Kitabı oxu: «Иерархия: наследники»

ИЕРАРХИЯ: НАСЛЕДНИКИ

ГЛАВА 1. КАРТА ПРОШЛОГО

«Я не хочу больше ничего знать», промелькнула сонная мысль в голове, когда рано утром прозвучал настойчивый звонок телефона.

Возможно, такая реакция может показаться странной. Только не Клеону, который после безумной прошлогодней поездки два месяца вскакивал по ночам, захлебываясь собственным криком, балансируя на грани жизни и смерти. Достаточно было одного телефонного звонка, раздавшегося осенним теплым утром, чтобы воспоминания хлынули черной стеной.

Резкий звук казался непривычным и через секунду Клеон понял, почему.

«Кому понадобилось звонить на домашний телефон? – подумал Клеон. – Да и кто в принципе может знать номер?».

– Клеон! Ты меня слышишь? – раздался голос, прерываемый треском.

– Плохо слышу, какие-то помехи, – Клеон старался успокоить бьющееся сердце и определить, кто может звонить так рано утром.

– Клеон! Слышишь меня? Это академик Гринлоу, – голос в трубке стал более отчетливым. – Мне срочно надо с тобой поговорить.

– Здравствуйте! – вежливо сказал Клеон, узнав человека, с которым общался еще во времена молодости. – Да, я хорошо вас слышу.

Во время обучения в университете Клеон часами просиживал в темных зашторенных помещениях, с восторгом слушая человека, которого все называли академик Гринлоу. Академик много рассказывал об альтернативном пути развития человечества, об открытиях, которые скрывает официальная наука. Да много чего он рассказывал. И тогда Клеон искренне верил.

– Мне надо с тобой срочно поговорить! – голос Гринлоу звучал напряженно, но восторженно. – Очень важная информация!

«Понятно, теперь почему на домашний телефон, – промелькнула мысль. – Конспирация. Только академик мог найти мои личные данные».

– Да, конечно, говорите, у меня есть еще минут сорок до выхода, – сказал Клеон вслух, не понимая, почему сразу не прекратил странный звонок.

– Клеон, помнишь, когда ты учился в университете, на втором курсе, ты нарисовал карту? – Гринлоу сразу перешел к делу.

Клеон непроизвольно улыбнулся. В голосе академика слышались возбуждение и радость одновременно. Странно, но страх и ожидание чего-то ужасного, возникшие при звуке телефона, пропали. Руки больше не дрожали, и Клеон спокойно отхлебнул из чашки недопитого кофе.

– Помню, конечно, – продолжал улыбаться Клеон. – Тогда мы думали, что смогли определить маршрут и вычислить пути, по которым отплывали во время страшной катастрофы представители первой арктической расы.

Клеон, как мог, пытался говорить серьезно, не желая обидеть академика. За последние пятнадцать лет много изменилось. В тридцать лет Клеон получил степень доктора наук, примерно за пять-шесть лет завоевал статус лучшего генетика в мире. Недавно он был назначен руководителем сверхсовременной и самой оснащенной в стране лаборатории прикладной генетики.

Теперь теории о том, что в самом начале существовала первая совершенная раса и о том, что современное человечество не развивается, а деградирует, казались детскими сказками. Во все это Клеон больше не верил.

– Да, именно! – Гринлоу явно говорил серьезно. – Я говорю про карту, на которой ты обозначил маршруты, по которым предположительно могли отплыть представители первой арктической расы.

Клеон хотел сказать, что помнит теорию, только больше не верит.

– Я помню, ты говорил, что комнату в общежитии разворотили и карта пропала, – Гринлоу был сильно возбужден и говорил очень быстро.

Господи, как же давно это было! В те студенческие годы он много мечтал, пребывая в уверенности, что знает все. Наверное, все молодые люди ведут себя именно так в высших учебных заведениях. Время свободы, время мечтаний. Потом приходит взрослая жизнь и юношеские желания изменить мир загоняются в нерушимый Лабиринт обыденной жизни со своими нормами и правилами.

