Kitabı oxu: «Что общего у скрипки и меча…»

Наталья Исаенко

Şrift:

Редактор М. М. Александров

ISBN 978-5-4490-3186-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Редактор и составитель М. М. Александров.

Автор благодарит:

Петракову Наталью, Пиляеву Екатерину, Самсонову Светлану, Раменского Евгения.

Книгу оформляли: Елена Арнаут, Сергей Чернышов, Алла Гаврилова, Максим Александров, Наталья Исаенко.

Издание второе.

Слова на ветру

Здравствуй

Здравствуй… Распахнуты снова крылья
Над опустевшим гнездом.
Здравствуй…
И голову склонит ива
Вновь над заросшим прудом.
Здравствуй… И двери большого дома,
Словно очнувшись вдруг,
Дрогнут навстречу шагам знакомым
И откровенью рук.
Я не спрошу: «Почему так долго?»
Лишь улыбнусь, как всегда.
Каплею в море, мгновеньем только
В памяти канут года.
Здравствуй… Ну вот, мы с тобой и вместе.
Я и не прячу слёз —
Просто сегодня роса на рассвете
Старый покрыла холст.
Здравствуй…

Цикл «Полынный след»

There is not that much I can do for you

Ты знаешь? – ведь я колдунья,
Я родом из тьмы лесной.
Тропинку найду любую
Тому, кто пойдёт за мной.
Когда зацветёт Купала
И белый падёт туман —
Почует твой конь усталый
Пьянящий в ночи дурман.
Придёшь под моё окошко,
Как травы шептали, в срок.
И тихо сестрица-кошка
Свернётся клубком у ног.
Уж я обогреть сумею,
Уж я разведу печаль,
И добрые сны навею,
И беды сниму с плеча.
Не трону волшебной пряжи,
Зажгу лишь одну свечу…
«Прощай», – на рассвете скажешь.
«Прости мне», – я промолчу.
Луной тебе путь отмечу,
Осокой наворожу,
Синицей весёлой встречу,
До озера провожу.

Хранить тебя песней стану,
Беречь повелю судьбе,
Коснуться не дам обману,
А боль заберу себе.
…Полюбишь потом другую,
Забудешь мой тёмный лес…
Я знаю – ведь я колдунья,
Последняя на земле.

Who are you?

Кто ты?
– Я ветер с цветов полевых.
Сон, что прилёг отдохнуть.
Сказка росы на ладонях твоих…
Сказку уже не вернуть.
– Где ты?
– Я там, где танцует зима
В памяти вод и огня.
Где обрывается в пропасть струна,
Не дозвенев до меня.
– Чей ты?
– Я рыцарь дорог и любви.
Друг, господин и слуга
Раненых птиц и встающей травы
На запредельных лугах.
– Ты не вернёшься?…
– Возможно, не я.
Или к тебе, но не здесь —
Сном на ветру… или сказкой огня…
Зимней струной…
или птицей в траве…
Именем по воде.

My name is Love

Разреши мне побыть твоей осенью,
Золотою листвой на плечах.
А не то иней выпадет проседью,
И дожди затаятся в очах.
Чтобы сердце не высушить стужею —
Разреши мне себя позабыть.
Ты ещё и не знаешь, как нужно мне
Хоть немного твоею побыть…
Разреши – мокрым следом по берегу,
Лёгким ветром по краю судьбы,
Безымянной, но вечною верою,
Невесомым, но светом звезды.
Я не стану твоими оковами,
Не спугну даже тенью покой.
Разреши – только сном в изголовье мне,
Лишь знаменье творящей рукой…
…Разреши мне побыть твоей осенью,
Золотою листвой на плечах,
Лебединым серебряным озером
И росинкою лунной в очах…

To her, who’ll never be near

Мне бы только тебя обнять,
Прикоснуться хотя бы взглядом…
Помнишь, как мы могли молчать,
Долго-долго ступая рядом?
Было солнце, и странный свет
Над рекой, над песком, над нами,
И имён полустёртых след
За спиною – как заклинанье.
Май в кольце снежно-белых рук
Рассыпающийся дождями,
Замирающий сердца стук
В запредельности ожиданья.
Мне бы только сказать тебе,
Что молчанье моё – навечно,
Приговором судьбе, себе
И не будущей нашей встрече.
…А свеча у тебя в окне —
нереальная, словно память:
Странный свет, будто горький снег
Над рекой, над весной, над нами…

Herbs of love

Бродя, как в темном густолесье,
По тропам памяти моей,
Я собираю сны и песни —
Крапиву, мяту и шалфей.
Пока роса в траве играет,
И силой налита луна,
Слова и взгляды собираю —
Кипрей, душицу и дурман.
Касанье рук, биенье сердца —
Как папоротника цветы,
Ищу, чтоб хоть на миг согреться —
Ведь их дарил когда-то ты…
И положу под изголовье,
Заговорив на сотню лет,
Моей несбывшейся любовью
И летом пахнущий букет.

