Kitabı oxu: «Пожелтели газоны»

Şrift:

ISBN 978-5-0055-5921-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

1. Отсутствуют комментарии, посвящения, время написания и эпиграфы, кроме необходимых в качестве непосредственного содержания текста или если без комментария никак.

2. Расположены стихи в случайном порядке, разбивка на части тоже случайная. Книгой в том смысле, в каком обычно имеется в виду, эта книжка является, только потому что все тексты одного автора, и цельная она в той же степени, в какой можно сказать о цельности автора, моей.

3. В нескольких случаях заменил обсценную лексику отточиями. Зачем? Почему? – Кто знает?

4. Мне не удалось найти место в книжке нескольким текстам, которые мне нравятся. Я их ткнул, куда попало.

5. Есть здесь и тексты, которые очевидно, что не стихи.

6. Предисловие из ЖЖ 142857369 (Тексты здесь уже не все, а только те, которые понравились):

«объявление
– здесь все мои тексты, которые вспомнились и которые сочинились в период виртуальной жизни, т.е. много позже того, как шла работа поэзии в организме.
– Сперва заносил, пытаясь как-то сохранять хронологию, потом перестал. Теперь заношу по мере возникновения.
– Включая всё зарифмованное, что не забыл.
– Всем – привет!»

***

Книжку я собираю потихоньку с названием «Вой».

У меня всё вой, но книжка же из букв, а не какое-нибудь там «аудио».

Если вслух, то слышно, что всё – вой.

А буквы – дело такое, специальное.

Вот, такая васия, вот, такая мишия.

Вот такая чушия, вот такая тишия.

Трудная задачия, а не плачу я.

Вот такая штукия, вот, сижу да вою я над своею долею.

А ведь честно-честно я доволен долею.

Почему же вечно я то трублю, то вою?

***

Как можно видеть, название изменилось.

ВОЙ

Вой
Не волчий
А мой
Свист
Не разбойничий
Мой
Вой
Кружит медленно
Падает
Лист
И плывёт по воде в Лете
Это мораль
А смотрю
Вокруг
И вокруг
Бездна и даль
И тишина оглушает слух
Лето
Где-то грохочет трамвай
В памяти
Больше негде
По самые стёкла в воде
В Лете
—
Вой, не волчий, а мой.
Свист,
Не разбойничий. Мой вой.
Кружит медленно, падает лист
И плывёт по воде в Лете.
Это мораль. А смотрю вокруг —
И вокруг бездна и даль, и тишина оглушает слух.
Лето, где-то грохочет трамвай —
В памяти, больше негде, по самые стёкла в воде
В Лете.

«Волны – не волны, просто лёгкая дрожь верхней губы…»

Волны – не волны, просто лёгкая дрожь верхней губы.
Улыбнуться пытаюсь, попытка – не пытка.
А получится если, о, если бы!

СНЫ

Мычи и плачь
среди удач
-
Спи тихонько тихо
Дедушка Миха
—
В минуте сейчас
Жизнь в вечность слилась
—
Мотив кружится тихо
Дедушка Миха
—
Листья стаей
Кружась опадают
В танце спускаясь
Шуршанье стихает
—
Мыч да плач
Звук удач

«Можно научиться и плавать, как кораблик, будучи тяжелее воды?..»

Можно научиться и плавать, как кораблик, будучи тяжелее воды?
Можно научиться и летать, как птичка, будучи тяжелее воздуха?
Можно ли, нельзя ли – а всё разно всему.
И по-разному.

«Избавляюсь я от грусти…»

Избавляюсь я от грусти,
Написав её в стихе.
И надеюсь так и ты…
Пишешь грустно очень часто.

