Kitabı oxu: «Дело о Черном Удильщике», səhifə 2

Марван, пытаясь скрыть пылающие щеки, бросила через плечо:

– Спрошу у него лично. До встречи. То есть всего хорошего!

Выйдя на свежий воздух, женщина глубоко вздохнула. Вечерело. На улицах начали зажигаться фонари, бросая мягкие отблески на мощеные улочки. Поднялся легкий ветер, и старший детектив поежилась, вспоминая о пальто, которое пало в сражении с коктейлем «рыба-молот». На сегодня оперативную работу можно было считать законченной, но у детектива остался еще один пункт, который требовал внимания. Усталость вкупе с голодом настигли старшего детектива неожиданно. Женщина замедлила шаг. Со стороны казалось, что она просто прогуливается по вечернему округу.

Выйдя из фешенебельного района, где находилась окружная больница, старший детектив вернулась к двухэтажным постройкам. В некоторых окнах уже желтели огоньки зажженных ламп. Из приоткрытых створок на улицу лились музыка, смех, звон тарелок и ругань. Пахло толченой картошкой, жареной рыбой и свежей зеленью.

От голода начало сводить желудок. Марван даже не помнила, когда в последний раз что-то готовила. Только сейчас она поняла, что Рита всегда собирала на работу два обеда – для себя и для нее. Детектив не была неблагодарной, она всегда от души говорила подруге спасибо, но Марван никогда не задумывалась о том, что Рита тратила на заботу о ней свое личное время…

Детектив шагала по сырым доскам вдоль причала, который тянулся вперед насколько хватало глаз. Всего в округе Тайных Озер было три действующих пристани и одна заброшенная. Все, кроме последней, имели большую протяженность, п-образную форму и выходили в открытое море. По периметру тянулись ряды просевших от сырости домов. Улица Белых Китов обосновалась на одной из сторон буквы «п» и тянулась так далеко, что потребовалось бы целых сорок минут, чтобы достигнуть ее окончания. И на ней всегда был нежилой участок, находящийся под крышей, обнесенный железной изгородью с бортиками. Это место напоминало трибуну, откуда люди некогда смотрели на представления. По крайней мере, у Марван оно вызывало именно такие ассоциации. В народе его прозвали Заводью смерти, но Департамент попытался прилепить к нему более безобидное название – Заводь прощания, которое, к слову, так и не прижилось. Едва завидев знакомую конструкцию, старший детектив передернула плечами. В горле встал тошнотворный липкий комок.

Каждый раз, проходя здесь, Марван чувствовала себя рыбой, которая может только смотреть, но ничего не может сделать.

По мере приближения она различала голоса людей, которые, облокотившись на парапет, смотрели на заводь.

– Дедушка! – кричала маленькая девочка, и ее волосы, затянутые в два тугих хвоста, вздрагивали, когда она, перегнувшись через ограду, тщетно пыталась добросить ломоть хлеба до середины Заводи, в которой недвижно, высунув из воды косматую голову, сидел ее любимый друг детства. – Мама, почему он больше не хочет со мной играть? – спросила девочка у женщины, которая заторможенно качнула головой.

– Потому что дедушка умер, милая, – ответила женщина, крепче сжимая в руках разломанный батон.

– Как умер, мама?! Вот же он! Я его вижу! Он ест хлеб, который я ему бросила! – Девочка, утирая слезы рукавом, шмыгнула носом. – Дедушка не хочет говорить со мной, потому что я ему надоела? Я больше не стану будить его, когда он заснет в кресле, я обещаю! Только давай, мама, заберем его обратно домой!

Мать взяла дочь за руку:

– Пойдем, милая. Мы придем сюда еще, завтра вечером, чтобы ты могла пожелать ему спокойной ночи.

Несчастные прошли мимо Марван, и она услышала, как девочка спрашивает:

– А вдруг завтра он уплывет в море? Тогда я больше никогда его не увижу?

