Kitabı oxu: «Невесомость», səhifə 2

Вскоре после нашего разрыва умерла моя бабушка, а я не смогла даже приехать на похороны, потому что не дали отпуск. Категорически.

Примерно в то же время мой менеджер совершил ошибку, за которую отчитываться перед всеми клиентами пришлось мне. И после всей моей упорной работы поздравили и наградили премией его, мне не сказали даже «спасибо». Естественно. Существенных денег в офисе не заработать, это ладно, но… Меня убивает тот факт, что, чтобы выжить в современном обществе, приходится каждый день своей жизни идти туда, где быть невыносимо. Считать минуты до выхода и вынужденно улыбаться всем, изображать любезность без права на собственное мнение и уж тем более на его выражение. И все для чего? Чтобы на заработанные деньги разве что еды купить. Еды купить, чтобы выжить. Выжить, чтобы вернуться в офис.

– Все и сразу на одни плечи. – парень улыбнулся, но в глазах его была тоска. – В это сложно поверить, но я частично могу понять, о чем ты говоришь.

Я кивнула и продолжила:

– Помню шла по городу в тот вечер и мне сигналили машины, водители выкрикивали «красотка!»

Хорхе перебил:

– То есть тот факт, что на тебя обращает внимание противоположный пол тоже вводит тебя в депрессию?

– Не смешно. Я всю дорогу думала: вот ведь они чьи-то парни и мужья… А ведут себя, как приматы. Да и вообще им абсолютно все равно кому это кричать. Сейчас они кричат мне, а еще через пятьсот метров кому-то другому.

– Извини. – Хорхе кивнул. – Продолжай.

– Родители давили на меня, что пора, пора найти серьезного парня, завести семью, детей… В моей стране принято довольно рано обзаводиться семьей. Если не сделать этого вовремя, становишься своеобразной белой вороной. А я не хочу просто жить с кем-то лишь потому, что так принято. Чтобы потом что? Через два года развестись? Или делать вид, что я не знаю о его интрижках, истерично делать подтяжки всю оставшуюся жизнь и бояться того дня, когда он скажет «я полюбил и ничего не могу с этим поделать».

–– Какие у тебя вообще отношения с семьей?

– Как у генерала с солдатом. Я обязана была получить то образование, что выбрали они. Устроиться на хорошую работу и так дальше жить, как все «нормальные люди». А я совсем другого всегда хотела. И вот, мне 24, я сделала все именно так, как от меня ожидали, чтобы меня просто оставили в покое. И теперь хочу закрыть глаза и больше не видеть того, к чему меня все это привело. Это не моя жизнь… Каждый раз, глядя в зеркало, я вижу незнакомого мне человека, по которому сверху кроме всего пытается проехаться станок современных ценностей, обесценивших значимость всего, что действительно ценно.

Лицо парня стало серьезным. Все время до этой минуты он держал спину прямо, а сейчас прогнулся, словно из него вытащили хребет, и больше не осталось никакой опоры. Он молча уставился в одну точку на несколько секунд, закрыл глаза и его начало знобить. Затем он посмотрел на меня и на выдохе сказал:

– В том, что ты говоришь есть смысл. Хотя мало кому удалось прожить идеальную жизнь без проблем. Трудности в жизни есть у каждого. Вопрос в том, насколько хорошо тебе удается с ними справляться, и кто может тебя поддержать, когда это нужно.

–– Мои «помощники» довели меня до синдрома здравого смысла, когда я сама себя начинала загонять в ловушку. В моей голове это уже даже начало обретать какую-то логику и мне казалось, что так и надо жить. Но почему же я тогда совсем не счастлива? Я совсем потерялась. Но, пожалуй, правда в том, что винить кого-то куда проще, чем признаться в собственных ошибках.

Хорхе внимательно смотрел на меня молча затем, выдохнув, добавил – Надо отдохнуть. Можешь остаться у меня если хочешь.

Я не отвечала, просто смотрела на пустой стакан.

–– В моей квартире есть свободная комната, переночуешь там.

– Спасибо, – я перевела взгляд на него, – Спасибо тебе большое.

Хорхе подошел ко мне и обнял:

– Все будет хорошо. Теперь все будет хорошо.

