Эндервелл: проклятье Найтири

ГЛАВА 20

Из столовой мы сразу направились в библиотеку, которая находилась под самой крышей. Это было огромное помещение, уставленное от пола до потолка книгами. Потолок, кстати говоря, был стеклянный, прямо как в обсерватории. Помимо стеллажей здесь находился небольшой уютный уголок для комфортного чтения, где стоял дубовый столик на низких ножках, и мягкая мебель, расставленная вокруг него. Здесь мы и расположились.

Отец выкатил из-за стеллажа большую меловую доску и, установив ее напротив нас, принялся чертить. Он разделил поверхность ровными линиями на три части, по очереди написав:

«Видящие, Протестанты, Император»

– Итак, начнем. Что известно о вас императору?

Мы с Инаром переглянулись, и василиск, пожав плечами, ответил:

– В липовом пророчестве, которое видящие показали отцу, говорилось о том, что появится девушка – истинная наследница Найтири, и вместе с его первенцем истребит всех огненных змеев, отомстив потомкам Берадота за великую основательницу. Это же известно и огненным змеям.

Лерон сделал несколько отметок на доске, в столбцах император и протестанты, а под видящими написал – «Знают всю истину».

– Так, с этим разобрались, – перевернув доску, он начертил на задней стороне такую же таблицу. – Теперь давайте определим, что им всем от вас нужно.

Инар поднялся и, подойдя к отцу, забрал у него мел.

– Ну, во-первых, видящие. Им нужен наш ребенок, который, согласно пророчеству Найтири и исполнит древнюю месть. Так же, если верить словам моей матушки, то им нужно убить меня, чтобы вся сила перетекла в ребенка. Да и от Аниты после родов видящие, вероятно, решат избавиться, чтобы она не смогла нарушить их планы, – занеся информацию в таблицу, василиск продолжил. – Протестанты просто хотят убить Аниту, опасаясь за существование своего рода, ну и меня заодно, чтобы под ногами не мешался.

Черкнув еще пару слов в графе – протестанты, Инар вдруг нахмурился.

– А вот с императором сложнее. Он растил меня для того, чтобы я убил Аниту и не допустил возрождения Найтири. Только вот сейчас, благодаря Инламару, он уже явно знает о моем предательстве, и я без понятия какая судьба мне теперь уготована отцом. Вероятнее всего, он отдаст указ убить нас обоих…

Потерев гудящие виски пальцами, я протянула:

– Даа… Везде радужные перспективы, куда ни глянь.

Инар, оторвавшись от доски, вернул мел Лерону, и присел рядом со мной.

– Мы со всем справимся, слышишь? Я обещаю, что ни с тобой, ни с нашей дочерью не случится ничего плохого, – произнес он. А после, сняв мои туфли, закинул ноги на софу, и подложил под спину подушку. – Постарайся расслабиться, а я сейчас попрошу Рейну принести еще чаю, хорошо?

После этого мужчины вернулись к обсуждению проблем, а я, устроившись поудобнее, стала ждать чай, который Инар приказал принести управляющей. Спустя минут пять мои глаза начали смыкаться, и я провалилась в короткий сон.

Открыв глаза через небольшой промежуток времени, поняла, что укрыта легким клетчатым пледом, а на столе стоит заварник с кружкой, и плетеная корзинка с пышными творожными булочками. Отец с Инаром сидели в креслах напротив меня, и перебирали целую кучу бумаг, периодически что-то черкая на доске.

Потерев заспанные глаза, и потянувшись, я, наконец, окончательно проснулась, и присела на софе, спустив плед на колени.

– Боже, почему меня постоянно клонит в сон? – пожаловалась я.

Инар улыбнулся одним уголком губ, и ответил, не отрывая взгляда от бумаг:

– Ребенок забирает у тебя слишком много энергии, поэтому организм регулярно требует ее восстанавливать. Вскоре это должно прекратиться, когда твое тело приспособиться к новым условиям существования.

Налив себе чаю и откусив кусочек чудесной мягкой сдобы, я порадовалась:

– Если это так, тогда ладно.

Когда я потянулась за второй булочкой, Инар вдруг раздраженно отбросил стопку бумаг на стол.

– Ничего не понимаю! Как видящие вычислили день появления ребенка на свет?