Ответ матери слился в бормотание и вскоре стих вдалеке, оставив старшего детектива наедине со своими мыслями.

Женщина облокотилась о парапет и тяжело вздохнула, глядя на Заводь. Дыхание вырвалось клубком пара и растворилось в вечерней тишине. Совсем стемнело, и размытые отражения уличных фонарей плыли в темной воде. Где-то вдалеке лаяли собаки. До Марван доносились звуки работающего радио, мужского кашля и стрекочущих цикад.

Старший детектив посмотрела вдаль. На поверхности водной глади, чуть высунув головы, виднелись люди, хотя таковыми их назвать уже было нельзя. Ближе к вечеру все, кто больше никогда не сможет дышать кислородом, погружались по макушку в воду и засыпали. Но днем старики тянули шеи, на которых прорезались жабры, в сторону суши, не понимая, что больше никогда не вернутся домой. Мудро поступали те, кто приходил попрощаться с близкими на закате – тогда велик был шанс не увидеть чешуйчатые лица, разъехавшиеся в стороны прозрачные глаза, скрючившиеся, заострившиеся носы и перекошенные мутацией рты.

Один из стариков разинул пасть, и в его рот, полный острых зубов, хлынула вода с остатками хлебных крошек. Его глаза, подернутые мутной серой пленкой, неподвижно смотрели перед собой. Старший детектив с ужасом узнала в мутанте Григора Гольяна. Булькающий звук нарушил гнетущую тишину. Марван поморщилась и, не в силах больше наблюдать, двинулась дальше, пытаясь не оглядываться на это место, полное горечи.

Мысленно женщина благодарила наставника Карпуна за то, что он выбрал самую осуждаемую во всех четырех округах смерть, лишь бы не гнить в этой Заводи, утрачивая свою личность.

Глава 3
Черный Удильщик

За круглым большим столом собрались пятеро мужчин. Один из них сидел в центре, другие стояли, склонив к нему головы. Даже в тусклом пламени свечей можно было различить дорогие, безупречно скроенные костюмы. Воротники их рубашек были настолько белоснежными, что сияли в полумраке комнаты. От этого казалось, что маленькое помещение заполнили бестелесные призраки, накинувшие на себя одежду, ибо лица присутствующих оставались в тени. На поверхности стола была разложена карта местности. На ней значился город Пучина и четыре его округа: Сельдяного Кита, Белой Кости, Прибрежных Свай и Тайных Озер. Узловатый палец мужчины, который, судя по всему, являлся здесь главным, скользил по улицам города и остановился в центре карты. Название, оказавшееся под прицелом, гласило: Исток-город.

– Крупная рыба требует жирной приманки, – послышался из тени голос одного из подчиненных.

Человек, сидящий на стуле, едва повернул к нему голову:

– Понимаешь, чем мы рискуем? – Тон не предполагал ответа, поэтому никто не посмел проронить ни слова. Но, помолчав, главарь продолжил: – Хотя, признаться, ты верно прочел ход моих мыслей.

Входная дверь отворилась, впуская в комнату сквозняк. На улице было темно, и свет, излучаемый уличными фонарями, лишь коснулся порога. Громила, держа за шиворот паренька с бледным лицом, вошел в помещение и произнес:

– Господин, этот мальчишка утверждает, что принес то, что вы хотели заполучить. Он безоружен.

Сидящий мужчина молча наблюдал, как пленник извивается в руках головореза.

– Пусти его, Аппель, – скомандовал он. – И останься здесь.

Громила отпустил бледнолицего, и тот испуганно заозирался по сторонам, явно не предполагая увидеть темную пыльную комнату, не соответствующую статусу находящихся в ней людей.

– Что там у тебя? – не вставая со стула, спросил главарь.

