Kitabı oxu: «Новый Камелот. Сборник стихов»

© Наталья Исупова, 2018

ISBN 978-5-4493-3932-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Камелот

Калибурн

Тонут в озере не льдинки – облака.

Чаша полная парного молока —

В сонных водах дремлет в камне чудо-меч,

Будет вечно его озеро беречь,

Символ власти, в сталь закованная честь —

А надежда только спит, надежда – есть…

Нить реальности божественно тонка.

Как причудливы по форме облака,

Так и сны до иллюзорности ясны:

То не быль, и то не сказка – только сны…

Дремлет в водах меч – ему не привыкать,

Ему грезится на поле брани рать,

И другое войско… тоже полегло —

Божий промысел, а, может, волшебство…

Только воды окровавил не закат,

Не в одном строю восстали брат и брат,

Это только показалось – будет мир,

Трапеза – сегодня тризна, а не пир…

Пал дракон и пало царство. Грозный меч

Выпал из руки героя… Хоть бы в печь,

Вновь в горнило, в переплавку – онеметь,

Чтоб не помнить, каково в сраженье петь,

Каково звенеть клинком врагам назло…

Рыцарь пал, погиб король – не повезло.

Быть хранимым для героя вновь и вновь,

Как и прежде, только дольше… Пусть же кровь

Снова заиграет в жилах короля!

Что в прошедшем и грядущем – для тебя?

А пока, пока не время для чудес,

В грезах черпает забвенье черный лес…

Там, в тумане, беспечальный Авалон

Королю подарит тихий, долгий сон…

Февраль, 2004г.

Изольда

Ты забудешь ли меня до срока?

Лебединой песни хриплый крик…

С белорукой, юной, синеокой…

Нам до смерти вечность или миг?

О, Тристан, глаза твои обманны!

Ожиданье – не для королев.

Звуки арфы, голос сладкий, странный,

И смущенный лицемерный гнев…

Ночь пришла. Давно уснули слуги.

И штурмует море крепость скал,

И ревет прибоем от натуги,

Разъязвляя бездны злой оскал…

В перстне под печатью крошки яда —

Пенится кровавое вино.

Ревность – словно круг десятый ада…

Белый парус, черный – все равно…

В Тинтагеле лишь мое оконце

Светится усталым маяком,

И в бокале муть на самом донце…

Очи запорошены песком…

Жду. Зачем? Напрасно ведь, напрасно…

Чем Изольда хуже Гвиневер?

Но зачем так подчиняться страстно

Моде королев на адюльтер…

Облака, подсвеченные златом…

Красной лентой по небу рассвет.

В море стихшем, дымкою объятом,

Парус черный. Все. Надежды нет…

Ноябрь, 2000г.

Моргана

Я ждала вас. Мой замок в плену чародейства – тих.

Спит дракон, вокруг башни свернувшись в спираль.

Белый барс у моих прикорнувший ног,

Охранял мой сон как святой Грааль.

Я ждала вас, а вы не спешили – нет.

Ваш скакун щипал травы альпийских лугов.

И доверив голубке скупой ответ,

Устремлялись все дальше от страны моих снов.

Замок мой, из озерных возник глубин,

Где сжимала меч подо льдом рука,

Вы состаритесь верный святой паладин,

Только в яблочном рае – я вечно юна.

В плащанице из собственных белых знамен…

О, как горек на камне могильном стих,

Если прочат грядущего быть королем,

Значит, в прошлом грешил много больше других.

Я готова была разделить очарованный сон,

В предвкушении – причалит к скале ладья,

Вы сражались. Был каждый из вас сражен

И король, и сын моего короля…

Меч в глубинах, вы верно нашли покой?

Чернокнижник навек заточен в холмах,

Мой король не дрогнул – и рыцарь мой

Никогда не прославит себя в боях.

Наш наследник безродным у той горы,

Похоронен может, а может нет,

Будут помнить вас, а его – вослед,

Очернять в пустозвонстве людской молвы.

Я ждала вас. Мой склеп в плену чародейства тих.

В подземелье все также один золоченый гроб.

Говорят, будто феям совсем не знакома печаль,

Но она словно барс у моих прикорнула ног.

