Kitabı oxu: «В поисках солнца», səhifə 30
Тот демонстративно уставился в окно: мол, моё дело – наблюдать за улицей, а свои дела сама решай.
Дерек и Райтэн переглянулись, мысленно договариваясь, кто из них начнёт следующий раунд уговоров, если она откажется.
Наконец, Олив нерешительно сказал:
– Ну, возможно, как отдельные консультации…
Довольный Дерек хлопнул в ладоши и заявил:
– Отлично! Это нужно отметить прекрасным обедом! – и подорвался ловить трактирщика.
Илмарт хмыкнул чему-то своему.
2. В какие игры играет Михар?
Существовало три вещи, которых Аренсэн Михар не терпел в людях: неспособность отвечать за свои слова, небрежение к взятым на себя обязанностям и, наконец, эгоцентризм. Поскольку господин Михар притом полагал, что не он должен страдать от подобных проявлений человеческой лени и глупости, поскольку ему это не по чину, – страдали обычно те, кто имел безрассудство проявлять означенные качества при нём.
Кроме того, было ещё три вещи, которые выводили этого сурового господина из себя: срыв сроков, многоходовые сложноуровневые комбинации и непредвиденные случайности.
Ситуация с Райтэном собрала четыре из шести – и господин Михар полагал, что это, право, чересчур, поэтому неплохо бы снизить количество раздражающих факторов.
Начать свою программу оптимизации он решил с Дерека, поскольку Дерек оказался самой раздражающей случайностью в, казалось бы, отлично выверенном плане, и предварительная разведка не очень-то тут помогла.
У господина Михара было достаточно людей, в том числе и весьма толковых, но недостаточно полномочий, чтобы сравниться с государственной разведкой – в отсутствие прямой необходимости господин Михар предпочитал действовать в рамках законов. Поэтому он, конечно, попытался разведать, что там за господин Анодар приобрёл такую близость к интересующему его объекту – но раскопать эту историю не сумел. Его людям, впрочем, удалось установить, когда именно этот господин Анодар появился в Аньтье, но на этом дело и подвисло. Рабочей гипотезой Михара была та, что Райтэн во время своей поездки за корабельными соснами присмотрел в Ниии интересного коммерсанта и прихватил его с собой. Коммерсант, судя по всему, имел какие-то проблемы с законом – иначе непонятно, зачем бы ему вздумалось брать анжельское имя.
В целом, даже этой версии хватало, чтобы господин Михар находил Дерека раздражающим – для плана было бы лучше, чтобы Райтэн не был так уж успешен в торговых делах. Однако здесь было ещё полбеды: перестроить план с учётом коммерческого успеха оппонента было несложно.
Но вот успех Дерека на научном поприще, во-первых, ставил под сомнение гипотезу о том, кем, собственно, является Дерек, а во-вторых – грозил рядом непредсказуемых случайностей. Одно дело, когда главный советник противника – обыкновенный, пусть и успешный, торгаш. Логику торгаша просчитать просто. Но если этот торгаш ещё и учёный – возникают вопросы.
Господин Михар считал необходимым выяснить, является ли Дерек коммерсантом, который по ряду причин подался в науку и нежданно в ней преуспел, – или же человеком с мозгом учёного, который за какими-то демонами полез в торговлю. Либо, как вариант, он мог совмещать в себе поровну тех и тех черт – что делало ситуацию особенно неприятной, потому что просчитать её делалось гораздо сложнее.
В общем, требовалось, в первую очередь, посмотреть, что там за проект с картами – возможно, дело выеденного яйца не стоит.
Господин Михар решил направиться к университет лично, разыграв карту скучающего мецената-интеллектуала, который услыхал о новом проекте и желает ознакомиться с ним ближе. Поскольку ему уже случалось финансировать отдельные исследовательские проекты – в том числе и в Кармидере – ректор встретил его весьма приветливо. Узнав, в чём интерес господина Михара, он почуял, что дело запахло инвестициями, и красноречиво описал свою свежеприобретённую команду как оплот молодых гениев. В его рассказе господин Анодар выступал как монстр аналитической деятельности, господин А-Ранси виделся гениальным картографом, какие рождаются не в каждом столетии, а некая госпожа Рубийэнь Декстар – под этим именем её знал ректор – обладала истинным декораторским даром, который придавал готовым картам своеобразность и законченность.
