Kitabı oxu: «Лечение тьмы»

Пролог

Англия 1151 г.

Ледяной ветер хлестал в разгорячённое лицо, колючие капли моросящего осеннего дождя размывали контуры дороги, и двигаться приходилось интуитивно, по памяти. Я чувствовал, что породистый конь взмок и обессилен, но не мог позволить ни ему, ни себе отдохнуть. Еще сегодня утром у меня было абсолютно все, а сейчас я ощущал, что теряю самое важное, то, что составляло центр моей жизни. Будучи внебрачным сыном самого богатого и могущественного аристократа англо-нормандской монархии, я не был обделён вниманием отца. Он даровал мне земли графства Ланкашир на северо-западе Англии, на берегу Ирландского моря, которые ещё два века назад были разорены набегами викингов, а сейчас процветали. Ещё одним преимуществом было то, что я мог сам выбрать невесту. Дату свадьбы назначили, оставался месяц до того момента, как я назову Оливию своей женой. Её отец, Хью Беркли, барон графства Бегошир, был менее влиятельным и не таким богатым, поэтому моя кандидатура в качестве будущего мужа для его единственной дочери была с радостью принята.

Известие о том, что на замок их семьи напали варвары, омрачило мирную беседу за ужином с матерью. Вылетев из дома, под бешеный стук сердца и в том, в чём был одет в момент прихода вестника, я, словно стрела, выпущенная из охотничьего лука, подбежал к конюшне и вскочил на своего жеребца.

За время сумасшедшей скачки, которая длилась уже больше суток, в моей голове пролетало множество вариантов того, что происходило параллельно в замке графства Бегошир. Беспокойство и тревожность перемешивались с жуткой головной болью, мышцы ныли от напряжения, а ледяной воздух раздражал слизистую носа, затрудняя дыхание. После очередного поворота я увидел, как верхушки елей окрасились ярко-оранжевым цветом и клубы черного дыма поднялись в небо, превращаясь в мрачные облака. Чем ближе я продвигался к поместью, тем сильнее накрывало предчувствие неминуемой беды. Луч надежды пробивал внутренний холод в душе, отгоняя очевидные факты в виде пустых и разрушенных домов, прилегающих к территории замка. Воздух был противно переполнен гарью и жаром; даже ветер не помогал освежить его зеленью леса и ароматами влажной земли.

На ходу спрыгнув с лошади, я вбежал в настежь открытые массивные двери, украшенные резьбой и рыжим пламенем.

– Оливия! – мой крик эхом пронесся по молчаливым каменным стенам, сквозь треск огня, лизавшего всё, что попадалось ему на пути. Перепрыгивая мертвых и истерзанных слуг, я вихрем пробежал по огромному залу с длинным столом.

– Оливия, где ты? – запыхавшись, прокричал я еще раз, выбегая из столовой и быстро поднимаясь по ступенькам наверх.

Мое тело замерло в начале длинного коридора, ужас сковал сердце, сжимая его своими стальными клещами. Взгляд лихорадочно скользил по разбросанным телам и остановился на двух фигурах. Видимо, родители Оливии, ценой своей жизни, пытались остановить варваров, преграждая собой вход в комнату дочери. Жар и запах огня заполняли легкие, выжигая кислород. Организм требовал глотка свежего воздуха, картинка перед глазами поплыла, и мне пришлось удержать равновесие, оперевшись рукой о каменную стену.

Я медленно подошел к открытой двери, из которой плотными клубами вылетал дым, и зашел в ее комнату. Сквозь серый и едкий туман, прищурив слезящиеся глаза, я пробежал по творящемуся хаосу. Все вещи были разбросаны, мебель перевернута и обгорела от танцующих языков пламени. Было видно, что грабители нашли, что хотели, и при этом разрушили не только мирный замок, но и несколько жизней. Тихий стон, словно бальзам, вылился на кричащую от боли душу, заставив тело двигаться быстрее. Не теряя времени, я нашел источник звука, схватил с кровати тело девушки и быстрым шагом направился из горящего дома.

