей
Только волки воют об этом.
И молчит во тьме чародей.
Это сказка не будет долгой,
устремится во тьму душа
Этой ночью мне снились волки,
и лежала я, не дыша.
 
 
И куда-то спокойно даже,
Берегиня во мглу плыла.
И потом она мне расскажет,
как любила и как жила.
К миру дивному прикасаясь,
и теряясь в его глуши,
Понимаю, что мы остались
и без сказки и без души…
 
 
Но однажды она вернется, в
этом блеске ленивых лун,
И очнется, и рассмеется
чародей, он красив и юн
Белый волк вдруг шагнет навстречу,
снова скажет: – Я пригожусь.
Снова вспыхнут звезды, как свечи,
и вернется, очнувшись, Русь.
 

Сага о чародее Волхве

 
Я волк одиночка, не стать мне послушным щенком,
У ног твоих снова замру и растаю вдали.
Но кто-то еще приручить все пытался волков,
И кто-то хотел подарить эту прелесть любви.
Я волк одиночка в просторе безбрежном степей,
Холодная влага мне лапы омоет и снова,
Я буду метаться и выть на луну – я ничей,
Меня не пугает каприз и не ранит вдруг слово.
 
 
Едва повстречав тебя, я попрощаюсь опять.
И буду в тревоге, и буду в пути я и знаю.
Не быть на цепи, нет, мне Велеса снова встречать,
И в схватку идти, эти вольные дни вспоминая.
А где-то в тумане растаяли верные псы,
Князья и девицы их снова зовут за собою.
Погладят, прогонят, свободу швырнув на весы,
Я волк, а не пес, в этой схватке не сдамся без боя.
 
 
Но если однажды мне стать суждено на пути,
Тогда берегись и молись, о, красавица злая.
Легко загрызу, пока когти и даже клыки
Мне служат исправно, я жалости больше не знаю.
Пусть пес заскулит, и заслышит мой вой вдалеке,
Пусть воин оружие снова в тумане хватает.
Я волен и зол, не вести меня на поводке.
Что гнев и ласк, я знаю, любовь убивает.
 
 
Но кто-то еще приручить все пытался волков,
И кто-то хотел подарить эту прелесть любви.
Я волк одиночка, не стать мне послушным щенком,
У ног твоих снова замру и растаю вдали.
 

Снежный волк

 
А если родился ты вольным, как яростный ветер,
А если и боги тебя приручить не сумели,
Тогда ты остался один на заснеженном свете,
И снова забылся, и где-то растаял в метели.
 
 
О, снежный мой волк, ты ушел в эту тишь от Кащея,
Ты гордо Стрибога оставил, а как он ярился.
А что тебе снилось? В тумане отчаянный Велес,
Но он на земле и в медведя опять превратился.
 
 
Ты ждешь его где-то, в лесу заповедном скучаешь,
И снегом пушистым швыряет Кащей в тебя снова.
И только в тиши сам Стрибог тебе песни слагает,
А Велес не видит тебя, он устал и взволнован.
 
 
К весне он очнется, увидит там снежного волка,
Встряхнет тебя снова и спросит: «Ну что ты, дружище,
Зима была лютой, ты ждал возвращения долго,
Пусть белый мой зверь среди серых товарищей рыщет».
 
 
И волк встрепенулся, встряхнулся и гордо шагает,
И светлые души несет он во тьму одиноко,
Он многое видел, и ласку пурги вспоминает.
И песню метели, и вьюги отчаянный рокот..
 
 
А если родился ты вольным как яростный ветер,
А если и боги тебя приручить не сумели,
Тогда ты остался один на заснеженном свете.
И снова забылся, и где-то растаял в метели…