Kitabı oxu: «Сердце Пожирателя», səhifə 4
– У нас есть маски, должны продержаться, – предположил Майк, но не очень уверенно.
Вонь от черепах стояла невыносимая, но выбора не было. Животные бодро скользили по поверхности в нужном направлении, и парни немного расслабились – кислорода на такой путь должно хватить.
Но когда до берега оставалось совсем небольшое расстояние, опасность пришла откуда не ждали. Сначала в небе появилась большая драная тряпка, которая при ближайшем рассмотрении оказалось довольно крупной замумифицированной птицей с широкими, почти метровыми крыльями и длинным острым клювом. Вслед за первой такой птичкой в небе нарисовалась целая прожорливая стая. Птицы громко хлопали пыльными крыльями и довольно мерзко орали. По тому, как занервничали черепахи, Майк понял, что встреча с пернатыми будет не очень приятной. Оставалось загадкой, почему все полудохлые мумии на планете были такими прожорливыми, – по внешнему виду все были уже мертвецы.
Первые птицы начали нападать на черепах, садились им на шершавый панцирь и клевали прямо в морду, глаза и каменистые лапы. Черепахи распсиховались, устроили давку, часть рванула назад к берегу. Майк понял, что еще немного – и их тут либо сожрут птичьи чучела, либо утопят в пыли испуганные черепахи.
Он бросился к птичьей стае с огнеметом наперевес, перепрыгивая с одного панциря на другой, благо черепахи сгрудились в одном месте и там бились в бестолковом экстазе, как спрессованные навозные кучи. Марк побежал следом, и оба почти одновременно стали поливать из огнеметов в самую гущу летающих уродов.
Наверное, со стороны зрелище битвы с птицами было по-своему красивым. На бесцветном сером фоне стояли две одинокие черные фигуры, от которых прямо в небо вздымались яркие огненные потоки. Птицы вспыхивали как факелы и с диким криком улетали прочь, махая горящими метровыми крыльями. Где-то вдалеке они догорали и черными хлопьями падали в пылевое озеро, как ошметки безумного салюта. Стая оказалась большой и довольно настырной – пока одни птицы с криком догорали в небе, другие, свеженькие и прожорливые, продолжали нападать. Майк подумал, что если сейчас запал огнемета закончится, то от него с Марком не останется даже клочка ткани – их сразу же раздерут на куски эти милые пташки. К счастью, они выжгли почти всю стаю, оставшиеся одиночные экземпляры с черными дымящимися крыльями еще долго кружили над озером, но нападать больше не решались.
Черепахи продолжали бестолково толкаться, и, судя по запаху, даже массово обделались, но в целом были живы и невредимы. Спустя время черепашья стая успокоилась и снова направились в нужном направлении. Майк с Марком перепрыгивали с одной туши на другую, чтобы быстрее добраться до твердой поверхности, но последнюю сотню метров все же пришлось смирно сидеть на панцире и ждать, пока неторопливые черепахи причалят к берегу. Риск сорваться в пыльное озеро при очередном прыжке был слишком большим.
Когда под ногами черепах появилась плотная серая поверхность, парни спрыгнули на берег и побежали в сторону базы. Каждый из них вонял не хуже, чем обосравшаяся черепаха, запах у животных был слишком въедливый. Видимо, и не жрал их никто именно из-за вони, кроме небрезгливых птиц-падальщиков.
Время поджимало, кислород в баллонах был на исходе. Последние несколько километров Майк тащил задыхающегося Марка на себе, у мутанта заканчивались силы, и показатель запаса воздуха был почти на нуле. Но менять баллоны мутант не давал, говорил, что и без кислорода в коме протянет гораздо дольше, чем изнеженный Майк.
Наконец в низине среди серых холмов показалось такое же серое неприметное здание, огороженное высоким забором с проволокой под высоким напряжением. Майк подтащил Марка к глухим воротам, слабо представляя, как попасть на территорию, но, видимо, за гостями внимательно следили по камерам, ворота сами распахнулись, и навстречу выбежали ребята из их бригады. Марка подняли на руки и занесли в помещение, Майк еле живой вошел следом и упал прямо в коридоре. Он стянул маску и пытался дышать как можно глубже, это единственное, что в полной мере восстанавливало ему силы. В коридоре появился довольный Андреас:
– Молодец! Я знал, что ты выберешься. Отдыхай, – и командир пошел дальше по коридору, но потом обернулся:
– Надеюсь, это не вы с Марком так обосрались? Воняете, как стадо слонов.
