Kitabı oxu: «Время нелюбви. Книга 2»

Şrift:

Дизайнер обложки Вера Филатова

ISBN 978-5-4474-2452-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

«Да прилепится жена к мужу», – дважды нараспев повторила Елена.

– Ты чего? – с удивлением посмотрела на нее Ирина: подруга уже в который раз за сегодня вспоминала эту сакраментальную фразу.

– Господи, почему мы росли, пренебрегая такими простыми истинами! Скольких бед, скольких ошибок можно было бы избежать!

– Возможно, жить, опираясь на опыт тысячелетий, религиозный опыт в том числе, намного проще, – не очень уверенно начала Ирина. – Но согласись, даже в этой четкой системе координат последнее решение остается за человеком. Что, не бывало разводов в царской России? Или не блудили, не воровали в прежние времена?

– Все это, разумеется, было. В любой стране, в любое время существует асоциально настроенная группа людей, в процентном отношении эта величина примерно постоянна. Сейчас же это количество превзошло все мыслимые и немыслимые размеры и давно переросло в качество. По существу, мы на пороге рождения не только нового социума, но и нового этноса.

– Ну, это ты хватила! Этнос – категория глобальных масштабов. Несколько лет для истории – тьфу!

– Не знаю, не знаю… А по-моему, то, что происходит на наших глазах, – это скрытая, небольшевистская революция. Та же стремительность, беспощадность и бесповоротность: «весь мир насилья мы разрушим до основания…». Вспомни историю революций – хоть нашу, хоть французскую. Кто в них был прав, кто виноват, кто кого победил – не важно. Главное, их последствия всегда одинаково необратимы. Вне зависимости от длительности революционных потрясений происходит неизбежное – смена формаций людей.

– Так, может, это хорошо! Как говорится: здравствуй, племя молодое, незнакомое.

– Молодое, незнакомое – да! Но лучшее ли? – Опустив лицо на сложенные под подбородком руки, Елена ненадолго задумалась. – Знаешь, недавно перечитывала «Тихий Дон» Шолохова, и у меня осталось неизгладимое впечатление: жизнь до революции – яркая, сочная, объемная. Каждый человек в ней – неповторимая колоссальная личность! А потом – гражданская война… Чик! Будто кто-то выключил свет, и все погрузилось в сумерки. Живые люди стали походить на тени… Серая, безрадостная жизнь, в которой человек превратился в жалкого пигмея с мелкими убогими мыслями. Такое же впечатление, между прочим, оставляет и французская литература. Вспомни, как разнятся образы и конкретные личности монархической и буржуазной Франции.

– Подруга, тебя ли я слышу! – картинно развела руками Ирина. – Ты же всегда была сторонницей Советов.

– Не Советов, а Родины, великой страны. Наш народ достаточно настрадался в этом веке. Худо-бедно, а жизнь наладилась. Зачем надо было раскачивать лодку?

– Ну, что ни говори, мы обрели свободу, либеральные ценности, то-се…

– Смешная ты, ей-богу! Какие там идеи, какая там свобода! Слова, одни слова для нас, дураков. Пока всякие там либералы-интеллигенты с вытаращенными глазами орут: «Вся власть учредительному собранию!», конкретные ребята делают серьезное дело – делят промеж себя реальное богатство огромной страны. И аппетиты у этих ребят отнюдь не детские.

– Сколько можно говорить одно и то же! Надоело! Лучше скажи: нашла работу?

Лена сразу погасла и покачала головой.

– Хреново. Может, пренебрежешь своими принципами, позвонишь Лешке, скажешь: так и так, в стране революция, работы нет, жрать нечего…

– Ну, на еду, слава богу, у меня пока есть.

– Вот именно, пока! На дедовскую пенсию долго не протянешь, а у тебя девка растет! Ей и одеться, и пойти куда-нибудь, и о дальнейшей учебе надо думать. Чего ты! Пусть твой «прынц» заморский пришлет «зелени» на дочкино воспитание.

– Ты же знаешь, я сама отказалась от его помощи.

– Сама отказалась, сама и попросишь. Или что, у нас, советских, своя гордость? Так мы теперь и не советские, мы теперь эти… россияне, – знакомо протянула Ирина.

Елена невесело улыбнулась.

– В общем, кончай дурить, поезжай в Америку.

– Нет, я давно для себя все решила.