Мадрид невероятно красив ночью. Изумительная подсветка гордых царственных зданий делает их то радостными, то загадочными с изменением цвета. Величие королевского дворца заставляет задумываться о различных эпохах, в которых Мадрид был домом многих поколений, о его богатом прошлом и настоящем.

У площади Испании мы свернули на широкую улицу с высокими утонченными зданиями. Машина остановилась у железных ворот, и они начали медленно подниматься. Мы оказались в огромном гараже, где, словно в стойле, в два длинных ряда были припаркованы стальные жеребцы: уже по автопарку было понятно, какие люди живут в этом доме. Лифт поднял нас на десятый этаж и открылся в длинный коридор, стены которого до середины были отделаны зеленым мрамором. Торжественно блистали золотистые перила лестниц, обрамляющих белоснежные ступени. Это было совсем не похоже на дом, в котором снимала квартиру я: старое здание с обветшалыми деревянными коридорами, такими тесными, что двум людям в них уже мало места, чтобы разойтись.

Хорхе направился к одной из дверей, доставая из кармана ключи. Три поворота и замок открылся, позволяя тяжеленной на вид двери сдвинуться. При входе парень остановился, чтобы ввести код для отключения сигнализации.

Я вошла внутрь, но была уже слишком уставшей, чтобы разглядывать саму квартиру.

– Идем, я покажу тебе ванную и твою комнату.

Я пошла следом.

– Здесь моя спальня, – он открыл дверь. Я заметила лишь большую кровать внутри, так как свет был выключен. – Тут одна ванная комната, там дальше по коридору зал и кухня. Можешь в этой комнате остаться. Она обычно для гостей. – Хорхе показал мне на одну из дверей в коридоре рядом с залом.

Я зашла в небольшую комнату приятных коралловых тонов, в которой была большая кровать, столик с ночником и огромное зеркало, стоявшее на полу до самого потолка высотой. Войдя, я сразу упала на кровать.

–– Хочешь я дам тебе майку? Так удобнее будет спать.

–– Спасибо, – я сделала усилие, чтобы присесть. Моментально моя «пижама» оказалась у меня на кровати.

– Я принесу тебе воды, – Хорхе вышел на кухню.

Майка ярко красного цвета выглядела на мне скорее, как короткое платье. Растрёпанные длинные волосы, макияж на глазах смазался. Я смотрела на себя в зеркало то собирая волосы наверх, то распуская снова.

–– Тебе однозначно больше идет, чем мне, – сзади раздался голос Хорхе.

–– Блондинка в красном – это же классика.

– Принести тебе еще чего-нибудь? Ты голодна?

– Нет спасибо. Ничего не нужно. Я только хочу отдохнуть.

– Если хочешь поговорить или тебе что-то нужно дай мне знать. – Хорхе приподнялся, чтобы встать, но я взяла его за руку.

– Не уходи. Мне немного не по себе от мысли остаться наедине сейчас. – Возможность остаться сейчас один на один со своими мыслями заставляло все тело дрожать.

–– Хорошо, я останусь, пока ты не уснешь, – он присел ко мне на кровать. Я легла, обняв подушку. Хорхе гладил мою голову. – Ты совсем как принцесса. – он прошептал.

– Когда я была маленькая, мама часто уезжала по работе за границу. Сказки на ночь приходилось читать моему отцу. А он не знал ни одной. Поэтому как биолог и рассказывал мне сначала о животных… А затем переходил на рассказы о синтетической теории революции, генетическом дрейфе.

– Это хороший способ помочь ребенку заснуть как можно скорее. – Хорхе ответил, улыбаясь, а я продолжала рассказ, постепенно проваливаясь в расслабляющую негу сна.

– Речь об изменении частот вариантов генов в популя…, – я зевнула и мои глаза закрылись. Я попыталась продолжить предложение, но получилось лишь издать несколько невнятных звуков. Веки словно были каменными. Я почувствовала, как Хорхе поправил прядь моих волос, убрав с лица, и чуть касаясь, провел рукой по голове. И я уснула. Моментально. Словно больше уже ничего не болит и не беспокоит. Словно все беды остались где-то далеко позади… или вообще происходили не со мной… И даже отголоски воспоминаний о всех прежних печалях тихо, медленно угасали…

Глава 4

Оглядываясь на пережитое, я вспоминаю рассказ об одном старике, который на смертном ложе поведал, что его жизнь была полна неприятностей, большинство из которых так и не случилось.