– Маркус? – ее тихий голос вырвался из потрескавшихся губ. Когда-то красивое и милое лицо было усыпано синяками и глубокими резаными ранами, шершавая туника превратилась в лохмотья, а белые бедра были выкрашены в алый цвет.

– Да. Все будет хорошо, главное, держись за меня, – сказал я, чувствуя, как ее тело ослабевает с каждой секундой, а руки, словно плети, болтаются при быстром шаге. – Сейчас выйдем на свежий воздух, и тебе станет легче.

– Нет, – прошептали ее губы сквозь рев пламени.

– Да, да. Мы найдем знахарку, и она вылечит тебя, – настаивал я, нежно прижимая ее к своему крепкому телу.

Вдыхая прохладный воздух, я вдруг осознал, что не подумал о теплых вещах для нее. Садясь в нескольких шагах от разграбленного жилища на влажную землю, одной рукой придерживая ее тело, а другой расстегнув свой ремень, я начал стаскивать свою тунику. Эта затея выходила очень плохо, однако мне совсем не хотелось опускать полуголую Оливию на мокрую траву. С некоторыми мучениями мне все-таки удалось снять с себя плотное облачение, и теперь предстояла очередная непростая задача: одеть и прикрыть растерзанное тело любимой.

– Сейчас тебе будет теплее, – заботливо сказал я под оглушительный грохот внутри замка. Аккуратно придерживая обмякшее тело, медленно, чтобы не сделать больно, я стал натягивать на нее тунику, и тут же услышал стон Оливии. Пришлось сделать паузу, дав ее боли утихнуть, и затем продолжить просовывать обессилевшие руки в рукава.

– Маркус, бесполезно, – не открывая распухших век, приглушенно сказала она, и из разомкнутых губ медленно потекла тоненькая струйка алого цвета.

– Все, уже все. Смотри, как у меня хорошо получилось, – оставшись по пояс без одежды, я собранно, контролируя каждое свое движение, поднялся на ноги, крепко сжимая обмякшее тело, и направился к своему коню. Умное животное поняло меня без слов и наклонилось, дав возможность, не отпуская Оливию, сесть на него. – Осталось совсем немного, скоро тебе станет легче, – прокомментировал я ее очередной стон.

Территории поместья Бегошир были мне отлично знакомы; мы вместе исследовали их, проводя счастливые минуты встреч. “Главное добраться до хижины Матильды, и любимая будет спасена”, – внутри гремела и пульсировала надежда. Ветер хлестал меня по обнаженным и горящим от напряжения мышцам, глаза тщательно выискивали поворот на тропинку сквозь лесную чащу, а стук сердца кричал: “Быстрее, еще быстрее!”. Притормозив коня, я неуклюже слез с него, бережно держа любимую, и начал пробираться через колючие ели к мрачной хижине.

– Матильда! – обеспокоенно крикнул я, заходя в темное жилище, которое встретило меня пугающим молчанием. – Матильда!

Обшарив глазами небольшую мрачную комнату по контуру, я нашел аккуратно застеленную кровать и опустил на нее Оливию. Холодный ветер свободно гулял по хижине, устраивая в ней небольшой бардак, скидывая на пол все, что ему попадалось на пути. Ставни громко стучали друг о друга, и я подошел, чтобы их закрыть.

– Кто ты, и что тебе здесь нужно? – раздраженный голос заставил меня резко обернуться в сторону входной двери.

– Матильда? – прищурив глаза, я постарался рассмотреть фигуру с факелом в руке, закутанную в плащ.

– Ты ворвался в мой дом! Кого ты здесь ожидал увидеть!? – недовольно сказала молодая женщина, подходя ко мне ближе и поднося танцующее пламя к моему лицу. – Зачем ты ко мне явился?

– Мне нужна твоя помощь! Я – Маркус, а девушку зовут Оливия. Летом мы приходили к тебе за травами для ее отца, когда он захворал, – глядя в глаза цвета влажной травы, кивком указал я в сторону кровати.

Знахарка скинула капюшон, освобождая копну ярко-рыжих волос, затем факелом зажгла несколько свечей, прочно стоявших в кованных подсвечниках на деревянном столе. Блестящие оранжевые блики заиграли на ее красивом и молодом лице. Затем она медленно подошла к лежащей без сознания девушке.