– Ну и не говори тогда: «да прилепится жена к мужу». Откровенно говоря, ты меня здорово удивила. Скажи кто недавно, что ты подашь на развод, ни за что не поверила бы, в морду бы тому человеку плюнула. До сих пор не могу понять, как ты на такое решилась.

– Ты же знаешь: институт семьи как таковой мне никогда не казался слишком привлекательным, Алексея я об этом предупреждала. И он обещал: если я захочу снова жить самостоятельно, сразу же расстанемся.

– «И в молодые наши лета даем поспешные обеты, смешные, может быть, всевидящей судьбе!» – покивала головой Ирина. – Господи, какими же мы были независимыми, бесстрашными, свободными!

– Кто теперь в это поверит? Повсюду: с экрана телевизора, по радио – только и слышишь, какими забитыми серыми мышками были все «советики».

– Это точно, как посмотришь на наших деятелей культуры, глаза на лоб. Только подумай, снимались в чудных фильмах, выступали на лучших площадках страны, плюс любовь миллионов зрителей, известность… А теперь оказывается, всех их бедняг прижимали, не давали развернуться. И добро, если хоть одно стоящее произведение появилось на экране после снятия цензуры. Ведь ни одного, буквально – ни одного!

– Артисты – люди подневольные, все спешат выразить лояльность новой власти. Так было всегда.

– Да, нам бы тоже не мешало каким-нибудь нужным господам высказать свою лояльность. Глядишь, и пристроили девушек на теплое местечко! Мне бы твою внешность, я быстро бы развернулась! Вообще, Ленка, что происходит? У тебя же до сих пор столько ухажеров, и богатые среди них есть. Или они ничего стоящего не предлагают?

– Предлагают, только в основном молодые ребята, все моложе нас.

– Так это ж хорошо!

– Не знаю, не знаю… Странные они какие-то: мозги что ли от денег плавятся? Глаза пустые, стеклянные, руки холодные… Как с ними девчонки спят?

– Молча, им все равно. К примеру, показывают вчера по телеку выпускниц одиннадцатого класса. Журналистка интересуется: чего, мол, вы в этой жизни хотите, чего ждете? Так девять из десяти выпалили: богатого мужа или любовника. На вопрос «имеет ли значение происхождение денег», девушки так же бодренько ответили: нам плевать, откуда деньги, главное, чтобы их было много. Сначала я даже сплюнула: вот идиотины! А потом подумала: может, так и надо? Пусть мужик и страшный, прыщавый, и гад последний, леший с ним! Лишь бы жить по-человечески.

– Врешь ты все, Ирка. Под мужика из-за денег ты никогда не пойдешь.

– Может, ты и права… А вообще, обидно! Какой-то универсальный закон подлости: если хороший, честный, нормальный мужик – так обязательно бедный. Как богатый, «писнесмен» какой-нибудь – полный абзац.

– Ну, наверное, не все такие. Твой братец-то теперь тоже бизнесмен. И дела у него, судя по всему, неплохо: женился, наконец-то, на своей школьной любви. Будь он бедным, не видать ему Светки как своих ушей!

– Да ты что! У Олежека крышак от денег давно съехал. Суди сама: во время своего обеденного перерыва накупит всяких продуктов и завозит все это добро матери – в его офисе почему-то нет холодильника. Вечером этот «писнесмен» недоделанный заберет свои кули, а матери даже кусочка не предложит. Она бы и сама не взяла, ты же ее знаешь! Но сам факт!

– Не может быть, он ведь так любит свою маму.

– Любил. Он и Светку свою любил, когда бедным был. А сейчас… Не знаю, как у них дальше будет. Светлана уже несколько раз матушке жаловалась, что наш Олежка требует от нее отчет за каждую покупку. А Светочка, если помнишь, девушка у нас непростая: и сама не из бедной семьи, и замужем побывала за солидным мужиком; он был постарше, зато денег на нее не жалел. В общем, к хамскому обращению девушка не привыкла и, что характерно, привыкать не собирается.

– Надо думать! Странно, что она до сих пор терпит такое положение вещей.

– Видно, Олежка ей и вправду нравится. И то сказать – он у нас красотун, все при нем: и рост, и стать.

– И жадным он никогда не был. Помню, как-то твоя мама жаловалась, что он на девиц все деньги транжирит!

– Это дела давно минувших дней! Вся его широта, щедрость мужицкая подевались куда-то. Теперь он все больше толкует о разумной бережливости.

– Кто бы мог подумать!

