Kitabı oxu: «Дебилиада. Мифологический боевик о героях древности»

Весь мир большой и многоликий

Ещё не знал царей таких:

Он и дурак, и Карл Великий

В одном флаконе на двоих.

© Михаил Михайлович Громов, 2023

ISBN 978-5-0060-9968-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пролог. Явление героя

(исполняет античный хор в праздничных одеждах)

 
Три буквы ВВП. Мистических три знака,
Три символа далёкой старины,
Внезапно появилися из мрака
Перед толпой, стоявшей у стены.
 
 
А мудрая сова сидела на стене,
Глазами круглыми задумчиво моргала
И про таинственные буквы ВВП
Внизу стоявшим людям объясняла.
 
 
«Великий Властелин Парис —
Вот что три эти буквы означают», —
И на толпу взглянула сверху вниз,
Чтобы узнать, как люди понимают.
 
 
Но было ясно и понятно всё толпе,
Как ВВП сова расшифровала,
И вся толпа с восторгом закричала:
«Будь вечно славен наш Великий ВВП!»
 

В тени афинского платана

 
В центре Афин в тени платана
Стояло множество людей,
Они все ждали ветерана
Войны давно минувших дней.
 
 
Троянской ту войну назвали
В давно забытые года.
За Трою греки воевали.
Война жестокой та была
 
 
И принесла немало бед,
И разорение, и зло,
И много греков полегло,
Жизни отдав во цвете лет.
 
 
Кто выжил, тот потом от ран
И от прожитых лет скончался,
И только старый ветеран
Пока что смерти не сдавался.
 
 
Греков собрали под платаном
И от работы оторвали,
Чтоб пообщались с ветераном,
Вопросы о войне задали.
 
 
Чем она стала для народа
И кто войну ту развязал,
Зачем по воле сумасброда
Народ в сраженьях погибал.
 
 
Герой лицом в грязь не ударил
И смог подробно рассказать,
Кто воевать страну заставил,
Терпеть лишенья и страдать.
 
 
«Войной обязаны мы Аду,
Когда по воле тёмных сил
Один воинственный дебил
Греков вовлёк в дебилиаду.
 
 
Мир поразила та война
И всех людей, кто выжил в ней,
Масштабом выпавшего зла
И тем, как жалок был злодей.
 
 
Мужчинка толстенький, безликий,
Росточком мал, косил глазами,
С сопливым носом в виде фиги,
Под ней губа торчит с усами.
Но время шло, и мир очнулся,
Народ Эллады как проснулся,
Расправил плечи, осмелел,
Для мести праведной созрел,
 
 
Союз свободных городов
Пошёл войною на врагов.
Троянский грозный царь Парис
Вдруг как-то сник, затих, закис.
 
 
Троянцы из лихих героев
Вдруг превратилися в изгоев,
В конце концов они дожили,
Что их столицу захватили.
 
 
Ведь Аполлон сам говорил,
И ему вторила Афина,
Что в Трое царствует дебил,
Короновали там кретина.
 
 
Я сам мужал ведь на войне,
Под Троей много лет сражался,
И тяжкий жребий выпал мне:
В плену троянском оказался.
Но Трою всё же победили,
Урок так греки дали грекам.
Ну а меня освободили,
Стал вновь свободным человеком.
 
 
Сейчас никем я не гоним
И хоть я стар, глуп и контужен,
Но я афинский гражданин,
И я Афинам очень нужен.
 
 
Я как живой патриотизм,
Пример ходячий для народа,
Урок того, что лишь свобода
Рождает в людях героизм.
 
 
Сам я давно уж на покое,
Но прошлым очень дорожу,
И орден «За осаду Трои»
Я на груди всегда ношу.
 
 
Сумел я много испытать,
Мне нелегко в войну пришлось,
Но если честно вам сказать,
То всё ведь в Спарте началось».
 

Спарта

 
Кто мир античный изучал,
То, может, где-то и читал,
Что был у греков чудный край,
Напоминавший чем-то Рай.
 
 
Но был тот Рай весьма суровый,
Он звался Спартой, и там жил
Народ, к лишениям готовый,
Он войны с битвами любил.
 
 
Если приказ – то сразу в бой,
Спартанцы шли вперёд стеной,
Но, возвратившися с войны,
Были в быту весьма скромны
 
 
И без излишеств в Спарте жили.
Себя к лишеньям приучали,
Всегда диеты соблюдали
И толстых очень не любили.
 
 
Если пошёл спартанец в тело
И лишний вес слегка набрал,
Его секли за это дело
И гнали палками в спортзал,
 
 
Чтобы, набравшись там терпенья,
Свой лишний вес толстяк гнал прочь,
Махал мечом до одуренья
И приседал и день и ночь.
 
 
Но в Спарте спорт и так любили,
В футбол играли и в лапту,
В походы дальние ходили,
Любили теннис и борьбу,
 
 
Бежали кроссы по горам,
Три дня по морю плыть могли,
Спасибо греческим богам,
Они спартанцев берегли.
 
