Kitabı oxu: «Живи как гений. Элегантный способ раскрыть свой IQ-потенциал, превзойти прежние физические возможности и адаптировать тело к происходящим изменениям»

Şrift:

The Genius Life: Heal Your Mind, Strengthen Your Body, and Become Extraordinary

Max Lugavere

Published by arrangement with Harper Wave, an imprint of HarperCollins Publishers

Все права защищены. Книга или любая ее часть не может быть скопирована, воспроизведена в электронной или механической форме, в виде фотокопии, записи в память ЭВМ, репродукции или каким-либо иным способом, а также использована в любой информационной системе без получения разрешения от издателя. Копирование, воспроизведение и иное использование книги или ее части без согласия издателя является незаконным и влечет за собой уголовную, административную и гражданскую ответственность.

* * *

«Эта книга ― плод работы чистого гения Макса Лугавера! Автор отобрал лучшие доступные средства для перезагрузки мозга и тела: от еды и токсинов до любви и эндорфинов. И представил все это в легковыполнимой ежедневной программе. Прислушайтесь к моему совету и прочтите эту книгу!»
Стивен Р. Гандри,
доктор медицины, кардиохирург, автор бестселлеров «Парадокс растений», «Парадокс энергии»

Предисловие

На первый взгляд моя мама соответствовала буквально всем параметрам, необходимым для долгой жизни и отличного здоровья. У нее не было лишнего веса, она не пила и не курила. Ела много фруктов и овощей и всегда покупала «полезные для сердца» злаковые продукты без соли и жиров. Так что для моей семьи стало настоящим шоком, когда в 2010 году в возрасте 58 лет у нее вдруг начал отказывать мозг.

Сначала все было незаметно, но когда мы готовили вместе – это одно из наших любимых занятий, – стало очевидно, что простейшие действия теперь требуют большого напряжения ума. Я, например, просил ее подать половник, а она реагировала с задержкой в несколько секунд. Было странно наблюдать мамины затруднения, но ни у кого в моей семье никогда не бывало проблем с мозгом. Мне казалось, что это «просто возраст».

Все стало немного серьезнее, когда она сообщила родным, что побывала у врача в Нью-Йорке, но даже тогда подробности визита остались довольно смутными – наверняка этому поспособствовали страх и смятение, которые она чувствовала. В августе 2011 года мы решили съездить в Кливлендскую клинику в Огайо, а я вызвался ее сопровождать. Невролог провел целую кучу непонятных тестов, потом, просмотрев свои записи, сообщил, что у мамы странная болезнь, похожая на паркинсонизм. Он выдал нам несколько рецептов и отправил восвояси.

Тем же вечером я сделал то же, что и любой другой миллениал с вайфаем – обратился к Google, оракулу нашего времени. Я узнал, что маме прописали лекарства не только от болезни Паркинсона, но и от болезни Альцгеймера. «Почему болезнь Альцгеймера?» – спросил себя я. Это что, значит, что мама умрет? Или забудет, кто она такая?

Все эти вопросы крутились у меня в голове, чувства страха и беспомощности закипали и выплескивались, словно вода на слишком сильном огне. Сердце колотилось, в глазах потемнело, все, что я слышал – звон в ушах. У меня начался приступ паники. Как такое могло случиться с человеком, которого я любил больше всего на свете, да еще и прямо у меня под носом? Что можно сделать? Как ее спасти?

На следующий день мы полетели обратно в Нью-Йорк и записались к новым врачам. Я ходил с ней на все приемы, потому что если моя журналистская карьера меня чему-то и научила, то задавать вопросы. Мы отчаянно хотели получить ответы, но чаще всего ответом было «диагноз и до свидания». Многие врачи добавляли к маминому курсу лечения новые лекарства или увеличивали дозу старых.

Подавленные, но еще полные надежды, мы продолжали поиски. Я собрал еще больше информации, мы записались к новым врачам. Мама не теряла присутствия духа. «Я рада, что хотя бы столько протянула», – говорила она.