Когда важный гость изъявил желание посмотреть на работу гениев лично, ему тут же выделили секретаря с тем, чтобы проводить к нужному кабинету.
В настоящий момент там вели работу только Дерек и Илмарт: преподаватели и Руби были на парах, семестр уже начался. Отличить, кто есть кто, было легко с первого взгляда: один корпел над кипой справочников, другой рисовал карту.
Привычным к быстрому анализу глазом господин Михар выхватил важные нюансы: одежда недорогая, но опрятная, руки интеллигентные, с ухоженными ногтями, лицо подвижное, волосы и борода ровно подстрижены. Для учёного слишком аккуратен, для купца слишком небросок.
Дерек поднял на посетителя взгляд дружелюбный и умный; в глазах его стояли обычные искорки азарта исследовательской работы («Довод в пользу учёного», – подумал Михар).
Илмарт тоже разглядел посетителя и досадливо поморщился. От Дерека не укрылась эта гримаса – бросив на друга короткий встревоженный взгляд, он уловил лёгкий кивок, и посмотрел на господина Михара уже более настороженно.
«Сообразительный», – сделал внутреннюю заметку Михар и вежливо, дежурно улыбнулся.
Секретарь представил присутствующих друг другу – хотя всем уже и так всё было ясно – и умчался по дальнейшим делам.
– Чему обязаны? – взял на себя переговоры Дерек, поскольку Михар не спешил обозначать цель визита.
Вопрос был задан дружелюбным без грамма фальши тоном, и даже первая настороженность, которая успела мелькнуть во время переглядок с Илмартом, ушла из взгляда. Ровное дружелюбие без капли издевки или холодности.
«Интересно», – слегка наклонил голову набок Михар и мягко ответил:
– Интересуюсь вашим проектом, господин Анодар. Господин ректор, – мимоходом ввернул он имя авторитета, – любезно разрешил мне ознакомиться с результатами ваших трудов.
– Разумеется! – с готовностью вскочил Дерек и зашуршал какими-то бумагами в углу, потом извлёк оттуда готовую карту: – Вот, например, минералы! – с глубокой гордостью в голосе известил он.
Господин Михар с вежливой улыбкой принял карту и развернул.
Она была диво как хороша: дорогой пергамент прекрасной выделки, чёткие прорисованные границы, каллиграфически выведенные названия, аккуратные тщательно проработанные иллюстрации, изображающие те или иные материалы. Особым изыском было то, что каждая картинка содержала в себе небольшую цифру, и в легенде под картой можно было уточнить название минерала, ежели его изображение было вам незнакомо.
Даже на весьма искушённый взгляд господина Михара карта оказалась шедевром. Он позволил части своего восхищение отразиться на лице и во взгляде – как если бы он пытался скрыть это чувство, но оно всё равно прорывалось наружу.
– Тут была особая сложность в том… – начал живо рассказывать Дерек, показывая разные места на карте и объясняя, почему было технически сложно справиться, например, с местами горнодобывающих областей – слишком тесно были бы изображены минералы – и как именно им удалось эту проблему решить.
Михар не отказал себе в удовольствии вступить в высокоинтеллектуальную беседу, и уже совсем было записал оппонента в талантливые учёные, как вдруг, вывернув в разговоре на горы между Анджелией и Джотандой, Дерек уверено ткнул пальцем в Брейлин и заявил:
– А вот здесь мы добываем прекрасный каменный уголь. Вы знаете, что он гораздо экономичнее древесного в использовании? – с простодушным азартом человека, который говорит о том, что ему весьма занимательно, спросил он.
«Вот те на! – удивился про себя Михар, – мы ведь уже вроде решили, что ты учёный!». Внешне он лишь чуть приподнял бровь и холодно уточнил:
– Это вы мне его продавать хотите, господин Анодар?