Остальные мужчины кучнее собрались вокруг него. Аппель привалился к двери, отрезая пути отхода. Пленник распахнул полы своего пальто и что-то вынул из внутреннего кармана. Подчиненные среагировали молниеносно: все до единого выхватили оружие и наставили дула на худого паренька. Тот испуганно поднял руки, уронив окровавленный бумажный пакет на пол.

– Подними, – качнул головой предводитель одному из своих подчиненных. Тот, что стоял ближе всех, с осторожностью взял пакет и открыл его. В нос ударил зловонный запах гниющей плоти, и мужчина инстинктивно отпрянул. – Что там? – в гневе поднимаясь со стула, рявкнул главарь и схватил странное подношение.

Заглянув внутрь, мужчина побелел от ярости.

– Это что?! – крикнул он, вплотную приблизившись к бледнолицему.

Тот испуганно выпалил:

– Это палец, господин! Палец, который вам был нужен! Извините меня, ради Трех Сомов, но я слышал, как кто-то из ваших людей говорил о ритуале! – При этих словах он скользнул глазами по одному из мужчин, стоявших в тени. – Я хочу быть членом вашей банды, я…

Паренек не успел договорить: раздался выстрел, и он, пошатнувшись, замертво рухнул на пол.

Все еще стоя к подчиненным спиной, главарь сквозь зубы произнес:

– Если из-за вас, идиотов, все полетит к морскому черту, я лично всажу в каждого пулю. Вы настолько отожрали свои щучьи морды, что забыли, кем являетесь! – Он развернулся и окинул четырех мужчин взглядом, полным ярости. Огонек свечи выхватил из темноты угловатые черты его лица и глаз, подернутый мутной пленкой. – Вы каста под предводительством Черного Удильщика, а не сопливые ученики академии! Не смейте позорить ни свое, ни мое имя!

Мужчина метнул взгляд вглубь комнаты, где стоял, укрывшись в тени, один из приближенных.

– С тобой, Макрурус, я поговорю позже. Надеюсь, ты сможешь объяснить мне, почему на подконтрольных тебе территориях бандиты без разрешения отрезают жителям пальцы? Подготовься к ответу как следует, потому что мне интересно знать, как информация, обсуждаемая в узком кругу, просочилась на улицы города, исказившись до нелепых слухов?

Глубоко вздохнув, Черный Удильщик присел рядом с телом паренька, который принес отрубленный палец. Оглядел его залатанную одежду, проверил содержимое карманов и, завернув рукав, оглядел клеймо, выжженное у него на запястье. Символичное, оно было похоже на знак: круг, разделенный на четыре части ровными, пересекающими друг друга отрезками, которые образовывали крест.

– Это «дитя города», – облегченно вздохнул главарь. – Беспризорник. Считай, нам повезло – никто не будет его искать.

Глава 4
Есть разговор

Двое мужчин стояли на улице около входа в таверну, оживленно что-то обсуждая и размахивая руками. Уже стемнело, и свет, лившийся из окон, бил им в спины, превращая посетителей в два черных подвижных силуэта.

– Я бы переломил ее, как рогоз, но мама всегда говорила, что девочек обижать нельзя, – сказала, смеясь, высокая и тощая тень.

– Что, если она на это не обидится? – ответил толстый приземистый контур, и оба мужчины зашлись в лающем смехе.

Послышалось эхо приближающихся шагов, и разговор тут же стих. Остановившись в трех шагах от омерзительных гостей, Марван вскинула голову к вывеске. Слегка покачиваясь на железном штыре, плохо освещенная, она гласила: «Таверна ”Китовый ус”». Казалось, женщина не заметила присутствия посторонних, и двое мужчин ошарашенно взглянули друг на друга, пытаясь убедиться в реальности своего существования.

Один из них, оскалившись, произнес:

– Хочешь, я накину на твои хрупкие плечики свое теплое пальто, красавица?

Что-то в ледяном безразличном взгляде Марван заставило мужчину замолкнуть. Она медленно подошла к деревянным дверям, не сводя глаз с говорившего и по-совиному развернув к нему голову. Ухмылка вмиг схлынула с пьяного лица, и двое посетителей расступились, пропуская ее вперед.