Клеон с трудом вспомнил, что проводил много времени в зашифрованных чатах, обсуждая с посвященными последние открытия, противоречащие официальной науке. Все это было слишком давно, чтобы помнить.

«Сколько же академику сейчас лет? Примерно шестьдесят пять, – промелькнуло в голове Клеона. – Голос бодрый, наверное, по-прежнему занят каким-то поисками. Держится, ничего не скажешь».

– Клеон! Ты меня слышишь? Ты куда-то пропал? – в голосе Гринлоу отчетливо слышалось растущее напряжение. – Тогда на карте ты обозначал определенные точки. Ты можешь вспомнить места?

– Места я точно никогда не вспомню, – усмехнулся Клеон. – Вы же знаете, что я очень плохо разбираюсь в географии.

– Только ничего не надо вспоминать, – успел вставить Клеон, чтобы не расстраивать явно чем-то увлекшегося Гринлоу. – Я успел сделать копию карты.

– Клеон, это очень важно! – Клеон буквально представил, как на другом конце провода Гринлоу подпрыгнул от восторга. – Мы говорим о карте, на который ты однажды нарисовал четыре линии. Копия у тебя?

Запрятанные глубоко юношеские мечтания никогда не исчезают бесследно. Клеон быстро понял, что при малейшем намеке на возможность реализации, накопленный бетонный слой «житейского опыта» очень быстро рассыпался под напором пульсирующей жажды новых открытий.

Гринлоу не стал бы звонить просто так. По реакции и голосу Клеон прекрасно понял, что академик нашел что-то очень важное. Потребовалось всего несколько минут и прикрытие «мирового ученого» рассыпалось, как ненужная пыль. Клеон почувствовал, как радостно забилось сердце, почти также, как в молодости. Поймать вибрации восторга от Гринлоу было легко.

– Подождите, мистер Гринлоу! – Клеон, держа плечом трубку быстро прошел комнату, дошел до конца коридора, и открыл дверь в кладовую. – Я привез с собой все важные документы и результаты исследований, которыми занимался в университете. Сейчас найду, должно быть здесь.

Быстро промелькнул очевидный вопрос: зачем он хранил все якобы «ненужное» пятнадцать лет и перевозил с квартиры на квартиру? Времени на рассуждения не было, Клеон судорожно рылся в потрепанных картонных коробках, перекладывая папки, фотографии, брошюры, книги.

– Да! Нашел! Копия карты у меня! – Клеон почти закричал в трубку.

– Слава всем святым! – Гринлоу точно был неверующим, но очевидно сильно хотел заполучить старый документ.

– Подождите, я сейчас возьму мобильный, сфотографирую и пришлю вам карту, – сказал Клеон довольный, что смог найти то, что нужно.

– Клеон! – Клеон вздрогнул от резкого голоса академика. – Никаких фотографий! И никаких отравлений по сети! Ты же понимаешь, что все это легко перехватывается определенными службами.

– Да, хорошо, конечно, – Клеон помнил, что представители секретных исследовательских групп просто обожают конспирацию.

– Говори только по домашнему телефону, – голос Гринлоу немного смягчился. – И отнеси подальше от себя мобильный телефон.

– Хорошо, – Клеон и сам не понимал, почему соглашался.

– Так, еще раз, карта у тебя? – спросил с напором академик.

– Да зачем вам эта карта? – не выдержал Клеон.

Перед ним лежала сильно потрепанная бумажную карта мира, на которой маркером были нарисованы линии и поставлены крестики в четырех местах.

– Клеон! Я все расскажу по порядку, не спеши, – Гринлоу, несмотря на приверженность к исследованиям, не вписывающимся в научные теории, отличался аккуратностью и объективностью. Именно академик научил Клеона сто раз перепроверять все доказательства и не делать голословных заявлений.

– Посмотри на карту! – академик продолжал возбужденно. – Ты тогда отмечал места, где могли остановиться плавучие средства первой расы.