ЛИМЕРИКИ

1

Там в селе имя Блинные Кучи
Балабол Америго Веспуччи
Говорил мол уж лучше
Здесь евреем, чем дуче
Ну, и в ров его тоже до кучи

2

В Смоленской области Шумячи
Все шумячане сплошь хомячат
И окосев от чачи
До полной кукарачи
Ржут и играют в Танин мячик

«Нет ни смерти ни бессмертия…»

Нет ни смерти ни бессмертия
Ни времени в пространстве
Не в лодке в клети плыву по Лете
Не через вдоль такое Здравствуйте
Оберегаюсь от волны песка а плеск течения
Сбивает с ритма одного в другой естественный
И в воду руки опустив сложивши вёсла
Дышу и слушаю
Здесь ветви на ветру проводят прения
Шурша листвой
И всякий лист шевелится имея мнение
И все по-своему по-разному
Воды касаются потом блестят
Те нижние
А кто на солнышке трепещет сухо
Верхние
Вода прозрачная вода прохладная
Когда светло здесь день
А темнота здесь просто ночь без метафизики
И здесь здесь всегда сейчас
Дышу и Здравствуйте

АББАТ ФАРИА

Проходят десять лет за десятью
И снова десять
В замке Иф
По столько не живут
Условия не те
Еда питьё бритьё
Все видели кино
Зачем искать статью
И снова десять
И ещё
Все то же что в утробе

«Хорошо быть бедным…»

Хорошо быть бедным
Хорошо богатым
Хорошо быть скромным
Хорошо развратным
Это слово хорошо
Очень по душе
Потому что хорошо
Это вообще

«Не проходит молодость бесследно…»

Не проходит молодость бесследно
После осложняет старость жизнь
Нет лекарств но лучше не боись
И без осложнений тазом медным
Отошлёт в бардо предприсанный круиз

Сам себе назначь предназначенье
Время место близкий круг друзей
Фильтр сам подбери для всех вестей
Сколько сил есть продолжая бденье
Тот кто с Богом тот и есть еврей

«В мусорных пакетах стихи стихи…»

В мусорных пакетах стихи стихи
А было поэты в наволочках их

Времена другие в пластике всё
Натурально-шёлковое своё

Жизнь в пласмассовых кружевах
А всё тоже самое Ах

Дыхание вдох выдох и крик
Мычание задохнись ритм
Птичка-невеличка цвик-цвик
А по-русски это живи-живи

ЧЕРТИ НА КОНЧИКЕ ИГЛЫ

Если я умру, то не от ковида.
Мне не надо для этого повода.

Да и вовсе совсем никогда
Не уйду я отсюда туда,

Где ни солнышка, ни попы твоей,
Ни тепла, ни влаги хоть смей, хоть не смей.

Где ни болей, ни прочей смертной херни,
Хоть смотри, не смотри, глаза отверни.

Так что к чёрту – привит, не привит, лопух
На дорожку нагло выбросил лист

И в любую погоду кайфует за двух,
Грязен – чёрт с ним, и чёрт с ним – чист.

Просто выдох и выдох без вдоха,
Есть как есть – это разве плохо

В теле времени потеряться вместе
И в дразнилке смешной в тили-тесте.

«Помер Максим…»

Помер Максим,
Условный рефлекс укрепя.

Ну, мне таоистские бессмертные давно понятнее максимов.

Насколько я даос,
А насколько человек морального кодекса?
Ать-два левой.

Свиная кожа остаётся.

Я верю,
Верю
В нити основы линий жизни
И в танцующий между ними уток.
И никакой позолоты.

«Пока мы их помним, они есть…»

Пока мы их помним, они есть
Для нас.

Для себя они есть,
Пока они помнят.

Были.
Помнили.

Когда жизнь
Линией,
Помни.