Ответом ему был открытый весёлый взгляд, смущённое пожатие плечами и уверенный кивок.
И по этому весёлому взгляду, по играющим в нём хитринкам и по сдерживаемой, едва прыгающей на кончиках губ улыбке Михар понял, что его собеседник над ним издевается. Что он, определённо, ждал этого визита – возможно, не здесь и не сейчас, но ждал. Что он, определённо, знал цель этого визита: прощупать и выяснить, с кем, вообще, приходится иметь дело. Что он нарочно показал себя таким, каким хотел показать, нарочно выбрал именно эту карту, нарочно выстроил план, по которому будет о ней рассказывать, чтобы выехать на торговую тему. Всем этим он буквально демонстративно кричал Михару в лицо: «Я знаю правила этой игры, и я буду играть с тобой на равных».
Последнее соображение вызвало у Михара недовольство столь выдающейся наглостью: Дерек был никем, и его претензия на то, чтобы выступать на равных с человеком такого уровня, каким являлся Михар, была нелепа.
– Глупо, – резюмировал он откровенно, имея в виду и вопрос про уголь, и попытку прыгнуть выше головы. Этим словом он словно подписывал приговор, уведомляя, что глупость подобного уровня без наказания не останется.
Дерек этого нюанса не понял – либо же проигнорировал его – и лишь весело развёл руками: мол, какой уж есть.
Посмотрев на кривляку весьма холодно, Михар кивнул на прощанье обоим и ушёл.
Проводив его взглядом, Дерек сел на стол и заболтал ногой.
– Сколько раз просил на моём столе не сидеть! – дёрнул его Илмарт.
Дерек послушно пересел на стул. Лицо его было напряжённым и мрачным.
Порассматривав его недовольно, Илмарт заключил:
– Вы с Тогнаром – два идиота. Нашли, кого за хвост дёргать.
Явно всё ещё погружённый в свои мысли Дерек рассеянно ответил:
– Именно потому и дёргал, что – мы с Тогнаром.
– Коль тонуть – так уж вместе? – иронично припомнил Илмарт старую пословицу.
Дерек ответил ему растерянной улыбкой:
– Даже не представляешь, насколько ты прав. – И добавил: – Ну, а мне-то он что может сделать? Разве что убить, – фыркнул он.
– То-то Тогнар обрадуется! – проворчал Илмарт.
…Дерек ошибался: фантазия у господина Михара была достаточно богатой, чтобы высылать красивые предупреждения тем идиотам, которые не понимали, куда влезли.
Михар не терпел посягательств на свой авторитет, и для него было однозначно очевидно, что Дереку спускать с рук такие претензии нельзя.
Разведка Михара принесла ему три слабых места Дерека, которые можно было бы использовать против него: угольный карьер, проект с картами и связь с Магрэнь.
Уголь Михар решил не трогать – там сейчас заправлял старший Тогнар, и выходить на прямой конфликт такого рода было бы опрометчиво. В проекте с картами была задействована Руби, поэтому и эту сферу он решил отложить на крайний случай.
Оставалась Магрэнь – которая, к тому же, была от него отчасти зависима из-за контракта на парфюмерию.
«Магрэнь, Магрэнь…» – пощёлкал пальцами в воздухе Михар, пытаясь поймать мысль за хвост, потом достал из кармана сигару и закурил.
Ему было, чем прижать Магрэнь, и это стало бы прекрасным предупреждением для Дерека. Другой вопрос состоял в том, что в Кармидере Магрэнь являлась персоной достаточно влиятельной, и ссориться с нею на ровном месте тоже не очень-то хотелось – она, к тому же, была настоящей хищницей, и сталкиваться с её изобретательной мстительностью… Нет, Михар без особого труда смог бы с нею расправиться; но возня такого рода отвлекала от более важных дел и могла, к тому же, принести репутационные потери.
«С другой стороны, – остановившись в живописном месте на мосту, Михар стряхнул пепел в воду, – Магрэнь может стать проблемой».