Отец устало откинул голову на спинку кресла, и согласился с Инаром.

– У меня та же история, Инартан. Ничего не сходится.

А я вдруг задумалась. Для чего нам вообще выгадывать, как видящие вычислили дату рождения ребенка, если все можно узнать куда проще?

– Погодите. Нам незачем идти по стопам видящих. Мы же знаем примерные сроки беременности и родов. Так остается только найти подходящий день солнечного затмения, о котором говорится в пророчестве, и все.

Обратив на меня одобряющие взгляды, мужчины в один голос произнесли:

– Дельная идея!

А отец хлопнул себя ладонью по лбу.

– Эх, а мы, два дурака, уже час головы ломаем! Это мало того, что гениально, так еще и крайне просто! Остается только найти самое приближенное ко дню родов солнечное затмение.

Достав уже знакомый магический оповещатель, Лерон вызвал Сэндра Лэйма, и тот появился в библиотеке минут через десять после вызова.

– Господин Лэйм, скажите, вы можете сейчас рассчитать приблизительную дату родов? – спросил Инар.

Склонив седую голову на бок, старичок произнес:

– Так-с, так-с… Значит, предполагаемая дата зачатия была вчера. Прибавим к этому восемнадцать недель беременности, опять же, если ребенок будет иметь ипостась василиска, – уточнил он. – И получаем… Первый день пятой луны.

– Первый день пятой луны? – не поняла я. – Это как?

– Наше времяисчисление немного отличается от земного, – пояснил Инар. – Я позже объясню тебе.

– Спасибо, Сэндр. Ты свободен.

Отпустив лекаря, отец поднялся из кресла, и направился к книжным стеллажам за новой порцией исторических талмудов.

Инар, воспользовавшись отсутствием новоиспеченного тестя, присел рядом со мной, и осторожно взял за руку.

– Как ты себя чувствуешь? Не устала? Хочешь, провожу тебя в комнату?

– Нет, Инар. Спасибо, но я лучше побуду здесь. Хочу быть в курсе всех событий.

– Хорошо, но если тебе что-то понадобиться, то сразу говори.

Мужчина медленно поглаживал большим пальцем мою ладонь, задумчиво глядя на стол. Такой простой, ничего не выражающий жест вызывал у меня целую лавину эмоций, заставляя вспоминать все те счастливые моменты близости, что были между нами.

На глаза невольно накатились слезы, и я, отвернувшись, попыталась украдкой их стереть. Инар, все же заметив это, взял мое лицо в свои горячие ладони и, нахмурившись, аккуратно стер влажные дорожки со щек.

– Почему ты плачешь, родная?

С трудом переступив через себя, я все же убрала руки Инара от своего лица и немного отодвинулась, тихо произнося:

– Все в порядке. Просто эмоции. Наверное, из-за беременности.

Инар продолжал наседать:

– Но я же вижу, что что-то не так. Ты плачешь из-за нас?

И тут я взорвалась. Соскочив с дивана и склонившись над василиском, прокричала прямо ему в лицо:

– Да! Да я расстроена из-за нас, а точнее, из-за тебя! Потому как, несмотря на все то, что ты натворил, я все еще продолжаю любить тебя! И каждое твое прикосновение заставляет сердце сжиматься от боли! Черт, да никто не делал мне так больно, как ты!

В слезах я выбежала из библиотеки, и рванула, куда глаза глядят, оставив ошарашенного василиска в одиночестве.

ИНАР

– … Черт, да никто мне не делал так больно как ты!

Подобрав юбки длинного платья, Анита, всхлипывая, выбежала из комнаты. Подорвавшись, я уже было рванул за ней, но голос Лерона остановил меня в полушаге от двери.

– Постой, Инартан. Оставь девочку, ей сейчас лучше побыть одной.

Не сумев сдержать эмоции злости и раздражения, я выпалил:

– Во-первых, прекрати называть меня полным именем. Ты знаешь, я этого не люблю. А во-вторых, позволь я сам разберусь, как вести себя со своей невестой.

Опустившись обратно в кресло, Лерон, не отводя от меня усталого взгляда, похлопал по соседней сидушке, приглашая присесть рядом.

