Kitabı oxu: «Исповедь секс-массажиста. Часть 2», səhifə 7

Проблемы моего хуя

Мой хуй был проблемным местом ещё с семнадцати лет. До двадцати двух ( ещё до занятий эро массажем), я переболел наверное всеми видами половых (лёгких) воспалительных заболеваний. Заболевания без труда вылечивались, но из-за них я заработал себе простатит, опять же, в лёгкой форме. Простатит никак не мешал моему стояку и бесконечной ебле. Но доставлял неприятные ощущения. Физические, но больше всего моральные.

Физические ощущения ограничивались тем, что с утра немного пощипывало после мочеиспускания. Ничего особенного. Моральные – со мной что-то не так! И это не лечится! И вот эти переживания были уже куда серьёзнее. Со временем, по сути, небольшие проблемы моего хуя, выработали у меня мнительность и по поводу других аспектов здоровья, превращая эту мнительность в маниакальную параною.

Когда я стал зарабатывать первые деньги, я решил разобраться с проблемами своего поливального аппарата. И здесь пошли круги обмана от неквалифицированных врачей.

Посетил я первую клинику. В регистратуру вышел меня встречать врач – уролог. По виду, больше похожий на мясника из фильмов ужасов. Выше меня раза в два, выражение лица звериное. Увёл в свой кабинет и назначил процедуры лечения. Спорить с таким, при всей сомнительности процедур, не было никакого желания. Один его вид полностью парализовывал.

Процедуры были забавные. Первая – магнитотерапия. Вы только представьте! Магнитотерапия! Тебя кладут в ящик с какими-то магнитами, которые производят излучения. Если этим можно хоть насморк вылечить, то я задница носорога. Медицина за гранью добра и зла!… Потом вставили капельницу в вену. Тоже замечательное средство от любых болезней, кроме простатита. Массаж простаты – вот это уже более осмысленно. И убойный курс антибиотиков, в придачу ко всему.

Пальчик в попку вставлял мне этот самый зверо-врач. Напоминала процедура расчленение. Палец у него был огромный, как сосиска и действовал он им максимально жёстко. Я испытывал просто непередаваемые ощущения от нового для меня вида секса. Садо-мазо продолжалось недели две.

Процедуры закончились. Ничего не помогло. Пошёл к следующему врачу. Затем ещё к одному и ещё. Все назначают ядерные антибиотики, которые как минимум лечат от чумы. Но член оставался без изменений, простатит не исчезал.

Этим сомнительным лечением я наносил больше вреда здоровью, чем пользы. И вгонял себя всё в большую депрессию от того, что проблема не решалась.

Начал бояться каких-то выдуманных заболеваний, микробов и незащищённых сексуальных контактов, причём даже со своей постоянной подругой. Что было верхом абсурда. Так как мои зрелые партнёрши, на удивление, отличались верхом сексуальной воздержанности. Я являлся в их жизни, скорее, исключением из правил, как и для многих женщин, попадавших в мои лапы. В общем, психологические проблемы нарастали как снежный ком. И первоначальный толчок, как вы поняли, дал им мой хуй. Вернее бредятина, связанная с ним.

Мои длительные загоны создали настоящий ад в отношениях с другими людьми и с самим собой. Превращаясь в настоящий скрыв крыши, порой. Например, когда я подсаживался, на якобы лечебные диеты, изнуряя свой организм отвратительным питанием. Когда я сдавал бесконечные анализы, пытаясь выяснить причины своего плохого самочувствия, когда я срывался в припадках гнева на окружающих меня людей и годами практически не вылезал из дома, сидя за компьютером.

Да, бесспорно, проблемы небольшие изначально были. Но своей мнительностью и различной хуйней, которую я сам с собой творил, я превращал их в большие. Боялся неприятностей, и именно этим, максимально приближал их.

Но вернемся к моему хую. Всё-таки, он главный виновник этой книги, можно сказать её главный герой. Без него, не было бы написано ни строчки. Поэтому, по справедливости он заслуживает отдельной главы. Когда я думал, что с хуем ничего уже точно не поможет, врач – девяностолетняя женщина, работавшая уже последние годы своей жизни, сильно выручила меня, практически убрав все проблемы моего хуя. Её посоветовала мне мать. У матери тоже всю жизнь были интимные неполадки – циститы. Как я и писал, семья, наследственность – страшная сила. С ней шутки плохи.

Смерть отца

Его первая потеря сознания, которой характеризуется лейкемия, случилась прямо на сцене, он играл на пианино и внезапно рухнул с табуретки на пол. Уже тогда, вид его был изнемождённый донельзя. На работу он ходил чисто по инерции. Ведь кроме работы в его жизни ничего не было.

Отец умирал в одиночестве. Люди из его окружения не были близкими ему, я имею ввиду по-настоящему близкими. Жена жила с другим мужчиной, мать пилила его даже во время болезни. Куча коллег по работе – максимум приятели, но не более.

Он умирал, так никому и не открывшись. Так и не попробовав изменить свою жизнь. Так и не признав или не поняв свои ошибки.

Его смерть будто несла в себе сообщение. Настолько характерной она была. Только не сразу я это сообщение мог истолковать верно. По началу, мне казалось, в его печальной жизни и в ранней смерти виновата нищенская работа, стерва жена и неестественная связь со своей матерью – трёхтомник для любого психотерапевта.

