Kitabı oxu: «Откуда растёт радуга», səhifə 3

       Любушка, увидев Степана одного, почувствовала  недоброе.

– А где Кузя? –  спросила она тревожно.

– В лес ушёл жить! –  буркнул Степан.

        Обедали молча. Любушкины слёзы падали в щи, а Степан мрачно ел,  уткнувшись взглядом в тарелку. Вечером Кузя не пришёл. Хотела Любушка его поискать, да Степан не пустил в ночь. Только рано утром она , не спросясь  мужа, бросилась  в лес и нашла Кузин шалаш. Кузя мирно спал на лапнике в шалаше. Увидев маму, он очень обрадовался.

– Пойдём домой Кузенька! –  попросила Любушка.  Но тот был непреклонен. И остался жить в лесу. И кто знает, чем бы всё кончилось, если бы Любушка не начала опять слёзно молиться, как когда-то вымаливала она  себе дитё у Бога. А кончиться могло всё плохо…

      Месяц уже прожил Кузя в лесу. Борода отросла, волосы спутались, одежда обветшала, и если бы не Любушкины тайные походы с  едой –  глядишь, и не выжил бы…  И тут собрался Кузя пойти на речку карасиков половить. И только в его воображении нарисовалась печёная на огне рыба, как увидел он плывущего по воздуху Карася!  Прыгнул он за ним и поплыл по воздуху, как по воде. Руками гребёт, ногами сучит, а карась его подзадоривает:

     -Давай Кузя! Плыви быстрей. Тут Кузя понял, что негоже ему за всякими карасями по воздуху плавать и на ноги встал. А карась, то слева, то справа вертится и подзадоривает:

– Не поймаешь! Не поймаешь! Зло Кузю взяло. Стал он руками хлопать, чтобы карася поймать, а  Карась издевается и легко так в воздухе уворачивается, как рыба в воде.

– Какой успех! – кричит,– Аплодисменты! И чем больше Кузя злится и в азарт входит, тем больше Карась над ним власть берёт. Тут он над головой у Кузи начал  плавать.

       -Попрыгаем, попрыгаем! – подзадоривает. Измотал Кузю вконец, ноги у того подкосились, на коленки упал. А Карасю того и надо, как дунул он на Кузю  так, что волосы все назад сдуло, а самого Кузю  чуть ветром не унесло. Нашёл Кузя в себе силы на ноги стать –  и закрутило его всего от смерча воздушного, Карасём навеянного.

– Мой ты теперь! – мерзким голоском закричал карась.

       Ушла у Кузи свобода человеческая ,  от роду нам Богом данная. Чувствует  – погибает, только крест на груди последняя надежда. И взмолился он:

– Господи помоги! скукожился карась, сдулся.

– Простите  меня, отец мой и мать! – крикнул Кузя, силу почувствовал, и исчез мерзкий карась совсем.

     -Кузя, сынок! Прости!  – услышал он отцовский голос.  Уговорила Любушка Степана сына проведать и попробовать домой вернуть.  И не стало никакого карася ни в воздухе, ни между отцом и сыном. Обнялись они с  отцом, и домой пошли. А там их уже счастливая Любушка ждала с пирогами. Говорят : «Материнская молитва со дна моря достанет».

       Помогли Кузе родители себя в порядок привести после жизни той лесной. Одежду новую справили. Только бороду до конца Кузя сбривать не стал, а расчесал да подстриг. Потому, как стал теперь не Кузей, а Кузьмой Степанычем. И не стал с ним отец по этому поводу много спорить, а поскорее невесту нашёл, и своё отдельное хозяйство помог сыну с молодой женой обустроить. А там и внуки у него с Любушкой пошли. И такой из него добрый да мудрый дед Степан получился, что  Любушка только диву давалась. Конец, и Богу Слава.

Забытая перчатка

     Их принесли из магазина в одной упаковке,  и они думали, что вся их жизнь будет проходить вместе. Две сестры – две перчатки , неразлучная пара, они для того и созданы, чтобы согревать человеку обе руки, и так по – началу и было. Но мужчина, ставший их хозяином, был очень рассеянным. И вот однажды, вылезая из машины, он в спешке обронил одну перчатку на коврик в салоне автомобиля, а  потом случайный пассажир отправил её ногами под сиденье, где она и пролежала долгое время.

      С тех пор жизнь каждой перчатки изменилась. Одну из них принесли в дом, и она была брошена в тёплый ящик для одиноких вещей. Такие ящики бывают у рассеянных  людей на всякий случай – вдруг вторая вещь когда-нибудь  найдётся. Там уже жили несколько варежек и один шерстяной носок.  А другая стала проживать под сидением старой и видавшей виды машины. Она много путешествовала, но это не доставляло ей радости. Ведь она была создана для того,  чтобы согревать чью-то руку или защищать её от шершавых и опасных предметов, а теперь  валялась под сидением, испытывая то летний зной, то зимнюю стужу, и медленно старела от воды и дорожной грязи, иногда долетавшей до неё с обуви пассажиров. – « Вот так и состарюсь никому  не нужной!»  – думала перчатка, когда хозяин в очередной раз выходил  из машины и хлопал дверью, – « Хотя бы раз пригодиться кому – то и защитить его  от холода гаечного ключа или снега, который иногда чистит хозяин со своей машины…» Но у хозяина  на  руках были другие перчатки. Как она им завидовала – ведь они были вместе и выполняли своё предназначение.

     А та перчатка, которая жила дома, совсем не переживала по поводу своей участи. Ей было тепло,  уютно и она радовалась, что её никто не берёт на улицу и на ней не появляются морщины и трещины – ужасные признаки старости и работы. Ей и в голову не приходило печалиться о том, что она никому не служит и не согревает своим теплом – « Так можно долго прожить и не состариться! », –  думала она и рассказывала всякие небылицы одиноким носкам и варежкам. Её фантазии не было предела. Она вдохновенно врала о том, что принадлежала знатной даме, которая ходила  на балы и снимала перчатку, чтобы кавалеры могли поцеловать даме руку. О том, что у неё пропала сестра, она не любила вспоминать.

       Прошли годы, и однажды хозяин нашёл старую перчатку под сидением. Кожа на ней потрескалась  и испачкалась, и он хотел её сразу выбросить, но смутное воспоминание заставило его принести перчатку  домой.

      Как была рада принесённая перчатка встрече с сестрой  и как расстроена другая!  Хозяин  стал надевать встретившиеся перчатки на лыжные прогулки, и наконец-то сбылась мечта одной из них согревать чьи-то руки. Уютная жизнь другой перчатки на этом кончилась.  Она была готова  лопнуть от стыда и досады. Ей вовсе не хотелось кого – то согревать, и к тому же все вещи в прихожей узнали, что она вовсе не бальная перчатка, а обычная. А  ещё у неё есть сестра-замарашка.

      Как сильно изменилась жизнь обеих перчаток! Они опять были вместе. Но только для одной из них служить другим было огромным счастьем, а для другой –  великой неудачей всей её жизни. Впрочем, добрую и отзывчивую «замарашку» вскоре  полюбили все обитатели прихожей, исправно служившие своему хозяину, и ради неё перестали смеяться над глуповатой и всем недовольной сестрой.