– Никто, Светка в том числе. Третьего дня она заезжала к матушке, и я как раз у нее была – подвозила кой-чего по мелочам… Светлана выставила бутылочку виски хорошего; мы его оприходовали, всех нас маленько развезло… Светка взяла и брякнула по-простому: если ваш «миллионэр» не перестанет разыгрывать бережливого дядюшку Скруджа, уйду от него. Поведала, что ее уже заприметил какой-то там иностранец. Так что она подумает-подумает еще чуток, да и уйдет от нашего жлоба. И правильно, их, дураков богатых, учить надо.

– Выходит, «богатые тоже плачут»? – запечалилась Елена.

– Нашла кого жалеть! С жиру бесятся! Вот у нас с тобой – реальная проблема: где найти хорошую работу?

– Ты же вроде на хорошем месте сидишь.

– Сидела! Только теперь кончилась наша лафа. Со дня на день ждем, когда нас прикроют. Какому-то крутому дяденьке понравился наш особнячок. Так что придем к Тинке, первым делом подкатимся к Ивану: может, у него на работе требуются секретарши?

– Едва ли. Впрочем, спрос не грех! – Взглянув на часы, Лена поднялась. – Пожалуй, нам пора.

– Да, надо двигаться: наземный транспорт ходит с такими перебоями! В такой день грех опаздывать!

Глава 2

– Кристиночка, если что, сразу звони, а лучше все бросай и сразу же возвращайся, – в сотый раз повторяла Арцвик Левоновна.

– Не беспокойся, бабушка! Я же еду туда не сама собой, а от фирмы. И потом, должен же в нашей семье хоть кто-то зарабатывать! – весело отмахнулась Кристина.

– Хорошо, что тебя не слышит дедушка! – горестно покачала головой Арцвик Левоновна. – Дожили: женщина, девушка – главный добытчик в семье. Зарабатывать деньги – мужское дело!

– А женское – правильно их истратить, – не переставала отшучиваться Кристина.

– Ты летишь одна или с группой? – спросила Елена.

– Нас будет шесть человек: пять девушек, которые прошли по конкурсу, и сопровождающий, представитель фирмы.

– Счастливая ты, Кристинка! Вырвешься отсюда, мир повидаешь, себя покажешь! Завидую белой завистью, – обняла девушку Ирина.

– А что за фирма? Известная? – поинтересовалась Елена.

– А кто ж их разберет! Сейчас модельным бизнесом только ленивый не занимается! – в сердцах ответила Тина. Весь вечер она была не в духе и даже не старалась скрыть своего недовольства решением дочери.

– Все как-то вдруг, второпях. Надо бы узнать об этой фирмешке побольше, посоветоваться с юристом, проверить контракт! Иван, что ты молчишь?

Иван молча пожал плечами и взялся за бокал.

– Да ладно тебе, мам! – Кристина поцеловала Тину. – Сейчас другие времена: хочешь не хочешь – надо крутиться. Кто не успел – тот опоздал! Можно, мы пойдем с девчонками в мою комнату, поболтаем, посплетничаем?

– Иди, иди, – похлопала по руке Тина. – Только не вздумайте там курить!

– Мам, ты что! Знаешь же: я не курю, – на ходу бросила Кристина.

Глядя ей вслед, Ирина вздохнула:

– Ну, какие же они сейчас все хорошенькие, как будто их всех по одному лекалу выстрогали. Как им повезло – весь мир перед их ногами!

– Красивые ноги – это хорошо, гораздо важнее того, что у девочки хорошая голова на плечах, – заметила Лена. Ей хотелось сказать что-то успокоительное Тине, но подходящих слов не находилось, у самой сердце не на месте: молоденькая девчонка одна, без родителей, едет в чужую страну. Как их еще там примут? – Хорошо, что Кристиночка французский язык знает, хоть как-то сможет объясняться с итальянцами.

– Ленка, не будь занудой! Вон, твой Лешка уехал в Америку, теперь как сыр в масле катается!

– Кто бы мог подумать, что Алексей уедет из страны, – покрутил головой Иван. Он был рад сменить тему разговора. Идея дочери уехать на работу в Италию ему казалась неудачной. С другой стороны, Кристина – достаточно взрослый человек. Сейчас многие делают карьеру за границей, совсем молодые люди, девушки в том числе. Вряд ли он имеет право ограничивать ее свободу.