Внутри почти не было гостей. Только два круглых стола были заняты людьми. Они вальяжно развалились на стульях, расстегнув пуговицы пальто, курили сигареты и наполняли стаканы напитками. Дальний столик пустовал, но на нем стояла пара бутылок жмыха и тарелки с объедками. За стойкой на высоком стуле одиноко сидел мужчина. Задумчиво глядя на дно стакана, он неуклюже вертел его в руках. Янтарная жидкость, лениво огибая стенки, послушно текла туда, куда ее направляли.

Никто не обратил на вошедшую женщину никакого внимания. Не поднимая головы от тарелок, посетители продолжили негромко басить, разговаривая друг с другом. Зеленый ящик радиолы, стоящий в глубине бара за стойкой, издавал незатейливую мелодию. Старая пластинка слегка сипела, добавляя странного шарма этому отвратительному месту.

Марван вынула из кармана штанов небольшую картонную коробку и подсела к мужчине со стаканом в руках.

– Это твое. – Она подтолкнула прямоугольный предмет к Хеку. – Не обязательно было на самом деле забывать их, ты же знаешь об этом?

Хек открыл коробочку и вытряхнул ее скудное содержимое. На поверхность барной стойки, звякнув, упали ключи.

– Тогда Рита спросила бы, почему я не пришел, и мне нечего было бы ответить, – хрипло произнес Хек, проглатывая остатки жидкости.

– Мне опостылело твое ребячество! – Марван разозлилась и, накрыв ладонью ключи от квартиры Риты, притянула их к себе. – Ты мог соврать, но оставить их у себя, чтобы я не мчалась на другой конец округа в поисках твоих вещей!

– Я не думал, что ты потащишься в такую даль. Мелкие поручения обычно оставляют секретарям, – устало вздохнул мужчина.

– Хек, клянусь Тремя Сомами, если ты не расскажешь ей, что происходит, я сделаю это сама! – отрезала женщина, убирая ключи в карман штанов.

Он с опаской огляделся по сторонам и наклонился к своей начальнице, обдавая ее парами спиртного:

– Госпожа, вы забыли, где находитесь? – Хек протянул руку, требуя вернуть свою вещь, и чуть громче произнес: – Видимо, вы меня с кем-то перепутали. Я всего лишь пьяный старьевщик по прозвищу Мерлуза. Будьте так добры, отдайте мои ключи, или я буду вынужден позвонить в агентство старшему детективу Катран и заявить о краже.

Марван, закатив глаза, вложила в забинтованную ладонь детектива небольшую связку. Подозвав управляющего, мужчина кивком указал коллеге на пустующий столик в углу:

– Несмотря на твой внешний вид, вполне соответствующий этому месту, ты скоро начнешь привлекать внимание. Садись в тени и жди меня. Есть разговор.

За соседним столиком сидели двое пожилых людей. Они заговорщицки наклонились друг к другу и шепотом что-то обсуждали. Марван прислушалась.

– Никогда не стоит забывать, что мы живем на маленьких клочках суши, среди бескрайних просторов волнующегося моря! – тихо произнес старик, обращаясь к своему давнему другу. – И наш остров не самый большой из существующих!

Товарищ отпил из стакана крепкого напитка и чуть громче, чем было нужно, ответил:

– Согласен. Никогда не понимал смысла враждовать с соседними землями, ведь все мы, по сути, зависим друг от друга: в Жаровнице хорошо растет картофель, а дальше, на архипелагах, женщины ткут великолепные полотна. На островах Северной Империи прорастает множество плодовых деревьев, которые не приживутся в нашем суровом климате дождей… Мы могли бы помочь друг другу, стать сильнее! – от негодования старик сорвался на крик. – Но вместо этого меряемся гордостью и богатствами. Мой отец был рыбаком и мой дед, а до них – прадед. Я многое повидал и скажу тебе: жить можно совсем по-другому!

