Kitabı oxu: «Уроки кариоки»

Şrift:

Зачем во всём чуждаться иноземцев?
Есть и у них здоровое зерно.
Французы не компания для немцев,
Но можно пить французское вино
(Гёте. «Фауст»)

Фотограф Евгения Дубовская

Корректор Юрий Кудряшов

Иллюстратор обложки Лиза Шупенко

Иллюстратор книги Анна Тархова

ISBN 978-5-4485-7344-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Введение

«Момент упущен…» – рассуждала я, листая свои бразильские заметки двухлетней давности. Замечательная могла бы получиться книжка, пока свежи воспоминания и интерес к Рио-де-Жанейро как к первой в истории Латинской Америки олимпийской столице. Сетовала, продолжая читать и не в силах остановиться: снова переживала восторг и ужас переезда за океан, с пристрастием следила за тем, как менялись взгляды, с благодарностью вспоминала всех и каждого, у кого незаметно для себя училась хитрой науке праздновать жизнь.

«Книжке быть!» – решила, прослезившись над последней заметкой. После Бразилии случилось уже два новых больших переезда, а уроки, подаренные кариоками за два года жизни в Чудесном Городе, до сих пор в ходу. Не поделиться ими было бы расточительством, в конце концов.

Многочисленные заметки, разбросанные по файлам, дневникам и салфеткам – в основном весёлые и ироничные, но нередко и полные извечной русской тоски – собрала воедино, связала между собой, сохранив, насколько возможно, хронологию событий. Теперь по этим заметкам можно проследить трансформацию мыслей и эмоций человека, оказавшегося по ту сторону планеты и постепенно преодолевающего все стадии культурного шока. А между строк найти ответы на вопросы, которые мне многие задавали: ну и как там, в Бразилии? Правда опасно? Что в Рио посмотреть? Не успеют же к Олимпиаде? Навсегда осталась бы жить у океана?..

Заметки эти здорово помогали справиться с переживаниями всех мастей, пока сравнивала вопиюще новое с привычным старым и по полкам раскладывала в сомнениях рождённые выводы. Со временем стало казаться, что это я придумала красивую теорию о том, что любой встреченный на пути человек – учитель и чем сильнее он отличается, тем большему может научить. Как только я приняла эту идею как свою собственную, муки перемен закончились – настало время увлекательных открытий.

У каждого свои большие перемены и свои «другие». Эта бразильская история во многом о том, что мы сами выбираем, под каким углом на них смотреть. И на что влияет этот выбор.

Про панику и сборы

Сегодня всерьёз запаниковали. Стало ясно, что бразильской авантюре в нашей жизни быть – рабочий контракт подписан, билеты в Рио куплены, вот-вот улетать. Я думала, что в этот момент должно стать как-то легко: сомнения и терзания позади, а впереди весёлые прощальные вечеринки с друзьями и обновление летнего гардероба. Но нет. В тот самый момент, когда можно бы и порадоваться, на меня нашёл ступор: что делать-то? Переезжать на два года с ребёнком на другой континент – не в Европу там, а в малопонятную Бразилию – это надо как-то по-особенному собираться? Зачем я согласилась на это вообще?!

На этом фоне с Вовкой стали на ровном месте спорить так упоённо, дома атмосфера эта нервная. А ведь одной командой сейчас должны быть. И ещё родители звонили и задавали каверзные вопросы – понятно, волнуются – и так многозначительно молчали в ответ на наши не очень внятные ответы, что совсем тоска.

Вовка тогда первым взял себя в руки, вовремя сориентировался, вышел и вернулся с бутылкой «Шардоне». Усадил меня, наблюдая внимательно, как я ем булку – нервничаю же – аккуратно так булку отобрал и говорит:

– Давай знаешь за что выпьем? За успех. Потому что должны же мы с тобой всю эту историю превратить в успех! И вообще, Маринка, мы с тобой в понедельник летим в Рио-де-Жанейро!

И я подумала, что действительно, должны же. И что хорошо всё. И пошла собирать вещи.

