Kitabı oxu: «Поцелуй Сибири», səhifə 3

– Ильич, прикуриватель работает? – спросила Иоанна Иоанновна через несколько километров пути.

– Должен, – пожал плечами Ильич. – Давно не проверял – бросил, как кризис случился.

Иоанна Иоанновна понимающе кивнула и вдавила прикуриватель в гнездо. Лампочка на нём загорелась алым светом, отчего в кабине стало хоть немного уютнее. Иоанна Иоанновна вытащила из рюкзака налобный фонарик, инструменты и несколько плат. Пока прикуриватель нагревался, она сосредоточенно откручивала винтики и подбирала детали. Настя, молча наблюдавшая за её действиями, наконец не выдержала и спросила:

– Иоанна Иоанновна, что вы делаете?

– Подержи, – Иоанна Иоанновна вложила старую плату из фонарика в ладонь Насти. – Читай что там написано.

– Made in China, как и почти везде.

– Так вот, в этой самой Chin’е никто не рассчитывает, что обыкновенный бытовой фонарь будут использовать зимой и что зима будет настоящая, а не с дождём и градом, – прикуриватель звонко выскочил из гнезда, Иоанна Иоанновна схватила его и прижала к припою, плавя металл. – Можно было, конечно, сразу купить фонарь нашего производства, но с этой глобализацией наших продуктов днём с огнём не сыщешь – вот и получается, что дешевле самой перепаять.

– Что там паять, это же фонарик, – удивился Ильич. – Включить-выключить и вся работа.

– Так-то оно так, – согласилась Иоанна Иоанновна. – Но надёжнее будет подпаять и замотать синей изолентой.

– И компуктер ваш паять будете?

– Его-то за что? Он отечественный.

Пока Иоанна Иоанновна занималась улучшением оборудования подручными средствами, Настя с Ильичом обсуждали насущные проблемы, говорили за жизнь, шутили и философствовали. В этом задорном щебете было столько всего позитивного и радостного, что казалось, что там, за окном, не существует никакой пандемии, что можно до скончания времён просто ехать вперёд, во тьму, согреваясь душевными историями и теплом печки. Иоанна Иоанновна думала включиться в разговор, но не решалась: её рафинированное прошлое не подходило для обсуждения. Что тут обсуждать? Никаких разбитых коленок в детстве, никакой несчастной первой любви, никаких драм. Даже отношения с матерью были скорее просто холодными и натянутыми, никакой травмы и острой обиды от них не случилось. Вся её биография была сольной партией о науке вообще и микробиологии в частности: спецшкола для одарённых, экстернат, красный диплом, кандидатская в двадцать пять, докторская в тридцать. В институте её за спиной называли Железной Леди – то ли с уважением, то ли с презрением, Иоанна Иоанновна не уточняла и отношений не выясняла. И всё же, какой бы бесчувственной её не считали, в ней теплился огонёк эмпатии к незнакомым людям, страдающим где-то там далеко от пандемии, болея физиологически или душой за своих родных и близких; к знакомым, которые знали её только как целеустремлённую учёную, и к своим спутникам, которые здесь и сейчас подогревали её рефлексию.

– Почти приехали, – сказал Ильич, включив поворотник – фура глухо затикала и замигала красным справа. Выехав на обочину, он заглушил двигатель и всё затихло. Иоанна Иоанновна и Настя принялись натягивать на себя тёплую одежду: там, снаружи, было холодно и снежно, ветер гонял белые хлопья в свете фар, сугробов намело почти до дверцы.

– Иоанна Иоанновна, думаете, там прям минус сорок? Это же ужасно холодно! – Настя натянула шерстяные рукавицы поверх перчаток.

– По прогнозу было минус двадцать.

– Думается мне, – произнёс Ильич, – что сорок градусов – это такое знаковое число для России. И водка у нас сорок, и мороз. Есть в этом что-то мистическое.

– Никакой мистики в этом нет – только химия, – пожала плечами Иоанна Иоанновна. – Далеко не уходи, мы разведаем обстановку и скоро вернёмся.

Они спрыгнули в снег, погрузившись в холодную хрустящую массу, закинули рюкзаки с оборудованием за спину, зажгли налобные фонарики и отправились в путь. Иоанна Иоанновна, едва взглянув на отметки скотомогильников на карте и текущие координаты по ГЛОНАСС, быстро сориентировалась и уверенно зашагала вглубь снежной пустыни. Настя, будучи почти на голову ниже, проваливалась не по колено, а по середину бедра, а потому старалась скакать по следам начальницы и не загребать снег в сапоги. Спустя метров сто налобный фонарик, в чьи внутренности не вмешивались, тускло замигал, а затем и вовсе погас.

– Замёрз? – Иоанна Иоанновна остановилась и обернулась.