– Я уже не могу ей помочь, – взглянув через плечо, с сочувствием произнесла она.

– Нет, можешь, – уверенно сказал я, хватая с полок разные глиняные горшочки, наполненные отварами и сухими травами, и ставя все на облезлую деревянную столешницу. – Вот, у тебя все есть, вылечи ее! – торопливо проговорил я, нервно провев рукой по влажным волосам.

Она снова посмотрела на лежащую без движения девушку, затем переместила взгляд куда-то вдаль.

– Повторяю, я уже не могу ей помочь! – она села на край кровати и поднесла ладонь к лицу Оливии, другой рукой продолжая держать факел.

– Можешь! Сделай это! – напряжение в теле вылилось в гневный голос. – Я заплачу, назови цену!

– Душа этой девушки покидает тело, и твои монеты не помогут вернуть ее обратно, – она поставила факел в глиняный кувшин, находящийся рядом, и двумя раскрытыми ладонями стала водить вдоль тела моей возлюбленной.

– Да что ты такое говоришь! – заорал я. – Почему ты не хочешь нам помочь?

Мысли путались в голове, тело горело, хотя в хижине было промозгло, в груди сжался комок, сдавив дыхание.

– Дело не в моем желании, а в том, что я не могу воскрешать мертвых! – разозлилась рыжеволосая ведьма, встала с кровати и, вынув факел, подошла ко мне.

– Оливия жива! – не веря в то, что она говорит, я упорно продолжал настаивать на своем, глядя в ее горящие глаза и вдыхая горячий запах плавленого воска.

– Уже нет! – тихо сказала она, наблюдая за тем, как я, резко отодвинув ее в сторону, направляюсь к любимой девушке.

– Оливия, милая, открой глаза, – подойдя к кровати, я сел и нежно провел рукой по ее спутанным темным волосам. – Прошу тебя, я знаю, ты меня слышишь. Матильда не верит мне, но я-то знаю, что ты жива, – вдыхая металлический запах крови и безнадежности, я наклонился к молчаливой невесте и впился глазами в бледное, покрытое фиолетовыми пятнами, лицо, выискивая хоть малейшее шевеление губ или порхание ресниц.

– Маркус, твоя Оливия умерла, надо принять этот факт и проводить ее достойно, – спокойно сказала Матильда, убирая со стола на место свои глиняные горшки.

– Мне нужен тот, кто поможет вылечить ее, – требовательно сказал я, проведя подушечками пальцев по синюшным губам, которые так любил целовать. – Она замерзла, поэтому холодная, и уснула после тяжелых событий.

– Упрямый! Ее сердце не бьется!

Я отказывался верить в то, что говорит Матильда, и в знак того, что она ошибается, прижался ухом к груди любимой. Закрыв глаза, замер: вот-вот, сейчас я услышу стук сердца, ветер просто мешает своим ревом. Тело Оливии было подозрительно вялым, не наблюдалось ни единого признака, что в нем теплится жизнь.

– Нет! Этого не может быть! – гнев от осознания стал разгораться с невероятной мощью, мышцы окаменели, и я с силой сжал ее неподвижное тело. – Оливия, я что-нибудь придумаю! Обещаю! – произнося клятву, я резко встал и развернулся к ведьме. – Помоги мне ее оживить!

– Я не занимаюсь черной магией! – холодно отрезала Матильда, укутываясь сильнее в свой плащ.

– Кто может мне помочь? – тело пульсировало от разрывающей душевной боли, внутри, словно кислота, разливалась жажда мести, требуя наказать всех, кто был причастен к гибели моей невесты. – Говори! Я готов на все!

– Ты явно не понимаешь меня! Тебе никто не поможет! Ее душа теперь свободна, пройдет время, и она воплотится только спустя век или более! – жестко ответила она. – Мы все смертные, рано или поздно покинем свои тела.

– Кто может мне помочь? – сдерживая гнев, произнес я сквозь стиснутые зубы.