Уинстон Черчиль

Темные силы, зародившиеся с родом человечества, объединяются в одну тень, которая преследует нас, напоминая об ошибках и неудачах прошлого. Становясь больше и сильнее с каждым годом, с каждым неверным шагом, с каждым сожалением. Приобретая абсолютную власть над нашими действиями, нашим мышлением и сознанием. Наши страхи, наша неуверенность, незавершенность, комплексы, – все то, что побеждает в битве за наше сознание и восприятие реального.

Я видела ее.

Она высокая, границы ее нечетко очерчены. Шрамы моего прошлого – ее крылья. Она приходила ко мне во сне и после я просыпалась и не знала, чего мне хотелось больше: никогда не засыпать снова, или уйти обратно в сон и больше не открывать глаза. Она обнимала меня, воздействуя на мой мозг, передавая лишь серые изображения, лишенные радости, пытаясь обессилить мою волю и превратить мое будущее в тонкую материю своей обыденной серой сущности.

Я проснулась утром от стука в дверь. Приоткрыв глаза, я не сразу вспомнила, как оказалась в этой комнате.

– Можно? – это был Хорхе.

– Да, заходи, – я ответила, стараясь подавить зевоту, потягиваясь в кровати.

– Доброе утро, – парень подошел к кровати и сел рядом. На нем была черная майка и серые штаны. Черный цвет ему очень шел, в сочетании с темными волосами и цветом глаз. – Как спалось?

– Привет. Я вообще не очень хорошо сплю в последнее время, часто просыпаюсь.

Я села на кровати, пытаясь вспомнить, что видела во сне. Ощущения при этом были не очень приятные. Забавно, но, даже когда мы не помним, о чем был ночной кошмар, с нами на утро остаются ощущения страха. Я сосредоточилась и начала прокручивать в голове те короткие фрагменты сна, что все еще могла удержать, пока они не исчезли навсегда: за мной снова шла моя тень. Я пыталась спрятаться от нее в доме, где жила еще в раннем детстве. В нем было темно. Забежав в свою комнату, я стучала по выключателю, но тщетно. В лампочке на потолке загоралось лишь немного света, которого не хватало даже на то, чтобы увидеть мою вытянутую руку. Затем он снова пропадал.

– А ты? – спросила я решив, что лучше подобные детали опустить.

–– Почти не спал. Много думал о вчерашнем, обо всем, что ты рассказала, – Хорхе взял небольшую паузу. – Я приготовил тебе полотенце, халат, если хочешь пойти в душ.

–– Спасибо, очень кстати.

– Что хочешь на завтрак?

– Тост с кофе вполне сойдет. А который час?

– Уже почти 13.

– Можно назвать это сразу обедом. – я взяла полотенце и халат и направилась в сторону ванной комнаты.

Стены в ней были отделаны изящной плиткой темно-серого цвета. Широкое зеркало обрамлено подсветкой, под ним – двойная раковина из черного мрамора с золотистыми линиями из янтаря.

Я разделась и зашла в душевую, закрыв в нее за собой стеклянную дверцу. На подставке был шампунь из трав и гель для душа. Я включила воду и на меня упала прохладная мощная струя. Механизм душа был достаточно замудрёный: на стальном каркасе было несколько регуляторов мощности и температуры. Минуты две я пыталась разобраться, чтобы получить нужную температуру, стоя немного в стороне от струи, и наконец это удалось.

Приятная горячая вода обняла мое тело, смывая весь накопившийся стресс. Я выдавила немного шампуня на ладонь и душевую заполнил ароматный запах трав, словно в хвойном лесу. Несколько секунд я просто вдыхала этот запах, заполняя им весь объем моих легких: он был таким мощным, свежим. Выходить совсем не хотелось, и еще какое-то время я просто стояла под водой с закрытыми глазами, пытаясь отключиться и ни о чем не думать.

Я вытерла тело и волосы полотенцем и накинула мягкий белый халат.

