Kitabı oxu: «Скажи мне шепотом»

Şrift:

* * *

Пролог

КАМИ

До сих пор помню тот день, как будто все случилось только вчера. Как и договаривались, я встала ровно в полночь – уже этот факт стал достаточным поводом для волнения. Мне никогда не разрешали бодрствовать так поздно, считалось, что в десять вечера я уже должна считать овец. Только не в ту ночь. Я положила в рюкзак розовый фонарик. Пусть из-за него Тейлор постоянно подшучивал надо мной, но я всё равно им очень гордилась. Оставалось только заплести косички, которые были в моде в мои десять. Я посмотрела в окно и улыбнулась, увидев, как вдалеке в окне соседского дома мигнул фонарик. Это был наш сигнал.

С внутренней дрожью я вытащила из-под кровати веревку с завязанными узлами и обмотала ее вокруг ножки стола, как учил Тейлор. Когда убедилась, что закрепила как следует, я свесила ее из окна и глубоко вздохнула, чтобы набраться смелости. Той ночью нам предстояло великое дело: мы собирались прокрасться в дом мистера Робина и украсть все шоколадки, которые он хранил у себя в подвале. Этот старый ворчун, хозяин местной кондитерской лавки, был самым упрямым человеком из всех, кого мне доводилось встречать. Всегда показывая нам сладости, которые привозили к его дому, кроме леденцов старый хрыч никогда ничем нас не угощал. Очевидно, он ненавидел нас – меня и братьев Ди Бьянко, Тейлора и Тьяго.

Тейлор был моим ровесником и соратником во всех приключениях, а Тьяго… тоже им был, но в тринадцать объявил, что «перерос детские глупости». Хотя на ту ночь это не распространялось. Той ночью он решил пойти с нами. И я знала, что пусть Тьяго стал на голову выше и все время подчеркивал, что подросток, он волновался не меньше нашего.

Я вылезла из окна и как раз находилась на полпути вниз по веревке, когда услышала друзей внизу.

– Быстрее, Ками, а то нас засекут! – шепотом прокричал Тейлор, заставив меня занервничать еще сильнее.

– Я сейчас, сейчас, – торопливо отозвалась я, стараясь не убиться по пути. Моя комната располагалась на третьем этаже очень высокого дома, и поэтому лезть приходилось долго. Для импровизированной лестницы нам пришлось связать три веревки.

– Кам, поторопись! – велел второй голос. Голос Тьяго, единственного человека, который мог довести меня до слез и бешенства, единственного, кто называл меня Кам.

Я всегда стремилась доказать мальчишкам, что ничем не трусливее их, что, несмотря на косички и платья, в которые меня наряжала мама, вовсе не глупая избалованная девчонка. Однако мои усилия не приносили ровным счетом никакого результата. Неважно, сколько насекомых я ловила, как далеко умела плеваться, в скольких проказах участвовала наравне с ними, Тьяго всегда смеялся надо мной и заставлял чувствовать себя младше. Вот и сейчас, когда спускаться оставалось едва ли полтора метра, он схватил меня за талию и нетерпеливо поставил на землю, вызвав тем самым приступ раздражения.

– Ты же не передумала участвовать, а, принцесска? – поинтересовался он с таким же хитрым прищуром, который достался и его брату.

Разница заключалась лишь в том, что, когда на меня смотрел Тейлор, я чувствовала себя спокойной и способной на что угодно; а когда Тьяго впивался в меня своими зелеными глазищами, меня охватывала нервозность от желания произвести на старшего брата впечатление.

– Не зови меня так! Знаешь же, что меня это бесит! – ответила я, отступая от Тьяго.

Он протянул руку и дернул меня за косу.

– Тогда почему ты всегда завязываешь эти штуковины? – спросил он, срывая одну из лент. К счастью, резинка осталась на месте.

– Отдай! – сердито потребовала я.

Он только рассмеялся и сунул ленту в карман.

– Перестань, Ти, а то доведешь ее до слез, – одернул его Тейлор, а после взял меня за руку и потянул в свою сторону.