Разговор за соседним столиком моментально стих, когда Хек со звоном поставил перед Марван поднос, на котором уместилось две кружки жмыха и пара тарелок с огромными порциями жареной рыбы. Ее живот предательски заурчал, и она не раздумывая набросилась на еду. Мужчина, привалившись к спинке стула, загораживал старшего детектива от завсегдатаев таверны.

– У меня к тебе тоже есть пара вопросов, – отправляя в рот жирный кусочек рыбы, сказала она.

– Все, что ты хочешь мне сказать, я уже знаю. Про демонстрантов на улице Белых Китов, про «Водяного удава», который ты, кстати, сейчас пьешь, и про готовящийся рейд Департамента. Не ты одна работаешь в агентстве, следовательно, оперативной работой тоже занимаешься не в одиночку.

Марван, прекратив жевать, недоуменно уставилась на Хека:

– Рейд Департамента?

– Давай по порядку. – Мужчина сдвинул брови. – Я расскажу все, что мне удалось узнать, а ты выслушаешь не перебивая, идет?

Хек рассказал о той ночи, когда засиделся в излюбленной им таверне «Китовый ус» допоздна. Он изрядно перебрал с напитками и не обратил внимания на то, что несколько подростков наблюдают за ним, сидя за пустыми столиками.

– Был бы я вполовину не таким пьяным, приметил бы, что они ничего не пьют и не едят, только переглядываются между собой. – Хек удрученно покачал головой.

Дождавшись, пока детектив на нетвердых ногах выйдет из таверны, шайка последовала за ним, дав ему две минуты форы. Нырнув в петляющие улочки, мужчина заметил едва различимое движение впереди. В глазах двоилось, и ему пришлось остановиться, чтобы всмотреться в темноту. В проулке мелькнула рыжая шевелюра, а сзади по шее скользнуло чье-то дыхание.

– Вдруг мне на спину, как цирковой кот, бросился один из беспризорников. Помню, я даже усмехнулся от такого детского приема. Он повалил меня на землю и, усевшись сверху, переливисто засвистел. Я слышал лишь топот ног, после чего на меня навалилось еще несколько человек. Ублюдки заткнули мне рот вонючей тряпкой! – И детектив одним глотком осушил стакан «Водяного удава».

Нужно отдать банде юнцов должное: они работали слаженно, не издав при этом ни единого звука. Было слышно лишь натужное дыхание и шуршание верхней одежды. Беспризорники явно действовали по заранее оговоренному плану. На несколько секунд воцарилась тишина. Она навалилась на пьяного детектива, как толща воды на камбалу, придавив его своей тяжестью. А потом правую руку пронзила адская боль. Хек что есть мочи закричал, но крик поглотил грязный комок ткани. В ответ его сильно ударили по голове, отчего сознание, вильнув на глубину, растворилось во мраке.

– Первое, что я отчетливо помню, – это ласковый голос Риты, – мечтательно протянул Хек, – и ее красивое лицо, обрамленное пышным ореолом рыжих волос. Она всегда так вкусно пахнет… – Марван кашлянула, напоминая о своем присутствии. – Они целенаправленно искали пьяницу, – с горечью подытожил мужчина. – Я как раз подхожу, верно?

Коллеги немного помолчали. Марван отправила в рот еще один кусочек рыбы и запила его большим глотком жмыха.

– Дебоши на улице Белых Китов кем-то куплены, не так ли? – озвучила свою догадку старший детектив.

– Я знал, что ты тоже так думаешь. – Хек поднес к губам стакан, но, обнаружив, что тот пуст, поставил его на место. – Сама знаешь, кто легче всего поддается на подкуп.

Глаза Марван блеснули:

– Беспризорные дети и пьяницы?