Конечно, Клеон все помнил. Он тщательно делал вид, что забыл все последние годы, стараясь быть «как все» в традиционном научном мире.

– Вижу, да, – задумчиво разглядывая карту ответил Клеон. – Простите, это было очень давно, и значимые доказательства моей теории собрать не удалось. Я примерно обозначил, по каким путям отплыли бы сооружения, способные долгое время держаться на воде, в случае великой катастрофы.

– Не важно! – Гринлоу перебил Клеона. – Назови мне места, где стоят отметки. Пожалуйста, медленно прочитай, что написано на карте рядом с каждым крестиком. Начинай с верхней линии. Если нужно, возьми лупу.

Гринлоу пояснял все, как ребенку, потому что всем была известна странная проблема Клеона. И в школе, и во время обучения в университете о способностях Клеона собирать, перерабатывать и запоминать любую информацию ходили легенды. Уровень коэффициента интеллекта молодого человека был невероятно высоким, что и позволило ему получить степень доктора наук в тридцать лет и стать профессором и признанным мировым генетиком к тридцати шести годам.

В гениальности ученого никто не сомневался. Однако Клеон вообще не разбирался в географии. В школе одаренному ребенку с трудом ставили тройку, ради уважения. Позже все признали, что Клеона безнадежный топографический кретинизм. Он не понимал само явление пространства, и карта мира для Клеона представляла испытание равное девяти кругам ада.

Клеон не обиделся, прекрасно зная о своих недостатках.

– Хорошо, – Клеон включил лупу на телефоне и навел на линии, нарисованные маркером на карте. – Так смотрите, первая линия идет от самого центра карты…. Ну от самого верха влево и упирается в небольшой остров.

– Исландия, – быстро отреагировал Гринлоу, который в отличие от Клеона мог назвать любое место, словно карта мира находилась у него в голове. – Какое именно место на острове отмечено?

– Внизу, и, если двигаться дальше по линии, чуть влево, – как мог объяснил Клеон, всю жизнь путающий не только стороны света, но правое и левое.

– Понял, юго-запад острова, все верно, – ответил коротко Гринлоу, и в голосе можно было различить радостные нотки, словно академик получил подтверждение одной из своих безумных теорий.

– Почему Вы спрашиваете? Что там находится? – Клеон непроизвольно вовлекался в процесс и заражался от Гринлоу энтузиазмом.

– Клеон, я тебе все расскажу! – отреагировал академик, не желая прерывать процесс исследования. – Дальше, куда ведет вторая линия на карте?

Клеон смотрел на карту и не мог справиться с поднимающимися из самых глубин воспоминаниями самого счастливого времени для молодого ученого.

Он видел потертые стены студенческого общежития, заклеенные плакатами, поверхность далеко не нового стола. Он непроизвольно вспоминал, как рисовал карту, хотя и сейчас не мог объяснить, что именно обозначал.

Просто, как и все адепты ненаучных теорий, озабоченный поиском первых обитателей планеты, Клеон однажды увидел маршрут. Он четко представил движение по древнему океану гигантских плавучих конструкций, и нарисовал линии. Ничего не понимая в географии ни тогда, ни сейчас, Клеон смог точно нарисовать маршруты и отметил крестиками конечные точки на карте.

– Клеон, куда ты пропал? – в трубке послышался возбужденный голос Гринлоу. – Куда ведет вторая линия? Послушай, я обещаю все тебе рассказать, давай сначала проверим места с учетом того, что карта один раз была украдена.

– Да, да, извините, – Клеон встряхнулся. – Без проблем. Конечно, расскажете, теперь мне и самому интересно, зачем кому-то понадобилось разворошить всю комнату и украсть нарисованную студентом карту.

– Так, вторая линия идет далеко вниз, – объяснял Клеон движение маршрута, не в состоянии назвать ни океаны, ни материки.

– Ты можешь назвать значения меридиана? – спросил Гринлоу.

– Мери чего? – в голосе Клеона прозвучало неподдельное удивление.

– Неважно, куда вниз ведет линия, Клеон? – в голосе академика не было осуждения, однако все сильнее проявлялось нетерпение.

