Kitabı oxu: «Бронзовый воин»

Мишель Пейвер

Şrift:

Michelle Paver

Warrior Bronze

First published as Warrior Bronze in 2016 by Puffin which is part of the Penguin Random House group of companies

Издательство АЗБУКА®

1

Гилас налег на весла. Берег Мессении все ближе. Они отплыли под покровом темноты, но вот ветер развеял облака, выглянула Луна, и теперь от нее светло, как днем.

Мальчик оглянулся через плечо. Лицо у Пирры бледное и напряженное, а за ее спиной высится скалистый мыс, до которого им нужно добраться. Слева туманные болота, справа темные скалы. Наверху Гилас разглядел алые костры дозорных. На фоне пламени мелькают черные силуэты воинов. По коже мальчика побежали мурашки. Кажется, будто вражеские стрелы вот-вот вонзятся в спину!

Сердце Гиласа бешено колотится от каждого плеска весел, от каждой крошечной волны, накатывающей на борт. Ночью звуки разносятся дальше, особенно на воде. Вороны же не глухие.

Но даже если они ничего не услышат, рано или поздно заметят весельную лодчонку. На серебристой морской глади она бросается в глаза, будто черный листок, а на нем жмутся друг к другу мальчик, девочка с дремлющей на ее плече соколихой и львица, которую очень сильно укачало.

Разбойница сидит перед Гиласом. Дышит бедняжка шумно, и вид у нее несчастный. С морды свисают слюни, бока тяжело вздымаются. Некоторое время назад львицу вывернуло прямо на Гиласа. Теперь от туники исходит неприятный запах, и сидящая позади Пирра старается дышать через рот.

Вот львица устремила исполненный тоски взгляд на прохладную черную воду. Только бы ей не пришло в голову нырнуть в Море, чтобы поплавать! Такой громкий всплеск воины на скале уж точно услышат.

Тут Разбойница вскочила. Лодку качнуло так, что она едва не перевернулась.

– Разбойница, не дергайся! – прошипела Пирра.

– Сидеть! – шепотом отдал команду Гилас, отчаянно пытаясь усадить львицу и одновременно удержать одной рукой оба весла. Но Разбойница в два раза крупнее мальчика, а насколько она сильнее – и не сосчитать. Львица легко высвободилась.

Вся эта возня разбудила Эхо, и соколиха взмыла в небо с громкими негодующими криками.

– Только этого не хватало! – выдохнула Пирра.

Поняв, что с Разбойницей не сладить, Гилас с мрачным упорством взялся за весла.

К счастью, про купание львица забыла: она навострила уши и стала оживленно принюхиваться. Наконец-то они подплывают к мысу!

На краю Гилас заметил выступ. Может, спрятать лодку под ним? Пока мальчик подходил ближе к берегу, Пирра достала из мешочка на поясе кусочек золота и бросила за борт. Губы девочки шевелятся: она возносит беззвучную молитву своей Богине. Нетрудно угадать, о чем молится Пирра: «Помоги нам отыскать Исси и кинжал Короносов… Помоги одолеть Воронов…» Гилас тоже помолился про себя, только он обращался к Покровительнице Зверей. А еще мальчик надеялся, что его защитит висящий на груди египетский амулет – уаджет.

Тут вдалеке раздался плеск, и на секунду все мысли о Воронах вылетели у Гиласа из головы. Он пристально вглядывался в волны. С тех пор как они вошли в эти воды, Гилас высматривал дельфинов, но пока не заметил ни одного. Вот и в этот раз над водой не блеснула серебристая спина, да и знакомого «пф-ф!» не слышно: с этим звуком они дышат.

Наконец нос лодки ударился о камень, и Разбойница бесшумно прыгнула на твердую землю. Львица весело дернула хвостом. На суше она сразу задышала полной грудью. Следующей на берег высадилась Пирра с веревкой, а за ней последовал Гилас. Вместе они загнали лодку под выступ, вздрагивая каждый раз, когда дерево задевало камень: звуки разносились вокруг гулким эхом. Гилас наклонился, чтобы привязать лодку, и тут заметил чуть дальше узкий черный вход в морскую пещеру. Так вот почему здесь такое громкое эхо!

– Кажется, по этой тропе можно подняться на горный гребень, – вполголоса заметила Пирра.