Оказавшись в коридоре, я направилась к соседней широкой двери. За ней был большой зал с огромным панорамным окном, закрытым жалюзи. Я подошла к окну, чтобы их поднять, и мне тут же пришлось прищуриться: с улицы комнату залил яркий свет золотого летнего испанского солнца. Когда я все же смогла поднять ресницы и перестать щуриться, мне открылся прекрасный вид на парк, расположившийся немного выше дороги. По периметру его украшали пальмы, в центре располагался египетский храм. С высоты парка должно быть можно видеть всю восточную западную часть города. Идеальное место для вдохновения.

– У меня нет фена. – голос Хорхе прозвучал так неожиданно, что я подпрыгнула на месте.

– Ты меня напугал.

– Прости.

– Ничего страшного, – я выдохнула. – Я не пользуюсь феном.

– С такими длинными волосами?

–– Именно поэтому, – я улыбнулась, – Фен сильно сушит волосы, я стараюсь просто пользоваться полотенцем, а потом оставляю сохнуть самостоятельно. Иначе они сильно ломаются.

– Идем на кухню, – Хорхе взял меня за плечо и повел в сторону коридора. За соседней дверью была просторная кухня с большим стеклянным столом в стиле модерн. Парень подошел к холодильнику и открыл дверцу. – Тут куча всего, можешь брать, что тебе захочется.

Фрукты, овощи, соки, йогурты, сыры, бутылка шампанского. На дверце сбоку в ряд красовались баночки с пивом, колой, фантой: напитки на любой вкус.

– У тебя часто наверно бывают друзья?

– Последний раз большая компания приходила, когда у меня была высокая температура. Я заболел гриппом и меня пришли проведать.

–– Это здорово, что они заботятся о тебе.

Хорхе посмотрел на меня со знакомой уже мне улыбкой, поднимая лишь левый уголок губ:

– Они устроили вечеринку в зале, пока я пытался в спальне заснуть.

– Нет… – я с удивлением и сожалением смотрела на парня. – Ужасные люди.

– Да нет. Обычные. – он достал из холодильника упаковку соевого молока и направился в сторону кофе машины, где его поджидал ароматный напиток, – Прости, молоко у меня только соевое. – он продолжил так, cловно те воспоминания его абсолютно его не задевали.

– Я помню, ты мне говорил, у тебя непереносимость лактозы.

– Именно.

– Нестрашно, чай вполне сойдет. У тебя на сегодня скорее всего есть какие-то планы. Я скоро уйду.

–– Нет планов. Я проверил почту, мне с маниакальной настойчивостью отправляют сообщения начинающие стартаперы с безумными идеями. Большинство просит консультации о списке документов и большинство переговоров заканчивается темой «как уйти от налогов». Нужно бы еще кое-что перечитать, но думаю я перенесу это на неопределенный срок. Если, конечно, твое решение уйти как можно быстрее неокончательное.

– Я это сказала просто, чтобы не надоедать и не отвлекать тебя, если ты занят. На самом деле я даже не знаю пока как мне домой попасть. Я ведь оставила ключи внутри, полная решимости. – я вспомнила о том, как уходила из дома, уверенная в том, что больше ключи эти в руки никогда не возьму. – Хозяйка квартиры, которую я снимаю, сейчас в отъезде в Италии, будет только на следующей неделе.

– Можно было бы позвонить в специальную службу, но сегодня воскресенье и никто не приедет. Где ты живешь?

–– Недалеко от Мансанарес, в мансарде 6-и этажного дома. Ччерт, даже окно оставила открытым – я взялась за голову, запустив правую руку в волосы.

– Это же хорошо! Надеюсь, соседи не уехали.

– Моей соседке по площадке около 70-и лет, в последнее время она нечасто куда-то выходит.

–– Тогда все просто. Мы навестим твою соседку и по крыше зайдем в квартиру.

– Крыша достаточно крутая, хотя я иногда залезала туда. Оттуда очень красивый вид на город. Чувствуешь себя птицей.

Я помешивала мед в черном чае с лимоном. Пошел приятный запах хлеба и через мгновение раздался щелчок тостерницы. Хорхе достал хлеб, положил сверху слой тертого помидора, полил слегка оливковым маслом и добавил щепотку соли.

– Не терпится увидеть, – он протянул один тост мне.