– Да уж, удивил нас твой Лешенька, – поддержала мужа Тина. – Так много рассуждал о России, ее предназначении, столько красивых слов и вдруг…

– Вовсе и не вдруг, все шло одно к одному: в последнее время Леша часто общался со своей матерью, а она очень плохо относится к советской власти.

– Странно… Сколько ей лет? Наверняка не больше пятидесяти! Я понимаю недовольство тех, кто жил при старом режиме, а эта родилась и жила в советское время… Откуда что берется? – Арцвик Левоновна неодобрительно покачала головой.

– Так или иначе, слова ее, по-видимому, не прошли для Алексея даром, – ответила Лена.

– Надо думать: мать есть мать! – пригорюнилась Ирина. – А тут, как на грех, и на работе неразбериха: умер научный руководитель Алексея. Под него, под его имя, выделялись деньги, а без него…

– Обидно и знакомо до боли! – горько усмехнулся Иван. – Кто доверит важное дело какому-то сопляку с кандидатской!

– У Леши было столько интересных идей, планов, – в который уже раз рассказывала Елена, – и все в одночасье рухнуло. Тут как раз позвонил его давний друг, Максим. Слово за слово, Леша рассказал ему о своих трудностях. Максим ответил, что в Америке знакомы с его работой и шеф не раз говорил о своей заинтересованности в приезде молодого ученого. В общем, через некоторое время пришло письменное предложение приехать в институт. Макс звонил чуть ли не через день, уговаривал Алексея, меня… Говорил: вы узнаете, что такое настоящая свобода. Ты – талант, от заказов не будет отбоя, ну и все в том же духе…

– Зря ты его не послушала, поехали бы всей семьей. Жила бы сейчас, горя не знала, нам с Тинкой приглашение сделала бы! – горестно подперлась рукой Ирина.

– Ты же знаешь, Лена не могла уехать из-за отца, – с упреком сказала Арцвик Левоновна. – Представь, что бы у него началось на работе, решись Лена уехать!

– Какая разница? Ведь через год его все равно турнули с работы. Я имею в виду, прикрыли его контору, – извиняюще взглянув на подругу, поправилась Ирина.

– Кто ж знал, что так все обернется? – ответила за подругу Тина. – Ни один фантаст не мог предположить, что с нашей страной произойдет такое!

– А я вас предупреждала! Помните астрологический прогноз «Эра Водолея»? – с удовольствием напомнила Ира.

– Как же, как же, помним, как ты распиналась про новую эру. «Эпоха Водолея – это время России, ее величия!» – передразнила подругу Тина. – А что на поверку? Разруха, нищета, срам повсеместный. Глаза бы мои не смотрели! Была великая страна, а теперь…

– Снова гражданская война! – неожиданно вырвалось у Елены.

– Ну, уж ты скажешь, – возразила Ирина.

– А что, я согласен с Леной, – вступил в разговор Иван. – Во всяком случае, методы у наших реформаторов – совершенно революционные: первым делом захватили «телеграф, телефон» – то бишь средства массовой информации; потом – материальные средства: золото партии, нефть, газ… Большевики говорили: грабь награбленное, а эти почти впрямую: воруй, сколько можешь! А чтобы сподручнее воровать было, поделили страну на отдельные куски – зоны влияния.

– Точно, все мы теперь живем, как на зоне, по понятиям, – усмехнулась Тина.

– Ладно мы! Детей жалко! Какая им досталась жизнь, не позавидуешь, – покачала головой Арцвик Левоновна.

– Ну, положим, не все так плохо, посмотрите, везде на ответственных постах, в прессе, на телевидении, везде очень молодые люди. Разве мы в свое время могли мечтать о таком, – возразила Ирина.

– Дорогая моя, а ты знаешь, что на телевидении в Америке подавляющее большинство ведущих не моложе тридцати, – с укоризной взглянула на нее Арцвик Левоновна. – И это понятно: для того, чтобы вещать о серьезных делах, советовать что-либо людям, мало иметь образование. Необходимо иметь какой-никакой жизненный опыт. Другое дело спорт, балет – там действительно необходимы свойственные юности биологические параметры.

– Ир, ты меня удивляешь, – раздраженно произнесла Тина. – Разве непонятно, почему сделана ставка на молодых? Это ведь тоже классика революции: разделив поколения отцов и детей, власть имущие намного упрощают свою задачу. Они используют болезнь роста юных людей: опыт предыдущих поколений им ни к чему – мы и сами с усами! В этом возрасте человек слышит только себя, ощущает себя центром вселенной, короче, пребывает в полном неадеквате. Кинули им кость: «Бери от жизни все!». Вот они и «купились» за рубль, за двадцать!