Однако это были лишь следствия, причины заключались в другом. Он боялся. Боялся совершить поступок, боялся ответственности, боялся изменений. В отце был панический страх ко всему новому. Например, к женщинам он первый не подходил, жена познакомилась с ним сама. Музыкальный институт, определивший его карьеру, выбрала ему мать. Работать, на нелюбимой работе, он был вынужден после моего рождения, дабы заработать копейку, но не по своей воле. В своей джазовой группе, созданной им же, он не был лидером, и его выкинули оттуда незадолго до болезни. Но самое ключевое, вовремя сходить к врачу, он тоже побоялся…

Всю жизнь он был ведомый. При этом жутко упрямый и убеждать его в чём-либо было бесполезно.

Незадолго до смерти, до него начало чуть-чуть доходить… Он сидел худой и сгорбленный на кухне со своей матерью. Он говорил, что когда выздоровеет, хочет пойти на курсы вождения. Хочет поступить в институт и получить другое образование….

Вообще, способности в нём таились очень неплохие. Он прекрасно писал. Гораздо лучше меня. Но не было у него смелости создавать по-настоящему глубокие и сильные вещи. Вычленить их из рутины жизни. На вопрос, почему ты не пишешь, он отвечал: Да что я могу, по сравнению с теми писателями, которых читаю.

Перед смертью он говорил только о литературе. Он умирал с книгой Андрея Платонова в руках. Называя этого писателя величайшим из всех. И все слова отца, незадолго до смерти, были в основном про книги.

В конце же, раздавалось лишь невнятное мычание по телефону. Силы покидали его, и он, непроизвольно, нажимал щекой кнопки на мобильнике, которые пикали во время нашего разговора. Книги, книги, книги…

У меня есть трансцендентальное ощущение, что своими книжками, я совершаю за него поступок, который он не совершил при жизни. Сказать (написать) некую правду. Настоящую правду.

Со мной он так и не смог поговорить откровенно. Сказать честно: какое жизнь говно, какие бабы мрази, как его всё заебало, как же он ебаный подкаблучник. Ну, хоть что-нибудь.

Не мне это было нужно. Нужно было ему. Но он умер, словно незавершённый, незаконченный. Так же, как и жил.

Эпилог

Сильная радость, как и сильная печаль, являются уделом человека, обуреваемым желаниями и страстями. Отказаться от них нельзя. Выход один, пройти через них до конца.

С ранних лет я видел постоянный тупик в дороге инстинктивных удовольствий. Встреча, расставание, встреча, расставание. Их было столько, что и не сосчитать. Длительные отношения имели ещё меньше смысла и причиняли лишь мучения. Но отказаться от всего этого я не мог. Так как ничего вокруг больше не было. Была лишь пустота и мрази.

Другой путь, так называемый, духовный путь, был для меня закрыт. Сейчас я понимаю, что просто не дошёл до нужного предела отчаяния, чтобы он открылся для меня. Возможно, было недостаточно опыта. В какой-то момент, я действительно испугался, навсегда остаться наедине с примитивными человеческими инстинктами. Что мой единственный удел – заниматься всем этим. Ужас был настолько сильным, что книги начали рождаться незамедлительно, в отчаянной попытке реализоваться и в другой сфере деятельности. Доказать, прежде всего себе, что я могу достигать вершин в разных областях.

Нет ничего печальнее, чем жить только миром удовольствий. Большинство людей пытаются зацепиться за них, и делают серьёзную ошибку.

Существуя только в измерении секса и денег, я жил как бы наполовину. И эта половина усыхала. Словно я себя окончательно терял. Каждый день был адом.

Открыв в себе новые возможности, нового качества, мне стало намного легче. В том числе легче заниматься своей секс-профессией, которая, вдруг, расцвела новыми красками и осыпала меня еблей с красотками просто в невероятных количествах! Придётся похоже писать третью часть… И пиздеца в профессии заметно поубавилось.

Мой мозг наконец-то начал работать и очистился от кучи говна, скопившегося в нём. Как и моё тело, когда вместе с литературой, возобновился тяжёлый спорт. Это был мощный рывок вперёд. Сильнейшее переосмысление.

Получается, творчество может менять реальность. И даже больше скажу, оно может спасти жизнь в нужную минуту. Так как всего лишь одна книга, прочитанная когда-то, может помочь вам сделать правильный выбор в критический момент, так как одна зароненная в голову правильная идея, может поменять всю вашу жизнь или качественно улучшить её.

Искусство выводит нас за границы реальности, когда реальность превращается в кошмар. Искусство помогает нам в сложную минуту и даёт правильные ориентиры.

Не чувствуя силы в самом себе, отец готовил меня всю жизнь к непростым ситуациям. Творческая струна закладывалась им в меня с самого детства и я не мог ей изменить, так как она стала частью моей сути, хоть я и забывал об этом. Забывал надолго.

Однажды, отец дал мне почитать Чарльза Буковски. На чьём примере, я увидел, как можно писать: максимально натуралистично, честно и смешно. Одновременно. Этот стиль единственный, который подходил к книге «Исповедь секс массажиста».

И надо признать, когда я создавал свою книгу, я часто вспоминал его. Буковски уникальный писатель. Не знаю, решился ли бы я писать свою биографию именно так, если бы у меня не было подобного примера. Понимал ли бы я вообще, что так можно? Не факт.

Поэтому вторую часть своей книги я посвящаю ему. Великому писателю. Самому искреннему из всех мне знакомых. Который даёт сильнейшую надежду своими книгами. И чем в большей заднице находится ваша жизнь, тем надежда от его книг сильнее!

– Для подготовки обложки издания использована художественная работа автора.