Kitabı oxu: «Математик»

«Интересен лишь человек, в

котором есть прорыв в

бесконечность».

/ Николай Бердяев «Тоска»/

© Марина Кужман, 2019

ISBN 978-5-0050-4628-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Мы как раз и познакомились с ним близко, когда он умирал от очередного похмелья, предоставленный самому себе.

Это был последний год учёбы в университете, в этот день нас распределяли на практику по разным заводам, а после практики написание диплома, и дальше – его защита, госэкзамены и выпуск.

После собрания одна из подружек пригласила меня на местную киностудию, где и устроили маленький праздник с шампанским, музыкой и танцами. Там был телефон, и все стали названивать своим друзьям и любимым. Хотелось продолжения.

Я тоже позвонила в общежитие, и вдруг услышала знакомый голос своего бывшего преподавателя по математике на втором курсе, мы разговорились, он назначал мне свидание. Все знали его и были удивлены моей смелости и думали, что я не пойду на встречу, я и правда поначалу не собиралась с ним встречаться, но так как все думали, что я струшу, я решила пойти. Мы встретились с ним в деревянной беседке, которая стояла в скверике около общежития. Я пришла первая: его там не было и в душе обрадовалась; мои подружки ждали меня по ту сторону на улице. Я решила: подожду пять минут и уйду, но не прошло и нескольких минут, он появился. У него был больной вид, голова не держалась, а сильно-сильно тряслась, и всё его необыкновенно красивое лицо искажали судороги, видимо как результат его героических усилий удержать голову в вертикальном положении. Я помнила его с лицом полным спокойствия, уверенности, серьёзности и сосредоточенности, когда он преподавал на втором курсе, и вдруг такая печальная картина, на пальце его правой руки было кольцо, значит он женат, но у него был вид очень и очень одинокого человека. Я хотела уже вежливо попрощаться, вспоминая наш девиз с моей подругой Ниной

«главное во-время смыться». Но он решительно. сел рядом и стал непринуждённо со мной разговаривать. Оказывается, он уже приходил в беседку и был опечален, что меня нету и уже потерял надежду, что я приду, и рад что вот встреча состоялась. Я была уверена, что он не помнит меня как студентку, и сказала, что работаю на студии: мне хотелось выглядеть и чувствовать себя взрослой женщиной, быть на равных.

Завязался разговор о модных тогда Шукшине и Высоцком. Нам обоим они нравились, но главное надо же было как-то сблизиться и о чём-то говорить. Хотя и его и меня больше занимало, то что происходит между нами сейчас и если бы появился кто-нибудь из этих знаменитостей воочию, они бы только мешали. Было приятно слушать его голос, манера говорить и интонация располагали. Взгляд огромных красивых чёрных глаз внимательный и ободряющий окутывал как вечерняя темнота. Его трясущаяся голова и судорожная мимика на лице, -вызывали жалость и сочувствие. Но больше поражала его неординарность, он был совсем другой. Большинство преподавательского состава были ординарные серые люди, сделавшие карьеру своим прилежанием или ловкостью, но никак не одарённостью и кроме скуки они не вызывали никаких эмоций.

Неожиданно он наклонился и поцеловал меня, из-за трясущейся головы, ему стоило это усилий. Мне это было совсем не нужно, но я не оттолкнула его, мне не хотелось обижать его. Было уже начало ноября и становилось холодно, после небольшой паузы он предложил пойти в его комнату и попить чаю.

Это была та самая комната.

Он был тот друг, который оставил ключи от комнаты с цветным телевизором. Он помог мне снять пальто, в комнате вся пепельница была завалена окурками, мы сели на диванчик, тот самый диванчик, потом он вдруг встал, выключил свет и стремительно бросился меня раздевать, это всё произошло так быстро, что я не успела ничего подумать, как он уже овладел мною, потом пошёл включил свет, как ни в чём не бывало стал разговаривать со мной о посторонних вещах, как будто ничего особенного не случилось, просто я его давняя подруга и мы сидим – спокойно беседуем. Лицо его выглядело намного спокойнее. Я стала собираться домой.

– Куда же ты пойдёшь, уже далеко за полночь, – сказал он голосом старого близкого друга, тревожащегося за мою безопасность.

Я стала возражать:

– Да нет, мне пора.

Он тут же перевёл разговор на какую-то интересную тему, разбудившую моё любопытство. Он вдруг стал необыкновенно радостный, весёлый, красивый – мои чувства и мысли мешались. Он пошёл на кухню, поставил чай, налил мне чашку и начал опять рассказывать что-то. Не так важно было о чём он говорит, но как и то что это он говорит хотелось слушать и слушать. Его радостное настроение предалось мне и злиться было уже просто глупо. И я осталась у него. Мы не спали всю ночь, ему было плохо, он задыхался, у него был сильный невроз, он умирал, у него была самая настоящая агония, я тогда не совсем понимала это, я успокаивала его как могла и это на него действовало, я вдруг почувствовала власть над ним как над собственным ребёнком и необыкновенную близость.