– Это черепахи, – слабо улыбнулся Майк.
– Ну тогда ладно, герои, – Андреас подмигнул и пошел дальше.
После часового стояния в душе, где Майк с остервенением пытался смыть стойкий черепаший аромат, они с Марком вышли осмотреть базу. Судя по тому, как морщили носы их сослуживцы, оба все же приванивали, но за спасение жизни черепахам можно было простить этот небольшой побочный эффект. Когда-нибудь невыносимая вонь все же выветрится, а быть изгоями среди сослуживцев оба уже привыкли.
Правда, сейчас все остальные бойцы были им очень рады, из бригады в двадцать человек живыми до базы добрались только двенадцать, включая командира Андреаса.
Это при сытой спокойной жизни можно дурить, выяснять отношения, мериться силами, драться и самоутверждаться всеми возможными способами. А когда встречается реальная опасность, и смерть прямо перед носом машет жесткой костлявой рукой, а иногда ощутимо пинает не менее жесткой костяной ногой, желание самоутверждаться за счет напарников резко пропадает. И любой адекватный человек быстро понимает, что выжить в команде гораздо проще, чем строить из себя героя-одиночку. Майк большими амбициями не страдал, но некоторые вещи после этой поездки все же кардинально пересмотрел. Теперь у него есть друг – и плевать, что он мутант, а его отец первый стукач во враждебной ему галактике. Да, многие вещи он никогда этому другу не расскажет, просто не имеет права. Не пригласит в гости, не станет расслабленным и открытым. У каждого из них всегда будет своя потайная комната, надежно запертая на ключ. Но когда тебе отдали последний глоток воздуха и спасли от своры пылевых собак – такое не забывается. Ведь Марк мог спокойно убежать вместе со всеми, пока собаки дожирали Майка. Но он этого не сделал – остался с напарником, вытащил из леса, отбивал от прожорливой своры, а потом терпеливо нес все тяготы марш-броска и ни разу ни в чем не упрекнул. Даже когда сам почти умирал от удушья на последних метрах забега.
Майк понял, что очень повзрослел за эту короткую вылазку. Молодой парень, ищущий адреналина и приключений, остался где-то там, на плантациях с помидорной тлей, сейчас он совершенно другой человек. А это значило, что поездка в чужую странную галактику была для него не напрасной. Живя дома в садике с пионами мужиком точно не станешь, хоть пробеги сотни кроссов, стреляй с двух рук и проведи десяток поединков с такими же домашними тренированными мальчиками.
База на Планете вечной пыли была вся полуистлевшая, словно ядовитая пыль разъедала не только людей, но и стены, мебель, предметы обихода – все высушивала, выедала яркие краски и саму жизнь. Квадратное серое здание напоминало одинокий старый кубик, случайно попавший в здоровенный пылесос. Внутри здания не было ярких цветов, все тусклое, бледное, затасканное.
Майк сквозь грязное окно разглядел небольшое хозяйство, что-то вроде скотного двора, окруженного высоким забором. Все животные в пыльном загоне были редкостные полумертвые уроды. Вяло ползали мумифицированные куры с длинными когтистыми лапами и маленьким тощим телом, у ворот валялись несколько облезлых собак с клоками шерсти на загривке, на куче кирпичей лежал обморочный дохлый кот. К забору кто-то заботливо прислонил остов мертвой коровы, мослы несчастного животного были плотно были обтянуты грязной серой кожей, бедняга, видимо, умерла от иссушения пылью.
Но вдруг скелет зашевелился, ожил, корова довольно бодро затрусила к корыту с водой и стала жадно хлебать из лоханки, как алкоголик из бара с планеты Грязь. Майк с Марком переглянулись и одновременно засмеялись.
– Надо валить отсюда побыстрее, я не хочу стать таким, как эта корова, – сказал Марк.
– Тебе проще, тебя на Грязи и такого примут. А мои меня вилами заколют раньше, чем узнают, – ответил Майк, и оба направились в общий зал. Сели специально подальше от остальных, чтобы не сильно вонять. Напарники деликатно делали вид, что не замечают удушливого черепашьего смрада.
– Сигнал отправили, через несколько дней нас заберет транзитный военный катер. За пределы здания не выходить, есть поменьше, вся жратва здесь пропитана пылью. Только по необходимости. Пить можно в неограниченных количествах, – Андреас раздал указания, назначил дежурных и вышел из помещения.