КУПЕЛЬ

Воду для ванночки грели на керосинке
Куйбышев был Самарой только в кругу друзей
Круг был еврейским но и не только
Страна Россия типа ЭсЭсЭсЭр

Наверно дитя плескало воду на кухне на пол
Оно же смеялось родная стихия вода
Мокро тепло вода и любовь шлёпай
И смейся беззубо ты шлёп и вода шлёп на пол
И улыбаются все шесть лет как прошла война

«Читаю стихотворение…»

Читаю стихотворение
И слово «искр»
(не вылетает больше искр)
Не читаю, а читаю «гимнастёрку» (кого? чего?),
И уже вижу только одно —
Кровавую кучу изуродованных гимнастёрок,
Из которых мы и я будем извлекать всё,
От ткани которых мы будем отделять все.
Мама рассказывала, их – классы и школы
Посылали на фабрику делать это.
Бывшая эта фабрика стояла в квартале от еврейского кладбища,
когда мы хоронили папу.
А теперь вижу деревья и много зелени на кладбище.
Это тоже рефрейминг.

«На себя смотря со стороны…»

На себя смотря со стороны
Можно в чашку кофе превратиться
И теснятся – сны, не сны
Лица, лица, лица…

«От жеребца одни уздцы остались…»

От жеребца одни уздцы остались
Да кожа на костях
Нет, я не жалуюсь на старость
А память просто: «Ах!»

Она всё помнит, что не позабыла
Что дал ей помнить Бог
А Он ещё такой чудила
Что просто ох

«Только носом шмыгнуть успел и – восьмой десяток…»

Только носом шмыгнуть успел и – восьмой десяток
Шелестит круглый год опавшей листвой шаркает шаг
Топ да топ где ты топ был ли топ я никогда вприсядку
Только пешком кругами петлял и петляю вперёд я так

Иду по-своему то туда то сюда шатаюсь без качки
Особой из стороны в сторону вверх да вниз а вперёд
Иду хоть сидя хоть стоя и лёжа по клетке Декарта тачки
Толкаю едва корыто держа равновесен на скорости ход

Дорожки в садике нашем узки уже чем в джунглях тропинки
Вьюнок удалось почти извести совсем я от него устал
А цветы любил как интересно цветы цветут цветками разных цветов
А по-английски все эти слова растут из разных корней

Как же продлить день так чтобы ночь это день и свет
И опровергнуть слова переводов об этом твореньи
Где же ты корень веры моей что нет никаких таких лет
Тот корень откуда в кости и плоть воплощается мненье

«Родоначальник селфи Рембрандт…»

Родоначальник селфи Рембрандт
В культуру празднично обернут
И пьян и Саския пьяна

Они трезвы и тем прекрасны
А пьяный мир шумит и спит
И сны полистерол и вермут
Которым словом бормотуху
Назвали через триста лет с лишком

И волосы из льна
У куклы под танком

«Вот жизнь пошла – полцарств как грязи…»

Вот жизнь пошла – полцарств как грязи.
И князи, князи —
Ручки золоты.
Купи козу, продай козу.
Ты – только ты.

А вот меня в толпе меня и сам я не найду.
И ты не пробуй.
Ну, за одно или за оба?
В саду чуть тронь лозу и шлёпни по губам.
Дрожит. Целуй. И дышит полукрик
И хриплый полушопот.
И все полцарства – на!

И золото течёт уже свинцом стекая в сон и в забытьё.
И скоро утро.

«Каждое проживаемое мгновение – это узкое горлышко, через которое живущий вливает в бутыль закваску для последующей жизни…»

Каждое проживаемое мгновение – это узкое горлышко, через которое живущий вливает в бутыль закваску для последующей жизни.
Значит, что?
Значит, пусть это будет не бутылка, а мыльный пузырь.
А ещё лучше свирель.
А ещё лучше мир выдоха и вдоха. И ветер.
Скала, продута ветром до дыры.