Её старая дружба с Райтэном была общеизвестна; теперь же она ещё и сделалась любовницей Дерека. В игре, которую задумал Михар, Магрэнь могла теперь стать ещё одной непросчитанной фигурой – зная оригинальность её мышления, она могла спутать ему часть карт, если надумает вмешаться в расклад.
Взвесив все за и против, Михар пришёл к выводу, что стоит наведаться к ней лично. В отличие от наглого не то торгаша, не то учёного, Магрэнь умела понимать высланные ей предупреждения правильно, так что можно было совместить полезное с полезным: и господина Анодара поставить на место, и гарантировать, что Магрэнь не станет вмешиваться в намечающуюся игру.
3. Когда и с кем Магрэнь не играет?
Визиту Михара Магрэнь, определённо, не обрадовалась. Тот не был человеком, который наносит знакомым личные визиты просто из светской любезности; а никакого хорошего дела к ней у него быть не могло. Значит, пришёл с чем-то дурным.
В раздражении Магрэнь пообмахивалась его визитной карточкой, рассматривая соблазнительный вариант «отказать ему в приёме». Однако позволять себе такую роскошь она посчитала опрометчивым: Михар уже что-то задумал, и нарочное обострение в самом начале только ухудшит её положение. Разумнее было принять и выслушать.
Михар принадлежал к самому неприятному ей типу мужчин: тех, кто напрочь игнорировали её принадлежность к слабому полу и строили взаимоотношения с нею ровно так же, как строили их с мужчинами.
Магрэнь этого не переносила: ей были по душе привилегии её пола, она любила, чтобы мужчины вокруг неё не забывали о галантности и позволяли ей всякие мелкие капризы. Кроме того, умело пользуясь такими привилегиями, Магрэнь удавалось и выбить для себя условия получше, и спустить с рук какие-то косяки и залёты, и даже порой получить забесплатно услугу-другую. Она была молодой хорошенькой женщиной, и мужчинам нравилось оказывать ей лёгкое покровительство и чувствовать себя потому более сильными, умными, великодушными и так далее.
С господином Михаром все её уловки пропадали впустую, и, более того, под его неизменно холодным взглядом Магрэнь начинала сама себе казаться некрасивой, неловкой и фальшивой – что раздражало её даже сильнее, чем условия их торгового соглашения.
Она, впрочем, решила разыграть роль приветливой светской женщины. Раз уж он выбрал именно такой тип взаимодействия – личный визит – то должен был ожидать от неё именно такого поведения. Магрэнь полагала в этой ситуации слишком опасным дёргать тигра за усы, и предпочла принять заданный им тон.
Оставив свою раздражённую настороженность при себе, она встретила гостя с любезным дружелюбием. На лице её сияла нежная и доверчивая улыбка, а глаза, казалось, говорили: «О, наконец-то пришёл мой самый любимый торговый партнёр!»
Все эти лучи радости и тепла, как и всегда с ним, ушли в пустоту и совершенно его не достигли: он, впрочем, отобразил формальную деловую улыбку при приветствии, но и лицо, и взгляд его остались холодными и безразличными.
Последнее, однако, было для него типичным, поэтому Магрэнь была склонна толковать сам факт изображённой улыбки как положительный сигнал, и продолжила отыгрывать радушную хозяйку. Защебетав что-то милое о погоде, она засуетилась, приказывая подавать чай.
Господин Михар всегда проявлял завидное безразличие к погодным разговорам – что для коренного анжельца было делом неслыханным – и никак их не поддерживал, просто с любезным выражением лица выслушивая собеседника. Иногда в глазах его можно было прочитать раздражённо-укоризненное: «Ну вот что за чушь вы сейчас несёте?», но Магрэнь умела остановиться вовремя, не дожидаясь раздражения.
Наконец, когда чай был подан, Магрэнь решила, что вполне уместно приступить к делу – поскольку собеседник явно не торопился заговаривать первым.
– Что-то случилось, Арни? – с большой теплотой в голосе спросила она, отпивая чаю.
– Фамильярничаете, – оборвал её Михар, выражая тоном жёсткое недовольство.