– В чем помочь? – подняв рыжую бровь вверх, спросила она.

– Оживить ее! – настаивал я.

– Никто! – уверенно сказала ведьма, убирая последний глиняный горшок на деревянную полку.

– Ты сказала, что душа воплотится вновь. Как ускорить этот процесс? – дрожь пробежала по телу, заставляя мышцы сжаться.

– Никак! – раздраженно сказала она свой ответ. – Надень свою одежду, холодно, а Оливии она уже не нужна.

– Как мне найти ее после воплощения? – игнорируя слова целительницы, сдержанно спросил я под стук собственных зубов.

– Неизвестно, так как вы можете родиться в разное время и из-за этого не встретиться никогда, – качая головой, ответила она.

– Значит, мне нельзя умирать! Я буду ее ждать и найду! – отворачиваясь от Матильды, я присел рядом с кроватью и прикоснулся костяшками пальцев к бледной щеке Оливии.

– Ты смертный, твое желание невозможно воплотить, – слышал я ее недовольный голос за своей спиной.

– Как стать бессмертным? – спросил я, впитывая в себя каждую черточку любимого лица.

– Это плохая идея, потому что…

– Как? – перебил я ее, вставая и поворачиваясь.

Матильда молча подошла, не отводя своего проницательного взгляда от моих глаз. Ощущение, что она заползла под кожу и исследует нутро, вызвало приступ сильной тошноты. Я ждал, позволяя ей изучить в моей душе мертвецкий холод, жажду мести и маленькую искру веры в то, что обязательно найду любимую.

– Есть одна ведьма, которая собирает молодых воинов в отряд Темного Даниэля. В обмен на душу дается бессмертие…

– Согласен, – отрезал я, перебивая ее снова. Мне было достаточно уже того, что есть сама возможность воплотить мой план в реальность.

– Ты не дослушал! – жестко сказала она. – У всего есть последствия!

– Мне все равно до последствий! – рявкнул я.

– Ты явно не в своем уме и не понимаешь, что собираешься сделать, – повысив голос, ответила Матильда.

– А ты знаешь, каково это, когда у тебя забирают любимого человека? Тебе знакомы ощущения, когда вырывают из тела бьющееся сердце, заливая все внутри кровью? – шевеля моими губами, кричала душа.

– Знакомы! – наклонившись ближе к моему лицу, прошипела рыжеволосая ведьма.

– Помоги мне. Ты ведь видишь, что я все равно не уйду и найду способ тебя переубедить! – прошептал я.

– Вижу, – ответила она, отвернувшись. Постояв немного молча ко мне спиной, целительница наклонилась и достала из-под кровати небольшую деревянную шкатулку, покрытую металлическими узорами. – Тут сказано, как найти Алму, – достав свернутый в трубочку пергамент, она протянула его мне.

– Спасибо. Скажи теперь, как мне найти Оливию после ее повторного воплощения? – спросил я, беря в руки сверток.

– Это произойдет в тот же год, когда состоится вторая битва Темного Братства на землях Биармии, – со вздохом сказала она, видя мое упорство. – Тебе помогут.

– Что за Темное Братство?

– Тебе расскажет Алма.

– Понятно, спрошу у нее. Кто поможет найти Оливию?

– Я не вижу, кто именно, это скрыто, видимо, тебе самому придется понять, – ведьма прошла мимо меня к большому деревянному сундуку, который стоял около ветхого стола. Откинув резную крышку, украшенную причудливыми узорами, она запустила руку внутрь и достала небольшой глиняный сосуд. Затем, закрыв глаза, обхватила его ладонями и поднесла к лицу. По быстрому шевелению губ было видно, что она шепчет.

– Что ты делаешь? – раздраженно спросил я, ожидая от нее продолжения рассказа.

Матильда открыла глаза и, окинув меня внимательным взглядом, протянула сосуд.

– Выпей, это поможет тебе узнать Оливию, – я быстро подошел к ней, выхватил сосуд из рук, зубами вытащил тряпичную пробку и залпом выпил содержимое. Кашель оглушил маленькую хижину. Приложив руки к груди, я ощущал, как едкая жидкость, раздирая горло, продвигается вниз.