НРАВОУЧИТЕЛЬНО

Сомненья несомненны
Не мнимы
Аксиомы и леммы
Я жив ими
Мнящий мозг в коробке
Из костей
Мнит себе робко
Без Со-Вмест-Нос-Тей
В местности толпятся
Читатели
Всяк по-своему пялится
И мнит
Ему писалося

«Когда читатель сотворец…»

Когда читатель сотворец,
Выветривается пиздец

***

ДИПТИХ. ПОДРАЖАНИЕ ЛОРКЕ

1

Иглой условного рефлекса
Здесь сердце к памяти пришито
Растут деревья в криках птиц
И в шорохах от гусениц
Луна едва видна
Светло от фонарей
И глушит рост деревьев на стыках рельс грохочущий трамвай
Какое лето
Под асфальтом мостовая когда-то пыльная как вся Самара
Бензином пахнет Куйбышев сквозь листья
Американских кленов
Вот-вот они просыпятся
Не надо
Надо отпустить тот якорь
И задышать
В открытые окно и горло лёгкими до дна
Прости
Я всё забыл

2

Душа на игле перекрестка
Где классики футбол самокаты
Потом и ларек пивной и вход и выход из бани
Ах пионерская нежность прикосновений случайных
Я заварил чаю
И пью потихоньку сдувая
И ничего не помню
Солнышко на перекрёстке блестит и хрустит в сугробе
Ни ветерка ни пива
Как хорошо на свете и на свету и во тьме

«Куда заводят нас условные рефлексы…»

Куда заводят нас условные рефлексы
Никто не знает
Даже те кто заведен
Ещё не всё но хватит
Хватит всего
Что вдаль летит звеня

ЧАСТУШКИ

Тема кончилась моя
Про маяк и про меня
Но ещё есть много я
И земля есть и моря

Дым табачный где ты где ты
Много лет я не курю
И не делаю ракеты
Только нежное хрю-хрю

Дом хрустальный в землю врыт
Цепь на той земле лежит
Рядом дуб Андрея-князя
А по дубу кошки лазят

Кошка лезет или две
Мне кружится в голове
Тошно в бошке тошно в тушке
Кружке тягостно в частушке

Ты на Мэ а ты на Пэ
Ты барон а ты Распэ
Рacпиздяйнo Чисто Поле
Разгулялося на воле

И несёт всему пиздeц
Кто читает молодец
Отращай скорей усы
Всё наладится не ccы

ЗДЕСЬ

Ходят слухи ясен пень доберутся
Про меня как про всех верь не верь
Слухи будут бестолковы и куцы
Мол и этого встретила смерть

Чепуха чушь и враки ей-богу
Я уйду конечно я устал
Но пишите про меня эклогу
Как утенок по утку ковылял

Оставляя надоевшую основу
На зелёную лужайкину траву
На основу осененную подковой
Я маленечко там поживу

Там любовь по утрам солнцем всходит
А стемнеет сияет луной
И торчит птиц пугать в огороде
А они чик-чирик мне со мной

Слухи вздор да бодяга
Не надыть
Жизни линии веером
Выбирай
Чертовщина ходит здесь только в радость
Здесь и Ад
Это Рай

«Умный и тупой – в одном флаконе…»

Умный и тупой – в одном флаконе
Сообразительный дурак – в другом
Это так когда-то у нас разноцветные чернила – дело житейское
Быдло элитой
Воры начальством
Циник попом
Пустяки
И чума и война перекрестки истории
А жизнь в двориках и на балконах
Скажешь в спальне на кухне в сортире? – я соглашусь
Это так
Вальс времён года
Ты и я
В одном

«А бывает нападёт тоска…»

А бывает нападёт тоска
Так что спать и ночью неохота
Поворочаюсь и ладно
И пускай
Всё и так не так и шло бы к чёрту

Подышу по правилам недолго
Проще мне по малой из орбит
И заснётся и приснится с Богом
Встреча
Он мне молча что-то говорит

И во сне стихи я сочиняю
На Его слова и помню наизусть
Утром и не вспомню
Ну и пусть
По утрам и жизнь совсем другая

«Время! – Вперёд!» – Теперь наоборот…»

«Время! – Вперёд!» – Теперь наоборот.
Слышь, Время!
Время – вспять.
Марш!
Шагом!
Два-и-Ать!