– Спасибо, – я задумалась на минуту, вспомнив, в каком состоянии оставляла свою квартиру перед уходом. – Ой нет… там ужасный беспорядок…Боже. – я прикрыла рот ладонью, мне стало неудобно от этой мысли.

– Не переживай, это неважно. – Хорхе пожал плечами при ответе. – Если бы не Мария, мне страшно было бы даже представить, как выглядела бы моя комната.

– Мария? – я удивилась. Не похоже, чтобы у него была девушка и уж тем более жена.

– Это наша домработница, – он ответил с улыбкой.

Хорхе зевнул, прикрывая рот рукой, и я вспомнила, о чем он говорил ранее утром.

– Ты думаешь, что я сумасшедшая? О чем ты думал всю ночь?

– Нет, – он улыбнулся, – я не об этом думал. Я вспоминал многое сначала. Потом думал о том, что ты чувствовала. А позже мои мысли завели меня в какую-то утопию, и я просто размышлял.

–– На тему?

– Ну, например. Если выйдет так, что ты живешь вечно, что лучше: жить вечно одному с разными партнерами или жить вечно с одним и тем же человеком?

– Это зависит от того человека, вместе с которым тебе предстоит жить. Если это кто-то вроде меня, то лучше сразу умереть.

Хорхе засмеялся:

– Спасибо за предупреждение, – он наклонил свою голову к моей, слегка приобнимая меня за плечи. И я продолжила:

– Но, если это твое альтер-эго, с которым ты чувствуешь себя счастливым, с которым тебе хорошо и комфортно, без которого ты не можешь себе представить существования, то, конечно, с одним. Тем более он будет единственным, с которым тебе действительно просто, ведь он проживет такую же долгую жизнь. И фраза «понимать тебя как никто» будет действительно что-то значить.

–– Интересно, – он внимательно смотрел на меня, качая головой.

После завтрака посуда была аккуратно сложена в посудомоечную машину, и мы пошли одеваться. Телефон почти разряжен. Пару сообщений от знакомых: запрос в фейсбуке лайкнуть страницу, один скучный «как дела?» и забавный gif с котятами. Ничего нового.

Только сейчас при свете, выспавшись, я смогла оценить, насколько дорого была обставлена эта огромная квартира: редкие материалы, использованные при оформлении полов, ванной комнаты, натуральные богатые ткани занавесок, огромные прекрасные картины, одна из которой мне особенно приметилась: это была картина моря, висящая над пианино. Очень похожая на ту, что была в доме моих родителей. Художник с невероятным мастерством положил краски так, что можно было видеть солнце сквозь густые покрывала волн, мелкие камни играли светом на берегу.

В зале и каждой комнате шикарная мебель создавала уютную, не слишком вычурную обстановку притом, что каждая вещь, казалось, гордо говорила: «я доступна далеко не каждому». Отделка, все оттенки и каждая деталь были продуманы по дизайну.

Я не озвучила своих мыслей по этому поводу. Решила поступить, как Хорхе: ему наверняка уже много кто говорил о том, какая у него хорошая машина, отличная квартира.

Я никогда не была завистливой. Не в материальном плане точно. Возможно только, когда видела счастливых людей на улице: тех, кто собирался со своими друзьями в парке, со своей парой. Прогуливаясь вместе, светясь от счастья, планируя свое совместное будущее. Или тех, кому удалось построить свою жизнь так, как им всегда хотелось: заниматься любимым делом в окружении самых близких надежных людей. Глядя на них и сравнивая их жизнь со своей, у меня опускались руки от беспомощности. Неважно как сильно я пыталась получить того же, каждый раз судьба отвечала «…Да…, но нет, прости.»

У двери при выходе Хорхе задержался, чтобы ввести код сигнализации и после мы спустились в гараж, где парень попросил меня ввести адрес в GPS.

–– 18 минут, – я прочла на экране, когда маршрут был проложен, и мотор завелся своим утробным урчанием, переходящим в ревущий бас, точно дикий зверь.

Лишь в августе можно видеть улицы города, незаполненные людьми: большинство жителей уезжает ближе к морю, а те, кто остаются, выходят лишь ночью, когда палящая жара спадает. Это единственная пора, когда можно увидеть Мадрид настолько пустым. И мне это нравится: можно разглядеть детали улиц и домов, которые раньше никогда не замечала из-за жужжащих толп.