Look at my heart…

Осень не попросит ничего
В долг у поседевшего тумана,
Закружит в объятиях его
На багровом бархате поляны.
Сизым прядям – золото листвы,
Поцелуй – холодному дыханью…
А глаза небесные чисты,
Словно в первый вечер мирозданья.
Ей уйти. Туману – ждать зимы.
Ждать невесту в белоснежной шали,
Ту, чьи губы так же холодны.

И, как будто в колокольный звон,
Уходя в серебряные дали,
Осень не оставит ничего.

Цикл «Видения»

Where are you?..

Я бродила в залах ледяных,
В галереях сумрачного света,
И в хрустальном зеркале стены
Отражались древние портреты.
Голубой метелью в волосах
Седина – венец над скорбным ликом.
Звон струны… и льда… и голоса —
Тише вздоха и слышнее крика.
Королевский перстень, и рука
С чашей драгоценного напитка…
Что же так пронзительна тоска
В уголках насмешливой улыбки?
Будто сна зловещего печать
Прячет изумрудный холод взгляда,
Будто ждёшь, не отерев меча,
За тебя обещанной награды.
Будто скован вечною зимой,
В Зазеркалье заманившей душу.
«Где ты?..» – Ветер бешеный стеной
Не даёт границ твоих нарушить.
Замерзает зов… а мне в ответ
Только эхо, инеем одето,
Чуть колышет снежно-синий свет:
– Где ты, брат мой?..
«Где ты?.. Где ты?.. Где ты?..»

Музыка в зеркалах

Вороны, вороны… Ельник и снег.
Падают звёзды с опущенных век.
Белою птицею в руки садится мне
Та, что простится навек.
Холодно, холодно… Скрипка и свет.
Не умолкай, голубой менуэт!
Взглядом ли, именем, но обмани меня,
Дай не услышать ответ.
Чудится, чудится… где-то во сне —
Звёздная скрипка, и падает снег…
Кружится сказкою, тихой и ласковой,
Где ты вернёшься ко мне.

You said you know him but do you know him?..

То ли сон, то ли явь, то ли бред —
Безымянный портрет без лица.
Словно смытый дождём силуэт
И мерцающий отблеск венца…
Ни следа, ни тропы впереди,
Гуще сумерки серым плащом.
От какой ты беды уходил?
И за кем в эту память пришёл?
Мне бы только свечу поднести,
Мне бы только увидеть глаза —
Будто что-то возможно спасти
Там, где даже поверить нельзя…
За спиной ни тропы, ни следов,
Только ветер качнёт силуэт…
И уже не услышится вздох
Сквозь стремительно тающий свет.
То ли сон, то ли явь, то ли бред —
В серых сумерках, словно в плаще,
Безымянный неясный портрет —
Да зеркальные блики свечей…

Sic erat in fatis

Ветер стучался в окно
Мокрыми крыльями птиц.
Время неслышно текло
Между свечей и страниц.
Между несказанных «да»,
Между непрошеных «нет»
Время текло, как вода,
Между камней и планет.

Кто-то однажды уйдёт
В долгую звёздную тьму.
Ветер с собой позовёт,
Время ответит ему
И – по следам на песке,
Мимо пустых берегов,
Вдоль по любви и тоске,
Мимо друзей и врагов.
Просто, подобно самой
Быстро текущей воде…
Зная, что там, за спиной,
Мокрые крылья дождей.

Your light

Талые воды оковы прорвут,
Солнце вернётся в сердца и на лица.
Песней дождя и земли призову
Яркую-яркую синюю птицу.

Каждого кто-нибудь где-нибудь ждет,
Время скитаться и час возвратиться.
Сизой полынью подернутый лед
Вижу в глазах моей сказочной птицы…

В сны и легенды поверить легко —
Только дотронься до вешней зарницы.
Снова так близко и так далеко,
Словно в ладони звезда, моя птица.

Цикл «Колокола»

Я знаю…

Я знаю, что говорю.
Я знаю, зачем дышу.
Я ведаю, чем горю.
Я ведаю, что пишу.
На грани времён и снов
Удерживая мосты,
Я вязью души и слов
Храню вас от Пустоты.
Я бликом по зеркалам
Ударю в глаза – смотри! —
Как мира наследный хлам
Сминает тебя внутри.
Катрен заклинает мой —
Читайте по небесам:
Ты пленник всех прошлых войн
И в этих – виновен сам!
Молчанье предав огню,
Как вещих созвездий глас,
Реальность мечты храню
Для всех, кто живёт сейчас.
Я ведаю, что творю.
И кланяться не к лицу
Ни золоту, ни царю,
Ни собственному венцу.
Когда же в немой ночи
Считаться придут с мечтой,
В усмешке не прозвучит
Ненужный вопрос: «За что?»

Но сердце ещё дарю
И верить и жить спешу…
Я знаю, что говорю!
Я знаю, зачем пишу.

Колокола

«…Колокол невидимого Китежа,
По кому звонишь ты по ночам?»
В. Кочетков

Литые души колоколов
Гудят надрывно и непрестанно.
Гудят – «Помилуй!..»
Летит – «Осанна!..»
Поверх туманов и куполов.
Поверх безличья и суеты,
Над нищетою и над венцами
Гудят обветренными сердцами,
Не отлучёнными высоты.
Любви и боли не нужно слов.
В огне рождённые изначально,
Не позволяют себе молчанья
Литые души колоколов.
У них лечитесь от немоты —
Горите, бейтесь, звените сами
Ветрам подставленными сердцами,
Не отлучёнными Высоты.