Ненавидя слезы, которые скопились в уголках глаз, я изо всех сил сжала его ладонь и направилась следом. Мы побежали. Когда же приблизились к ручью, который отделял наши дворы от двора упрямого соседа, Тьяго резко посерьезнел, словно бы надев маску старшего брата. Несмотря на довольно узкий поток, накануне мы положили через него доску, чтобы получился мост. С тех пор, как едва не утонул, Тейлор очень не любил воду, поэтому Тьяго пересек ручей первым и принялся помогать нам. Когда я отказалась опираться на его руку, клянусь, в его зеленых глазах на мгновение вспыхнул огонек гордости.

Буквально через пару минут мы добрались до дома мистера Робина. Как же я волновалась! Еще бы, ведь тогда, будучи десятилетней девочкой, просто не могла вообразить себе поступок смелее.

Тьяго заглянул в прорубленное в фундаменте маленькое окошко без стекла. Однажды во время игры в мяч мы его разбили, а мистер Робин так и не застеклил. Сунувшись в это окошко, мы и выяснили, что внутри хранятся сладости и шоколадки. Это показалось нам лучше любых сокровищ, в поиски которых мы играли, поскольку было по-настоящему.

– Кто идет первый? – спросил Тьяго, покосившись на меня с плохо скрываемой улыбкой.

– Ты тут самый взрослый, так что иди ты, – серьезным тоном произнесла я, стараясь выглядеть старше, чем есть.

– Ладно. – Он улыбнулся Тейлору и снова посмотрел на меня. – Но нам не нужно спускаться втроем, хватит и двоих. Третий будет стоять на стреме, и мы передадим ему улов.

Улов! Тьяго обожал использовать словечки, которые мне бы и в голову не пришли. Какой улов? Речь шла о сладостях!

Не представляя, как быть, мы с Тейлором испуганно переглянулись. Я умирала от страха. В царящей вокруг темноте даже шелест деревьев на ветру воспринимался как нечто странное. И хоть ни за что не призналась бы, но я жутко боялась мистера Робина. Поэтому я предпочитала спуститься вниз с Тьяго, чем остаться одной в саду, где со мной могло произойти что угодно.

– Я пойду с тобой, – вызвалась я, прежде чем Тейлор успел сделать то же самое.

– Отлично. Ти, тогда ты стоишь снаружи, – велел Тьяго, используя то же прозвище. Поначалу я постоянно путалась в этих Ти, но со временем привыкла. Кстати, их отца тоже звали на букву Т – уж такова традиция в их семье.

Тьяго сунул руку в разбитое окно и поднял задвижку. Ее легкий скрип в полной тишине прозвучал оглушительно.

– Тс-с-с! – Я широко распахнула глаза, чувствуя, как все внутри сжимается. Если нас заметят…

Окно открылось, и Тьяго наклонился, чтобы посмотреть внутрь.

– Тут очень высоко. Я залезу на стол и помогу тебе спуститься.

После моего нервного кивка он просунул ноги в окно и аккуратно спрыгнул на стоявший внизу стол.

– Не задерживайтесь сильно, – попросил Тейлор, и я заметила, как в темноте испуганно поблескивают его голубые глаза.

Настала моя очередь. Едва просунув ноги в проем, я поняла, что ни за что не смогла бы спуститься сама, без помощи Тьяго. В отличие от нас с Тейлором он сильно вытянулся за лето и теперь возвышался над нами почти на голову.

Когда мы вместе попали внутрь и Тьяго отпустил меня, я испытала нечто невероятное. Ощущение необычайного единения, которое можно почувствовать, лишь только совершив что-то опасное. Увидев полки, забитые шоколадом, сладостями и пирожными, мы торжествующе улыбнулись друг другу.

– Давай, Кам!

Тьяго помог мне слезть со стола, и мы принялись торопливо запихивать в принесенные рюкзаки все сласти, до которых смогли дотянуться. Казалось, мы попали в рай любого ребенка: столько лакомств лежало перед нами. Однако едва рюкзаки наполнились, послышался шум.