Гилас не ответил. Он уловил в дуновении ветра до боли знакомый смолистый запах. Да это же фисташка мастичная! От этих кустов вонь такая, что глаза слезятся. Два года он не чуял этого запаха. Два долгих года скитаний, и вот Гилас наконец вернулся.

Вдруг у Гиласа возникло странное чувство, будто все, что произошло с ним за это время, ему приснилось: и то, как он был рабом в шахтах Талакреи, и то, как разыскал Пирру на Кефтиу, и то, как в Египте они сначала нашли, а потом потеряли кинжал. Гиласу казалось, будто ему снова двенадцать, как в ту страшную ночь, когда Вороны напали на их стоянку и убили его пса Брыся, а Исси, его сестренка, пропала…

Тут его плеча коснулась Пирра. Мальчик чуть не подпрыгнул от неожиданности.

– Гилас, что с тобой? У тебя видение?

– Нет, просто…

– Тогда пошли скорее, пока нас не заметили!

Под босыми ногами грубый камень. Колючки царапают голени. А со скалы, где дежурят воины, не долетает ни звука.

Слева легкий туман скрывает болота. Далеко ли они простираются? Как их обогнуть? И куда идти потом? Гилас вырос в Ликонии, по другую сторону Гор. О Мессении ему ничего не известно. Мальчик знает только, что эти земли обширны и правят здесь Вороны, а еще где-то на здешних бескрайних просторах прячется его сестра – если Исси, конечно, жива.

Они с Пиррой щедро заплатили капитану корабля, чтобы тот доставил их в Мессению, но как только они заметили берег, капитан отказался плыть дальше.

– Сюда соваться опасно, – проворчал он. – Вороны с бунтовщиками бьются не на жизнь, а на смерть – и здесь, и в Ликонии.

Капитан подвел корабль к скалам, но ближе подплыть не осмелился. Он дал Гиласу и Пирре весельную лодку и пожелал им удачи.

– Да только шансы уцелеть у вас невелики: в Мессении Вороны кишмя кишат. У крестьян помощи не просите: бедняг так запугали, что они вас мигом выдадут. Но самое главное – держитесь подальше от болот! Их даже Вороны стороной обходят. Раньше тамошние жители, Болотники, с мессенийцами хорошо ладили, но с тех пор как объявились Вороны, о дружбе и речи не идет: любого прикончат, кто к ним сунется.

А еще капитан рассказал, что в здешних водах видели дельфина.

– Плавает вдоль берега туда-сюда, – с благоговением говорил он. – Как будто кого-то ждет.

Гилас сразу вспомнил Духа – дельфина, с которым они с Пиррой подружились два лета назад. С тех пор Гилас перегибался через борт корабля, всматривался в волны и тихонько свистел, подзывая друга. Несколько любопытных дельфинов подплыли поближе, но большого, со шрамами на носу, среди них не оказалось.

Горячий, пахнущий смолой ночной ветер вернул Гиласа с небес на землю. «Забудь про Духа, – велел он себе. – Да и что может дельфин против Воронов?»

И все-таки вот бы они снова встретились!

Гилас и Пирра не успели уйти далеко, как вдруг мальчик сообразил: Разбойницы давно не видно. Странно – она ведь проголодалась, ей наверняка не терпится поохотиться.

Гилас оглянулся – и сердце мальчика ухнуло в пятки.

– Разбойница! – настойчиво зашептал он. – Вернись!

– Разбойница, нет! – выдохнула тут же очутившаяся рядом с ним Пирра.

Но львица и ухом не повела.

Разбойница стоит на кончике мыса, не сводя глаз с воды: она ведь плещется совсем рядом, так хочется в нее нырнуть!

Соблазн оказался слишком велик. Только Гилас начал спускаться к ней, как львица спрыгнула в Море, подняв тучу брызг. Воины сразу поймут: рыбе столько шума не наделать. На такой всплеск только глухие не сбегутся.

Колючие кусты шуршат на ветру. Волны накатывают на каменистый берег. А воины не спешат поднимать тревогу.

Вот Разбойница беззвучно вынырнула, щурясь от удовольствия: наконец-то! И охладилась, и – какое счастье! – вымылась. Взобравшись обратно на камни, львица шумно отряхнулась, пробежала мимо Гиласа и Пирры и скрылась в кустах.