До моего дома мы добрались уже за 14 минут. Как же странно видеть его снова.

В тени у подъезда сидели двое старичков соседей, вечно болтающих о своем недовольстве властью, погодой и другими соседями. Все как у всех. Переехав сюда из Польши, я поняла одно: везде все люди одинаковые, и заботы и мысли у всех очень схожи, независимо от страны, языка и климата. И жаловаться на жизнь, похоже, в самой природе человека.

Я подняла руку, чтобы набрать номер соседней квартиры: 6Б. Никто не отвечал. После повторного звонка в домофоне раздался женский голос:

– Даа?

–– Добрый день, Беата, это Марго. Я забыла дома ключ. Вы не могли бы мне помочь и открыть дверь?

Прозвучал сигнал открытой двери без единого слова старушки в ответ, и мы вошли. У входа – крошечный лифт, в который с большим трудом можно влезть вдвоем. Мы забрались внутрь, тесно прижавшись друг у другу, чтобы уместиться, и я нажала на цифру 5.

Мы просто смотрели друг на друга, утрамбованные размерами кабины, не говоря ни слова. Словно магнитом меня притягивало к нему еще ближе. Я сглотнула набежавшую слюну и, решив прервать неловкое молчание, сказала:

– Оттуда пешком наверх. До самого чердака лифт не идет.

Хорхе лишь кивнул в ответ, продолжая смотреть на меня молча.

Небольшая, но крутая лестница вверх привела нас к площадке. Я постучала в дверь сеньоры Беаты и из квартиры раздался ее радостный голос:

– Входи, входи!

– Беата, я сегодня с другом. – я сказала, переступая через порог квартиры.

–– Прекрасно, проходите, я пока удержу Марселя.

– Марселя? – Хорхе посмотрел на меня.

– Это ее кот, – ответила я почти шепотом, – он немного нервный, когда приходят гости. Но ласковый, если дашь еды. У меня на котов аллергия, так что я тут обычно надолго не задерживаюсь, хотя у Беаты здорово. Она очень приятная женщина. Немка. Вышла замуж в молодости за испанца, и они остались жить здесь.

–– Здравствуй, моя красавица, давно ко мне не заходила. – Беата обняла меня и поцеловала два раза, – Как ты поживаешь?

–– Все хорошо, – я улыбнулась, – Это Хорхе, мой друг.

– Приятно познакомиться. Друг, вот ведь как. – женщина обняла парня, пристально глянула на него, затем надела очки с толстенным стеклом, которые висели у нее на груди на веревочке и добавила, – Ничего такой!

– Спасибо, – Хорхе чуть покраснел и опустил глаза.

Никогда бы не подумала, что подобный комментарий от пожилой дамы может его смутить. Или может быть его смущал такой комментарий в моем присутствии?.. Да нет, глупости… Почему-то такая мысль тем не менее доставила мне удовольствие.

– Беата, я оставила ключи в квартире, но окно открыто. Мы подумали, может Вы нам разрешите перелезть на крышу через Ваше окно, чтобы попасть внутрь?

– По крыше полезете?? Но это же очень опасно! Дети мои, ой, ой, ой. – Она закачала головой и ушла на кухню. Мы продолжали стоять, молча глядя друг на друга, в маленьком коридоре с покрашенными в коричневый цвет стенами, на которых висели фотографии женщины с ее мужем. На одной из фотографий на коленях у Беаты сидел Марсель, прищурив глаза. – Попробуйте мое печенье сначала, – донесся ее голос из кухни.

–– Ммм, печенье? – Хорхе такое предложение явно заинтересовало, и он, кивнув, сделал несколько шагов следуя на запах свежей выпечки.

–– Я приготовила печенье, сегодня же воскресенье! Думала дети приедут, а у них не вышло. Вот ведь как. Вот оно, имбирное, разбирайте, только из духовки. – Беата махнула рукой в сторону стола, на котором на противне лежало свежее еще горячее печенье круглой формы. От него медленно поднимался светлый дымок. Вся кухонька была заполнена теплым праздничным ароматом имбирной выпечки.