От страха и волнения широко распахнув глаза, я машинально повернулась к Тьяго.

– Он проснулся, – с тревогой во взгляде проговорил мой сообщник.

Снова послышался шум.

Мы бросили то, что держали в руках, закрыли рюкзаки и рванули к окошку. Тьяго быстро передал Тейлору наш улов.

– Беги, мы тебя догоним! – испуганно прошептал он.

Тейлор встревоженно кивнул и убежал с рюкзаками наперевес.

Без помощи Тьяго мне не удалось бы дотянуться до окна, а потому, глядя на него, я потребовала:

– Помоги!

Повернувшись ко мне, этот дьяволенок с улыбкой на лице заявил:

– Сначала я хочу кое-что взамен.

– Я отдам тебе весь свой шоколад, но нам нужно отсюда вылезти! – Перспектива быть пойманной мистером Робином приводила меня в ужас.

– Не нужен мне твой шоколад, я хочу поцелуй… от тебя, – произнес Тьяго, и я на мгновение застыла. А когда пришла в себя, не задумываясь ответила:

– Ни за что! Фу, какая гадость!

Тьяго повернулся и начал подтягиваться вверх по стене.

– Ну, тогда ты останешься здесь, – сказал он, готовясь к прыжку.

– Подожди!

Я схватила его за футболку и потянула, чтобы он не бросал меня. Неожиданно мысль о поцелуе с Тьяго вызвала у меня не отторжение, а скорее любопытство.

– Поцелуешь? – поинтересовался он, не сводя с меня внимательного взгляда.

В моей голове пронеслась тысяча мыслей, и ни одна из них не отличалась особой ясностью, но я все равно уловила странный трепет в животе, когда притянула к себе Тьяго.

И тогда он соединил наши губы. Получилось очень странно, тепло и противно, но я никогда так и не сумела забыть этой минуты. И не смогла забыть блеск в глазах Тьяго, когда он отстранился от меня и с сияющей улыбкой помог выбраться из наполненного сладостями ада. А потом, взявшись за руки, мы поспешили догнать Тейлора. Я до сих пор помню радость, когда наконец увидели наше крыльцо.

То была ночь моего первого поцелуя… и нашего последнего приключения вместе.

1

КАМИ

Семь лет спустя

Стоило утром первого сентября открыть глаза, как я ощутила странную щекотку в области солнечного сплетения. Возникло предчувствие, будто в этом году все изменится. Не то чтобы я спешила начать учебу в выпускном классе, но хотелось уже вернуться к рутине. Последний месяц лета я провела на отдыхе с родителями и младшим братом, и мое терпение подходило к концу. Почему-то родители настаивали, чтобы мы все вместе уезжали на побережье – и это при том, что они друг друга терпеть не могли.

Очевидно, что совместный отпуск хотела не мама. Почти на сто процентов инициатива исходила от моего отца, Роджера Хэмилтона, который до сих пор упрямо верил, что наша семья разрушена не до конца.

И я не собиралась снимать с него розовые очки… во всяком случае, не предпринимала новых попыток.

Задумавшись, я машинально посмотрела на свое запястье. Следуя многолетней привычке, взгляд остановился на шраме в форме идеального треугольника, который бледным пятном выделялся на слегка загорелой коже. Сколько бы лет ни прошло, я до сих пор помнила, какую боль испытывала в тот день. Даже сейчас почувствовала укол боли, только не физической. Как все могло измениться настолько внезапно? Как получилось, что из обычных детей мы превратились в тех, чье детство навсегда разделилось на до и после?

Тряхнув головой, я отогнала тут же возникшие перед глазами мысленные образы и приказала себе не впадать в уныние из-за того, что случилось уже очень давно.

Встав с кровати, я направилась в примыкавшую к моей комнате ванную. Сейчас все здесь пребывало в идеальном порядке, каждая мелочь находилась на своем месте. И как же раздражало, когда я возвращалась домой и обнаруживала, что мои вещи трогали и не положили обратно! Ужасно хотелось наорать и послать всех куда подальше, что совершенно не вязалось с образом тихой, послушной девочки, который я обычно транслировала. Кто бы знал, какой я была на самом деле!