Майк вспомнил мумию коровы и решил, что вообще не хочет есть, – кто знает, как эта дрянь действует на жителей Мо. Правда, к концу дня все же не удержался и слопал на кухне что-то похожее на запеченную крысу. Марк ел спокойно, прошлое давало о себе знать. Чего он только не жрал в своей жизни, пыльная крыса мутанта не смущала.
Потом оба слонялись по небольшому зданию базы и искали, чем себя занять. Пялились в окно на корову, делая ставки, дойдет она до лоханки с водой или свалится еще на подступах. Ноги животного периодически подкашивались, и корова падала как парализованная, каждый раз принимая странные и не характерные для живого существа позы. Полежав немного, вставала, раскорячив костлявые конечности, и снова шлепала на водопой. Иногда она падала мордой прямо в корыто, долго там лежала, и друзья думали, что корова утонула. Но дохлое с виду животное оказалось живучим и неубиваемым, как парализованный Яков в золотой инвалидной коляске.
Кстати, Марк тоже видел его на балу, охранять дворец мутанта, конечно, не пустили, но назначили дежурство на взлетке. Марк собственными глазами видел, как какой-то дед в золотом выпал вместе с инвалидной коляской из припаркованного воздушного катера прямо на взлетную полосу еще до того, как подали трап. Летел старик башкой вниз метров с двух, Марк решил, что несчастный убился насмерть. Глядя, как Майк давится от смеха, он сначала не понял причину веселья, история в его глазах выглядела трагично. Но когда Майк рассказал, как Яков повторно летел с лестницы, а потом радостный отправился на бал, тоже засмеялся и предположил, что старик мутант. Были у них такие неубиваемые по кличке Чугунина, хоть с небоскреба его бросай – останется жив.
«Долго Антону придется катать в коляске этого урода, – подумал про себя Майк, – наверное, пристрелит его сам, когда надоест возиться. Хотя кто знает, может, он уже стрелял, а этого старого Кащея даже пуля не берет».
Тем временем корова уже долго лежала мордой в корыте и не выныривала, видимо, в этот раз утопилась окончательно.
– У вас там это… корова померла, – Майк окликнул проходящего бестелесного мужчину непонятного возраста, сотрудника базы.
Тот бегло глянул в окно и отмахнулся:
– Наша корова тебя переживет, парень, ей лет сто уже. Она даже горела один раз и не сгорела.
Мужик оказался прав – неубиваемое животное опять встало и бодро завертело головой, грязные брызги полетели во все стороны.
Работники пыльной базы выглядели довольно странно – все тощие, иссушенные, с глубокой стадией анорексии, они балансировали на тонкой грани, когда еще немного и станут мумиями. Они еле ползали по коридорам, как серые обморочные тени. Майку казалось, что если крикнуть громче, то сотрудники разом попадают, как подбитые кегли, и уже никогда не поднимутся. На вопросы, как их сюда занесло и что удерживает, один более разговорчивый мужичок разоткровенничался:
– У нас всех была крайняя стадия ожирения.
Майк с сомнением оглядел дохлую бестелесную фигурку. Ну да, всем анорексичным людям кажется, что он жирные. Старик заметил его взгляд и добавил:
– Не смотрите на меня так, молодой человек, я весил почти двести килограммов, всю сознательную жизнь не вставал с постели. У себя там, на родине, – он махнул рукой, давая понять, что родина где-то очень далеко, – лечение не помогало, нормальной жизни тоже не было. Единственный шанс был ехать сюда – местная пыль очень иссушает. Меня привезли на грузовом корабле. Сначала я не мог даже ползать, выкатывали во двор на тачке. Первая сотня кило ушла за полгода, но я тогда много времени проводил на воздухе, возился в огороде (у них есть огород?). Ну а сейчас хотя бы сам могу передвигаться. Так что тут клуб бывших толстяков. Назад нам нельзя – пыль проела все ткани, не выдержим изменений. Ну лучше уж так, чем лежать всю жизнь огромной кучей на кровати.
Марк, который сидел в стороне и аккуратно грел уши при чужом разговоре, отозвал Майка в сторону. Оба снова уставились в окно. Там наступила пыльная, но не очень темная ночь. Неубиваемая корова все моталась по двору, как лунатик, сбивая все на своем пути. На единственном несломанном роге болталось мятое ведро, видимо, случайно зацепилось, когда животное громило старый сарай.