– Ужасно горький отвар, – морщась, сипло прокомментировал я травяной настой.

– А ты чего ждал, медовой настойки? – ухмыляясь, спросила она.

– Каким образом эта отрава поможет? – кашель раздирал легкие в клочья, адская жидкость наполняла внутренности огнем, голова кружилась, не давая мозгу работать в прежнем режиме.

– Поможет почувствовать ее душу, когда она окажется с тобой рядом. Не спрашивай меня как. У всех по-разному. Ты будешь знать наверняка, что это именно она, внутри не будет сомнений, только твердое убеждение, – ответила Матильда, забирая из моих рук сосуд.

– Когда состоится вторая битва в Биармии? – восстановив дыхание, спросил я.

– Все это ты узнаешь, когда станешь бессмертным, – тихо проговорила ведьма. – Подумай, надо ли тебе это?

– Спасибо за помощь, Матильда! Я у тебя в неоплатном долгу, – слова прозвучали четко, несмотря на опухшие голосовые связки. Тело покачнулось от сильного головокружения, и я вцепился в руку целительницы. Она аккуратно высвободилась и отошла в сторону.

Подойдя к кровати на ватных ногах, я бережно взял обездвиженную Оливию и молча вышел из хижины с убеждением, что совсем скоро мы воссоединимся, и мир вновь обретет радужные краски, наполненные любовью.

Глава 1

Наше время

Кристина

Пальцы, превосходные проводники моих мыслей, легко скользили по клавиатуре, четко печатая заданный текст. Вдоль позвоночника миллионами иголок прошлась ноющая боль, напоминающая о том, что давным-давно пора заканчивать бесконечно длящийся рабочий день. Яркое июньское солнце врывало сквозь открытые жалюзи, не давая сориентироваться во времени, и можно было подумать, что смена только началась.

– Кристина Викторовна, я думал, вы уже ушли наслаждаться своим отпуском, – внезапно в мои мысли ворвался голос заведующего отделением, прервав плавность задуманного текста.

– Да, да, меня уже здесь нет, – морщась и потирая лоб, я пыталась собрать последние силы, чтобы вспомнить фразу, которую планировала напечатать.

– Ну-ну, а я, видимо, тут наблюдаю ваш фантом, – сказал Павел Сергеевич, подходя к соседнему столу, неся за собой шлейф коктейля парфюма Aqua Marine и медикаментов. Собрав разбросанные папки и стопку документов, он направился к выходу.

– Угу, – уловив потерянную мысль, я быстро принялась переносить её в документ, боясь, что она опять от меня ускользнёт.

– Что же вас так сегодня держит? Вы ведь после ночной смены, – качая головой, проговорил пожилой доктор, просматривая истории болезни, которые держал в руках.

– Выписка держит. Пациентку надо домой отправить, она очень просила, – безучастно сказала я, допечатав последнее слово и поставив при этом точку. – Ну вот, Павел Сергеевич, теперь со спокойной душой могу идти в отпуск, – забрав листок из шумного принтера, я помахала им, словно флагом, привлекая внимание заведующего.

– Переодеться не забудьте, а то убежите вот так в медицинском костюме, – улыбаясь, сказал он, окинув меня внимательным взглядом и открывая дверь ординаторской. – Хорошего отпуска, Кристина Викторовна. Набирайтесь сил, хотя, судя по вашему виду, у вас их полным-полно.

– Спасибо! – поблагодарила заведующего, я встала из-за стола.

Он отстраненно кивнул головой, погружаясь в текст документов, и вышел, тихонько закрыв за собой дверь.

Мое тело ныло от долгого сидения на неудобном стуле, по ногам пробежали миллионы мурашек, дав понять, что кровоток начал восстанавливаться. Тишину ординаторской нарушил звонок стационарного телефона.

– Слушаю, – быстро среагировала я, схватив трубку.

– Кристина, ты меня намеренно игнорируешь? – сказал напряжённый мужской голос.