Я умылась, почистила зубы и принялась неторопливо причесываться. Глядя на себя в зеркало, в очередной раз подумала, что хотела бы меньше походить на мать, от которой мне достались светлые, слегка волнистые волосы и ямочки на щеках. А вот цвет глаз отличался: она обладала небесно-голубыми, я же от отца унаследовала карие, обрамленные густыми ресницами. Мне повезло, и брекеты я носила всего лишь год, поэтому уже в старшей школе могла похвастаться идеально ровными зубами. Конечно, у меня имелись недостатки, на которые мама к тому же не стеснялась указывать. Например, когда в пятнадцать лет у меня начались прыщи. Для девушек такого возраста это нормально, да и многие мои подруги до сих пор страдают от них. Разумеется, я ненавидела бессмысленные розовые бугорки, которые собирались у меня на лбу и на подбородке, но мама возвела проблему во вселенский масштаб. Она отвела меня к пяти дерматологам, заставила полностью изменить рацион и пройти дорогущее лечение.

Два года спустя моя кожа стала нежна, как персик, но при этом в школу я все равно красилась. Упаси боже, если хоть один человек на свете увидит мои синяки под глазами или веснушки. Камилле Хэмилтон следовало всегда выглядеть идеально. Так же, как и ее матери – высокой, светловолосой, очень стройной и элегантной. Она придавала огромное значение внешности и, как настоящая королева льда, на людях всегда оставалась спокойна. Я не видела, чтобы мама выходила из себя, за исключением одного-единственного проклятого раза, когда мое детское любопытство изменило все на свете.

Рядом с трюмо и шкафом располагался манекен, на котором висело свободное платье темно-синего цвета. Простое и неприлично дорогое, оно мне очень нравилось, как и все остальное в моем гардеробе. Я с удовольствием надела бы его на ужин или какой-нибудь праздник, но не в первый учебный день. Однако мать давно установила правило, что если мне покупалась какая-то вещь, то к ней автоматически прилагался отдельный договор. Например, что только мать имела право решать, когда мне эту вещь надевать. У меня не оставалось ни единой возможности ничего изменить, поскольку в первую очередь я была обязана держать лицо, а во вторую – слишком устала, чтобы бороться со своей матерью.

Я накрасилась и оделась. Поскольку на улице стояла сорокаградусная жара, даже порадовалась, что платье достаточно короткое и к нему прилагаются белые сандалии, которые отлично смотрятся на моей слегка загорелой коже.

И пусть мне нравилась девушка в отражении, но немного беспокоил ее взгляд. Откуда в ее глазах столько грусти? Неужели из-за Дани?

Прошлым летом мы расстались не так хорошо, как хотелось бы. До сих пор тот вечер я считаю одним из худших в моей жизни. Какого дьявола я пошла на это? Зачем вообще согласилась на то, к чему не чувствовала себя готовой?

Мы с Дани начали встречаться в день моего пятнадцатилетия. После Тьяго я ни с кем не целовалась, и только с ним решилась попробовать снова. С того дня мы стали неразлучны. Впрочем, со временем обычная школьная влюбленность превратилась в фарс, в котором родители принялись планировать наше будущее и на каждом шагу диктовать нам, как себя вести. Отец Дани являлся мэром Карсвилла, а мой отец – его адвокатом и доверенным лицом, которое распоряжалось состоянием. Дани с отличием окончил Йельский университет, а также получил степень доктора в сфере управления фондовым рынком в Нью-Йоркском университете. Благодаря прекрасному образованию он управлял капиталами многих предпринимателей, в том числе и тех, которые обитали в нашем городе. Из-за постоянных разъездов мы редко видели отца, но я любила его больше всех на свете.

