Kitabı oxu: «Хороводы смерти»

Şrift:

ISBN 978-5-0055-8123-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие

Слишком рано

Я это помню как вчера:
на деревенском, на дворе
стоял потерянный с утра —
там слишком рано встретил смерть,
что было шоком для ребенка;
картина та мелькает впредь:
лежащего в агонии цыплёнка
не сможет в памяти стереть
мне время, что проходит звонко;
его с земли наверх поднял
на детской, на ладошке
под хищным взглядом кошки
(о, бедный юный мальчик);
и ветер линтер раздувал
как будто одуванчик,
на тельце, на крылатом,
и жизнь его ушла куда-то.

Часть 1.Памяти друга

1 марта

Памяти моего друга – Андрея Гетмана
(26.09.1972- 01.03.2017).

Весна весною не пришла,
свои права зиме оставив.
Дома – бетонные тела —
глазницами глядят, без ставен.

На небе серость скрыла мглой
сияние лучей мажорных.
Деревья без листвы былой
Вдоль улиц вытянулись скорбно.

Всё неожиданно и вдруг!
Ветра впустую и устало
по улице, где жил мой друг,
гоняли пыль и мусор старый.

О, время обожжённых чувств!
Весна, что хуже зимней стужи,
опять свою наводит грусть —
в душе теперь навек простужен.

Который год тревожно днём
весенним, первым, незабытым.
Свой опыт как впервой пожнём:
душа – разбитое корыто.

она сочится влагой дат,
даривших радость, счастье в жизни.
Так сложно безучастным стать,
навек теряя самых близких.

Я воспринять был не готов
кортеж, тебя туда завёзший,
и буйство скорбное цветов,
и холмик из земли замёрзшей.

В лицо твоё хоть раз взглянуть
хотел бы вешнею порою!
Но чувства-плиты сдавят грудь,
как будто вновь тебя зароют.

Покурим, друг

Вот я стою, а ты лежишь —
покинул тела ты тюрьму.
В округе гробовая тишь:
всё дым и мы с тобой в дыму.

Надежда облачная – Там
(ведь человек умнее не придумал),
пристал ты к чудным берегам —
и тем утешусь я в потере друга.

Не знаю, что твоей душе
так нужно было, в чем нуждалась.
Табак душистый на меже
Сожгу, и вспыхнет в сердце жалость.

И памяти портал открылся,
где образ твой для многих милый,
в дыму из пепла возродился,
как будто феникс краснокрылый.

Скользнет иного мира тень
и нарисует действо в масках:
ведь от тебя обычный день
мог жарко вспыхнуть в ярких красках!

Ты знал ключи от душ людей.
Ядром был притяженья по судьбе!
Легко так заводил друзей
и праздник ты хранил в себе.

Так нетерпимым был ко лжи…
(Моя душа от влаг набухла.)
Глаза горели так на жизнь,
и вот они совсем потухли.

Не знаю, что сказать твоим родным:
твоей бы жизни всем хватило!
Теперь остался только дым,
Но лучше б не было могилы.

Зачем же было молодым?!
Ведь столько на тебя надежды!
Теперь всё дым, дружище, дым,
И он глаза мне больно режет!

Исконным гражданином был —
твоя здесь Родина, березы,
что так без меры ты любил…
Прими на годовщину слёзы!

Добрый друг

Добрый друг, тебя не стало —
просто так, в один из дней.
Навсегда ушёл нестарым,
сделав нам ещё больней.

Говорил, что свет испорчен:
мажет липко, словно клей.
И ушёл со света молча,
оставляя близких тлеть.

Может каждый бросить взгляды:
на Земле кругом зола.
Добрый друг уже не рядом —
стало в мире больше зла!

Просто

Жил человек под сияющим небом,
молча ушёл, а куда – не сказал.
Был человек, а теперь это небыль:
просто навеки погасли глаза.

Просто остыли витальные соки —
тело покинул предательский пульс.
Просто дела завершились до срока —
взял от забот он бессрочный отгул.

Просто всех сил на борьбу не хватило —
тело забросил встревоженный дух.
Не удержался и рухнул в могилу —
просто огонь этой жизни затух.

Люди от века ещё не воскресли.
Будет ли так? Всем уже не доплыть.
Мысль быстрокрылая вырвалась: если
просто почить, как же сложно здесь жить!

Часть 2. Memento mori

Однокурснице Маргарите

Я тебе никогда всех цветов не дарил,
Как студент, был тогда беззаботным.
Ты за это меня всей душой не кори,
Ведь делил там учёбу с работой.

Смерть всегда полыхнёт величайшей из бед,
Встанем мы в карауле почётном.
В гроб к тебе положу свой прощальный букет.
Извини, их число стало чётным.

Артист сыграл

Почил статист второго плана —
проститься поздно собрались.
С работы не сорваться рано —
советская крепила жизнь!

Вели беседы обо всём,
беспечно лясы расточили.
В театре всяк играл с огнём —
покойника чуть не забыли.

Для жизни каждый словно зять.
На сцене ж не найти простого,
но всех надгробных не сказать.
Ведущему давали слово:

«Такой актёр – приятно слушать.
Его воспитывала знать!
Раз молвил он, что дали кушать,
так все в буфет сбежали жрать!»