ПАПИНО ПОКОЛЕНИЕ

Родился чуть раньше
Умер чуть позже
На фронте чуть дольше
Тоже еврей
И хватит об этом
Зачем же об этом
Ну хватит так хватит
Язык батарей
Грамматику боя
Учили всем строем
Осталось от строя
Где трое где двое
А где под чистую
Ни звёзд ни крестов

«Я по линии прямой от царя Давида…»

Я по линии прямой от царя Давида.
Есть как есть, судьбе такой завидуй, не завидуй.

Вечный Жид, Исус Христос – родичи по крови.
«Есть как есть», – его гипноз цап за носа профиль.

Я медведь у цыганА – так след в след и топать,
Вырываясь изо сна, а иначе жопа.

Бросить бросить эту вервь, обойти другую…
А вот здеся, верь не верь, круг кружит по кругу.

Говорю: «Я не езид, что ж никак отсюда?»
Маску нацепил ковИд, спит убитый Будда.

Значит так, в гробу видал айсберг под водою.
Архимедова вода движима Луною.

Род и племя, Дэ-эН-Ка, пульс кружИтся в пляске;
Предки, предки, как же так?.. – путник в старой сказке.

СОНЕТ

Какие повороты мысли дарИт сонет
Казалось вопреки движению строки
Движению руки а мысли нелегки
А звук уходит вверх там синева и свет

Так строгий алкоголь нам голову кружИт
Пуская корни ног чуть ли не в центр Земли
Их пульсу в лоно вглубь своей судьбы внемли
Там и твоя Лилит и сам ты Вечный Жид

Там топчешься по кругу себя ли не себя
Любя ли не любя на привязи ли в раме
В бадье в колодце в сраме и не рожденный в маме

По родовым путям в последний путь гребя
И поперёк и против течения реки
Никчемной речки Стикс и пусть вразлёт мозги

ЕЩЁ ЛИМЕРИК

Есть на небе созвездье Весы
Там всего-то за пару косых
По башке вам навесят
Так что вспомнят о лесе
И косули и пара зассых

17—18 МАРТА 2021

Столетний юбилей прожит и пережит.
На месте стоит бесконечность.
Что ей юбилей?
Линий в ней много, спутавшихся так или сяк.
Где-то оборванных, каждая, каждая.
И любая
Может быть бесконечной
В пространстве Несбывшегося.
И созвучие странное в детстве
Гриневский-Гиршовский
С автором единственной книги.
Что – кровь?
Что – любовь?
Что – Дэ-эН-Ка?
Что – память?
Сто.

«Те, кто старше, давно умирают…»

Те, кто старше, давно умирают,
Кто моложе – тем же путём
А остатки сбиваются в стаю.
И куда ж мы с тобою пойдём?

Нам ни с кем по пути долго не было,
Ну, шагов две недели ли год,
Как бы длинно ни было похмелие,
А проходит, и всё пройдёт.

Кто ты, с кем я на мы этой ночью?
Социал-демократ? Таоист?
Альтер эго-то да.
Между прочим,
Альтер эг-то – толпа плюс регис.*)

Бесконечно живой поперёк всех дорог и времён
Выбираю в толпе одного подходящего случаю,
Пусть потащит собою всех нас неразборчивой кучею,
Но не вдоль, но не вдоль натуральной оси похорон.

*) когда король передавал всю свою власть какому-нибудь наместнику, он награждал его званием «королевского второго я» – «альтер эго регис».

«Скелетом больше, скелетом меньше…»

Скелетом больше, скелетом меньше
В шкафу, в саду, в золе костра
Мигает огоньками леший,
Кикимора – за ней схожу в словарь.