– Ну, раз разговор у нас пошел так, то скажи, – выражая некую иронию, мой бывший учитель улыбнулся одним уголком губ, – Анита вообще знает, что она твоя невеста?

– Знает! К тому же это не твое дело, мы как-нибудь сами разберемся, – ответил я, а сам с досадой подумал о том, что Лерон прав. И все эти слова о будущем браке, которые я говорил Аните, на данный момент так и остались просто словами. Надо бы действительно подумать над тем, как сделать ей предложение.

После моих слов он, вмиг растеряв всю иронию, жестким тоном произнес:

– Вот тут ты ошибаешься. Это, в первую очередь, МОЕ дело, потому что Анита моя дочь!

Я не удержался, и по-мальчишески фыркнув, закатил глаза.

– И сколько же она знает тебя как отца? Сутки? Да и то меньше.

Лерон раздраженно покачал головой.

– Ну, тебя как жениха она знает не дольше. Если ты, вообще хотя бы додумался сделать ей предложение, – устало потерев глаза, отец Аниты сгорбился, состарившись на добрую сотню лет, и добавил. – Послушай, мне плевать, что ты натворил в гробнице. Мы все совершаем ошибки, но сейчас имей силы и совесть все исправить.

Сдавшись, я подошел к нему, и сел рядом.

– Да пытался! Но наворотил такого, что она никогда меня не простит, – сокрушался я, уронив голову на ладони.

Спустя почти минуту молчания, Лерон вдруг сказал:

– Простит. Как бы мне это было не прискорбно осознавать, но девочка тебя любит. А если любит, то точно простит. Просто постарайся дать ей уверенность в своих действиях и словах. А главное, больше никогда не разбивай сердце.

– Если бы только она не отталкивала меня. Если бы позволила быть рядом… Мне уже даже не важно, в качестве кого. Мужа, друга… Лишь бы не видеть этого холода в ее глазах.

– Не дави на нее. Позволь разобраться в своих чувствах к тебе, и она сделает правильный выбор. А ты просто будь рядом, укрепляя ее веру в твою любовь.

Подняв на Лерона взгляд, я со всей серьезностью поблагодарил:

– Спасибо. Правда, спасибо за эти слова. Я знаю, что ты не в восторге от такого мужа для своей дочери как я. Потому эта поддержка дает мне куда большую надежду на то, что я все же когда-нибудь смогу вернуть любовь твоей дочери.

– Эх, Инар, Инар… Ты нравишься мне как человек, и мне было приятно обучать тебя в годы юношества. Но я прекрасно помню, как женщины бросались на тебя, и сколько фавориток побывало в твоей постели, начиная от простых служанок, и заканчивая самой племянницей императрицы, – Лерон усмехнулся. – Вот же тогда шуму поднялось! Твой отец даже подумывал женить тебя на этой девочке. Пока не узнал, что невинности она лишилась задолго до того, как поддалась твоему обаянию.

Вернув серьезное выражение лица, отец Аниты продолжил:

– В общем, я опасаюсь лишь того, что вскоре Анита надоест тебе и, начав искать интрижки на стороне, ты вновь разобьешь ей сердце. И уж тогда, поверь, я не посмотрю на то, что ты сын императора!

Я улыбнулся, думая о том, что Лерон не понимает даже сотой доли моих чувств к его дочери.

– Я не любил ни одну из тех женщин, Лерон. И каждая знала, что не получит ничего большего, чем пара ночей, проведенных вместе. Лишь Елене я обещал быть верным, но ты прекрасно помнишь, как она поступила со мной. А Анита… Я с радостью отдам свою жизнь за одну лишь ее улыбку.

Поднявшись из кресла, Лерон отправился к выходу из библиотеки. Обернувшись у самых дверей, он сказал:

– Хорошо, если так. Я надеюсь на твою порядочность, Кара-Ларген, – повернув позолоченную ручку двери, Лерон добавил, – Я поговорю с Анитой, и постараюсь подтолкнуть ее к тому, чтобы она перестала сторониться тебя. А ты, надеюсь, догадаешься сделать девочке предложение, как положено.