 
Но что спартанцы презирали,
Так это разные науки.
Читая книжки, засыпали,
Бывало, вешались со скуки
 
 
Роптали громко: «Два на два,
Так сложно в Спарте не считают,
Для Спарты главное – война,
Её за храбрость уважают!
Спартанец воином рождён,
Спартанец книжек не читает,
Это в Афинах проживает
Известный всем мудрец Платон
 
 
И счетовод их Пифагор,
Вот он умножит два на два,
А для живущих среди гор
Наука – блажь и ерунда».
 
 
Хотя про Спарту надо знать —
Её Эллада уважала,
Умела Спарта воевать
И кодекс чести соблюдала.
 

Парис – заезжий гость из Трои

 
Шумела целый месяц Спарта,
Женили в Спарте той царя,
В пылу питейного азарта
С утра гуляли до утра.
 
 
В быту спартанцы хоть держались,
Немного ели, мало пили,
Но здесь, на свадьбе, расслаблялись,
Свои желудки не щадили.
 
 
Гудел вовсю банкетный зал,
Спиртного выпили уж тонну,
Кто-то давно под стол упал,
Кто-то стоял, обняв колонну.
 
 
А в зале весело плясали
И веселились все подряд,
Спартанцы женщин приглашали,
Даже не сняв железных лат,
 
 
Пары танцующих кружили,
И от души все развлекались,
Мужчин мечи по ляжкам били,
У женщин шали развевались.
 
 
Рок-группу, что для всех играла,
В самих Афинах отыскали,
Она то вальсы выдавала,
А то вприсядку все плясали.
 
 
Царя женили Менелая,
Что был владыкой Спарты всей,
Его со свадьбой поздравляя,
Звучали тосты от царей,
Что собрались со всей Эллады
Всем показать хороший тон,
И что поздравить они рады
Того, кто в Спарте занял трон.
 
 
Цари, бывало, и сражались,
Когда случалася война,
Но если праздновать съезжались,
То пили много и до дна.
 
 
Но выделялся видом пьяным
Среди умевших пить царей
Один мужчинка, он стаканом
Своим хвалился средь гостей.
 
 
По виду глупый истукан,
Плешив, соплив и кривобок,
Привёз он в Спарту свой стакан,
Ещё с закуской вещмешок.
 
 
Ему отец стакан тот дал,
Чтобы отравы избежать,
И очень строго наказал
Стакан из рук не выпускать.
Парисом звали мужичка.
Если отвлечься от стакана,
Он был приёмный сын царя,
Царя троянского Приама.
 
 
Сам царь Приам едва ходил,
Но своей Троей ещё правил
И Менелая в Спарте чтил,
Вот и сынка к нему направил
 
 
Поздравить и дары вручить,
Потом недельку погостить,
Пожить среди лихих героев,
Только без драк и без запоев.
 
 
Парис хоть с виду был дебил,
Но царские имел повадки,
В парче и в бархате ходил,
На пальцах перстни и печатки,
 
 
Кольцо из золота в носу,
Протез из платины во рту
И плащ, расшитый вензелями,
Девками голыми с чертями.
 

Красотка Власть – жена царёва

 
Но кто невеста Менелая?
Откуда к ней такая страсть?
Быть может, баба золотая?
Но проще всё: её звать Власть!
 
 
Она вошла. Встречайте, люди!
Власть – это девка хоть куда,
Огромный зад, литые груди,
До пяток рыжая коса,
 
 
Во рту две фиксы золотые,
Смеётся, будто лошадь ржёт,
И силой руки налитые —
В бараний рог и лом согнёт.
 
 
Власть до упаду танцевала,
Всё мужа к танцам приглашала,
Муж хорохорился, крепился,
В конце концов он с ног свалился.
 
 
Людей он вспомнил назиданье,
Известных мудростью своей,
Что в жизни властью испытанье
Всех испытаний тяжелей.
 
 
Царя забрали в лазарет
И там на отдых положили,
В том лазарете много лет
Спартанцев раненых лечили.
 
 
А Власти стало вдруг обидно,
Она хотела танцевать,
Но вот по мужу было видно,
Что ему надо полежать
 
 
Довольно долго в лазарете.
Вздохнула Власть: «А где на свете
Такой отыщется герой,
Чтоб год плясал как заводной?»
 
 
Она зал взглядом обвела
И то, что надо ей, нашла:
Стоял в толпе мужчинка знатный,
По виду глупый, но нарядный.
 
 
Хоть ростом был он не гигант,
Но есть у карликов талант,
О нём давно Власть знала, кстати:
Кто ростом мал – гигант в кровати,
И эти с виду малыши
В постели очень хороши,
Изобретательны до жути,
Прямо секс-роботы, не люди.
 
 
Власть томно, нежно завздыхала,
На миг доступной с виду стала,
Взгляд страстный скромно потупила,
Париса пальцем поманила,
 
 
И пара в танцах закружилась.
Они пять дней так танцевали,
Ни разу даже не упали,
Ну и в конце концов влюбились.
 