но как ни дык
бултых-култых
и всё болотом
лицо ли лик
раз-два и миг
всё к чёрту

С косой пустая челюсть лязгнет,
Огнём опалит райский сад.
Прикрой глаза, услышишь: «Здравствуй,
Глянь, семьдесят не пятьдесят».

А было ж сорок, тридцать, двадцать,
И ё-моё, семнадцать лет.
И вечное от счастья: «Здравствуй!»
И только пульс в висках в ответ.

но как ни дык
бултых-култых
и всё болотом
лицо ли лик
раз-два и миг
всё к чёрту
—
Стихи под дых, бултых-кулдых

«Арбузы в сумке с дырками…»

Арбузы в сумке с дырками
Катаются и ширкают,

Их на горбу несут, несут,
Несут невзрезанных на суд.

1982

«А потерявши интерес…»

А потерявши интерес,
Не то помёр, не то воскрес.

«Не мешай ворам воровать…»

Не мешай ворам воровать,
И тебя не прикончат в подъезде.
«Не-не-не», – что за ёб-твою-мать?
И кого ты предал без лести?

Чернота – пыльной лампочки свет,
И чердак над площадкой ненужной.
Домик с садиком – тысячу лет
Мчался свет. А ведь это – окружность.

Площадь с ёлками и высотки домов
Четырех и пяти-этажных,
Снег крутИтся и вьюжится в памяти снов,
обнаживших забытый загашник.

Линий множество – плоскость и даже объём.
Место выжить или не выжить.
Вой позёмку крутИт и ночью и днём.
Все живём навсегда.

«Луна…»

Луна.
И сны снились.
Вот.

ПРО ТО, ЧЕГО НЕТУ

Миру бы мир
Стерто до дыр
А было бы
Было бы здорово

РИЖСКИЙ БАЛЬЗАМ

Старикашке стакашку
Пионеру по вере
Ну а сам
Пью бальзам
Он чёрен
И я доворен

ГЛЯДЯ НА СТАРУЮ ФОТОГРАФИЮ

Вспоминаю детское впечатление,
Не первое, а однажды все вокруг
заговорили о книге, мол,
люди делятся на живых и мёртвых.
– —
Хотя размножаемся мы по-другому,
Не делимся, если не понял кто вдруг,
Лица на фото дороги, Боже мой!
Тебя никогда не настигнет каюк.

Нет одного, нет другого, нет третьего.
Враки! Все живы, все дышат во мне.
И никакого ни чёрта, ни лешего.
Я вас живыми живу – верьте мне…

«Жил однажды я под Туапсе…»

Жил однажды я под Туапсе
И купался в воде как и все,
Я детсадовец был
И однажды поплыл
И с тех пор всё плыву по росе.

«Здесь куча слов не терпит суеты…»

Здесь куча слов не терпит суеты
Ждет основательно внимательного взора
Но Золушка уехала на бал, а я в гробу видал
Перебирать когда оно украдено у вора
А! Вот он Пушкин
Суеты
Не терпит он служа девчонкам-музам
Я их любил
Да и сейчас люблю
Уже без суеты
Но Боже мой
Кто ж их не любит!?
И рюмку водки мне в хрустальный башмачок
Нальёт валет
Спасибо мой дружок
DthfНо кравчий Наш Отец
Всё будет так, как Ты.

ГОЛОС

О, голоса читающих поэтов,
Как часто буквы мне милей,
Но иногда.

«Сегодня битва не нужна…»

Сегодня битва не нужна,
А завтра жаль, что не подрался,
Сегодня мудр как два ужа,
А вот вчера дурак подрался.

По синусоиде толпа
Вперегонки за пивом-водкой,
Им вслед или вперёд толпа
Состарившеюся походкой.