На этом Лерон вышел, слегка хлопнув дверью, а я стал думать над тем, где бы мне раздобыть обручальное кольцо…

ГЛАВА 21

Из-за слез, застилающих глаза, я не заметила, как оказалась на небольшом балкончике. Сквозь резные золоченые перила вовсю гулял теплый полуденный ветерок, треплющий волосы и подол платья. Опустившись на гладкий каменный пол, я попыталась успокоиться и стереть соленые капли со щек и шеи, думая о том, что расхваленный целебный настой в этот раз совсем не сработал.

Видимо, душу даже самым волшебным чаем не вылечить…

Что?! Ну, вот что мне теперь делать?! Выйти замуж за Инара, родить дочь, и если выживем, то каждый день, находясь рядом с ним, умирать от любви, проявление которой я сама себе не могу позволить? Или попросить отца спрятать меня куда-нибудь подальше, чтобы василиск не смог найти…

Ни один из этих вариантов меня не устраивал. В первом случае я даже представить себе не могу, как жить вместе, при этом, не проявляя друг к другу никаких чувств. Но и лишать ребенка отца я тоже не стану, потому что это просто бесчеловечно.

Хотя, о чем я вообще думаю…

Может и не придется делать никакого выбора, если в течение пары месяцев нас всех тут перебьют как изменников империи, или же как жертвенный скот.

Погрузившись в невеселые думы, я упустила тот момент, когда на балконе появился Лерон, и даже вздрогнула от неожиданности, заметив перед собой пару мужских ног, облаченных в брюки и мягкие домашние туфли.

– Я напугал тебя, дорогая? Прости, не хотел.

– Все в порядке, я просто задумалась и не заметила, как вы вошли.

Отец, сделав шаг в мою сторону, указал на пол рядом со мной, и спросил:

– Позволишь, я присяду?

Я кивнула и немного подвинулась, освобождая больше пространства. Кряхтя, он присел рядом со мной, слегка согнув ноги в коленях, и пожаловался:

– Я все никак не могу привыкнуть, что мне уже давно не сто лет. Тело дряхлеет, и даже простые движения уже даются нелегко. Тяжело осознавать, что старение, к сожалению, не обойдет стороной и тебя.

Окинув взглядом подтянутую фигуру отца, которому с виду не дашь больше пятидесяти, я подумала, что он, вероятно, лукавит, говоря о том, что старость уже стучится в его двери. Даже легкая седина в русых, коротко стриженых волосах придавала ему больше мужественности, нежели возраста.

– Ты не против, что я нарушил твое уединение?

Я покачала головой.

– Нет. К тому же это ваш дом, и вам не нужно мое разрешение, чтобы находиться здесь.

– Послушай, Анита, я понимаю, что все события, происходящие вокруг нас, крайне неожиданны и стремительны, но все же хочу, чтобы ты знала – отныне это и твой дом тоже. Ты единственная моя дочь, и когда-нибудь все то, что я имею, достанется тебе, включая и это поместье. И я рад этому. Безумно рад… Тяжело осознавать, что все, чего ты добился в жизни, было зря, и умереть в одиночестве, не имея рядом ни единой родной души. Поэтому я прошу – чувствуй себя здесь как дома, и не стесняйся этого.

Опешив от этих слов, я на мгновение замерла, не зная, что сказать. Но вскоре все же сумела собрать разбежавшиеся мысли в более-менее связную речь, и выдала:

– Я бы очень хотела иметь место, где буду хоть кому-то нужна. С пятнадцати лет у меня нет своего дома… После пожара я попала к тетке, и там три года жила на птичьих правах, ожидая дня, когда меня просто вышвырнут на улицу, – взглянув в грустные глаза отца, добавила. – Я понимаю вас, потому что сама прошла через абсолютное одиночество. Это больно – каждый раз видя чужие семьи, понимать, что у тебя такого уже никогда не будет. Но еще больнее мне сейчас знать, что та любящая семья, которая была со мной все детство – это просто иллюзия, – я невесело усмехнулась, откинув затылок на металлическое ограждение, – Мать оказалась безумной фанатичкой, готовой сложить мою голову на жертвенный алтарь лишь для того, чтобы исполнить какую-то древнюю месть, а отец… Я не знаю. Мне казалось, что он любил меня, но теперь думаю, что это вероятнее всего было последствием принуждения, наведенного матерью. Получается, что на самом деле, всю мою жизнь я никому была не нужна.