Поскольку мать обожала игру на публику, факт, что ее дочь встречается с сыном мэра, она восприняла как выигрыш в лотерею. Поначалу было приятно, что я хоть чем-то смогла ей угодить, но со временем мои отношения с Дани превратились в клетку. Меня лишили не только права голоса, но и права на собственное мнение. Кстати, Дани пусть и неплохо ладил с родителями, но тоже страдал от необходимости жить на публику. Красивый мальчик с мягким характером, в которого я когда-то до безумия влюбилась, со временем превратился в вечно недовольного, очень жесткого человека. Все его мысли и желания касались исключительно секса. Я очень сильно его любила, но в какой-то момент мои чувства остыли. Тем более после случившегося в нашу последнюю встречу.

Я прикрыла глаза, стремясь отогнать воспоминание, и постаралась не слышать внутренний голос, который шептал, что рано или поздно мне придется поговорить с Дани. Лето стало прекрасным предлогом, чтобы немного отдалиться, но многие претензии так и остались невысказанными. И, конечно, отдать девственность и сразу же бросить парня – не лучший подарок, который я могла подарить ему.

– Что с тобой? – едва кончив, поинтересовался он.

Родители Дани уехали на выходные, и мы занимались этим в его комнате. После двух лет отношений без секса ожидания просто зашкаливали, но хоть все и казалось идеальным, стоило первой слезинке покатиться по моему лицу, сдержаться я уже не могла. Не в силах остановиться, я плакала, и вовсе не от боли.

Я плакала, потому что пусть и потеряла невинность с Дани – человеком, который любил и уважал меня, но все равно не могла выкинуть из головы парня, которого в глубине души до сих пор любила.

Внезапно в комнату вошел Кэмерон, мой брат, и я заставила себя отбросить все мысли.

– Мама сказала, чтобы ты довезла меня до школы, – заявил он.

Я нахмурилась. Брат посещал ту же школу, что и я, однако занятия у нас проходили в разных зданиях. Корпуса начальной школы и старшей соединялись длинным коридором, стены которого использовали для выставок. Мои уроки начинались на час раньше, поэтому обычно брата отвозила мама, чтобы дать ему поспать.

Он взял с собой столько вещей, словно собрался не в школу, а в поход. Рюкзак на спине выглядел больше него самого, плюс на плече сидела игуана, а на поясе болтались фляга, фонарик и еще невесть сколько всего.

– Кэмерон, нельзя со всем этим идти в школу, – терпеливо заметила я.

– Почему нет? – возмутился он, сдвинув соломенные брови, и изо всех сил вцепился в игуану. Хуана была огромной и отвратительной, но брат обожал ее, поэтому я тоже относилась к этому существу с достаточной долей теплоты.

– Тебя даже на школьный двор не пустят.

Чмокнув его в макушку, я быстро похватала сумку и ключи от машины.

– Ты завтракал? – спросила, покидая комнату вслед за ним.

Брату уже исполнилось шесть лет, но он не растерял своего детского очарования, так и оставшись для меня четырехлеткой. Правда, чуточку невыносимым.

– Да, почти час назад. Ты ужасно долго спала! Мама будет злиться.

Запутавшись в своем снаряжении, он едва не споткнулся.

– Ну-ка, дай сюда! – отобрала у него удочку. – Кэмерон, ты серьезно? Немедленно отнеси все к себе в комнату.

– Ла-а-а-а-адно, – протянул он и нехотя скрылся в своей комнате, а я принялась спускаться по длиннющей лестнице.

В детстве я обожала такие, не упуская возможности скатиться по перилам. И сейчас на один безумный миг представила, как еду по ним вниз.

– Камилла, что ты делаешь? – раздался одновременно ласковый и строгий голос. Внизу, у подножья лестницы, стояла моя мать. Вздохнув, я продолжила спуск.

Как я и упоминала ранее, Энн Хэмилтон являлась воплощением красоты. Той самой, которая бросала вызов времени. Создавалось впечатление, будто она с каждым днем становится только моложе – таков был эффект от тысяч долларов, потраченных на попытки выглядеть на двадцать лет вместо сорока.

– Доброе утро, мама, – поприветствовала я и прошагала мимо нее в сторону кухни.

Мать последовала за мной.