«Так-так!» – настороженно замерла Магрэнь, крепко сжимая ручку своей чашечки.
Она всегда называла его сокращённым именем – как и вообще всех знакомых ей мужчин – а он всегда пенял ей на неуместную фамильярность, но пенял без огонька, скорее формально, и, когда в последующем разговоре она продолжала звать его так, – уже не поправлял её. Это лёгкое противостояние было, по сути, почти традицией.
Теперь же в его тоне звучало железо; он сразу и недвусмысленно обозначал, что не считает её за равную. Это было даже не столько неприятно, сколько тревожно: мало того, что явился лично, без приглашения, так ещё и выстраивает диалог с позиции высшего!
Магрэнь аккуратно поставила свою чашечку на блюдце, не звякнув. Хотя Михар, безусловно, был такой политической фигурой, с которой не ей тягаться, её бесила необходимость признавать этот факт.
– Прошу прощения, – сухо выразила она скорее своё недовольство, нежели сожаление.
– Я слышал, – игнорируя извинения, перешёл к делу Михар, – вы снова ведёте дела с господином Тогнаром?
В голосе его звучала предупреждающая угроза.
«Откуда?..» – удивилась внутри себя Магрэнь, мгновенно заподозрив собственную горничную в сливе информации. Кто ещё мог знать, что Райтэн сюда заглядывал?
– У него прекрасные специи, – мило улыбнулась она, продолжая лихорадочно соображать.
«Нет, если бы она была куплена, то подслушала бы и разговор, и он бы и так был в курсе, что мы обсуждали специи», – решила она внутри себя, немного успокаиваясь. Если Михар заподозрил, что она пытается его надуть, тишком закупив благовония у Райтэна, то его визит получил вполне себе мирное объяснение.
– Ах да, ваш батюшка! – словно бы только что вспомнил Михар и безразличным тоном отметил: – Приношу свои соболезнования.
Магрэнь, делающая в этот момент глоток, снова насторожилась: её собеседник обычно предпочитал игнорировать то, что его не интересовало. Выражение соболезнований показалось ей тревожным знаком – но понять, к чему он ведёт, она не смогла. Она весомо опустила чашечку на блюдце, давя на ручку так, будто желала этот блюдце продавить.
Ей, впрочем, стало понятно, откуда у него взялась информация о Райтэне. Она не скрывала своей связи с Дереком, и было логично предположить, что, в делах торговых, где Дерек, там и Райтэн.
– Благодарю вас, – машинально ответила она, так и не проникнув в смысл интриги.
Он без малейшей паузы продолжил развивать явно заранее продуманную мысль:
– Должно быть, вам непросто было вот так вот сходу разбираться в новом для себя деле! – в голосе его звучало спокойное ненаигранное сочувствие.
Магрэнь почуяла подвох, и потому холоднее, чем было ей свойственно, ответила:
– Это дело и раньше было мне интересно, поэтому я скоро разобралась в нём.
– Как же, госпожа Ринар! – теперь голос его выражал лёгкий упрёк. – Вы явно не уделили должного внимания выбору поставщиков!
«Чем ему мои поставщики не угодили?» – совсем потеряла нить интриги Магрэнь. Михар не торговал специями, как вообще его может касаться этот вопрос?
Или… или он так под Райтэна копает? Ещё лучше! Нашёл, с кем связываться!
– Вы полагаете, меня обманывают? – недовольным деловым голосом спросила она, хмурясь и надеясь разжиться подробностями.
– Я не полагаю, я знаю наверняка, – радушно ответил он, доставая из нагрудного кармана сигару, – что часть этих специй не проходит таможенную декларацию.
С раздражением отодвинув от себя чашку с блюдцем – та скрипнула по поверхности стола – Магрэнь поморщилась: «Тоже мне, нашёлся тут, чистюля! А то у тебя самого всё по-белому!» – однако крыть было нечем, поэтому она просто попыталась перевести тему, и капризно протянула:
– Вы же знаете, что я не переношу запах вашего курева, господин Михар!