– Ну если смотреть с моей стороны, линия идет от маленького острова далеко вниз, по левой стороне, – Клеон и правда старался помочь.

– Прочитай название, где заканчивается линия и поставлен второй крестик, – академик пытался не обидеть Клеона, которого знал очень давно.

– Внизу, справа, отметка стоит в середине вытянутого прямоугольника, который чуть выше края, – Клеон честно пытался.

– Намибия! – громко воскликнул Гринлоу, и Клеон прямо представил, как академик от удовольствия потирает руки.

– Теперь поточнее посмотри, с какой стороны прямоугольника находится крестик? – сказал Гринлоу, очевидно, помечая что-то на собственной карте.

– Прямо в середине вытянутого прямоугольника, – максимально точно попытался обозначить место Клеон.

– Что же Вы все-таки нашли, почему это так важно? – что Клеон мог прекрасно отличить, так это неконтролируемый восторг исследователя при возможности открыть что-то новое. Он и сам был до мозга костей ученым, процесс получения новых знаний всегда приносил неописуемую радость.

– Подожди, Клеон, подожди, скоро все расскажу, – бормотал Гринлоу, и в трубке было слышно, как он перебирает бумаги.

– Так, дальше. Я правильно помню, что линий было четыре? – спросил быстро Гринлоу, очевидно проверяя что-то в своих документах.

– Да, три правда сплошные, а четвертая нарисована почему-то пунктиром, – сказал Клеон, разглядывая потертую ксерокопию карты.

– Хорошо, сплошная линия, третья, куда ведет? – спросил академик.

– Получается, вторая линия как бы остановилась вот, где вы сказали, третья огибает вытянутый прямоугольник и уходит вправо, – Клеон тайком посмотрел на руку, убедившись, что сказал правильно. Он всегда проверял, какой рукой пишет, чтобы различать правую и левую стороны.

– Вправо я имею в виду с моей стороны, – Клеон поспешил пояснить.

– Понятно, – растущий интерес Гринлоу буквально просачивался через телефонную связь. – Куда именно упирается линия,

– Так смотрите, линия идет вправо и вверх, проходит мимо одного крупного выступа, и почти по параллельной линии упирается в почти самый низ…, – Клеон, нервничая, забывал даже названия географических объектов.

– Полуострова, – быстро вступил Гринлоу. – Так в какой части полуострова поставлено обозначение, Клеон?

– Получается тоже почти посередине, – Клеон внимательно смотрел на карту, пытаясь всеми силами помочь академику.

– Камбоджа! – восторженно прошептал Гринлоу. – Все сходится! Господи, реально сходятся уже три места.

– Что сходится, мистер Гринлоу? – Клеон уже и сам не мог сдерживаться. – Почему отмеченные точки так важны? Что вы изучаете?

Казалось бы, старая карта, нарисованная в студенчестве, и пожилой академик, помешанный на идеях альтернативной истории.

Что могло привлечь внимание ученого с мировым именем?

Однако Клеона всегда отличала необъяснимая научная интуиция, именно благодаря нечеловеческому чутью он сделал несколько гениальных открытий в прикладной генетике, что и прославило молодого ученого на весь мир.

Клеон точно знал, когда информация обладала настоящей ценностью.

Именно поэтому, еще не понимая, что мог найти Гринлоу, Клеон ощущал, как из самых глубин поднимается то самое волнующее чувство, которое всегда приводило к тщательно запрятанным тайным знаниям.

– Гринлоу! – Клеон не заметил, как повысил тон голоса. – Что сходится? И что расскажете? Зачем вам старая карта студенческих времен?

– Ты даже не представляешь Клеон, насколько это важно, – Гринлоу буквально захлебывался от восторга. – Расскажу, конечно, все расскажу.

ГЛАВА 2. ВЛАСТНЫЕ ВРАГИ

Гринлоу на время замолчал, и Клеон слышал шуршание бумаги.