А наверху по-прежнему тихо. С испуганно стучащими сердцами Гилас и Пирра продолжили подъем, надеясь, что с левой стороны мыса отыщется подходящая тропа. А потом обойти бы только болота…

Над их головами пронеслась Эхо. Соколиха села на камень прямо перед Пиррой. Вид у птицы обеспокоенный: расправив крылья и открыв клюв, она устремила на девочку свой свирепый взгляд. И вот Эхо опять улетела с пронзительным «э-э-э».

– Что случилось? – шепотом спросил Гилас. – Что она видела?

Пирра застыла как вкопанная. Девочка глядела вверх.

– Кто-то идет!

* * *

– Я слышал плеск! – прокричал мужской голос.

Из-за камней он звучал приглушенно.

– Мы у Моря, дурень, – с насмешкой произнес второй мужчина. – Тут все плещется – и волны, и рыба.

– Не бывает таких огромных рыб!

Гилас и Пирра заплыли глубже в морскую пещеру под каменным выступом. Спускались они так быстро, что едва шеи не переломали, но стоило им проскользнуть внутрь, как Гиласа посетила тревожная мысль: как бы убежище не оказалось ловушкой!

Пещера глубокая и узкая, бок о бок тут не протиснешься. Гилас плыл первым, стараясь не задевать склизкие каменные стены и щетинящихся иголками морских ежей.

Вода вдруг стала холодней. «Должно быть, в эту пещеру никогда не проникает Солнце», – подумал мальчик. Вот они с Пиррой очутились в тупике и прижались друг к другу, покачиваясь на воде.

Вокруг воняет гниющими водорослями. Здесь так мелко, что можно достать дно, но каменный свод пещеры совсем низкий: места хватает только на то, чтобы еле-еле держать голову над водой.

Гилас напряг слух: не приближаются ли шаги? Но нет – только волны шумно накатывают на берег. В темноте глаза Пирры кажутся огромными. Пряди длинных волос облепили шею, будто змеи, и губы девочки кажутся черными.

Впереди виднеется вход в пещеру, но этот крошечный кружок сияющего в лунном свете Моря легко загородить одним кулаком. Пещера оказалась глубже, чем рассчитывал Гилас. Вот он заметил нос весельной лодки. Только бы она не отвязалась! Тогда Вороны отыщут их в два счета.

Гилас продрог до костей. Мальчик покрепче стиснул зубы, чтобы не застучали. Рядом с ним Пирру трясло с головы до ног.

Вдруг все тело девочки напряглось, и она вцепилась в его руку.

– Слышишь? Они спускаются к нам!

Гилас тоже уловил эти звуки: стук камешков, шаги воинов. Наемники Воронов идут сюда.

В этот момент бок Гиласа задело что-то мягкое и скользкое. Мальчик хотел вскрикнуть, но сдержался. Он попытался оттолкнуть эту тварь, но вот она уже поползла по его груди.

Неизвестный зверь, гладкий и гибкий, будто у него нет костей, однако он пугающе силен. Гилас вспомнил гигантских угрей: даже если отрезать им голову, ни за что не разожмут зубастые челюсти. Гилас вытащил нож, но Пирра схватила его за руку и энергично замотала головой.

– Это осьминог, – прошептала она Гиласу на ухо.

Мальчик старался не шевелиться, а похожие на змей щупальца с присосками ползли вверх по его груди. Вот осьминог вскарабкался мальчику на плечо. Гилас повернул голову. На него уставились два выпученных черных глаза. Тут осьминог, похоже, сообразил, что залез вовсе не на камень, побледнел от испуга и плюхнулся обратно в воду.

Снова посыпались камешки. Шаги зазвучали ближе. Должно быть, воины решили спуститься к самому краю мыса.

Вдруг Пирра вздрогнула и приглушенно ойкнула.

– Меня кто-то ужалил! – прошептала она.

Жгучая боль пронзила сначала лодыжку Гиласа, потом бедро. Он принялся наугад тыкать под водой ножом. Пирра делала то же самое. Ее лицо исказила гримаса.