– Платье тебе очень к лицу. Правда ведь? Я же говорила, что оно как раз для первого учебного дня. Жаль, конечно, что тебе не достался мой рост. Хотя, может, ты еще и вытянешься… – завела она обычную шарманку.

Я же активировала режим полного игнорирования ее слов. Зачем их слушать, если я и так прекрасно знала, о чем пойдет речь? Так или иначе все сводилось к тому, что я недостаточно идеальна в ее глазах.

Наконец я вошла в кухню, которая по размеру не уступала другим комнатам в доме. Сквозь панорамное окно проникал солнечный свет и открывался изумительный вид на примыкавшие к участку поля. Здесь обнаружилась Пруденс – прекрасная женщина, которая, сколько я себя помнила, работала у нас кухаркой. Стоило увидеть ее, и губы сами по себе расплылись в улыбке.

– Привет, Прю!

Быстро заглянув через плечо кухарки, я выяснила, что она готовит яичницу с беконом. Рот мгновенно наполнился слюной.

– Доброе утро, мисс, – формально из-за присутствия матери поприветствовала меня Прю. – Как обычно?

– Будто есть выбор, – ответила я, потирая подбородок.

Наблюдая за тем, как кухарка ставит передо мной половину грейпфрута и чашку кофе, я поймала себя на мысли, что все на свете отдала бы сейчас за яичницу.

– Камилла, завези Кэмерона в школу, а на обратном пути загляни в клуб. Мне нужна помощь с подготовкой чаепития для родительского клуба.

Мать не обратила ни малейшего внимания на мои вздохи.

– Хорошо, – кивнула я, думая о совершенно посторонних вещах.

В эту минуту в комнату вошел отец. Он был высоким, с заметным брюшком и проскальзывающей в темных волосах сединой, а еще обладал улыбкой, которая неизменно затрагивала самые потаенные струны моего сердца.

Первым делом он поцеловал меня в макушку.

– Привет, дорогая, – произнес он, усаживаясь рядом со мной.

Родители являлись полной противоположностью друг друга. Похоже, правило о том, что противоположности притягиваются, на самом деле работало. Наверное, они нашли друг в друге какие-то недостающие детали, что привело к свадьбе и двум детям, но я считала, что у подобных отношений есть срок годности. Достаточно было посмотреть на их брак, чтобы убедиться. Вместе их держала отцовская доброта, из-за которой он не мог противоречить жене, и поэтому мы жили под ее холодным и отстраненным вниманием.

Я очень любила отца. Он всегда относился ко мне по-доброму. Даже учитывая обстоятельства. Хотя, без сомнений, в глубине души отец винил меня, ведь именно я когда-то давно рассказала ему о том, что увидела тем незабываемым вечером. «Чего не вижу, того не существует», – вот девиз человека, который поглощал рядом со мной яичницу, как будто в его сосудах и без того мало холестерина.

Стоило брату появиться в дверях, как я вскочила, торопясь покинуть наполненную напряжением и невысказанными упреками кухню.

Кэмерон оставил игрушки в комнате и, слава небесам, надел подготовленную матерью одежду. Его джинсам и рубашке-поло предстояло вернуться в плачевном состоянии. Я никогда не понимала, зачем тратить кучу денег на одежду от Ральфа Лорена для ребенка, который весь день будет носиться по школьному двору.

Мой белый кабриолет раньше принадлежал матери, пока она не заменила его сверкающей красной «Ауди». Подойдя к машине, я заметила припаркованный на тротуаре грузовик с мебелью. Сердце на пару мгновений замерло, а потом снова возобновило бег.

– У нас появятся соседи? – с надеждой в голосе поинтересовался брат.

Соседний дом уже семь лет пустовал. Собственно, как и дом мистера Робина, который умер четыре года назад. Кэмерон всегда жаловался, что ему не с кем играть, и теперь надежда в голосе брата показывала, что грузовик он воспринимает совершенно не так, как я.