Лерон внимательно слушал меня, а я, не в силах остановиться, выплескивала всю боль и обиду, скопившуюся внутри.

– А потом появился Инар. Я поверила ему, думала, что он что-то чувствует ко мне. Но как оказалось… – стерев тыльной стороной ладони вновь набежавшие слезы, я судорожно вздохнула – Как оказалось, и здесь все не так просто.

– Ох, девочка моя… Если бы я только знал все с самого начала. Все было бы по-другому, – притянув к себе, отец обнял меня и стал легонько поглаживать по спине, успокаивая. – И насчет Инара… Тут ты не права, он любит тебя. Не делай поспешных выводов только лишь из-за одной совершенной им ошибки.

Я оторвалась от него, и с болью прошептала:

– Я же вижу. Вижу, как изменилось его отношение после того, как он узнал о ребенке. Я безумно боюсь, что, когда наша дочь появиться на свет, он просто забудет обо мне, и снова окажется, что я была нужна лишь для того, чтобы исполнить свое предназначение.

Лерон прижал сухую горячую ладонь к моей щеке, и слегка улыбнулся.

– Анита, ты ошибаешься. Он любит тебя. Да, теперь он ведет себя по-другому. Но лишь потому, что любит еще больше! И тебя, и вашего ребенка. Позволь ему доказать тебе это. Инар – неплохой человек, и всегда поступал по совести. Он не стал бы обманывать женщину, которая ему дороже жизни.

– Не знаю… – ответила я, а сама подумала, – может быть, отец прав? Может мне, стоит дать Инару еще один шанс…

– Ну, а если он снова разобьет твое сердечко, то я заставлю его обратиться в василиска, и поставлю вместо статуи во дворе, а потом натравлю сотню голубей, – лукаво произнес отец, посмеиваясь.

Представив эту картину в своей голове, я расхохоталась.

– Ну, вот видишь, ты уже смеешься! Делай это почаще, у тебя чудесный смех. К тому же сейчас тебе это полезно.

Отсмеявшись, я произнесла:

– Спасибо, мне правда лучше.

Отец встал с пола и протянул мне руку.

– Тогда пойдем? Я приказал Рейне накрыть стол к обеду в библиотеке.

Я вздохнула, понимая, что рано или поздно мне все равно придется встретиться с Инаром, и приняла руку отца.

По пути в библиотеку решила расспросить Лерона о его управляющей. Мне до сих пор не давал покоя ее неординарный вид.

– Скажи, а Рейна, она кто?

– В каком смысле?

Я на секунду задумалась, как правильно сформулировать вопрос.

– Нуу… Вот вы с Инаром василиски. Я видящая. А Рейна, она к какой расе относится?

Отец понимающе кивнул.

– Ах, ты об этом. Рейна – дриада, дитя природы.

– Поня-я-ятно, – протянула я, думая о том, что тогда ее зеленая кожа и волосы – это вероятно не так уж и необычно.

– А почему ты не нанял себе управляющую из василисков?

Лерон нахмурился.

– Понимаешь… В Эндервелле василиски не занимаются подобной работой.

– Тогда получается, что Эндервелл не особо-то и отличается от Земли, – разочарованно вздохнула я. – У нас тоже принижают тех, кому не повезло родиться в семье, не имеющей высокого положения.

– Нет, Анита. В Эндервелле все совсем не так, – не согласился отец, – Василиски не занимают простых должностей лишь потому, что наши способности куда больше пригождаются в других сферах общественной жизни. Например, дриады и простые люди не могут путешествовать между мирами, и им не хватит сил для того, чтобы служить в императорской армии. Также и василиск никогда не сможет работать магом, несмотря на то что маги в нашем мире очень ценятся. Даже не меньше, чем василиски. И все это разделение – не значит то, что дриад и других более слабых рас обижают в Эндервелле. Поверь, их работа тоже ценится и очень неплохо оплачивается.

– Но при этом на верхушке государственной системы в этом мире всегда стоят василиски, и простому человеку туда не пробиться, – сказала я.