В следующие годы мамины симптомы продолжали ухудшаться, особенно те, что связаны с мышлением. Болезнь Альцгеймера делает воспоминания человека эфемерными, словно рисунки мелом на асфальте. У мамы все больше походило на медленное, убийственное удушение мозга. Ее речь утратила всякую глубину и богатство, часто она теряла ход мыслей вскоре после того, как начинала говорить.

Пострадало и зрение. Я видел, как она тянулась за вещами, которых не было, или «промахивалась» мимо вещи, которую хотела взять. Чтение было одним из любимых ее хобби (мама обожала коллекционировать книги), но и читать она больше не могла. Ей было трудно даже ухаживать за собой: она постепенно «забывала», как пользоваться туалетом, как готовить, как мыться, как говорить по телефону. Даже открывать двери стало трудно. И, конечно, она больше не могла выходить из дома одна.

С движением тоже были проблемы. Мама постепенно становилась все менее подвижной, страдала от слабости, затекших мышц, теряла равновесие. Ей приходилось просить помощи у меня, моих братьев или сиделок даже для того, чтобы сесть или встать.

Моей задачей стало пополнение ее таблетницы – в какой-то момент ей приходилось принимать сразу дюжину разных лекарств. Они должны были помогать, но казалось, что от них ей становится только хуже. Я часто разглядывал таблетки пастельных цветов и думал, как они взаимодействуют с ее все более хрупким организмом. Давая таблетки маме, я иной раз чувствовал, что обманываю ее. Но был ли у меня выбор?

На День труда¹ в 2018 году все снова перевернулось с ног на голову. Я был в Лос-Анджелесе по работе, и тут мне позвонил брат.

– Мама в больнице, – сказал он мне.

– Почему? – спросил я. Я всего несколько дней назад водил ее к врачу. У нее ухудшились аппетит и когнитивные способности, но визит, как обычно, вышел раздражающе бесполезным.

– Она пожелтела, – ответил брат. Это застигло моих родных врасплох, они испугались и повезли ее в больницу.

– Что такое? – спросил я.

– Не знаю, – ответил он. – Подозревают камни в желчном пузыре, но…

Прежде чем он закончил мысль, я положил трубку и купил билет на ближайший самолет домой. «Что еще теперь?» – встревоженно думал я всю дорогу домой.

На следующий день, когда я пришел в больницу, мама не могла членораздельно говорить, а ее кожа действительно была желтоватой. Врачи как раз сделали МРТ брюшной полости.

Необычный оттенок кожи действительно можно было бы объяснить всего лишь камнем в желчном пузыре, только вот врачи нашли кое-что намного похуже: опухоль головки поджелудочной железы, которая пережимала желчный проток. Из-за этого билирубин (пигмент, который придает характерный цвет стулу) попал в кровь и просочился в ее кожу и глаза. И, похоже, рак уже распространился.

В ее желчный проток поставили стент и отправили нас домой. Через пару дней мама стала уже нормального цвета. И когнитивные способности тоже сразу улучшились. В следующие двенадцать часов казалось, что она практически стала прежней. Тем вечером собралась вся наша семья; мы заказали китайской еды и поставили по телевизору мамину любимую группу Rolling Stones.

Следующие три месяца, впрочем, были наполнены болью, потерей веса и отчаянными попытками найти какой-нибудь метод лечения, который поможет маме протянуть побольше. В семье начались споры по поводу того, насколько настойчивы мы вообще должны быть в поисках лечения. После поездок в три разных госпиталя стало ясно, что врачи мало что могут ей предложить – это напомнило нам обо всех тех поездках к неврологам. А маме, похоже, просто хотелось остаться дома.

Она скончалась в 11 часов утра 6 декабря 2018 года, в возрасте 66 лет. Рядом с ней были я, мои братья и отец.

1.День труда в США отмечается в первый понедельник сентября. В 2018 году это было 3 сентября. – Прим. пер.

Pulsuz fraqment bitdi.