Вот боль обожгла ладонь, и между пальцами у мальчика просочилась студенистая масса. Чувство такое, будто Гилас сунул руку в огонь. «Медузы!» – пронеслось в голове.

– Медузы! – выдохнула Пирра.

У входа в пещеру камешки с плеском посыпались в воду.

– Слышишь? – воскликнул мужчина.

Его голос прозвучал неожиданно громко. Значит, он на самом краю выступа. Стоит воину присесть на корточки и посмотреть вниз…

– И что с того? – усмехнулся второй. – Какая разница, кто там вдалеке плавает?

Пирра сжалась в комок. Девочка отчаянно старалась отогнать медуз, не издав при этом ни звука. Гилас пытался закрыть ее своим телом, одновременно отдирая от кожи медуз при помощи ножа.

Перед глазами так и стоят воины-Вороны. Они прямо над головами у Гиласа и Пирры. Черные доспехи из сыромятной кожи, беспощадный блеск бронзовых наконечников копий. Гилас почти чует отдающий луком запах пота и горькую вонь сажи, которой они натираются…

На этот раз Гилас тоже услышал вдали плеск воды.

– Вот! – воскликнул первый воин. – Теперь слышал?

– Не на то внимание обращаешь, – проворчал второй. – Я тут поближе что-то слышу…

И опять с выступа посыпались камешки.

– Внизу кто-то есть, – продолжил воин. – И это уж точно не рыба.

2

Всплеск раздался снова. На этот раз оба воина ахнули.

– Это еще что? – воскликнул второй.

Пирра шумно втянула в себя воздух. Она не сводила глаз с озаренного Луной кружочка Моря. И тут Гилас понял, на что девочка смотрит: из воды, разбрызгивая сверкающие струи, выпрыгнул дельфин и быстро поплыл к ним по лунной дорожке.

Дельфин стремительно приближался. У Гиласа замерло сердце. Эта гладкая серебристая спина и шрамы на носу… Вот дельфин вильнул в сторону, исполнил в лунном сиянии высокий прыжок и плюхнулся обратно в воду, подняв высокую волну. Вода нахлынула на выступ, на котором стояли воины.

На секунду Дух снова показался из-под воды. Большие темные глаза глядели прямо на мальчика. «Спасибо тебе, друг», – мысленно поблагодарил его Гилас. А потом дельфин исчез – только рябь пробежала по воде. Больше Дух не выныривал.

С выступа дождем падали соленые капли, а мокрые воины отплевывались.

– Так вот кого ты слышал, – проворчал первый. – Дельфина! Идем отсюда.

– Откуда мне было знать? – огрызнулся второй воин: теперь настроение ухмыляться у него пропало. – Ну, попадись мне этот дельфин!

Послышались звуки потасовки.

– А ну опусти копье! К твоему сведению, дельфин – священное животное!

– Ладно, успокойся! Пошли. А то рядом с болотами опасно. Эти Болотники подкрадываются незаметно, а потом так же исчезают. Не люди – призраки…

Голоса воинов постепенно затихали: они взбирались вверх по склону.

– Спасибо, Дух, – прошептала Пирра.

Гилас не ответил. Вот бы дельфин вернулся! Но что-то подсказывало мальчику: Дух уже далеко, он плывет в открытое Море, к своей стае.

* * *

Медузы скрылись так же быстро, как и появились. Волдыри на плечах и груди Гиласа болезненно дергало. Пирра морщилась и потирала плечи.

– Что-то мне расхотелось лезть вверх, – пробормотала она.

– Мне тоже. Ничего не поделаешь, сядем обратно в лодку и поплывем дальше. Может, отыщем подходящее место.

Но в какую сторону грести? Все побережье к востоку от мыса отлично просматривается с наблюдательного поста.

– А на западе надо как-то обойти болота, – заметила Пирра.

– Капитан говорил, что между ними и мысом есть водный путь. Отыщем его и проплывем вглубь…

– Если отыщем, – поправила Пирра.

Осенняя ночь выдалась жаркой, и Гилас с Пиррой рады были выбраться из холодной пещеры. Луна светила так ярко, что оба заморгали, но пока прятались, на берег опустился белый туман и скрыл все вокруг из вида.