– Посмотри, куда упирается четвертая линия, – академик не мог сдержать интереса в голосе. – Ты сказал, что один из маршрутов нарисован пунктиром.

– Да, эта линия самая короткая, – Клеон навел лупу на линию. – Маршрут идет от центра в самом верху карты и упирается буквально сразу в материк.

– Ну как упирается, – Клеон внимательно смотрел на изогнутую дугу и пытался, как мог объяснить расположение объектов. – Смотрите линия огибает маленький выступ и заходит вглубь… И все, здесь прерывается.

– Мурманск, Россия, – быстро отреагировал Гринлоу, даже не пытаясь скрыть возбуждение. – Путь огибает Кольский полуостров. По твоей карте маршрут заканчивается в таком, как бы углублении, верно?

– Да! – обрадовался Клеон. – Маленькая расщелина и в самой глубине линия обрывается. Только вот не могу объяснить, почему в трех местах стоят крестики, а здесь стоит знак вопроса. Да и линия почему-то пунктирная.

– С этим мы разберемся! – радостно отреагировал Гринлоу. – Клеон, ты должен приехать. Ты просто обязан приехать, причем срочно!

– Приехать куда? И почему так срочно? – Клеон понимал, что спрашивает по инерции. Глубоко внутри он уже знал, что поедет.

Очевидно, что Гринлоу нашел что-то невероятно важное, причем достоверное, то, что можно изучать и описывать. Академик всегда тщательно относился к доказательствам и сильно злился, когда выдвигались голословные, не подкрепленные фактами, теории. Он всегда говорил, что из-за несерьезного отношения некоторых к исследовательской работе, к настоящим доказательствам альтернативной истории относятся пренебрежительно.

– Клеон! Я не могу тебе все рассказать сейчас, – Гринлоу не терял радостного настроя. – Но я гарантирую, ты не разочаруешься. Мне очень нужна твоя помощь. То, что удалось обнаружить и зафиксировать, безумно важно. И, кроме того, все четыре места сходятся с твоей студенческой картой.

– Ну, я недавно проходил курс лечения и только вышел на работу в университет, – Клеон поморщился, понимая, что страшно хочет оказаться рядом с тем, что нашел Гринлоу и погрузиться в азарт научных открытий.

– Очень нужно, чтобы ты приехал! – Гринлоу повторил настойчиво. – Я не стал бы просто так звонить и надоедать. Возможно все твои представления о мире и Вселенной перевернутся, когда я покажу результаты исследований. И не переживай, доказательства подтвержденные, все зафиксировано.

Клеон и до этого утверждения прекрасно понимал, что поедет. В глубине души он ненавидел картонный благополучный мир, в котором оказался. Идеальная дорогая квартира, шикарная работа, научное признание, лаборатория современной генетики, и он – ученый, известный во всем мире.

Мечтая в молодости построить новый мир, он не заметил, как сам оказался внутри нерушимого Лабиринта общественной системы, вместе с остальным человечеством следуя установленным нормам, правилам и установкам.

Потребовалось несколько минут, чтобы Клеон все это променял на возможность хотя бы еще раз почувствовать возбуждение от новых открытий, ощутить запах свободы и оказаться вне рамок душного Лабиринта.

– Хорошо! – Клеон согласился быстро еще и потому, что почувствовал что-то важное, своей научной интуиции он доверял безоговорочно. – Я возьму пару месяцев академического отпуска, раз в год можно брать на научные разработки. В конце, конечно, нужно опубликовать статью с результатами, но здесь проблем не будет, есть несколько идей в разработке. Напишу что-нибудь.

– Отлично! – Гринлоу, скорее всего, подпрыгнул от радости. – Сейчас я со своей лабораторией в Исландии. Пришлю адрес, и как только прилетишь, позвони, мы тебя встретим. Обещаю, ты точно не разочаруешься.

– Да, вот еще что, – голос Гринлоу стал тише, – сделай несколько копий карты и спрячь в разных местах. И не забудь взять с собой пару копий.

«Куда же мы без конспирации», мысленно усмехнулся Клеон.