– Они тут не просто худеют и дежурят. Опыты ставят, носом чую, – тихо сказал Марк, – даже помидорный энергетик сюда приволокли, сволочи!
– Интересно, где и над кем? – так же тихо спросил Майк.
– В подвале, оттуда вонь идет.
– Надо бы разведать, что к чему, все равно не хрен делать.
– Я услышу, как все улягутся, спустимся вниз. Замок старый, я слышал, как у них ключи звенели. У этого болтливого дохляка полный набор.
Вылазку назначили на ночь, камер наблюдения в старом здании Майк не заметил. Людей на базе было немного – человек двадцать постоянно шныряли в подвал, еще человек десять обслуги сидели наверху, в основном повара и уборщики, – все тоже дохлые, в чем только душа держится. Когда парни почти отошли от окна, раздался грохот, оба даже вздрогнули от неожиданности. Корова в очередной раз потеряла сознание и разложилась во дворе, пустое железное ведро ударило ей по голове и с шумом покатилось в темноту. Майк с Марком опять одновременно заржали.
Часов до двенадцати оба не спали, хотя весь отряд уже храпел – что еще остается делать, если заперт в пыльной унылой коробке. Марк тихо встал, толкнул Майка, и оба направились в сторону подвала. Из обычных ушей Марка вдруг вылезли дополнительные кожистые уши, довольно большие, – они немного дрожали, улавливая малейшие шорохи, недоступные для слуха простых смертных. И шел он очень тихо, принюхиваясь, как собака. В этот момент Майк своими глазами увидел, что его друг все же не совсем человек.
Марк бесшумно проскользнул в комнату персонала и через пару минут такой же тихой тенью просочился обратно, в руках у него были ключи. Майк тоже двигался бесшумно, привычка передалась от отца и каждый раз пугала маму, но до Марка ему было далеко. Друзья проверили, спит ли дежурный за внешними камерами, – тот бессовестно дрых, развалившись в кресле. Тогда оба тихо спустились в подвал, аккуратно повернули ключ в допотопном замке и оказались в длинном пустом коридоре, вдоль которого горело тусклое аварийное освещение.
Подземная часть базы оказалась гораздо больше и современнее надземной, коридоры плутали и переходили из одного помещения в другое. Там были обустроены рабочие кабинеты, где над каждым столом висела доска с приколотыми бумажками с непонятными записями, у многих были пришпилены фото очень жирных страшных людей, видимо, байка про похудение все же оказалась правдой. Другое дело, что сюда свозили не всех несчастных толстяков, а преимущественно толстяков-ученых. В их записях Майк ничего не понимал, и парни двинулись дальше к лабораториям.
Они прошли через отделенные стеклом отсеки, в которых сидели зверюги разной степени мумифицированности, за подопытными велись наблюдения, как пыль влияет на разные организмы в комплекте с химическими добавками. Звери в основном спали, но некоторые начали с остервенением бросаться на стекло, подпрыгивая на высоту человеческого роста.
В одном отсеке моталась такая же корова, что и на поверхности, правда, вид у нее был посвежее, чем у сестры во дворе. Эта была тоже худющая, облезлая, но все же еще не мумия – сознание не теряла, мордой в землю не падала и довольно весело хлебала из корыта помидорную подливку. Майк сразу подливку узнал, точно такую же им давали на базе. Марк скривился и заткнул нос:
– Дозу помидорной отравы ей дали убойную. И в комплекте с еще какой-то дрянью, знал бы химию – сказал.
Майк понял секрет неубиваемой коровы – животное явно накачали какими-то препаратами, вот оно и не умирает. А что если эти тощие ученые пойдут дальше и выведут породу таких же не убиваемых людей, которые в воде не тонут и в огне не горят? Подливку-то уже одобрили и запустили в армейский рацион. Это Антон прекратил все опыты и забил на науку, а под руководством Короля жестокие эксперименты не прекращались ни на день. Майк пожалел, что ничего не соображает в химии, так бы хоть приблизительно понял, чем они травят несчастных животных. Надо обязательно запомнить координаты планеты, сообщить своим – пусть разведают и наведут тут порядок. Сколько еще таких лабораторий рассовано по всем галактикам врага? Майк вздохнул и потопал дальше, лестница вела на второй подземный ярус.