– Вкусно пахнет, – Хорхе подошел ближе к столу и аккуратно взял печенюшку.

Справа уголком глаза я заметила рыжий урчащий комочек: Марсель по-королевски разлегся в кресле, медленно поднимая хвост и ударяя им снова, словно плетью по сидению, сладко при этом мурлыча.

– А есть что-нибудь для него? – Хорхе подошел к коту, осторожно протягивая ему руку.

– Есть у меня и для Марселя лакомства. Без них незнакомым людям лучше не подходить. – Беата отошла в угол кухни и, потянувшись к верхней полке на носках, достала коробочку с кормом. – Держи, – женщина отсыпала немного корма в ладонь парня. Марсель, увидев знакомую коробку, отреагировал немедля, поднявшись на лапы.

Корм был в виде рыбок, коричневого цвета. Выдавался нашему пушистому другу поштучно, зарабатывая видимо, тем самым постепенно расположение и доверие. Когда же все рыбки в ладони Хорхе закончились, парень приподнял ладонь над головой Марселя, и тот подтянул мордочку, потершись о нее в знак признательности.

Мы взяли еще по печенью, оно было действительно очень вкусным: сладким со щепоткой соли и пикантной ноткой имбиря.

–– Спасибо, Беата, оно очень хорошее.

–– Рада, что вам понравилось.

– Нам бы попасть ко мне, можно мы попробуем через зал?

Мы прошли в небольшую, обставленную старой мебелью, комнату. Преимущественно все в ней было коричневого цвета. Здесь было очень уютно, настолько, что в сочетании с запахами выпечки из кухни моментально расслабляло и клонило в сон.

– Сейчас, ребятки, я открою окно, – Беата потянулась за ручкой на раме, повернула ее, и окно распахнулось. Женщина выглянула и обернулась к нам, – Мне очень не нравится эта ваша затея. А почему ты не позвонишь Диане?

– Она уехала на неделю.

– Ну да, ну да…Ой ой ой… Не нравится мне эта идея. Не лезьте вы туда. Крыша дряхлая, да еще и крутая, шею посворачиваете.

Я высунулась из окна, Хорхе стал сзади:

– Это то окно? – он указал на торчащую наружу раму.

–– Да. – я кивнула в ответ.

– Хорошо, я запрыгну и открою тебе дверь изнутри. Беата, ничего страшного, я аккуратно.

–– Но, – она попыталась перебить.

– И спасибо большое за печение, – Хорхе не дал Беате закончить, взяв крепко за руку и обняв женщину. – Марго, подожди меня в коридоре, я открою.

–– Ладно, – я согласилась, но осталась следить у окна.

Хорхе перелез через окно и стал на старую черепицу, уцепившись крепко руками за раму.

–– Осторожно, она может поехать вниз. – мне было страшно, когда я смотрела на дрожащие под его ногами черепки покрытия, которые, казалось, в любую секунду могут выскользнуть.

– Раз плюнуть! – Парень старался держать марку, хотя было заметно, что вниз смотреть ему страшно: он то и дело закрывал глаза и осторожно испытывал каждую часть крыши, на которую становился, сперва легко касаясь ее ногой и затем перенося вес своего тела. От одного окна до другого было около шести метров, но такая дистанция казалась километровой. Я пристально следила за каждым движением Хорхе и волновалась, восторгаясь в то же время его смелостью. Осталось еще пару шагов и внезапно одна его нога соскользнула. Кусок черепицы упал вниз.

–– Аай! – Я пискнула от страха.

Он крепко держался за ободок крыши.

–– Живой, еще немного, – я выдохнула.

Вскоре парень смог ухватиться за приоткрытое окно и уже через пару секунд запрыгнул внутрь. Я облегченно вздохнула и вышла из зала.

– Он зашел! – я радостно сообщила Беате. – Побегу туда.

–– Господи Иисусе, – она перекрестилась, – Хорошо, что ничего не случилось, я даже не смотрела, страх какой.

– Спасибо большое, Беата, – я обняла женщину и направилась к выходу, как вдруг услышала возмущенный «мррр меяу». Обернувшись, я увидела Марселя, заметившего, что я собралась уходить, не попрощавшись.

–– Ты же знаешь, я не могу тебя за ухом чесать, как все. Не настаивай.