Позже он вспоминал свою реакцию без ухмылки. По привычке молодости все скрывать, Клеон сделал несколько экземпляров карты, один спрятал и две копии отправил по почте разным людям. Он сильно удивился, когда в самолете не смог найти в старой брезентовой сумке копию карты с четырьмя линиями.

Ощущение было, мягко говоря, странным.

Ну кому могла понадобиться нарисованная студентом карта?

На человека, пристально наблюдавшего за каждым движением, Клеон не обратил внимания. Тоже зря. Все происходящее имело весомую причину.

Никто не видел, как перед тем, как опустить занавеску иллюминатора, глаза человека, следящего за Клеоном, растянулись вдоль почти на пол-лица и заполнились густой маслянистой жидкостью. Буквально через минуту черная жидкость исчезла, и глаза стали обычного темно-карего цвета. Изогнутый в обратную сторону длинный почти высохший мизинец правой руки, с четырьмя фалангами, пассажир предусмотрительно прятал под черной перчаткой.

***

– Да! Слушаю! Понял, сейчас буду! – коротко отвечал мужчина примерно сорока лет, сжав трубку внутреннего коммутатора сильнее обычного

Утренние лучи сквозь задернутые жалюзи освещали скудную обстановку кабинета. Мужчина встал из-за стола, подошел к окну и немигающим взглядом уставился на скопление многоэтажных домов. Принадлежность говорящего к военным структурам можно было определить по отличной физической форме стоящего, однако цепкий взгляд серых глаз говорил о долгом опыте работы в специальных подразделениях безопасности. Он молча смотрел в окно, и по внешнему виду нельзя было определить растущее напряжение.

Эдвард более двадцати лет управлял лучшим в стране специальным отделом Управления национальной разведки (УНР). Все агенты проходили специальную подготовку, и обеспечивались современным оружием. Отдел решал сложные задачи и предотвращал опасные угрозы. Все, кто работал с Эдвардом, могли подтвердить, что должность руководителя он получил за реальные заслуги, и по-настоящему любил свою работу, в отличие от многих.

Прекрасно он знал, кто звонил, и понимал, что потребуют. Просто еще не принял решения. Вернувшись к столу, руководитель элитной группы обученных агентов нажал на кнопку коммутатора.

– Зарина! Принесите мне срочно файл СП-116! – отрывисто сказал Эдвард сел за стол и уставился в одну точку.

Женщина на вид лет тридцати чеканным шагом зашла в кабинет начальника через пару минут, держа в руках небольшой картонный ящик.

– Файл СП-116, – ответила Зарина и быстро вышла из кабинета.

Во всех движениях руководителя специального отдела, привыкшего принимать важные решения в доли секунды, в этот раз наблюдалась нерешительность. Он смотрел на приклеенный ярлык с номером файла, достал небольшой ключ из верхнего ящика стола, и повертел в руках.

Эдвард выдохнул и незаметно кивнул, принимая решение.

В доли секунды он открыл секретный файл, достал все документы, резко открыл нижний ящик стола, переложил содержимое папки и также быстро закрыл. Пустой коробок, в котором обычно запечатывались секретные файлы, Эдвард закрыл обратно на ключ и снова нажал на кнопку коммутатора.

– Зарина, можете забрать файл и положить обратно на хранение, – на одном дыхании сказал Эдвард, стараясь ничем не выдать внутреннего волнения.

Он спокойно наблюдал, как секретарь зашла, забрала пустой закрытый ящик и вышла. Он прекрасно знал, что коробка будет помещена в специальную ячейку и надежно закрыта с аналогичными документами с печатью «совершенно секретно». Хватятся, конечно, когда-нибудь. Как только возникнет необходимость изучения дела, разумеется, заметят, что внутри ничего нет.

Эдвард занимал руководящую должность достаточно долго, чтобы понимать, что совершил преступление. Вот только по сравнению с тем, что было в папке, любое нарушение казалось игрушечным и незначительным.

Он встал, еще раз вдохнул и выдохнул и вышел из кабинета.