Тот смерил её взглядом безразличным, встал, подошёл к камину, достал с помощью щипцов уголёк, прикурил, демонстративно затянулся, затем ответил:
– Как и я – запах ваших духов, госпожа Ринар, – вернулся на своё место, сел, закинув нога на ногу, под недовольным взглядом Магрэнь стряхнул пепел прямо на кофейный столик и отметил: – Придётся обоим потерпеть!
В глазах его, впрочем, отчётливо читалось: «Придётся тебе потерпеть».
В голове Магрэнь промелькнул поток нецензурной брани. В смысле?! Заявился к ней, ведёт себя как у себя дома, наглеет прямо на глазах!
Возмущённым взглядом попрожигав пепельное пятно на дорогой перламутровой инкрустации столика, она подумала, что зря выбрала сегодня свежий древесный аромат. Знай она заранее, кто к ней явится, – надушилась чем-нибудь убойно-лилейным. Чтобы тяжёлый запах наполнял собой полностью всё пространство, где она появлялась, выражая собой всю степень её недовольства и вынуждая незваного гостя поскорее свалить.
– Итак, – меж тем, непринуждённо продолжил Михар, – нам остаётся лишь выяснить, насколько именно вы, госпожа Ринар, в курсе происхождения закупаемых вами товаров…
– При чём тут я? Если вы обнаружили нарушения – обратитесь в соответствующее ведомство, – холодно отпарировала Магрэнь, берясь за чашечку и делая маленький глоток. Чай показался ей неприятно-горьким – определённо, из-за запаха проклятого курева! – и она потянулась к сахарнице.
«Что тебе надо, сволочь?! – притом раздражённо поглядывала она на заполняющий комнату дым. – Не припомню, когда это тебя в торговую инспекцию успели назначить?!»
Он пыхнул сигарой, снова стряхнул пепел на столик – она от досады громко звякнула крышечкой сахарницы – и добродушно переспросил:
– При чём тут вы, Магрэнь? – и любезно пояснил: – За распространение, знаете ли, тоже срок дают.
Магрэнь позволила вежливому недоумению отразиться на её лице.
«Чтобы политик такого уровня – и занимался подобной ерундой?» – говорило это выражение.
Она, конечно, как и всякий успешный торговец, была не совсем чиста на руку, и, в частности, не брезговала контрабандными товарами. Но, разумеется, как и у всякого успешного торговца, у неё были покровители, которые за определённую… благодарность, выраженную в денежном эквиваленте… закрывали глаза на её грешки.
Так вели торговые дела все, не только она. Это было, конечно, формально незаконно… Но на деле весь заинтересованный аппарат чиновников так или иначе с того кормился, поэтому не усердствовал в поиске и наказании виновных.
– Вам не кажется, что вы лезете не в своё дело, господин Михар? – мягко намекнула ему она, особенно раздражаясь тем, что он продолжает курить с самым непринуждённым видом – она никогда не позволяла мужчинам курить в её присутствии.
В конце концов, это забивало аромат её прекрасных духов!
– Ах, какое вышло недоразумение! – всплеснул свободной от сигары рукой Михар. – Разумеется, я полезу в это дело не сам, – наклонясь в её сторону, он с хищной улыбкой отметил: – Думаю, мой старый друг, – он назвал имя одного столичного чиновника, – не откажет мне в любезности и проведёт тщательную проверку ваших дел, – с большим удовольствием выговорил он, откидываясь на спинку кресла и демонстративно затягиваясь.
Магрэнь, которая как раз добавляла сахар в свой чай, умудрилась просыпать его мимо чашки, что вызывало у неё раздражённое шипение. Её покровители принадлежали к верхушке кармидерского общества, но она была не уверена, что они совладают со столичной шишкой.
Покровителей в столице у неё не было – да и зачем? Дело её, пусть и оказалось успешным, не имело таких оборотов, чтобы заинтересовать по-настоящему крупных хищников – и Магрэнь, решительно, не понимала, зачем бы Михару вздумалось угрожать ей. Он не поимел бы с этого никакой выгоды; а столь громкое дело, как столичная инспекция дел простой кармидерской купчихи, всколыхнуло бы их местное болото потоками возмущения. Кто тут не был нечист на руку? Все бы заволновались!