—

Как ни странно, самым волнительным было снимать магнитики с холодильника, освобождая и обезличивая московскую квартиру. Я тогда надолго зависла в процессе. Тульский самовар, бергенские домики, швейцарские Альпы, алтайские наскальные рисунки, фигурка «Оскара» с надписью «Best Family», странные символы Сочинской олимпиады, собака, выглядывающая из окна автомобиля, и надпись под ней: «Желаю тебе новых приключений, а друзья пусть останутся старыми»… Мы много где бывали, но чтобы так далеко и надолго… Упаковав всё в коробку, задумалась: может, всё-таки с собой надо брать? Разум восторжествовал: решила, что обзаведёмся новыми, и унесла пару кило магнитов в машину – складировать вместе с остальным добром. Вовка, увидев непривычно серую дверь холодильника, расценил иначе: «С собой надо брать. Будет уютнее». Вернулась в машину, выковыряла пару кило магнитов обратно.

Из прочих чудачеств – безусловное мужнино желание захватить с собой в Бразилию кофемашину и то упорство, с которым я отвоёвывала право везти в Рио мою подушку. Самым адекватным оказался пятилетний Стефан. Для него было принципиальным взять с собой только пластыри с динозавриками.

—

Когда за час до предполагаемого выезда в аэропорт к нам заглянули проститься друзья, мы уже без особенного разбора бросали случайные вещи в коробки, которые предстояло взять с собой. Переплатить за перевес оказалось дешевле и проще, чем отправить всё это транспортной компанией через океан. Вспоминая, как целых два дня назад я рассматривала магнитики с холодильника и аккуратно заворачивала каждый в отдельную бумажку, не уставала удивляться своей дури: на что я потратила драгоценное время сборов?!

Все чемоданы и коробки приглашённый для работы в Бразилию высококвалифицированный специалист Владимир вынес на своей спине и погрузил в микроавтобус. В мыле и в тревожной тишине мы двинулись в аэропорт.

Про первые впечатления

Пересадка во Франкфурте. Две маленькие бутылочки «Шардоне» и шоколадка «Тоблероне» из duty free – насущная необходимость после перенесённых треволнений. Так-то лучше, теперь ощущение дальнейшей неопределённости вызывает лёгкий смешок, а не панический страх.

Самолёт до Рио огромный, людей море. Наши бутылочки уже пустые, так что мы само спокойствие. Вдруг слышим убедительную просьбу: «Мистер такой-то, пройдите, куда следует». Вызывают нас, а так всё хорошо начиналось… Проходим метров тридцать длиннющей очереди до стойки, где нас строго спрашивают:

– Вы разве не слышали, как приглашали пассажиров с детьми?

– Да у нас вроде большой… – виновато переминаясь, отвечаем.

– Нет, – говорят, – вам положено в отдельном помещении и в спокойной обстановке.

Такой вот настойчиво качественный сервис. Фу, отлегло, всё-таки летим.

—

Ещё двенадцать часов полёта – и здравствуй, Рио, о хрустальная мечта Остапа Бендера!

Стефан бодро зашагал в сторону паспортного контроля, распевая песню про то, как казаки, казаки едут, едут по Берлину наши казаки… Мы с Вовкой, куда более напряжённые – действие «Шардоне», очевидно, закончилось – рассматривали надписи на загадочном португальском.

Когда вышли на улицу, обволокло влажным тёплым воздухом, таким с непривычки даже трудно дышать какое-то время. Удивилась и обрадовалась, что встретить нас в аэропорту среди ночи приехал Вовкин босс – типичный космополит австралийского происхождения, горячо полюбивший Рио. Решила, что это хороший знак – значит, нас тут кто-то ждёт!

Вскоре радость моя поутихла. Сорок минут пути из аэропорта до нашего нового дома я с трудом выдавливала из себя хотя бы улыбку вежливости: всю дорогу из окон автомобиля наблюдала многие километры трущоб – печально известных бразильских фавел. Какой там лоск, какой гламур! Только резкий запах серы, доносящийся со стороны корабельных доков. О том ли мечтал ты, Остап?..

Когда доехали до дома – а он оказался под охраной, с лифтом и даже с толстопузой вазой на полу – я была как тот кот из анекдота, который вопит «Вааау, гречка!» на третий день её нежелания. Подумать только, какую-то неделю назад я недовольно морщила нос, рассматривая изображения скромненькой, аскетичной такой квартиры, в которой нам предстояло жить в окружении невнятного вида строений. Теперь, получив лишь самое первое представление о том, в каких условиях живут миллионы обитателей «Города Бога», я поняла, что уже никогда не буду прежней… Да нам достались хоромы! В хоромах было квадратов пятьдесят, при этом зачем-то в кухню вела отдельная входная дверь, там же ютилась и вторая туалетная комната. Зачем же, ну, а? Ответ кроется в ощутимых культурных различиях между нашими дружественными странами: белые воротнички и прочие представители среднего класса привыкли иметь прислугу, для которой и отведена изолированная рабочая зона практически в любой бразильской квартире.