Они вытащили лодку из-под выступа. Пирра взялась за весла, а Гилас поплыл рядом, держась одной рукой за нос. Чтобы отыскать водный путь, он воспользуется уловкой, которой научился у Перифаса, бывшего раба. После побега с Талакреи они стали добрыми друзьями.

– Пресная вода холоднее морской, – объяснил Гилас Пирре. – Если повезет, я ее почувствую. Так и отыщем поток.

А еще Гилас надеялся, что Дух вернется, хоть и понимал, что шансов на это немного. Вот они отплыли от берега. Пирра старалась потише шевелить веслами, а Гилас греб одной рукой, пытаясь подвести лодку как можно ближе к каменистому берегу. Но блестящей серой спины нигде не видно, а гладкий дельфиний нос не задевает под водой бок. Вокруг Гиласа крутится только стая серебристых рыбешек. Мальчик чувствовал: Дух больше не приплывет.

Гиласа охватило уныние. «Зачем нас сюда занесло? – с горечью думал он. – Кинжал у Воронов. Мы понятия не имеем, где он. И как знать – вдруг Исси давно нет в живых?»

Сестра пропала два года назад, и все это время Гилас гнал от себя мысли о ней. Воспоминания об Исси причиняли слишком много боли. Но здесь, на родной земле, отгородиться от них сложнее. Исси то и дело встает перед мысленным взором – его шумная, строптивая, несносная младшая сестренка…

Вдруг сидевшую в лодке Пирру передернуло.

– Что-то здесь неладно, – прошептала она.

Тут у Гиласа тоже возникло странное чувство. Никаких предвестников видения: ни пронзающей головной боли, ни тошноты, ни огней, мелькающих перед глазами. И все же его сердце сжалось от ужаса.

К Пирре на плечо села Эхо. Девочка дотронулась до ноги соколихи. Птица съежилась, нахохлилась. Пирра с тревогой поглядела на нее.

– Что с ней? – тихо спросил Гилас.

– Не знаю, – шепотом ответила Пирра. – Кажется, Эхо страшно.

– Страшно? Ей? Эхо же ничего не боится! Ну, кроме муравьев.

– Да, но мне тоже не по себе.

Вдруг рыбешки вокруг Гиласа бесшумно устремились прочь серебристыми потоками, и на секунду что-то загородило Луну. Гилас не успел разглядеть, что это было. Птица? Облако? Явно что-то большое. Свет померк совсем ненадолго, и все же в этот момент на мальчика черной волной нахлынул непередаваемый страх.

Темное нечто исчезло так же быстро, как и возникло, и в Небе снова ярко засияла Луна. Гилас и Пирра молчали. Никому из них не хотелось делиться подозрениями вслух, но оба сразу подумали о Злобных – грозных духах воздуха и тьмы, которым поклоняются Вороны.

Гилас и Пирра поплыли дальше, и вдруг мальчик ощутил, что вода резко стала холоднее.

– Кажется, мы нашли путь, – прошептал он.

– Не может быть! – удивилась Пирра. – Здесь же одни болота!

Сквозь колеблющуюся туманную завесу тускло сияет серебряная полоска воды. По обоим берегам растут камыши в человеческий рост с засохшими коричневыми верхушками, от которых веет затхлым духом разложения. Тут и там в тумане виднеются то низкая сгорбленная ива, то высокий тополь, прямой, как часовой. Один из мертвых тополей упал, перегородив устье потока. На голых белых ветвях дерева спят три черных баклана, спрятав голову под крыло.

– Здесь плыть нельзя, – объявила Пирра.

Даже переливчатые трели ночных сверчков и низкое кваканье лягушек звучат, будто предостережение.

Камыши впереди зашевелились, и из них вышла Разбойница. В зубах у львицы извивалась крупная рыбина. Мельком взглянув на Гиласа и Пирру, Разбойница запрыгнула на ствол засохшего дерева и разбудила бакланов. Птицы тут же скрылись в тумане. Львица растянулась на дереве во всю длину и свесила задние ноги по обе стороны ствола. Крепко зажав рыбу между передними лапами, Разбойница принялась шумно жевать.

Гилас облегченно вздохнул:

– Непохоже, чтобы Разбойница тревожилась.

– Еще бы! Ей-то чего бояться? Она же львица!

Гилас подтянулся, влез в лодку и стал выжимать длинные светлые волосы.