Вызывал руководителя спецотдела директор Управления национальной разведки (УНР). Эдвард прекрасно понял по тону голоса звонившего, что на встрече будут и другие высокопоставленные лица. И оказался прав.

Двери. Лифт. Вдох, выдох. Стук в железную дверь.

– Разрешите войти?

– Входите, Эдвард.

Нескольких секунд хватило, чтобы подтвердить предположения. За столом сидел директор, в кожаных креслах по краям сидели начальники других служб страны, выполняющих схожие функции по обеспечению безопасности.

Короткий промежуток между собственным кабинетом и приемной директора Эдвард внутренне готовился спокойно ответить, почему не может пока предоставить результаты по делу СП-116, что требуется дополнительный анализ и проведение специальных расследований. Истинную причину, по которой он не собирался представлять результаты прошлогоднего сложного случая высокопоставленным лицам, Эдвард озвучивать не планировал.

– Возникла внештатная опасная ситуация, связанная со знакомым вам делом известного ученого-генетика, – ровным голосом сказал директор.

Вдох, выдох. Главное, ничем себя не выдать. Контролировать реакции.

– Понятно, – коротко ответил Эдвард. – В чем дело?

– Адепты тайной и хорошо засекреченной организации, за которой много лет ведется тщательное наблюдение, проявили себя, – сквозь зубы, как и положено высоким начальникам, процедил сидящий в кресле справа.

«Управление национальной безопасности (УНБ), понятно. Что интересно им здесь понадобилось?» – привычка все отслеживать стала второй натурой.

Расслабляться нельзя, удар может прийти неожиданно.

– Почти год ничего значимого в поле наблюдения специального отдела не попадалось, – спокойно сказал Эдвард. – Сотрудниками ведется стандартное наблюдение, но объекты наблюдения никак себя не проявляли.

– Об этом хорошо известно, – прозвучал низкий голос с кресла, стоявшего слева. – Первые признаки появления адептов обнаружили на прошлой неделе.

«Вдох, выдох. Не подавай вида. Не поворачивайся и не смотри в глаза», – мысленно приказал себе Эдвард. Вовсе не должность директора Центрального агентства расследований (ЦАР) вызывала тремор в теле опытного агента.

– Допустим, – Эдвард сказал, смотря прямо перед собой. – За самой опасной в мире организацией следит не только национальная разведка. Ваша организация обнаружила объект, соответственно, по стандартной процедуре продолжает вести наблюдение. При чем тут мое подразделение?

– Дело в том, что объект наблюдения был замечен рядом с ученым, за которым твой отдел вел наблюдение весь прошлый год, – спокойно сказал директор, прямой начальник подразделения Эдварда.

Вдох, выдох. Держаться. Надо тщательно скрывать эмоции.

Удивление, однако, скрыть не получилось.

– Простите, что переспрашиваю, – Эдвард всеми силами старался не допустить, чтобы эмоции считали окружающие. – Вы хотите сказать, что адепты организации «номер один» по уровню опасности, появились почти через год и были замечены рядом с ученым?

– Совершенно верно, – проговорил сидящий на кресле справа директор Управления национальной безопасности. – Интересующий всех объект – мужчина средних лет – был обнаружен случайно, при посадке в самолет. После тщательной проверки всех пассажиров и багажа было обнаружено, что ученый летит тем же рейсом. Вы верите в совпадения?

– Нет, конечно, – страх немного отступил и к начальнику специального подразделения вернулись навыки разведчика. – Когда был обнаружен объект? На каком самолете? Какие еще детали относительно связи адепта и ученого?

– Поэтому тебя и позвали, Эдвард, – сказал директор Управления национальной разведки. – Руководители других служб считают, что раз ты провел несколько месяцев в слежке за адептами и лично знаешь известного на весь мир генетика, логичнее поручить расследование твоему отделу.

– Согласен, – коротко сказал Эдвард, смотря прямо перед собой в зашторенное окно и сосредоточенно размышляя о чем-то.