На столе все еще была упаковка с кормом, я достала одну «рыбку» и протянула ее коту.

– Держи, не скучай.

– Мрррр… – одобрительно промурчал кот.

Я вышла в коридор, дверь все еще была закрытой. Позвонила, но никто не открывал. Неужели его настолько ввел в ступор мой беспорядок? Или не то окно. Да то же. Все правильно. Позвонила еще раз. Через минуту стали слышны приближающиеся шаги, и дверь открылась.

– Это ты писала? – спросил парень, забегая тут же назад в комнату.

– Что? – я спросила удивленно.

– Картины у тебя в комнате, – Хорхе обернулся на ходу с серьезным, зажженным взглядом. Я направилась за ним.

– А, да…

– Это же восхитительно! Эта работа, в ней столько эмоций. Чем-то напоминает Магритта, если бы он писал в депрессии.

Меня повеселило такое сравнение.

Хорхе стал напротив картины моего бывшего парня, с замазанными черной краской глазами, которая даже еще не успела засохнуть: масляной краске требуется около 3 дней.

– Это образ как раз того парня, о котором я тебе рассказывала. А ты нтересуешься искусством?

– Я раз 5 был в музее Прадо, трижды в Лувре и почти каждый месяц захожу в музей королевы Софии. Там постоянно какие-то новые совершенно восхитительные экспозиции.

– Даже я так часто там не была.

– М.М. это ты? – Хорхе увидел в углу картины мои инициалы, написанные тонко, прописью черным цветом.

–– Марго Маценг.

– Красивая фамилия.

– Спасибо. – Я улыбнулась и, подойдя к кровати, принялась застилать одеяло. Затем убрала со стола пустую бутылку, бумагу с зарисовками и фразами.

– А эти? – Хорхе увидел картины, стоявшие на полу стопкой без рамки. – Можно?

– Да, конечно.

Он взял в руки одну из картин.

– Это же просто гениально, дух захватывает. Поверить не могу, что эти работы просто пылятся на полу. Ты никому их не показывала?

– Смеешься? Знаешь, сколько таких «творцов», как я? И каждый мечтает когда-нибудь прославится, как Дали.

– А ты не мечтаешь?

Я опустила голову, затем посмотрела на Хорхе:

– Не хочу, чтобы потом не разочаровываться.

– Что за ерунда? Слушай, я понимаю тебя, тебе было плохо. Накопилась куча стресса, а рядом никого не оказалось. Не все в жизни получается с первого раза и так как хочется, но нужно же хотя бы пытаться. И мечтать надо за гранью. И не просто мечтать, а делать.

– Ты сам о чем мечтаешь?

Парень замолчал.

– Это другое. – ответил он после паузы.

– В чем разница? Всегда проще судить о жизни других. В этом и проблема. Свои барьеры нам кажутся всегда выше и сложнее, потому что нам через них прыгать.

– У меня была мечта. Но она уже не сбудется это точно.

– Почему?

Хорхе сел на кровать, молча уставившись в окно.

– Я хотел отправиться в путешествие с моей мамой. – Он зажал губы и сжал обе руки в кулаки, оперевшись ими на кровать. – Она всю жизнь усердно работала, мечтая выйти на пенсию в 45 и начать жить в свое удовольствие, путешествовать. Я говорил ей: «Мам! Ну, давай съездим вместе куда-нибудь. Отдохнешь, посмотрим мир!». А она всегда отвечала: «Я очень этого хочу. Я так хочу поехать с тобой везде, но не экономить, не откладывать на это деньги, а чтобы все у тебя было! Развить бизнес и потом путешествовать всю оставшуюся жизнь». Но мы потеряли ее 2 года назад, когда она заболела раком. Не дожив недели до того возраста, когда она планировала выйти на беспечную пенсию. На протяжении трех лет она сражалась с болезнью. Что мы только не перепробовали. – Глаза Хорхе стали красными и его затрясло. – Она умирала у меня прямо на глазах, и я ничего не мог сделать. Никакие деньги не могли помочь. Ничего нет дороже жизни. И купить ее нельзя. – он глубоко выдохнул – С тех пор я живу как-то по инерции. Время для меня как будто остановилось на том моменте.