– Придется рискнуть. Капитан ведь говорил, что жители болот тоже Чужаки, совсем как я…

– Интересно, как ты им об этом скажешь, если они сразу стреляют из лука во всех без разбора? Об этом капитан тоже рассказывал!

– Пирра, возвращаться нельзя. Да и вдруг эти болота тянутся вдоль всего берега? Или у тебя есть идея получше?

* * *

Путники оставили лодку привязанной к голому дереву, но идти по берегу оказалось трудно: камыши никак не хотели их пропускать. Они росли на кочках плотными островками, но время от времени внезапно расступались, коварно заманивая в вязкие, болотистые топи.

Доев рыбу, Разбойница присоединилась к Гиласу и Пирре. Ей идти было легче: широкие лапы не давали увязнуть в трясине. И все же львица старалась держаться поближе к Гиласу. Время от времени она поднимала на мальчика большие, серебрящиеся в лунном свете глаза, будто спрашивала: «Ты уверен, что нам сюда?»

– Ты это видел? – вдруг прошептала Пирра.

– Что? Где?

– Я заметила огоньки, но они тут же погасли… Вот, опять!

Тусклое голубое мерцание осветило другой берег, но не успел Гилас посмотреть в ту сторону, как оно исчезло.

– Давай вернемся, – произнесла стоявшая рядом Пирра.

– Как будто нам есть куда возвращаться! Будем идти вдоль берега, пока не выберемся из болот…

– А по-моему, мы тут далеко не уйдем. Наткнемся на Болотников, и…

Тут Пирра вскрикнула и отпрянула, врезавшись в Гиласа.

Из кочки торчит острога, на которую насажен шлем Воронов. Пирра чуть на нее не наткнулась. От владельца шлема остались только длинные черные воинские косы, кое-как обмотанные вокруг гребня. С волос свисает большой кусок кожи с неровными краями… Окровавленный скальп!

– Может, теперь передумаешь? – вполголоса спросила Пирра. – Я не Болотница, но этот знак даже я поняла: «Держитесь подальше!»

– Они отпугивают Воронов, а не нас…

– Откуда такая уверенность?

После короткого ожесточенного спора Пирра одержала победу, и они зашагали обратно к голому дереву, но когда его белые ветки проступили сквозь туманную пелену, Гилас остановился.

– Нет, уплыть не получится, – изменившимся голосом проговорил мальчик. – Лодка пропала.

Пирра растерянно уставилась на него:

– Ты же ее привязал! Я сама видела.

Гилас облизнул губы:

– Пирра, Болотники прежде всего Чужаки. Мы их не увидим, пока они сами не захотят показаться.

Теперь остается только один путь: дальше вдоль берега.

Но уйти далеко Гилас и Пирра не успели: проток сузился и превратился в ручей, терявшийся в зарослях ив. Мальчик ощущал на себе чьи-то взгляды.

– Держись поближе ко мне, – тихонько велел Гилас Пирре. – Болотники повсюду, я чувствую.

Повысив голос, мальчик дружелюбно обратился к тем, кто за ними следил:

– Я тоже Чужак. Я вырос на пике Ликас, это в Ликонии, но моя мать была Болотницей из Мессении, как и вы!

Тишина. Только слабый ночной бриз покачивает камыши. Их засохшие коричневые верхушки шуршат на ветру. Даже лягушки и ночные сверчки примолкли.

– Я ищу сестру, – продолжил Гилас. – Она пропала два лета назад, когда Вороны напали на нашу стоянку. Ее зовут Исси. Кажется, на вашем языке ее имя значит «лягушка».

Разбойница вынырнула из тумана так неожиданно, что Гилас и Пирра вздрогнули. Вся ее морда облеплена рыбьей чешуей. Потершись мокрой головой о бедро мальчика, львица замерла и стала вглядываться в туман.

Пирра коснулась руки Гиласа. Темные глаза на бледном худеньком личике выглядели огромными.

– Больше с ними не разговаривай. По-моему, им это не нравится.

Разбойница вскинула голову и принюхалась. Ее хвост напряженно застыл.

Выше по течению что-то происходит.

В этот момент перед глазами у Гиласа вспыхнули огни, а пылающий палец вонзился мальчику в висок. Держась за голову, он согнулся пополам.