– Максим? – внутри возник вопрос, почему он звонит мне на рабочий телефон. – О, Максим, – мои глаза метнулись к настенным часам, и, увидев время, я чуть не застонала в голос, так как поняла, что опоздала на свидание уже более чем на два часа.

– Да, Максим! – обиженно проговорил он. – Ты видела, который сейчас час? Мне пришлось отказаться от столика в ресторане, так как ты не пришла и не отвечаешь ни на смс, ни на звонки.

– Прости, заработалась, – интонация моего голоса была подчеркнуто виноватой. – Звук у телефона выключен. Объяснив ему свое молчание и пошарив рукой в кармане стального цвета медицинского пиджака, я достала мобильник и посмотрела на семь пропущенных вызовов, а также на огромное число непрочитанных сообщений.

– Когда ты закончишь работу? – со вздохом спросил он.

– В принципе, уже закончила, – включив звук на мобильнике и убрав его обратно в карман, я положила трубку стационарного телефона на стол и подошла к стоящему рядом шкафу. – Мне осталось передать документы и переодеться, – вынув из шкафа свое летнее платье изумрудного цвета, я бросила его на небольшой диванчик.

– Тебя плохо слышно, – прокомментировал Максим, – тогда сейчас выезжаю за тобой. Надеюсь, ты не придумаешь себе новое занятие и все-таки покинешь рабочие стены, – съязвил он.

– Да не придумаю, уже начала переодеваться, – со смехом сказала я, взяв трубку и приложив ее к уху.

– До встречи, целую, – его голос был наполнен нежностью.

– Целую, – последнюю фразу пришлось из себя выдавить.

Завершив разговор, я подошла к белому диванчику из экокожи и села на него. Любая другая давно бы все бросила и побежала на свидание с безупречным Максом, но не я. Для всех мы были идеальной парой, оба успешные, перспективные врачи, продолжающие дело своих родителей. В свои тридцать четыре года Максим уже был востребованным пластическим хирургом, год назад защитившим кандидатскую диссертацию, и теперь готовился к переезду в Москву. Две недели назад я успешно сдала экзамены, закончив ординатуру в Alma Mater, и теперь продолжала работать в отделении челюстно-лицевой хирургии.

Заслуженный отпуск я очень ждала, чтобы разобраться со своими желаниями по поводу будущего. С восьмого класса у меня был четкий план, я знала, кем хочу быть и как буду это осуществлять, но что-то пошло не так. Подойдя вплотную к своей мечте, я затормозилась. Стать одним из лучших хирургов, которые восстанавливают лица после травм и ожогов, было для меня одержимостью, идеей фикс. После того как мои родители попали в жуткую автомобильную аварию, в которой мама получила тяжелые переломы и ожог правой половины лица, прочно сформировалось мое намерение стать врачом. Конечно же, спустя столько лет, мама прошла несколько пластических операций и практически восстановила свой внешний вид, но тогда, в подростковом возрасте, на пике переживаний и стресса, я решила, что мне надо срочно ей помочь, даже пусть на это уйдут годы, но именно я верну ей красоту.

Если посмотреть со стороны на мою жизнь, то можно было с уверенностью сказать, что она идеальная, главное, не копать глубже. Вот уже больше года зудящее волнение в груди и пульсирующая мысль в голове о том, что это не то, что мне на самом деле необходимо, устроили череду бессонных ночей. Чтобы разобраться с собой, я уже год активно посещала психологические сессии и вебинары, но этого оказалось мало, поэтому мой уверенный взор был направлен на изучение эзотерики. Раньше я и думать боялась об этом, продолжая отрицать свой дар, и, в конце концов, сдалась бы коллегам, которые с большей вероятностью записали бы меня в ряды шизофреников. Однако сейчас, приняв себя такой, какая есть, я активно начала дальнейшее самопознание, расширяя границы своей внутренней силы.

Телефон завибрировал в моем кармане, возвращая из лабиринта мыслей.

– Да, – на автомате откликнулась я.

– Кристина, надеюсь, ты уже выходишь из больницы, – недовольно сказал Максим, намекая на то, что он давно ждет меня.

– Нет, я все еще сижу в медицинском костюме, растекаясь от усталости по дивану, – ответила я честно.