 
Друг друга жарко обнимая,
Они забыли всё на свете:
Гостей, вино и Менелая,
Лежал который в лазарете.
 
 
Парис гостям всем нагрубил,
Сказал, что любит Власть – и точка,
А Власть саму уговорил,
Когда наступит в Спарте ночка,
Сбежать по морю тайно в Трою.
Что им преграды и моря?
Он её шептал: «Ты, Власть, моя!
Тебе я в Трое быт устрою.
 
 
Ты попадёшь как будто в рай,
Тебя уже он в Трое ждёт,
А муженёк твой Менелай
Без власти в Спарте пусть живёт.
 
 
Пойдёт качок опять сражаться,
Кого-то станет побеждать,
И даже очень может статься,
Герой твой женится опять,
 
 
Хотя ещё жив мой отец,
Под сотню лет уж старику».
«Ну, не горюй, – шепнула Власть, —
Он не жилец, я с ним решу.
 
 
Папаша скоро твой загнётся,
Чтоб трон тебе освободить,
Но если сам он отречётся,
Сможет на пенсии пожить».
 

Побег из Спарты

 
Они бежали в темноте
Тайком, без шума и без плана,
Но с рюкзаками на спине,
И каждый нёс два чемодана.
 
 
Власть хоть кряхтела, но терпела
И не роптала на судьбу,
Ведь из дворца она сумела
Стащить всю царскую казну.
 
 
Шептала Власть: «Парис, тебе
Скажу, что знает белый свет:
Без денег власти просто нет,
Власть умирает в нищете».
 
 
***
Царь Спарты лазарет покинул,
И очень быстро понял он,
Как нагло, грубо его кинул
Из Трои шустренький пижон.
 
 
Нет для царей страшней напасти,
Чем власть по дури потерять,
Ведь Менелая счас без Власти
Мог даже раб к чертям послать.
 
 
Рабы и слуги обнаглели,
Без Власти очень осмелели,
Им крикнет царь: «Хочу вина!» —
Несут кувшин, а в нём вода.
 
 
И так повсюду униженье,
К тому ж неверности рога,
Даст утешенье только мщенье,
Нужна с троянцами война,
 
 
Чтобы вернуть свою жену
И Трою строго наказать,
Жаль, нет причин начать войну.
Не из-за бабы ж воевать?
 
 
***
Вот в Трою беглецы приплыли,
Вокруг неё была стена,
Ворота к морю выходили,
За ними их ждала толпа.
 
 
Она царевича встречала
Весельем, шумом, криком «бис!».
Толпа и пела, и плясала:
Так вот он, вот он, их Парис.
Все веселились, были рады
На них нахлынувшему счастью
Другой награды и не надо —
Парис вернулся ведь, и с Властью.
 
 
Власть девка рослая была,
На каблуках под метра два.
Её в повозке ко дворцу
Ослы тащили, чтоб отцу
 
 
Царю Приаму показать,
Но не могли троянцы знать,
Кого ослы к царю везли,
Узнав, они б с ума сошли.
 
 
Над Троей ворон пролетал,
И жрец из храма Аполлона
Троянцам гибель предсказал,
И смерть царя, и гибель трона.
 

Где раньше пили на троих

 
Трою как город заложили
Даже не вспомнить и когда,
Известно только, что решили
На месте том попить вина
 
 
Каких-то три весёлых грека,
Потом другие пить там стали
Всегда втроём, и с того века
То место Троей обозвали.
 
 
Шло время. Место освятили
И там же город заложили,
Сто тыщ рабов туда согнали
И быстро строить город стали.
 
 
Рос город вширь и в высоту
И вскоре принял вид столичный,
Лицей построили, тюрьму,
Музей, театр, дом публичный.
 
 
И кабаки пооткрывали,
Их люди Трои обожали,
Предпочитая вместо книг,
Как прежде, выпить на троих.
 
 
Троянцы как все греки жили:
Чтили богов и прославляли,
Работать только не любили,
Труд всей душою презирали.
Лишь где услышат слово «труд»,
Оттуда сразу же бегут
И, поминая труд как зло,
Садятся сразу пить вино.
 
 
Это великая наука —
Жить без забот и без труда,
С ума сведёт пусть лучше скука,
Чем лом, лопата иль кирка.
 
 
Вот так, себя не утруждая,
Троя жила, труд презирая
И с убежденьем, что должны
Пахать лишь лохи да рабы.
 
 
***
А Троей правил много лет
Больной и старый царь Приам.
Полуслепой, чуть видел свет,
Передвигался, правда, сам.
 
 
Он справедливый был владыка,
Простой народ не обижал,
Он сам хлебнул по жизни лиха
И часто людям помогал.
Людей на улице толпа
Общалась часто с ним учтиво:
«Привет, Приамыч, как дела?» —
Он отвечал им очень мило:
 
 
«Всё хорошо, незыблем трон,
Никто на власть не покушался,
Только царевич-мудозвон
Совсем по бабам истаскался».