– Гилас! – испуганно прошептала Пирра. – У тебя видение?

Мальчик хотел ответить, но не смог выговорить ни слова. Внезапно все вокруг стало четче, ярче. Гилас увидел, как над камышами поднимаются зеленые, отвратительно воняющие болотные пары. Услышал, как лапки лягушки прилипают к стеблю, по которому она взбирается.

А на середине потока, там, где Пирра различает только водоросли, над поверхностью поднимается водный дух.

Сначала перед ним предстало полупрозрачное существо, сотканное из тумана и лунного света, но дух становился все выше, жемчужные огоньки сливались друг с другом, и вот Гилас уже видел женщину так же отчетливо, как и камыши вокруг нее. Зеленые волосы плыли по воздуху, точно водоросли по воде. Взгляд холодных белых глаз скользнул мимо Пирры, ненадолго задержался на Разбойнице и наконец остановился на Гиласе. Она пристально смотрела ему в глаза.

С улыбкой, больше напоминавшей серый оскал, женщина вытянула длинную руку, с которой капала вода, и показала Гиласу блестящую ладонь. На ней сидела крошечная древесная лягушка. В лунном сиянии она казалась черной. Второй рукой женщина-дух указала вверх по течению.

Гилас перевел взгляд с черной лягушки на светящиеся перепонки между тонкими, заостренными пальцами и вдруг понял, что хотела сказать ему женщина-дух.

Лягушка. Исси. На болотах.

Тут все мысли об опасных Болотниках вылетели у мальчика из головы.

– Она здесь! – закричал Гилас, продираясь через камыши. – Исси на болотах!

– Гилас, вернись! – потребовала Пирра.

Но мальчик и ухом не повел. Под ногами чавкала грязь. Он пробирался вверх по течению, а Разбойница – следом.

Вдруг Гиласа будто схватили за щиколотку и резким рывком подняли в воздух. Подвешенный за ногу, он раскачивался над водой. Похоже, Гилас угодил в какую-то сеть.

Но в эту же сеть попала передняя лапа Разбойницы. Острыми, как клинки, когтями львица с рычанием разорвала прочные волокна, будто тонкую паутинку. Гилас плюхнулся в воду.

Вот он вынырнул, выплевывая водоросли. А Разбойница уже убежала в камыши.

А через болото к нему пробиралась напуганная и рассерженная Пирра.

– О чем ты только думал? Чуть не погиб!

Пристыженный Гилас выбрался на берег и разрезал толстую веревку, обмотанную вокруг щиколотки. Она оказалась сделана из рыбьей кожи – материала тонкого, но прочного. У Гиласа над головой покачивалось молодое деревце, которое пригнули к земле, чтобы устроить ловушку. Теперь оно опять распрямилось, и с его верхушки свисала разорванная сеть.

Женщина-дух исчезла. В кваканье лягушек слышалась издевка. Шорох камышей напоминал недобрый смех. Пирра права: вместо сети Гилас мог наткнуться на копье, при неосторожном шаге вонзающееся в непрошеного гостя. Тогда или его, или Разбойницы уже не было бы в живых.

А тут еще снова загорелись болотные огни, окружив Гиласа и Пирру голубым мерцающим кольцом. Но люди все не показывались.

Гилас потянулся к амулету – уаджету.

– Нож не доставай, – тихо велел он Пирре.

Они застыли спина к спине.

– Я и не собиралась, – ответила девочка.

Какой сейчас прок от ножа? Только хуже сделаешь.

– Я с Гор Ликонии, – обратился Гилас к колеблющемуся огненному кольцу. – Но моя мать была Болотницей, как вы!

Молчание. Но кольцо начало смыкаться.

В знак дружеских намерений Гилас поднял руки, показывая ладони.

– Я ищу сестру. Ее зовут Исси. Она пропала, когда Вороны…

Вдруг огоньки погасли. Прямо возле ноги Гиласа в грязь воткнулась острога. Гилас едва удержался, чтобы не шарахнуться. Пирра резко втянула в себя воздух, но тоже не сдвинулась с места.

Тут из камышей донесся голос с резким гортанным акцентом:

– Мы с первого раза тебя расслышали, незнакомец.