– Да, тут ты права. Но это лишь оттого, что никто не пробовал. Всех всегда устраивало правление василисков, и ни у кого не возникало мыслей сменить власть. Ну, кроме протестантов, конечно. Понимаешь, василиски издревле правят Эндервеллом. Трон передается из поколения в поколение, и в ребенке, который в будущем должен стать императором, с детства воспитывают все нужные качества и передают древние знания, которых нет у других рас. Восходя на трон, василиск уже полностью готов к роли мудрого и справедливого правителя.

– Если все действительно так, то этот мир не так уж и плох…

Заканчивая этот разговор, мы уже подходили к библиотеке. Открыв дверь, Лерон пропустил меня вперед, и собравшись с духом, я шагнула в комнату.

Которая, на удивление, была пуста. Инара не было. Он ушел. Сердце кольнуло иголочками разочарования, но я, не подав виду, прошла к накрытому столу и принялась за еду.

Лерон, севший напротив, кинул на меня обеспокоенный взгляд, но так и ничего не сказав, тоже приступил к обеду.

Закончив с едой, я извинилась перед отцом, и сказала, что пойду в свою комнату немного отдохнуть. Проводив меня до дверей, он вернулся к бумагам, а я неспешно пошагала к себе.

Зайдя в спальню, рухнула на постель лицом в подушку, раздумывая над тем, куда же мог подеваться василиск.

Провалявшись минут пятнадцать, и так и не найдя никакого успокоившего меня ответа, я встала и направилась в ванную, чтобы поправить сбившуюся за день прическу. Распустив и расчесав волосы, я откинула их за спину и отправилась к выходу из спальни, решив немного прогуляться в саду, чтобы отвлечься. Но как только открыла дверь, то слету врезалась в Рейну, стоящую передо мной.

– Черт! – выругалась я, в испуге прижимая руку к сердцу.

– С вами все в порядке, госпожа? – обеспокоенно поинтересовалась управляющая.

– Да, да. Все нормально, я просто не ожидала тебя увидеть здесь.

Рейна склонив голову, произнесла:

– Прошу меня извинить. Просто господин Кара-Ларген ожидает в холле, и я пришла, чтобы сопроводить вас к нему.

– Инар? – всполошилась я, – А он говорил что-то?

– Нет, госпожа. Лишь просил побыстрее доставить вас к нему.

Странно… Что ему могло понадобиться от меня в холле?

В недоумении пожав плечами, я направилась вслед за дриадой, едва поспевая за ее быстрыми, легкими шагами.

Когда мы спустились по лестнице на первый этаж, то я сразу заметила Инара, который мерил шагами расстояние от входной двери до лестницы. Увидев меня, он остановился и, протянув руку, спросил:

– Ты не против, если мы немного прогуляемся?

Вложив свои дрожащие пальцы в ладонь василиска, и стараясь не встречаться с ним взглядом, я ответила:

– Не против. Я все равно собиралась посмотреть парк.

Кивнув, Инар повел меня к выходу из дома.

– Куда мы идем? – поинтересовалась я минут через десять нашей странной молчаливой прогулки, заметив, что парк уже остался позади.

– В место, где нам никто не помешает. Тебе понравится.

Я промолчала, но все же с подозрением посмотрела на мужчину, пытаясь понять, что он задумал.

Мы шли еще минут пять. Дом и все постройки уже остались позади, а перед нами вдруг появилась плотная стена из деревьев, растущих куполом вокруг чего-то, скрытого за пушистыми голубыми елями.

Подойдя к деревьям, Инар протиснулся в узкий проход между стволами, и утянул меня за собой. Сначала перед моими глазами были только хвойные ветви, но когда они расступились, то взору предстал вид, который невозможно придумать даже в самых сказочных мечтах.

Небольшой круглый водоем с узкой полоской берега, покрытого сочной мягкой травой и ярко-синими полевыми цветами. Вода была абсолютно белой, как воды Белории, но из-за нависающих плотным куполом деревьев казалась слегка подсвеченной лазурью. Освещение внутри этого удивительного места было слегка сумрачным, и лишь середина водоема сияла отблесками солнца, проникающего сквозь голубую хвою.

Я невольно ахнула, любуясь этим поразительным пейзажем, а Инар, встав за моей спиной настолько близко, что стало слышно его прерывистое дыхание, прошептал:

– Я же обещал, что тебе понравится.

С замершим сердцем я тихо спросила:

– Для чего ты привел меня сюда?