– В том, что поколение «пепси» купилось на такую малость, нет ничего удивительного: нужная информация давит на них отовсюду. Включи утюг, услышишь: «если ты умный, почему бедный»? Такая мощная агиторка коммунистам и не снилась, – усмехнулся Иван.

– Да, ничего не скажешь, – подумав, подтвердила Лена. – Кто-то очень грамотно составил программу по уничтожению страны. Раньше все заварушки начинались в больших городах, провинция долго держалась в стороне, оставаясь оплотом здравого смысла, основой генетического фонда нации.

– Главный удар нанесен по провинции неслучайно. Производство встало, колхозы разрушены, нормальной работы нет. А по телевизору показывают такие соблазнительные картинки с вполне понятным подтекстом: неважно, как ты добудешь деньги. Стыдно быть только бедным! – в раздумье произнесла Арцвик Левоновна. – Но что пользы от этих разговоров, пойду лучше подогрею чайник.

– Ладно, с молодыми все ясно, – продолжила разговор Тина, – а чего у людей нашего возраста крышак съехал? Всегда считали, что у советиков – «облико морале»!

– Ну, знаешь ли… Всегда и везде были, есть и будут разные люди, с разными наклонностями, – спокойно ответил Иван. – Гениев и злодеев не так много. Большинство людей подчиняется программе, заданной государством. В Союзе было стыдно быть плохим человеком, тем более вором, мошенником. Теперь все иначе: формируется новое общество – общество потребителей.

– Жарко как стало, и пить хочется, – обмахиваясь салфеткой, сказала Лена. – Что-то Арцвик Левоновна с чаем задерживается, пойду помогу.

Елена бодрым шагом направилась на кухню, но на пороге нерешительно остановилась: Арцвик Левоновна стояла с заварным чайником в руках и смотрела в окно. Лена подошла к ней.

– Что вы там такое увидели?

– Ничего интересного, просто задумалась, вспомнила Вазгена.

– Царство ему небесное, – прошептала Лена.

– Да-да… Рано он ушел от нас. В наше время без мужчины трудно жить.

– А Иван? Разве он не опора семьи? По-моему, он очень старается, помогает Тине по дому…

– Деточка, с домашними делами в состоянии справиться любая женщина.

– А мужчина должен быть добытчиком, зарабатывать деньги? – не скрывая своего удивления, спросила Лена.

– Это было бы совсем не лишним, но дело даже не в этом. Мужчина несет ответственность за семью. Он, а не жена, должен принимать все решения.

– Слава богу, у Тины голова крепко сидит на плечах. Ни ума, ни характера ей не занимать! Тина всегда хотела быть главной хозяйкой в семье.

– Это от молодости, от неопытности. Откуда бы ей знать, каково нести груз ответственности за все, что происходит в доме, живя за спиной отца. Иван был очень хорош в прежнее, мирное время, когда все было более или менее предсказуемо, спокойно. А во время перемен во главе семьи должен быть настоящий мужчина. Был бы жив Вазген, разве позволил бы уехать внучке одной в чужую страну? Цыкнул бы на нее, послушалась бы как миленькая.

Лена шмыгнула носом, хотела напомнить, какой «послушной» была Тина, но промолчала. Тем более что в главном она была вынуждена согласиться с Арцвик Левоновной: от того, что Тина стала верховодить в семье, никому, прежде всего ей самой, лучше не стало.

– Ничего, скоро в вашей семье вырастет еще один настоящий мужчина.

– Да, слава богу, Ашот весь в деда. Ну, пойдем в гостиную, нас, наверно, уже заждались.

Прощаясь с Кристиной, Елена едва сдерживала слезы. Позволила себе расплакаться только на улице.

– Ты чего это, может, лишнего выпила? – забеспокоилась Ирина. – Давай возьмем такси, я заплачу.

– Нет-нет, не надо. Я и сама не знаю, почему так грустно на душе. Давай немного пройдемся, может, полегче станет.

– Давай пройдемся, только недолго: в семь часов ко мне должен явиться мой бывший благоверный, долг отдать. Опоздаю хоть на минуту, скажет, что заходил, да дома не застал! Ищи тогда ветер в поле!