Я опустила на глаза солнечные очки, чтобы лучше видеть, и даже затаила дыхание, когда перед грузовиком припарковался мотоцикл и кто-то направился в сторону соседского дома. Мы находились слишком далеко, чтобы рассмотреть, кто это, но дрожь, которая охватила мое тело, могла означать только одно.

– Мы опоздаем! – крикнул из-за спины брат. Стараясь разглядеть соседей, я замерла на тротуаре и совершенно забыла, куда мы собрались.

– Садись в машину, – велела я и распахнула пассажирскую дверь.

– Давай поедем без крыши! – попросил Кэмерон, подпрыгивая на сиденье.

Я нажала на кнопку, и крыша сложилась, открывая наши лица всем ветрам. Я действовала машинально, поскольку все мысли занимал человек, который только что слез с мотоцикла.

Мотор завелся, и я аккуратно вырулила со двора. Учитывая, что нам предстояло проехать мимо мотоцикла, у меня появился шанс выяснить, кто теперь будет жить в том доме, который хранил столько воспоминаний.

На понимание, что не зря я каждой клеточкой ощущала его присутствие, потребовалась всего лишь секунда. Я буквально окаменела, когда мужские глаза впились в мои, скрытые темными очками. Братья Ди Бьянко вернулись. Во всяком случае, один из них.

Всю дорогу до школы я слушала теории Кэмерона о том, кем могут оказаться наши новые соседи. Я не призналась, что прекрасно знаю, кто они, и ни секунды не сомневаюсь, что среди них нет мальчишек его возраста. Просто позволила брату немного помечтать.

Подбросив до двери, я торопливо поцеловала его на прощание. И плевать, что он редко разрешал целовать и обнимать себя на людях.

Далее я направилась на парковку перед своим корпусом. Идея родителей отправить меня в частную школу, к счастью, так и осталась на уровне обсуждения. В этой школе училась моя мама, поэтому они решили, что возможность «общаться с самыми разными людьми» пойдет на пользу моему характеру. Я не очень понимала, на что именно они намекали, но сильно подозревала, что речь прежде всего идет о состоянии банковских счетов моих одноклассников.

Начинался выпускной год, и я дала себе клятву все изменить. В первую очередь то, как меня воспринимали окружающие. Я бесконечно устала носить маску идеальности, которая не имела ничего общего с тем, что творилось у меня внутри. В этом году меня ждали перемены к лучшему. И это «лучшее» ни в коем случае не означало столкнуться с Тьяго Ди Бьянко у порога собственного дома.

Парень, которого я встретила полчаса назад, имел мало общего с растрепанным зеленоглазым мальчишкой. Тьяго изменился. Как минимум ростом догнал своего отца. Впрочем, чему удивляться, если даже ребенком он был выше всех остальных.

Только вот зачем он вернулся?

Когда я покидала машину на школьной парковке, многие повернули головы в мою сторону. Все хотели увидеть популярную девчонку, в которую я превратилась, кстати, без каких-либо усилий со своей стороны. Я знала, что присутствующие досконально изучат мою одежду и макияж, и если хоть какая-то деталь окажется менее гламурной, чем ожидалось, тут же выскажут едкие комментарии. Разумеется, за моей спиной. А потом новость о них со скоростью пожара разойдется по школе.

Откровенно рассматривающих меня учеников неожиданно заслонила копна кудрявых волос, и меня заключили в крепкие объятия.

– Привет, леди Камилла! – воскликнула моя лучшая подруга Элли.

Мы подружились в начале старшей школы. Будучи новенькой, в отличие от остальных она не смотрела на меня как на местную знаменитость.

– Пожалуйста, не называй меня так! Ты ведь знаешь, как мне это не нравится. – Я обняла ее в ответ. – Или хочешь, чтобы я звала тебя эльфийкой?

Она показала мне язык, поскольку ненавидела это прозвище. На самом деле подругу звали не Элли. Родители дали ей имя Галадриэль в честь героини «Властелина колец». Только вот к огромному разочарованию родителей она терпеть не могла книги, фильмы и вообще все, что связано с этим фриковым миром. В том числе и собственное имя. Хотя мне оно нравилось. К тому же я могла поддразнивать ее, когда хотела.