– Те, кому нечего терять! – вспомнив об отсутствующем мизинце, вспылил детектив. – Пусть меня проклянет провидец, что служил Саргану, но если дети, взбесившись, лишили меня пальца, чтобы пожарить его на костре и положить на хлеб, им придется заплатить за это!

Несколько человек за столами оглянулись в их сторону.

– Я возьму нам еще по одной бутылке жмыха, хорошо? – спросил Хек, кивком указывая на деревянные двери таверны. – И провожу тебя домой.

Ночь выдалась холодная, но ясная. По небесной глади рассыпались сияющие звезды, и Марван, вскинув голову, долго изучала мерцающие точки.

Детективы стояли в теплом свете уличных огней, и их дыхание клубилось в воздухе. Хек набросил на плечи коллеги свое пальто, пропитавшееся запахом табака.

– У меня плохо получается, – кивнув своим мыслям, изрекла женщина.

Мужчина недоуменно нахмурился:

– Получается что?

– Быть хорошим детективом. Подмечать мелкую рябь на поверхности, которая указывает на движение гораздо глубже. Я могу заострять внимание на бессмысленных мелочах: на развязанных шнурках, марках сигарет, названиях жмыха. – В доказательство женщина подняла бутылку «Водяного удава» и потрясла ею возле своего лица. – Но я никогда не вижу картинку целой.

– Карпун умел, – погрузившись в воспоминания, сказал Хек.

– Да. Он умел, – с тоской подтвердила Марван.

Детективы, не сговариваясь, двинулись в сторону района, где жила женщина. Некоторое время шли молча, погруженные каждый в свои мысли.

– Знаешь, Марван, а ведь именно талант подмечать незначительные детали привел тебя в нужное место. Озвучь ты мне свои догадки, не боясь показаться смешной, я уверен, что они в точности совпали бы с тем, что я думаю сам. – Хек замедлил шаг, изучая ее лицо. Казалось, Марван набирается смелости, чтобы облачить свои мысли в слова:

– Дебоширов подкупили, это точно. Будь то члены «Благой медузы» или отчаявшиеся беспризорники – сейчас все равно. Кто-то сунул в их карманы деньги и дал указания, потому что обе эти группы стараются лишний раз не фокусировать на себе зоркий взгляд Департамента. – Сделав из бутылки небольшой глоток, она продолжила: – Но дальше я натыкаюсь на сплошные недоразумения. Тот, кто отдавал приказы, даже не счел нужным объяснить исполнителям, из чего состоит коктейль «рыба-молот». Поэтому вместо зажигательных смесей в окна квартир по улице Белых Китов полетели обычные бутылки. Акулий жир можно купить на рыночной площади, совершенно не привлекая внимания: из него варятся свечи. Да и остальные составляющие так же легко добыть без риска подвергнуться подозрениям. Из этого всего можно сделать несколько выводов. Первый: заказчик либо беспробудный пьяница или того хуже – ягодный наркоман, без правителя в голове. Второй: он всего лишь посредник и сам не понял, в чем заключается суть нападений, поэтому и отдал такие размытые распоряжения.

Соглашаясь со словами Марван, Хек кивнул и добавил:

– Только коалиция ни за что не сунется в «Китовый ус». Два месяца назад у них произошел крупный разлад. Сивуч Стеллер, хозяин таверны, в пьяном разговоре начал насмехаться над некой легендой о морском божестве, в грубой форме оспаривая ее правдоподобность. Один из гостей так резко вскочил со своего места, что никто не успел среагировать. Парень подлетел к Сивучу и ударил его кулаком в нос. Завязалась драка. Тут двери таверны распахнулись, и в зал хлынула целая толпа фанатиков! Они как будто караулили на выходе, выжидая подходящий момент. Все закончилось массовой дракой, в которой многие сломали пальцы, носы и руки. Говорят, люди из коалиции силой оттаскивали зачинщика от Стеллера, чтобы он не прибил его окончательно. После этого хозяин таверны позаботился, чтобы до ушей каждого фанатика дошло его распоряжение: людей из «Благой медузы», которые посмеют переступить порог его заведения, отстреливать, как бешеных псов.