Итак. Решив, что дело это Михару само по себе не выгодно, и является лишь прикрытием его настоящей цели, Магрэнь вынесла предположение, что ему что-то от неё нужно – что-то, чего ей не очень-то хочется делать, – и он решил таким оригинальным способом простимулировать её сговорчивость.
Из-за столь неприятного способа давления пособничать ему особенно не хотелось; но и выходить на прямой конфликт Магрэнь не считала разумным. Даже если она, мобилизовав свои связи, отобьётся от этого его чиновника – нервов это ей попортит немерено!
Неплохо бы всё же сперва выяснить, что конкретно Михару нужно, а там уж взвесить, стоит ли идти на конфликт или на компромисс.
Кивнув самой себе, Магрэнь вступила на путь сговорчивости.
– Честному человеку нечего опасаться проверок, – мило улыбнулась она, опуская глаза. – Однако, неловко перед вашим другом, что он впустую потратит время на такую ерунду!
Он смерил её задумчивым взглядом, сделал ещё затяжку, после чего отметил:
– О, мой друг не тратит время впустую. Золотой человек! Всегда что-нибудь находит! – и с лёгким смешком добавил: – Если иметь задачу именно найти, госпожа Ринар… вы понимаете?
Магрэнь понимала.
Даже если бы она была полностью чиста – чего и в помине не было – при конкретной задаче именно найти… Человек умелый и обладающий связями и властью без труда организует дело.
«Что ему от меня надо?!» – с досадой подумала она. Это уже смахивало не на лёгкую стимуляцию сговорчивости, а на полноценный шантаж! И ей было решительно, решительно неясно, зачем ему понадобилась эта нарочитая до вульгарности демонстрация силы.
– Вполне понимаю, – сухо озвучив эту мысль, она отложила чашечку, встала к камину и переставила пару ваз. Спиной она чувствовала его насмешливый взгляд.
«К чему эти почти прямые угрозы? – пыталась понять она. – Разве я в чём-то перешла ему дорогу? Явился лично, ещё и давит, не переставая…» – она не могла выстроить ни одной толковой версии.
Дело выходило серьёзное. Положим, она отобьётся от его проверяющего – но у него ведь найдутся и другие рычаги давления. Его политический капитал, его связи и его финансы, наконец, значительно превосходят её. Ей и в голову не пришло бы переходить ему дорогу – она не самоубийца же! – но он теперь вёл себя так, словно бы она эту дорогу всё же перешла, или, по крайней мере, намерена переходить.
Магрэнь не видела плоскостей, в которых их интересы могли бы пересечься. Она не обладала связями и влиянием за пределами Кармидера, а он приезжал сюда разве что на светский сезон. Что им было делить?
Она решила попытаться всё же выяснить, в честь чего он устроил это позвякивание своим арсеналом, поэтому она развернулась к нему и вкрадчиво сказала:
– Господин Михар, по правде сказать, я уже устала гадать по разводам пепла на перламутре моего кофейного столика, что именно вы от меня хотите. В жизни не поверю, что у человека вашего уровня не нашлось иных дел, кроме как копаться в местечковом бизнесе мелкой купчихи.
Он посмотрел на неё с нечитаемым выражением несколько секунд, пыхнул сигарой и холодно отметил:
– Дерзите?
– Как можно! – растянула она губы в улыбке и спокойно пояснила: – Лишь хочу сэкономить ваше драгоценное время.
Он не стал отвечать сразу, со вкусом докуривая. Она, прищурившись, настороженно ждала его следующего хода. Докурив, он затушил сигару прямо о столик – от возмущения рука Магрэнь так дёрнулась, что она чуть не свалила с каминной полки одну из своих любимых ваз, – потом встал и неторопливо подошёл к ней, разглядывая в упор с почти исследовательским любопытством.