И вот там их, а особенно Марка, ждало шокирующее зрелище. За такими же стеклами размещались отдельные комнаты, в которых сидели люди. Точнее сказать, не совсем люди, большинство были мутантами с разной степенью уродства. С длинными, волочащимися по полу руками, огромными головами, волосатые или лысые, как бильярдный шар, зачастую непонятного пола, почти все они сейчас спали, только несколько особей слонялись из угла в угол.
У каждого отсека висела табличка с параметрами подопытного, динамикой веса и основными показателями, а также наименованием вводимого им препарата. Судя по тому, что на них никто из подопытных не обратил внимания, Майк сделал вывод, что стеклянная стена прозрачная только со стороны коридора и полностью звуконепроницаемая. Звери наверху заволновались, потому что почуяли чужаков по запаху.
Марк стоял рядом, широко открыв глаза и сжав руки в кулаки. Майку казалось, что мутант готов полностью разнести лабораторию прямо сейчас. Он потянул его за плечо обратно. Зря они сюда полезли, все равно ничего не изменят. Но Марк рванул дальше, и Майку пришлось бежать следом. Коридор с отсеками казался нескончаемым, в комнатах среди подопытных даже попадались люди, большинство были действительно очень толстые, расплывшиеся по кроватям огромной жирной кучей. Все они были почти обездвиженные, все напичканы какими-то лекарствами, слой пыли и раструб у потолка сразу наводили на мысли, что над бедолагами тоже ставили эксперименты по иссушению и мумификации. Часть комнат стояла пустая, видимо, подопытные не выжили. Интересно, куда они их девают?
Ответ нашелся позже, в конце коридора прямо в стене выделялось большое отверстие, закрытое герметичной крышкой наподобие люка. Марк открыл крышку и засунул туда голову, но тут же вытащил, зажав рукой нос. Майк тоже не удержался и заглянул. Люк вел в огромный морозильник, расположенный этажом ниже. В огромном холодном зале валялась довольно большая гора окоченевших трупов – результаты неудачных экспериментов. Многие из погибших выглядели как мумии – истощенные, черные, кого-то явно поджигали и пытали… Вони Майк не почувствовал, но нюх у него был все же не такой тонкий, как у Марка.
Друзья молча вернулись обратно, закрыли все двери, Марк незаметно подсунул ключи тощему старикашке, и оба сразу же легли по кроватям. Майк пялился в черный потолок, сна не было совсем. Одно дело знать про эксперименты по рассказам отца, другое дело увидеть их результаты собственными глазами. Марк тоже не спал, ворочался, вздыхал, но обсуждать увиденное не хотел.
«Не знаешь, что хуже в этом извращенном мире – попасть в зубы пылевым собакам или в заботливые руки таких вот ученых-садистов. Закормят томатной подливой, заставят жрать пыль, а потом сбросят изуродованную мумию в общий холодильник», – думал Майк.
Утром они оба ничего не ели, только пили воду, боясь, что мясные блюда состряпаны из жертв подземного холодильника. Для чего-то ведь там хранят такое количество мертвяков. А с мясом на планете не очень – где они его добывают?
Когда прибыл транзитный катер, все бойцы мгновенно собрались и в полном обмундировании, с масками на лице рванули на посадку.
Правда, на небольшой расчищенной площадке, служившей взлетной полосой, Марк чуть не сорвался. Из транзитного лайнера на Планету вечной пыли высадили толпу жалких, бедно одетых и уродливых мутантов и строем погнали в серое здание. Майк краем глаза заметил, как Марк положил руку на свой огнемет, и успел его остановить. Всю дорогу его друг молчал, уставившись в пол, потом тихо сказал:
– Я обязательно вернусь и взорву на хрен эту планету.
Майк в очередной раз понял, что в галактике Короля ничего не меняется – двадцать с лишним лет назад его отец подорвал Арктику, тоже из благих побуждений.
Чем дольше Майк жил в стане врага, тем больше понимал, какой редкостью является его мир, а особенно планета Мо. Все обыватели и он сам до недавнего времени жили словно нежные парниковые растения в совершенно другой идеальной реальности.
А в остальных диких мирах кишели всякие уроды, зачастую с виду напоминавшие нормальных людей и даже ученых, но с окончательно поехавшей крышей. Он наконец понял, ради чего отец стоял на страже планеты Мо и постоянно пребывал в ожидании опасности. Не было никакой паранойи ни у него, ни у деда, оба слишком хорошо поварились в безумном котле соседнего королевства.