А потом случилось то, чего я вообще никак не могла ожидать…

Обняв меня со спины за талию одной рукой, вторую василиск протянул прямо передо мной. На его ладони лежала небольшая хрустальная шкатулка, внутри которой на бархатной синей подушечке покоилось кольцо. Безумно красивое кольцо с крупным камнем в форме капли, который переливался всеми оттенками радуги. Вокруг этой радужной капли были инкрустированы мелкие прозрачные камушки, добавляющие еще больше бликов произведению ювелирного искусства.

Слегка хриплым и дрожащим голосом, Инар произнес:

– Я всю свою жизнь ждал этого момента, родная. Ждал, когда ты придешь в мою жизнь и перевернешь ее с ног на голову. Научишь любить и позволишь поверить в то, что я тоже могу быть любим. Всего за несколько дней ты сделала меня своим рабом, готовым умереть за один лишь твой поцелуй. Я знаю, что совершил ужасную ошибку, и готов всю оставшуюся жизнь ежедневно вымаливать у тебя за это прощение…

Я слушала Инара очень внимательно. Слушала и пыталась найти хоть намек на ложь или наигранность. Пыталась, но не находила… Все говорило о том, насколько важен для него этот момент. То, как дрожит его рука на моей талии, как сбивается дыхание почти на каждом слове – все подтверждало неподдельность чувств. От осознания того, что он действительно меня любит, сердце сладко щемило грудь. Пора признать, что несмотря на прошлые ошибки, я все равно уже не представляю себе жизни без этого василиска.

Сделав глубокий вдох, Инар, наконец, сказал то, ради чего привел меня сюда:

– Анита Грайм, я бесконечно надеюсь, что ты согласишься выйти за меня. Но если решишь отказать… Завтра я спрошу снова. И буду спрашивать каждый день, пока не получу твоего согласия. Ведь без тебя мне уже нет места в этой жизни…

Я молчала… А по моим щекам струились слезы, капающие на руки, обнимающего меня мужчины. Я знала, что соглашусь, но дрожащие губы не позволяли вымолвить ни слова.

Достав кольцо из коробочки, Инар медленно надел его на безымянный палец моей правой руки. Переливающийся радужный камень бросал разноцветные завораживающие блики на белоснежную кожу тонких пальцев.

Обойдя меня, Инар опустился на колени и прижался щекой к моему животу, крепко обняв за поясницу.

– Я клянусь, что сделаю все для того, чтобы ты была счастлива…

Не выдержав, я рухнула на колени рядом с ним, и притянула к себе за шею, прошептав дрожащим голосом:

– Я согласна… Согласна… Но пообещай, что ты никогда больше не предашь и не оставишь меня.

– Обещаю.

После этого я, наконец, отпустила все обиды и позволила себе бездумно тонуть в объятиях любимого мужчины, который исступленно целовал мое лицо, стирая губами остатки слез.

На секунду разорвав поцелуй, Инар взял мое лицо в свои горячие ладони, еще влажные от слез, и сосредоточившись на глазах, серьезным тоном произнес:

– Ни в целом мире, ни во всей вселенной никто не будет любить тебя больше, чем я… И если ты когда-нибудь охладеешь, то клянусь, моей любви нам хватит на двоих до конца наших дней.

Я разомкнула зацелованные до боли губы и прошептала:

– Я верю в твою любовь, Инар. И люблю тебя не меньше. Просто нам обоим нужно научиться наступать на горло своей гордости.

– Я готов на все что угодно родная, только бы ты была рядом…

Слова уступили место поцелуям, разливая горячую лаву по венам, и заставляя сердце биться чаще. Зарывшись руками в мои волосы, Инар осторожно опустил меня на траву, которая послужила нам мягкой постелью в долгожданный момент воссоединения двух душ, измученных жестокой реальностью этого странного мира.

Забывшись в ласках любимого мужчины, я ощущала лишь его горячие губы и руки, а также дивный медовый запах полевых цветов, растущих вокруг нас.

Расстегнув ворот рубашки, Инар на секунду остановился, со всей серьезностью сказав:

– Одно только слово, и я не притронусь к тебе.