—

Итак, что мы имеем при свете дня. Рядом с нашим домом – живописный залив Ботафогу, знаменитая гора Сахарная Голова, статуя Спасителя над нами, пляж Копакабана в одной станции метро, для занятий спортом все условия. Это хорошие новости. С другой стороны, вода залива даже на невооружённый взгляд непригодна для плавания, гулять по городу – сомнительное удовольствие из-за экстремально узких пешеходных тротуаров и ещё более экстремального автомобильного движения, детских площадок не замечено ни единой, в British school попасть можно только преодолев лист ожидания и заплатив «за вход» больше, чем за семестр обучения в хорошем московском университете. Это не очень хорошие новости.

Как вполне точно и в своём неповторимом стиле описал ситуацию муж: «Ну… надо попривыкнуть».

Ну что ж, начнём.

Про пытку языком

Бразилия – единственная страна Латинской Америки, где говорят на португальском. Не самый популярный язык для изучения в России, но я молодец – начала учить его заранее, ещё в самолёте… Моего английского и французского мне раньше было достаточно, чтобы уверенно чувствовать себя и в работе, и в путешествиях. Но Рио-де-Жанейро напрочь вышвырнул меня из зоны комфорта. Английский явно не в почёте, объясняемся преимущественно жестами. Вообще-то, бывает даже весело: например, когда Вовка в ресторане курицу изображал, все вокруг оценили. Но большую часть времени ощущаешь всё-таки полную беспомощность. Признаться, у меня были большие надежды на мой испанский времён университета – ведь мы все учились понемногу чему-нибудь да как-нибудь, я даже хорохорилась и уверенно заявляла, что заговорю через пару месяцев как пить дать. Так вот, если в тексте и удаётся порой найти знакомые однокоренные слова и в целом понять смысл написанного, то из бразильской речи я не понимаю ни-че-го. Поток звеняще-шипящих, клонящих в сон звуков. Вовка всячески троллит меня по поводу «как пить дать», и я страшно обижаюсь.

Хвалю себя за то, что предусмотрительно привезла с собой самоучитель португальского. Сначала меня раздражало, что он предлагает целых три варианта произношения слова – португальского европейского, бразильского и местного кариокского – но необходимый минимум для выживания я с его помощью освоила всё же довольно быстро. Другой мой полезный лайфхак – фотографировать меню во всех кафе и ресторанах. Первый наш ужин не удался: ни понять, ни объяснить, ни съесть то, что в результате принесли, оказалось невозможно. Зато после качественно проделанной мною домашней работы в виде перевода с десяток меню разных заведений и олдскульной зубрёжки, жить стало куда веселее, а я превратилась в безусловного авторитета в семье, портить отношения с которым крайне невыгодно.

Достижением вчерашнего дня было объяснить неторопливым бразильским барышням в магазине, что мне нужно двести граммов вон тех вяленых томатов и ещё столько же этих вот фаршированных оливок. Это нелегко доставшееся развесное добро я в итоге забыла на кассе, и вечером моему разочарованию не было предела.

Вовка в несколько более удачном положении: рабочее окружение говорит на английском, местные в офисе помогают при необходимости. Но и он уже успел понять, что прожить здесь два года без португальского – значит обречь себя на множество дурацких ситуаций и тотальный дискомфорт. Поэтому прилежно слушает со мной по утрам аудио-уроки. Вчера метался в поисках ручки перед выходом, чтобы записать пару выражений на бумажку. Боялся забыть слова, не доехав до работы. В результате забыл дома бумажку. В общем, все мы немножко волнуемся.

И Стефану непросто. Два последних года жизни в Сочи потчевали его игровым английским. И вот теперь, когда на детской площадке с ним заговорил местный мальчик, он гордо ответил: «I Am From Russia». С интонацией Шварценеггера: «I’ll Be Back». Местный мальчик ретировался.

С американской школой тут такие же сложности, как и с британской, так что ребёнку, скорее всего, предстоит пойти в обычную бразильскую школу. Не знаю пока, хорошо это или не очень. Он, конечно, выделяется. На улице незнакомые тётеньки гладят по пшеничным волосам, удивляясь их цвету. А он ведь только с виду белокурый голубоглазый ангел. Характер у него нордический, может и рявкнуть не по-детски.

Pulsuz fraqment bitdi.