«История молодого человека»

Общее и неоспоримое, что роднит почти всех героев европейской и русской литературы XIX века, – это, кроме их социальной слепоты и глухоты, пристрастие к бесплодным размышлениям в условиях полного безделья. Западные поклонники и последователи Руссо, иоображая, что они живут чувством, погибали, отравленные мыслью, сила которой тратилась ими на исследование таинственных глубин их собственного «я».

«Познание непознаваемого» – точнее, непознанного – одно из очень милых развлечений, но практические результаты оно, может быть, даст только тогда, когда это будет не развлечением единиц, а серьёзным делом многих тысяч людей. Как всё на свете, даже мыльный пузырь заслуживает изучения, но бесполезно писать биографию человека, который существует ещё только в стадии зародыша.

Индивидуалисты существуют, но гармоническая индивидуальность возможна будет лишь тогда, когда интеллектуальное и эмоциональное развитие личности не будет ограничиваться, искажаться идеями нации, класса, церкви, условиями непрерывной и беспощадной борьбы всех со всеми, волчьими условиями жизни современных рабов капиталистического строя.

Известно, что Россия была, как всякое буржуазное, классовое государство, построена по типу зоопарка. В буржуазном государстве, повторю ещё раз, человек живёт в напряжённом состоянии непрерывной заботы о личной самозащите от ближних своих, в постоянном стремлении к самовооружению, к защите деньгами, в заботе об охране занятого места, в желании сменить его на другое, более высокое, к натачиванию охраняющих «права личности» идеек и штыков, в заострении индивидуализма.

В России люди были ещё крепче заперты в тесные клетки «сословности».

Народ был совершенно лишён каких-либо прав.

«Картина жизни» этого народа ярко написана историком Ключевским, но гораздо более правильно – товарищем М. Н. Покровским. Очень много дал для понимания жизни трудового народа сын дьячка и крестьянки профессор Афанасий Щапов, один из замечательных «лишних людей» буржуазии; его честность и талантливость послужили для царской власти поводом сослать его в Сибирь, где он, сорока шести лет от роду, и погиб в нищете. Он, в сущности, первый ясно и твёрдо поставил вопрос о месте и значении трудового народа в истории России. Он говорил: «Когда я изучал историю Устрялова и Карамзина, мне показалось странным: почему в истории этой нет истории масс, истории так называемого простого, чёрного народа? Разве это огромное большинство не имело значения для развития нашей страны?» Но во взглядах Щапова было нечто от церковной догматики, и на этот недостаток его миросозерцания правильно указал другой «лишний» и тоже преждевременно погибший человек – Н. А. Добролюбов.