– Может, мне подняться и забрать тебя с работы насильно? – спросил он голосом, полным намерения сделать то, что озвучил. – Я не устану говорить, что профессия хирурга не для женщины, лучше бы ты…

– Хочешь выяснить отношения? – мой голос прозвучал жестко.

– Нет, не хочу, – сдержанно ответил он. – Я понимаю, что для тебя работа важна. Жду на паркинге десять минут, если ты не объявишься в течение этого времени, то поднимусь в отделение и вынесу тебя на руках.

– Появлюсь, слово даю, – сказала я, вставая с дивана и скидывая с ног белые Кроксы.

– Хорошо, – терпеливо ответил он, перед тем как завершить звонок.

Теперь точно нужно было собираться и выходить с работы, так как, дав слово, я никогда его не нарушала.

Марк

Вот уже полчаса мы с Братьями сидели в просторном кабинете московского загородного дома на кожаных креслах вокруг идеально отполированного дубового стола с резными львиными лапами и тихо переговаривались друг с другом. Все ждали, когда придет Александр, чтобы начать обсуждение вопросов, по поводу которых нас собрал Темный Даниэль. Несмотря на то, что комната была большой, темно-бордовый цвет стен делал ее невыносимо тесной и удушающей. Я выучил интерьер наизусть, и, закрыв глаза, мог с легкостью описать единственную картину с иллюстрацией правосудия, старинный камин и огромную люстру с множеством свечей, которая висела над нашими головами. Запах горящего воска вперемешку с еле уловимой гарью наполнял мои легкие, заменяя собой ароматы июльского лета.

Черная рубашка и пиджак, даже в положении сидя, стесняли движения, так как привычной одеждой для меня давно стали футболка и кожаные штаны. Я считал секунды до того момента, когда покину эту резиденцию и займусь своими делами.

– Что-то Алекс не торопится к нам на свидание, – усмехнувшись, сказал Эгиль своему брату-близнецу. – Я уже не могу в этой экипировке сидеть, – расстегивая еще одну пуговицу на своей рубашке, добавил он.

– Видимо, срочные дела у него, так как опаздывать не в духе Александра, – отозвался Эйнар, хлопая брата по плечу. – Марк, ты в курсе, где Алекс? – откинувшись на спинку кресла, он посмотрел на меня.

– Нет, не знаю, – коротко ответил я на его вопрос.

– Хорошо, если бы он появился с минуты на минуту, а то невозможно тут долго находиться, – сказал Эгиль, проводя рукой по своим коротким темно-русым волосам, которые намеренно подстриг, чтобы нам легче было различать их с братом.

– А что, милое местечко, – отозвался Ульф, не отрывая глаз от своего телефона. – Согласитесь, оно явно лучше, чем те, в которых мы были до этого. Огонь в камине, правда, лишняя опция, а так все нормально, – сквозь стиснутые зубы сказал светло-русый воин.

По его выбритым вискам стекали капли пота, брови были сведены к переносице, вены на руках вздулись, и его вид явно говорил о том, что ему так же, как и всем нам, не хочется здесь задерживаться надолго.

– Сейчас придет Александр, и мы начнем, – услышал я пророческий голос Конала, который, не меняя позы, продолжал сидеть, скрепив пальцы рук в замок, опершись на столешницу и впившись взглядом в полыхающий оранжево-черный огонь в камине. Он сменил образ, подстриг свои темные волосы практически под ноль, отрастил усы и бороду, добавив этим брутальности и без того мужественной внешности.

Я окинул воинов внимательным взглядом. Все были одеты в классические костюмы черного цвета, пошитые на заказ, так как запаковка натренированного тела представляла собой непростую задачу. Наша компания вот уже тринадцать веков вместе работала на Темного Даниэля под руководством Александра. Каждый обладал невероятной силой и выносливостью, стратегическим мышлением и идеальным боевым мастерством. Основным оружием нам служил внутренний адский огонь, сжигающий не только тело, но и душу противника. Мы были машинами, которые приводили в действие приговор Темного судьи, уничтожая тех, кто, насильно склонив души в темную или светлую сторону, создавал собственную армию и угрожал князю Тьмы. Нас насчитывалось всего шестеро, и этого было достаточно для того, чтобы эффективно выполнять поставленную Даниэлем задачу.