– Все-таки у них есть собственный бог! – воскликнула Марван. Но, вздохнув, добавила: – Нужно немедленно доложить Департаменту. Если они узнают об этом сами, нас всех с позором уволят из агентства.

Хек так неожиданно и громко рассмеялся, что старший детектив вздрогнула.

– Сивуч Стеллер скорее пустит пулю себе в лоб, чем подтвердит, что в собственной лавке его избил сумасшедший сопляк. Членов коалиции и вовсе не станут слушать – белые мурены² слишком заносчивы, чтобы тратить свое драгоценное время на чокнутых психов.

– Для этого есть мы – никчемные сотрудники детективных агентств, призванные на службу, чтобы разгребать китовье дерьмо и следить за зловонным дыханием округов, – подтвердила Марван. И внезапно остановилась, ошарашенная догадкой: – А что, если люди из коалиции решили подставить Сивуча под удар, чтобы отомстить за оскорбления?

– Хорошая мысль. Я об этом не подумал, – признался детектив. – Но все равно лучше помалкивать об этом. Доклад о пьяной драке не сделает нам чести.

– А что насчет рейда Департамента? – спросила Марван. – И почему я, как всегда, узнаю обо всем последней?

Хек, сделав глоток жмыха, утер рот рукавом свитера.

– Я заходил в агентство после обеда, тебя уже не было на месте, а Рита сообщила мне, что вскоре после твоего ухода поступил звонок из Главного управления Департамента. С тобой хотел пообщаться сам Игорь Конгерман. – Заметив ужас на лице Марван, коллега поспешил ее успокоить: – Не волнуйся, Рита не растерялась и сказала, что ты без устали работаешь и в данный момент занимаешься патрулированием улиц. Конгерман не стал раскрывать подробности, только обозначил, что в самое ближайшее время в агентство прибудет его доверенное лицо. И мягко намекнул, чтобы мы привели в порядок бумаги и подготовили отчетную документацию за прошедший квартал. Думаю, он позвонит завтра, чтобы переговорить с тобой лично.

Хек и Марван вышли на улицу, по обеим сторонам которой тянулись однотипные, но аккуратные одноэтажные домики. Дорога была хорошо освещена, и глаз моментально выхватывал ухоженные лужайки, окаймленные маленькими белыми заборчиками. Отовсюду веяло спокойствием и уютом. Дома по улице Зеленых Кувшинок отдавали сиротам, с отличием окончившим академию, и присущая им дисциплинарная выправка проглядывалась буквально в каждой детали.

– Вот мы и пришли, – сказала старший детектив, вручая пальто его владельцу. – Спасибо, что проводил меня до дома. Знаю, ты не любишь, когда тебя расспрашивают о самочувствии, но сама вижу, что ты неплохо справляешься.

Хек пробормотал что-то невнятное, сбрасывая с рукава свитера невидимые пылинки. Где-то поблизости притаившиеся в траве водяные стрекозы завели переливчатую трель.

– До свидания, старший детектив Катран, – накинув на себя пальто, проговорил Хек.

Марван немного постояла, глядя ему вслед, и, не сумев преодолеть природное любопытство, крикнула:

– Детектив! Всегда хотела спросить, как сильно ты тогда заехал по лицу спесивому скупердяю?

Хек, развернувшись, встал аккурат под уличным фонарем, и женщина увидела его хитрую ухмылку.

– Какому именно?

– Отцу Риты, господину Омираку Наваге! – Уголки губ Марван взметнулись вверх.

Мужчина сунул руки в карманы и гордо расправил плечи:

– Я вложил в этот удар все свои силы!

Марван рассмеялась. Ночь в одночасье поглотила удаляющийся силуэт коллеги, и он исчез в темноте улицы.