Не отрывая от меня горящего бешеной страстью взгляда, василиск напряженно ожидал моей реакции. И только после того, как я утвердительно кивнула, он сбросил с себя рубашку, и тут же подхватил меня под спину, чтобы слегка приподняв, развязать шнуровку на платье.

Когда на нас обоих не оказалось ни клочка ткани, Инар, встав на колени, подхватил меня на руки и, поднявшись, направился к водоему, сорвав с моих губ возмущенный стон.

– Серьезно?! Ты уверен, что хочешь искупаться прямо сейчас? – негодовала я.

Тихо рассмеявшись, василиск прижался губами к моему лбу, и прошептал:

– Доверься мне, родная.

Зайдя в воду по пояс, он опустил меня в теплую, как парное молоко воду и, взяв за руку, повел к небольшой скале, выступающей из воды у берега, метрах в десяти от нас. Дно водоема хоть и было каменистым, но это совершенно не мешало ступать по нему, потому что камень был ровным и гладким. Дойдя до скалы, Инар осторожно прислонил меня к ней, и благодаря достаточному наклону, мне удалось полулечь на камень, ногами уперевшись в каменистое дно. Скала была немного прохладной, но вода, доходившая до ребер, не позволяла замерзнуть, плескаясь теплыми волнами вокруг живота и груди.

Подойдя вплотную, мужчина придавил меня своим полностью обнаженным телом к каменной поверхности, чем разжег огромный пожар внизу живота.

Не сдержав судорожного вдоха, я откинула голову на камень, подставляя губам Инара свои плечи и грудь, желая целиком и полностью раствориться в мужчине.

Впившись поцелуем в шею, василиск подхватил меня под ягодицы и, приподняв, закинул мои ноги на свою талию. Оставив в покое истерзанные поцелуями шею и грудь, он слегка приподнялся надо мной и, прижав одну руку к моей щеке, второй сжал бедро. Не выдержав его горящего желанием взгляда, я, покраснев, отвела глаза в сторону, но он, заметив это, хриплым голосом произнес:

– Не отводи взгляд. Не сейчас…

С трудом отбросив чувство стыда и смущения, я подняла глаза. И тогда мужчина, закусив нижнюю губу, со стоном сделал первый толчок.

Я ахнула, ощущая мужчину в себе, а Инар обеспокоенно спросил:

– Все хорошо?

Едва сдерживая стоны, я, как в полубреду прошептала:

– Не останавливайся. Пожалуйста…

Почувствовав еще один медленный толчок, я вскрикнула, и полностью откинулась на скалу, с силой сжимая ногами бедра Инара.

Увидев мою реакцию, он наконец-то перестал себя сдерживать и начал двигаться увереннее, срывая с моих губ все более громкие стоны.

Кровь кипела… Грудь горела от поцелуев… А василиск с каждым толчком все сильнее врывался в мое тело, и вскоре пружина, натянутая внутри меня, взорвалась, расплескивая по телу волны высвободившегося напряжения.

Прижавшись еще ближе, я уткнулась губами ему в плечо, чтобы заглушить крик, рвущийся из груди, и это подтолкнуло Инара, который вдруг с глухим стоном до упора вжал в меня бедра, вызывая внутри волну сладкой боли.

Поднявшись, мужчина вновь взял на руки мое обессиленное тело, и стал выходить из воды. Очутившись на берегу, он посадил меня на свою рубашку, брошенную на траве, и, надев брюки, опустился рядом.

– Спасибо. За все… За то, что согласилась выйти за меня, и что не оттолкнула, – шептал Инар, прижав тыльную сторону моей ладони к своим губам, – Я так люблю тебя, родная.

Сорвав синий цветок, выглядывающий из невысокой травы, я, прикрыв глаза, вдохнула чудесный медовый запах и с грустной улыбкой ответила:

– Я бы не смогла отказать. Но… – я замялась, однако, собравшись с духом, все же произнесла. – Никто и никогда не делал мне так больно, как ты… – Инар, услышав эти слова, нахмурился, опустив расстроенный взгляд. – Но и ни с кем я не чувствовала себя столь счастливой в те редкие моменты, когда этот мир не пытается уничтожить нас или разлучить…– Приподнявшись на коленях, я обхватила ладонями его лицо, и добавила. – Так давай попытаемся сделать друг друга счастливыми вопреки всему, что творится вокруг нас.