Что здесь, что там, что поперёк,
Что падает параболой по склону?
Один совсем не одинок
Один един и неуклонен

Без счёту в нём овечек Долли
В мгновеньи каждом есть своя
И на параболе спокоен
Какая есть, а колея

У колеи края размыты
И юзом, юзом поперёк
Основы, праздника, корыта,
Куда? – Куда-то поперёк.

КОТ

1

может ли кот
выйти из ворот
нет
конечно нет
ведь ворот-то нет
здесь коту
повсюду тут

2

Кота звать Рыжий.
Цветёт слива.
Солнце за спиной.

СЛОЖИЛСЯ ПАЗЛ

Сложился пазл
Как утомительно
Среди людей
Кто большинством
Живет с пятью врагами в дружбе
И знать не хочет
Что без шестого
Все пять враги
Лукаво лгущие о мире
То радуя
А то внушая ужас смертным
А они пустые без шестого
И с ними человек – не человек

ТАРО
Hogwarts school

Как бы ни был крепок кофе гуща скажет только то
Что сложилось в мясе мозга когда ты взглянул на дно

Кофе гуща что и ты затевают хоровод
И в сторонке постоять не удасться никому

КАК ВЕТЕРОК ПО ПОЛЮ РЖИ

Люди приблудны,
Коты ж блудуны.

Блудны, угарны случаются сны.

Днём наяву в затылочном мясе
Странные сны наваляны массой.

Здесь ли, теперь ли и за рулём —
Лучи светофора яркие днём.

Глазурь шоколадна,
Суха пастила,
Вкусно, как надо,
Пока не ушла.

«Хватит грустить…»

Хватит грустить
Мать их eтить
Ржи
Пока жив
К
О
Н
Ь
В
С
К
А
Ч
М
Е
Ч
М
Я
Ч
Люби песню
А не плесень
Такт
Трактата
Акт
Аттрактора
Тянет-потянет
Румянец ланит
Неси дань
Своей Лилит
Тёмен эллипс
Тёмен текст
Имя
Имя
Словами своими
Писаха пишу
Прозрачность ищу

«Был день такой что рифмовалось всё…»

Был день такой что рифмовалось всё
Особенно коза козе козёл
И бесполезен был и горд
Из единицы эгрегор

«Чья-то память тихо плачет…»

Чья-то память тихо плачет
Кто-то громко говорит
Сложим рядом все наряды
Голышом прекрасный вид

Третий третий где ж ты третий
Здесь давно засох сырок
Вдоль по реченьке по Лете
Мимо третий проплывёт

Город улицей настырен
Переулком пропылён
Продырявленные люди
Выдыхают а не стонут

Флаг те в руки рукодельный
Маршируй пока есть силы
Сила есть ума не надо
И хороший ты и милый

Жизни нет конца ни в духе
Нет ни в пире нет ни в теле
Береги форшмак чтоб мухи

Государя облетели
И тогда весь эгрегор
Смерть попрёт и с дол и с гор

ЧУВСТВО
В КАЧЕСТВЕ ФИЗИОЛОГИЧЕСКОМ И СОЦИАЛЬНОМ

Чем больше среди условных рефлексов
Реакций смеха, улыбок, веселья и радости,
Тем ярче чувство юмора.
И родной оказывается та собачка,
Которая реагирует этим чувством
На тот же звоночек,
Что и я.
Подпись: Пёсик.

PS. И тех, кому смешно сдирать с живого кожу – тоже целый мир.

«И красоты неведомый свидетель…»

И красоты неведомый свидетель
Глаз синий неба зрячий без зрачка
Весь в белых шрамах мёртвых петель
Или петель движения смычка

Скрипит мне скрипка воет в крышу ветер
Светила светят днём и ночью это взгляд
И ногти грызут грустно черти
А в остальное время спят

Так графоман без муки льёт строку
Гранита мякоть
Так я себе кругами лгу
Здесь громко бацать

И босиком по снегу лужам и песку
По колкой травке
К на фоне голубом чернеющем леску
Учиться гавкать