Дверь открылась, и в комнату вошел Александр. Его напряженный вид и шлейф адского холода явно свидетельствовали об отвратительном настроении. Он сел на свое привычное место и беглым взглядом пробежался по воинам. За ним следом размеренной походкой вошел Даниэль. Выглядел он, как всегда, отвратительно: серая морщинистая кожа на лице собиралась в глубокие складки, оскал демонстрировал его желтые зубы, а тощее тело было спрятано в черном классическом костюме, который явно был на размер больше. В его руках находилась стопка бумаг, которую он положил на дубовый стол.

– Ну что, все в сборе, – будничным голосом произнес он, усаживаясь на свой трон около окна. Скрепив длинные пальцы рук в замок и облокотившись на стол, он обвел нас оценивающим взглядом. – Решить нужно будет две проблемы, поэтому я позвал вас всех. Одна из них достаточно простая, другая сложнее, – с усмешкой сказал Даниэль, продолжая сверлить нас своими черными глазами.

– Александр, решение первой проблемы адресовано тебе, и, кстати, в конце задания тебя ждет бонус, – он взял одну из папок и небрежно бросил перед воином. – В мире нарушен баланс, причем Светлыми. Удивительно, да!? – по комнате пролетел его скрипучий смех. – Нужно уничтожить источник распространения Света и книгу. Ты должен слетать на север и быстренько все решить, так как основной вопрос касается другого дела.

От слова “север” у меня внутри все перевернулось, обжигающий холод зашевелился, активируя работу потерявшего надежду мозга. Дышать и так было трудно из-за жара и невыносимой духоты в мрачной комнате, а сейчас я просто не мог сделать ни вдоха, ни выдоха из-за сильного напряжения в теле. Мне не нужны были уточнения о каком “севере” идет речь; я знал наверняка, что это потерянная в веках Биармия. Все это время, пока я был на службе у Темного судьи, гадал, когда же будет обещанный второй бой, о котором говорила рыжеволосая ведьма.

Внутри все кричало: “Наконец-то! Еще немного, и я встречусь с Оливией”. Эти ощущения были четкими и явными, точно такими же, как когда я встречал каждого, причастного к ее гибели. Ведьма забыла мне сказать о том, что после выпитого зелья все души, к которым я прикоснусь в тот вечер, будут мной узнаны в их следующих воплощениях. После того как похоронил любимую, я с разрывающим чувством мести направился искать варваров. Мне было все равно, как чувствовало себя мое тело. Ледяной осенний ветер и хлесткий моросящий дождь не могли пробить ту броню, в которую превратилась кожа. В этот вечер она была для меня самой теплой одеждой, чем когда-либо. Даже острые мечи варваров, превращая ее в лохмотья, не могли остудить тот жар, который рвался через нее наружу. Только потом, когда я стал бессмертным, понял, что тогда не довел свою месть до конца.

После разговора на повышенных тонах между Даниэлем и Александром мы перешли к обсуждению второго вопроса. Каждое слово судьи подтверждало мои предчувствия: да, мы готовимся к повторному бою на землях Биармии, а я, в частности, буду готовиться к долгожданной встрече. Только нужно успеть сделать все, что требует срочного завершения. Мысли начали выстраиваться в четкую линию, погружая меня в разработку плана все глубже. Я краем уха слышал голос Даниэля и был рад, что все его внимание сосредоточено не на мне.

Кристина

Мы сидели в уютном итальянском ресторанчике в затяжном молчании, упорно делая вид, что изучаем меню. Пламя свечи танцевало в резном стеклянном стакане, отбрасывая теплые блики на небольшой букет свежих цветов, создающий интимность позднего ужина. Атмосферу дополняли красивая посуда, мебель из натурального дерева и гобеленовая скатерть с цветочным принтом. В воздухе витал сладко-терпкий дурманящий аромат, вперемешку с запахом свежеприготовленной пиццы.