Мёртвое солнце

– Скажите мне, Элфер, – неожиданно обратился к нему Сол. – Почему вы решили, что я не сдам вас Лидмэну или любому другому козлу из меритской шайки? – Потому что, голубчик, смею надеяться, вы не совсем еще конченный человек, – просто ответил Айгор.

Внезапно Аня замерла, вжавшись спиной в комфортабельное кожаное сиденье. Впереди высилась гигантская куча отвратительного коричневого цвета. – Что это?! Аня робко надеялась, что это оптический обман на почве стресса или просто лобовое стекло у этого «Майбаха» какое-то не такое… – Высокое искусство, – усмехнулась Джуди. – Оно так и называется «Большая куча номер тридцать три». Каждый год меняют – за счет налогоплательщиков, конечно.

Кира сняла очки, и теперь Сол мог рассмотреть ее некрасивое лицо – крупный нос, тяжелый подбородок и мощные надбровные дуги с широкими бесцветными бровями. Хейтеры сравнивали Киру Бадлер с лошадью, но Солу показалось, что она больше похожа на полярную сову. Или вообще на какую-нибудь самку аллигатора.

Мир, в котором не был снят любимый фильм «Сто дней после детства», с переворачивающим душу финалом – воздушным змеем, парящим под музыку Исаака Шварца… Не знавший побед Валерия Брумеля и не видевший слез Ирины Родниной… Мир, в котором писатель Булычев не придумал своей Алисы Селезневой, а поэт Дементьев не сочинил «Баллады о матери». И много чего еще не случилось на этом фрагменте суши, который после 1943-го перестал быть Советской страной,

Почерневшие от времени и копоти часы без стрелок едва держались на разъеденной коррозией часовой башне, растерявшей своих орлов-защитников. Огромные арочные окна были или выбиты, или заколочены листами металла, местами проржавевшими насквозь. Фасад уродовали глубокие трещины, похожие на старческие морщины, а майолика с изображением Георгия Победоносца приобрела грязно-серый трупный оттенок.