Memento mori

Разбивалась душа о твердь,
унесясь из небесной глади.
А вчера приходила смерть,
по головке холодным гладя.

Разговоры вела за жизнь,
возлежа на краю дивана,
говорила: «Малыш, держись!
Уходить в беспредельность рано!»

Вспоминала плохое всё,
что заботы душевные дало,
предложив каланхоэ сок,
чтоб меня не манили дали.

Убеждала, что свет – пустяк
и во тьме содержанья густо,
а забота о нём пуста,
словно выключил кто-то люстру.

«Он потухнет когда-нибудь» —
рассуждала в тиши, без солнца,
положив мне ладонь на грудь
ощутила, что сердце бьётся.

Я сказал: «Не готов сейчас —
мимо жизнь пробежала снова:
не успел написать рассказ,
где о Вечном замолвил слово».

Я сказал, что финал простой
у наследственной круговерти…
Та сказала: «Тогда постой
разговоры вести о смерти.

Если можешь, меня прости,
Приходить – неделимо право,
чтобы тьмою в глаза вползти».
И ушла, подмигнув лукаво.

Самоубийце

Всё плохо стало!? Не любим?!
И все надежды пали разом?
О, в этот миг себя корим,
что не помог бесспорный разум.

Ведь через это все прошли,
но ты один из тех, немногих,
кто в мыслях сумрачных залип,
не видя пред собой дороги.

И в данный час неправовой
ведёшь себя на суд басманный,
где встав с повинной головой,
творишь процесс самообманом.

Себе присяжный и судья
в сознании, где давят стены.
А может, правда, ты – маньяк,
коль из тебя палач отменный,

что сам себя решил казнить?!
Один вопрос: за что позволишь
впредь уничтожить жизни нить?
Избрал ты путь плачевной доли?

Уже не веришь ни во что?
Бессмертие души не ценишь?
Расстаться с миром ты готов?
Так выпусти Жнеца на сцену!

Смотри: он вечный ростовщик,
что плату собирает сразу.
(Заимодавцы – зла клещи,
подобны Голлуму из сказок).

Без пользы ты отдашь процент,
который мог себе оставить.
Поймёшь ведь в скорбный свой момент,
что смерть не стоит ценных ставок.

Взгляни, она не убежит,
взвесь «за» и «против» так серьезно:
в последний миг захочешь жить,
но будет, милый, слишком поздно.

Стоишь безмолвно пред чертой
с решением вполне созревшим?!
Не убедил? Да чёрт с тобой —
одним придурком станет меньше.

Ничто

«Наша одна мечта, одно желание – не быть».
«Голос оттуда» А. И. Куприн.

Вопрос: а что же за чертой,
где нет цветов и песни?
Быть может вечное ничто
нас встретит в неизвестном?

Когда-то людям Бог сиял,
но время шло, сегодня
волнует суть небытия,
где будет, что угодно.

Пришел бы Бог и дал ответ
на этот пункт, чтобы спалось
спокойно, начертал завет,
где б всё простым казалось.

Мы ж предоставлены себе —
свидетелей не стало.
И мчим, как скорый, по судьбе,
куда уводят шпалы.

Ведь труп тот свет не огласит,
но всё же интересно,
что нам загробный мир сулит —
тревожит неизвестность.

Теперь вокруг в глазах рябит
от трастовых конфессий.
Они с высот своих орбит
не то ещё отвесят.

Морочат голову порой
сансарой, адом, раем.
Но что увидим за чертой,
когда туда сыграем?

И есть глаза-то у души?
И есть душа сама-то?!
Когда с ответом поспешим,
жизнь обернётся адом.

Ведь может сказанное всё —
фантазии пустые
и нас навеки унесёт,
что горсть песка в пустыне.

И каждый, кто совсем почил,
собой удобрит землю.
Но если есть иной почин,
скажите, правде внемлю!

Пока ж депрессии поток,
что душит чёрным тоном.
Обидно мне, что ждёт ничто,
когда умрёшь пристойно.

Часть 3. Бледная

Без огонька

Воздух спёртый!
В деле скучных,
В странах мертвых
Тел бездушных
Разжигаются костры.
То для новых инквизиций
Под защитой инвестиций,
Что с расправою быстры.
Под управою дельца
И мольбою на Тельца
Беззаконье творят сухо.
И несутся, словно скорый,
Служат верною опорой
Подавляющего брюха.

Бледная

Бизнесмен крутой и что ж?!
На челе ухмылка.
Ведь за всяким ты придёшь,
Бледная кобылка.

Разлюбивши жизнь, заплачешь
В сиротах, бедняжка.
А за этим ты прискачешь,
Бледная коняшка.

Экстремал, убийцей мнится,
Зажигает пылко!
Ох, за этим ты примчишься,
Бледная кобылка.

Прикормить и приласкать,
Чем-то не обидеть.
Чтобы долго не встречать
И тебя не видеть.

Чтоб пасла лужки чужие,
Рыла им могилы.
В дом мой в годы роковые
Вечно не ходила.