Спокойно. Дыши. Вдох, выдох. Все заняты текущими делами и не должны заметить, что ни разу начальник спецподразделения не посмотрел на сидящих.

– Какие еще подробности обнаружения известны? – спросил Эдвард.

– Все детали передадут в ваш отдел сегодня днем, – низким голосом с хрипотцой ответил сидящий в кресле слева. – На самом деле ничего существенного выявлено не было. Ученый летит рейсом в Исландию, по неизвестным причинам адепт организации «номер один» летит тем же рейсом.

– Понятно, – голос вернулся в нормальное русло. – Жду документы. С завтрашнего дня начинаем активную фазу расследования.

– Обо всем докладывать напрямую мне, – директор посмотрел прямо в глаза начальнику спецподразделения и едва заметно кивнул головой.

– Разумеется! Разрешите идти? – лаконично спросил Эдвард.

– Конечно, можете приступать, – ответил директор, опуская голову. Сидящие в креслах не потрудились что-либо сказать. Правильно, не по рангу.

«Выдохни!» – сам себе приказал Эдвард и непроизвольно поднял глаза наверх. Будучи неверующим, он готов был признать, что в ситуации, которая грозила либо пожизненным сроком, либо смертной казнью, спасли его некие высшие силы. Однозначно. О прошлогоднем деле никто не спросил.

Но что за черт? Как Клеон опять оказался в поле зрения всех специальных служб страны? Почему рядом с ним заметили тех, о ком Эдвард, несмотря на железную выдержку разведчика, не мог думать без содрогания.

«Что тебе понадобилось в Исландии, Клеон? – напряженно думал, идя по коридору, начальник спецподразделения. – Куда опять ты вляпался? Почему ты просто не можешь сидеть в своем университете? Господи, ну неужели прошлого раза не хватило, чтобы навсегда отказаться от каких-либо расследований?»

Никогда и никому Эдвард не рассказывал о страшном расследовании, невольным участником которого оказался известный генетик. И не расскажет. Он прекрасно понимал, что скрыв результаты четырехмесячной слежки, нарушил государственную тайну и готов был за это заплатить.

«Надо вынести документы сегодня», – мелькнуло быстро в голове.

Как только Эдвард зашел в кабинет, позвонил внутренний телефон, оснащенный современными средствами глушения любой прослушки.

– Эдвард! – в трубке послышался голос директора Управления национальной разведки. – Сколько лет мы с тобой вместе работаем?

– Скоро будет двадцать, – на автомате ответил Эдвард, понимая, что это не тот вопрос, который действительно интересовал звонившего.

– Я всегда прикрою тебя, что бы ни случилось, – тише сказал директор. – Я сделал все возможное, чтобы тебя не трогали высокопоставленные лица других спецслужб. Но мне-то ты можешь сказать, почему до сих пор нет отчета по делу СП-116? Я лично хочу знать, почему ты молчишь?

Эдвард вздохнул. С директором он и правда знаком очень давно, молодые агенты прошли через ад и участвовали в страшнейших событиях, о которых никто и никогда не узнает. Он и правда верил старшему начальнику и другу.

– Господин Вартанов, – начал Эдвард.

– Давай без этого, мы по внутренней связи, – оборвал его собеседник.

– Алекс, от тебя я скрывать ничего и не собирался, – выдохнул Эдвард. – Так, с чего начать-то? Главное. Ты не сдашь меня в ментальную клинику, если я расскажу все, что удалось обнаружить вместе с ученым?

– Не сдам, – не раздумывая ответил Алекс. – И пожалуйста, не надо скрывать информацию еще и от меня. Известнейший на весь мир генетик и начальник специального отдела национальной разведки, никогда не поверю, что вы не собрали значимую доказательную базу. Я прав?

– Да, собрали… – помедлил Эдвард. – Боюсь ты удивишься, когда узнаешь истинные цели так называемой организации «номер один». Доказательства, разумеется, есть, но никогда и ни при каких обстоятельствах собранные факты нельзя предоставлять широкой публике. Ни в каком виде!