Зов вечный

Вы слишком долго брели во тьме,
Вы стали слепнуть от злых костров,
Не слыша загнанный хрип коней,
Упившись ядом красивых слов.

Вы прибивали щиты к вратам
Поверженных городов чужих,
Вы смерть и ужас несли врагам
И предавали друзей своих.

А кто-то судьбы читал по ветру,
Умел искать крестолистный клевер
И шёл в закат по пути к рассвету,
И, как ребёнок, легендам верил.

Вы слишком долго привыкли ждать,
Спасаясь в лести кривых зеркал.
Ведь легче камень с земли поднять,
Чем света горсть удержать в руках.

На шумных рынках продав любовь,
Распятой вере воздвигнув храм,
Надежде сердце разбили в кровь —
Как жертву грозным своим богам.

А кто-то мог протянуть ладони,
Смирив волну, как ручного зверя.
И падал в белый цветущий донник,
И взглядом звёздную бездну мерил.

Вы слишком много смогли забыть,
Вы разучились вставать с колен
И, страх не в силах в себе убить,
Мечту летать обратили в тлен.

Вы не умели молчать в толпе,
Когда безумье срывалось в крик,
И, ложь не в силах убить в себе,
Глаза закрыли в последний миг…

А он учил, что детей прощают,
И тех простил, кто себя не ведал.
Ушёл… А души горят свечами.
И вечный зов им. И память – следом.

Напутствие (на посвящение)

Слово – огнём да станет!
Перед землёй и небом,
Перед травой и сталью,
Перед вином и хлебом:

Присно, вовек, доколе
Судьбы у снов во власти —
Сердцу не знать покоя
В праве на сопричастье.
Да не позволить тени
Правды коснуться лика,
Да не склонить колени
Перед земным владыкой.
Да не уйти от боя,
Да не избегнуть виры,
Да не устать от боли
За непрозренье мира.
Да не оставить брата,
Да клеветы не слышать,
Да не жалеть, что плата
Жизни самой превыше.
Да не судить другого,
Да не просить пощады,
Да не нарушить слова,
Да не искать награды.
Да сохранить на стяге
Честь и в плену бессилья,
Да не предать отваги
И да не сбросить крылья.

Что ж, поднимитесь, друг мой.
Доблесть да не смутится!
Вера моя порукой
Верности Вашей, рыцарь.

Что стоит жизнь моя?

Что стоит жизнь моя? Смятенье
Блеск алебастровый свечей
И недосказанность ночей —
Меж строк запутавшейся тенью.
Стук ветра в мокрое стекло,
И виноградный привкус спелый,
И над землёй, еще несмелый,
Рассвет, встающий на крыло.

Звезды случайное паденье
В предгрозовую тишину
И ускользающих минут
Неповторимое плетенье.
Жемчужный отклик соловья
Призыву лунного сиянья,
И вечность – знаком ожиданья…
Вот всё, что стоит жизнь моя.

Серая тварь

Ночью ко мне явилась
Странная серая тварь.
Тенью в окошко билась…
(Ветер качал фонарь).
Сердце стучало гулко,
Силясь бежать быстрей,
Словно по переулкам
Спящей души моей.
Вот! Оглянись!… Не медли!…
Даже кричать невмочь.
Только дверные петли
Тонко хохочут в ночь.
Кто ты? Чего ты хочешь?..
И почему ты здесь?..
Чью-то беду пророчишь
Или иную весть?
Тает и рвётся, словно
Призрачное шитьё.
Даже не вспомнить Слова,
Чтобы настичь её…
Утро спасёт от ложных
Страхов слепой ночи.
Зеркалу верить можно —
Зеркало не смолчит.
Вот и встаёт неспешно —
Будто и не при чём —
Серая, как насмешка,
Тень за моим плечом.

Плач Испании (12.03.04)

Испания, плачь! Сегодня
Будет без меры слёз и дождя.
На разрыве
содрогнувшееся от боли,
Небо плачет над городом —
Древнюю гордость твою щадя,
Дождь по лицам,
по улицам вместе с тобою.

Испания, плачь! – как только
Мать выкликает своих детей,
На две сотни
душ осиротевшая разом,
Не смея поверить, сколько
Даже не узнано будет тел…
Кто ответит —
ответит когда-нибудь разве?…

Испания, плачь! Пусть слышат
Все… и возводят молитв мосты —
Вдоль по скорби,
из осевшей железной пыли.
А к полночи станет тише —
Свечи и ветер… Мадрид застыл…
На коленях
ангелы перед ним застыли.

Две сотни секунд молчанья…
Слышно, как крылья у Врат звенят.
По именам —
каждого, как успеть, Боже?!…
Я плачу с тобой, Испания,
Головы алых гвоздик склоня…
Лишь губами —
«прости меня, если сможешь».