Наконец, лицо его расслабилось, и он с лёгкой долей печали в голосе отметил:
– Я в вас разочарован, Магрэнь.
Всё внутри неё вспыхнуло от такой наглости – подумать только! Рука её дёрнулась – дать ему пощёчину – но она успела перехватить это движение и замереть.
«Не время лезть на рожон», – напомнила она себе. Он теперь был в сильной позиции, и ей совсем не улыбалась мысль закончить свои дни где-то в кармидерской канаве среди других неопознанных трупов.
Она ждала продолжения его речи, но он лишь невозмутимо смотрел на неё с едва уловимой грустной насмешкой. Ей было в высшей степени некомфортно ещё и от того, что он находился теперь слишком близко, а ей было некуда отступить от него.
Меж тем, он побудительно приподнял бровь, ожидая, видимо, от неё вопроса «Почему?»
Играть по его правилам не хотелось: кончики её пальцев всё ещё кололо предвкушением так и не выданной ему пощёчины.
– А с чего вы решили, господин Михар, – мягким тоном, за которым, однако, пряталась сталь, спросила она, – что меня волнует ваше мнение обо мне?
Лицо его приобрело снисходительное выражение, а вот тон, напротив, был весьма жёсток, когда он в ответ спросил:
– А волнуют ли вас цементные туфли, которые я подарю вашему любовнику перед его увлекательной прогулкой по дну Рона?
«Дерек-то ему чем не угодил?» – была совершенно шокирована таким переходом она. Она ещё понимала, как он мог что-то не поделить с Райтэном, но Дерек!..
Вслед за шоком пришло возмущение: подумать только, он ещё и смеет совать нос в её личную жизнь!
Возмущение сменилось недоумением: как в их разговоре вообще умудрился всплыть Дерек?
…и только в этот момент она поняла, что именно сказал Михар. Несмотря на тепло камина, находящегося прямо за её спиной, Магрэнь заледенела.
«Чем он ему настолько не угодил?» – внесла она коррективы в своё недоумение. Она не могла себе представить, каким образом Дерек настолько помешал Михару, что удостоился столь прямолинейных угроз.
Передёрнув плечом, она вскинула подбородок, обошла Михара стороной, села в своё кресло, сделала глоток остывшего чая, поморщилась и попыталась прояснить ситуацию:
– Быть может, вы будете настолько любезны, Арни, что поделитесь со мной причинами, по которым вы лично решили заняться досугом моих любовников?
Он облокотился на камин и сложил руки на груди. В глазах его сверкали искорки удовольствия, что особенно её бесило.
– Что ж, Магрэнь, исключительно из дружеского участия к вам я буду столь любезен, – перешёл он обратно на светский тон.
Она беззвучно фыркнула, проглотив замечание о том, что страшно себе представить, как выглядит его не сдобренная «дружеским участием» любезность.
– У господина Анодара, – лёгким тоном продолжил Михар, – наблюдается профицит [1] свободного времени в сочетании с заметным дефицитом хороших манер, – в голосе его ощутимо звякнуло железом недовольство, но расшифровывать причины этого недовольства он не стал.
Магрэнь, впрочем, хватило того, что он уже сказал.
«Мать твою, Тогнар, во что ты снова влип?!» – раздражённо подумала она, ни капли не сомневаясь, что Дерек и Райтэн влипли во что-то вместе, и что инициатором этого безобразия наверняка был именно Райтэн.
«А ведь умный вроде человек!» – сердито и раздражённо подумала Магрэнь в адрес Дерека. Она прекрасно могла себе представить безрассудного Райтэна, который умудрился опять перейти дорогу Михару, не думая ни о каких последствиях. Но Дерек произвёл на неё впечатление человека, умеющего продумывать свои слова и поступки. То, что он умудрился нажить себе врага в лице Михара, характеризовало его с худших сторон.
Она едва слышно пробормотала что-то нецензурное, откидываясь на спинку кресла, прикрывая глаза и массируя себе виски – голова просто раскалывалась. Вот уж чего она точно не желала теперь, так это оказываться вовлечённой в конфликт с Михаром из-за…