Наобнимавшись, мы направились на поиски подруг, чтобы обсудить минувшее лето. Они всегда интересовались, где я побывала и что купила. Карсвилл был маленьким городком, жители которого испытывали искреннюю благодарность за любую возможность разогнать скуку. Мои одноклассницы, которые проводили каникулы у городского бассейна, не стали исключением. Рассказы о наших семейных путешествиях они воспринимали как сказочные истории, даже не предполагая, что на самом деле там нечему завидовать.

Когда мы вошли в здание, все с улыбкой повернули головы в мою сторону. Половину из них я знала всю жизнь, другую половину – просто в лицо. Я задержалась у шкафчика взять тетрадку и ручку, поскольку в первый учебный день мы все равно почти ничего не делали, а Хлоя с Кейт и Марисой продолжили обсуждать выпускной бал. Учебный год еще даже не начался, а они уже говорили о его окончании.

Я же подумала, что мне предстоит очень много заниматься, если хочу по стопам отца поступить в Йельский университет. Я поставила цель: как можно скорее убраться подальше от дома, а уже после придумать, каким образом навещать младшего брата.

Пока подружки болтали, кто-то подкрался справа и, обняв меня сзади за талию, притянул к себе. Даже не глядя, я сразу догадалась, кто это. Его парфюм я узнала бы всегда и везде.

– Привет, малыш, – прошептал Дани над моим правым ухом. Его близость заставила вздрогнуть, и вовсе не от приятного волнения.

Я повернулась, вроде как чтобы посмотреть ему в лицо, но на самом деле стремясь выпутаться из объятий, и едва выдавила из себя:

– Привет!

Дани был красивым, высоким, сильным капитаном школьной баскетбольной команды, с темно-каштановыми волосами и голубыми глазами. Я могла бы до бесконечности описывать его достоинства и все равно не перечислила бы всех. Любая девушка мечтала бы встречаться с ним. А я уже нет.

– Ты сногсшибательна.

Он снова привлек меня в объятия и вытянул губы для поцелуя. Именно в эту секунду примерно в метре от места, где мы стояли, кто-то прошел мимо нас к шкафчику.

Мой желудок перевернулся.

– Подожди секунду.

Словно пребывая в тумане, я отстранилась от Дани и под пристальными взглядами окружающих медленно двинулась вдоль ряда шкафчиков.

Очевидно, он почувствовал мое приближение, поскольку все его мышцы разом напряглись. Он сделал глубокий вздох перед тем, как закрыть дверцу и повернуться ко мне.

Он тоже сильно изменился. Вырос, став почти таким же высоким, как брат. Глаза остались такими же голубыми, однако уже не смотрели на меня с восторженным блеском, как во времена наших детских приключений. Чувство товарищества, которое я всегда ощущала рядом с ним, уверенность и симпатия бесследно исчезли. В отличие от волос брата его волосы потемнели, и я заметила на его шее татуировку, какой-то кельтский символ.

– Привет, Тейлор, – почти неслышно поздоровалась я.

Перед глазами замелькала череда воспоминаний о наших общих проделках, играх и веселье.

Пока Тейлор окидывал меня беглым взглядом, в его глазах мелькнул огонек удивления, как будто я была не тем человеком, что он помнил.

– Привет, Ками, – холодно и отстраненно отозвался он.

От того, как Тейлор посмотрел – абсолютно не так, как раньше, – меня пробрала дрожь.

– Вы вернулись, – прозвучало скорее как вопрос.

– Да, – неловко ответил он, надевая рюкзак.

Мне столько всего хотелось поведать ему, стольким поделиться, ведь с нашей последней встречи очень многое изменилось. Из моей жизни давно исчезло веселье, дни больше не наполнены приключениями и смехом, превратившись в последовательность из идеальности и скуки. Тейлор был моим защитником, хранителем моих секретов. Они с братом очень много для меня значили, а нам даже не дали попрощаться. И вот семь лет спустя они вернулись – и это все, что он мог мне сказать?

Pulsuz fraqment bitdi.