октябрь 2007

Прошедшее и грядущее

В камне меч заржавел, дожидаясь героя,

Паутиною трещин цветут зеркала,

И магический жезл стал лишь палкой немою,

Знаки власти упрятаны в недрах ларца.

Где ты ходишь бродяга, чью царскую руку,

Заждалися и посох, и меч, и кольцо?

Конь понурил главу под серебряной сбруей,

До чего полегчало пустое седло…

Может, спишь вечным сном под высоким курганом,

И стервятник венчает подкошенный крест,

Если ж нет – то вернись, неужель королевы

Ты не выбрал еще среди стольких принцесс?

Кто тебе показал образ в зеркале тайный,

Что навеки влюбился в неназванный лик?

Кто тебе нагадал, этот путь чужедальний,

Может, то был обмана магический блик.

Где найти тебе ту, чьи глаза голубые,

В гневе так засверкали из глади зеркал,

И чьи кудри горят, словно пламя в камине,

Может, все лишь приснилось – ты долго искал…

Воротись и забудь смутный гнет предсказаний,

Опустевший твой трон так уныло стоит…

Снова зреет раздор у святого престола,

Круглый стол не спасает от глупых обид.

Может статься, что ты тень бесплотную ищешь,

Или вдруг проглядел ту, что рядом жила,

Возвращайся – мы справим за здравие тризну,

Выпей чашу свою роковую до дна…

Ноябрь, 1998г.

Персиваль

Какая снежная печаль

Накрыла сумрачное утро,

Я в суете сиюминутной

Ищу потерянный Грааль…

Мой путь в неведомую даль

Уж позади наполовину —

Конь стал тоскливо белогривым.

И благородные седины

Вам не к лицу, сэр Персиваль,

А также благостная старость,

Но вот нежданная усталость —

И пальцы немощно дрожат.

Озер искрящийся хрусталь —

Меч с каждым днем все тяжелее,

Я мог бы быть с тобой нежнее,

Но сердце холодно, как сталь.

А были помыслы чисты…,

И мнилась истина прекрасной…

Все искушения напрасны,

Коль вера искренней была.

Но вот – пусты мои слова,

И нет в молитве божьей искры —

В душе холодная зима,

Похмелье после славной тризны.

Боль в пояснице, что укол

Врага на поединке ратном,

Рука, как раньше, не тверда,

Тоскует мой клинок булатный

По рекам крови иногда.

Ах, дева, рыцаря оплачь,

Пока он и горяч и пылок,

Пока в упор своих ошибок

Не видит, пьяный от удач.

Он должен умереть, пока

Еще герой и глуп и молод,

И гонит приключений голод

Его на подвиги с утра.

Пока Волшебная страна

Его еще принять готова,

А позже – будет рыцарь новый

И, может, новая мечта…

Но ныне, на закате дня

И клятвы прежние нелепы,

Бессмысленны теперь обеты,

И целомудренность смешна.

Оплачьте рыцаря… Пока

Он в ночь летит, как одержимый,

И за мечтой недостижимой

Он устремлен еще пока,

Пока он не отравлен тьмой

Сомнений и разочарований,

Пока он видит цель исканий,

Обеты искренни пока…

Оплачьте рыцаря, пока

Печаль светла и сказки новы,

Пока не скованы оковы

Для чувств и разума, пока

Не рубцевались шрамы,

Пока он в упоенье славой,

И вечность ждет его пока…

Вам не к лицу, сэр Персиваль…

От благочестья есть ли малость?

И то, что во плоти осталось

Совсем не то, чтоб было жаль.

И, как ни странно, гложет страх

И с этой бренностью расстаться —

Как юным просто не боятся,

Когда сомнений нет в словах…

Какая снежная печаль

Промозглое накрыла утро…

Я в суете сиюминутной

Забыл, зачем стремился в даль…

декабрь 2012

Ланцелот

Мой лорд, вы рано сегодня встали.

Куда собрались, опять в поход?

Дались вам эти чужие дали,

Вот также в прошлый голодный год

Сбежали будто в дурном запале,

Искали где-то хрустальный грот.

А еще раньше, еще куда-то

Рванули – что же, Грааль нашли?

Казну растратив, честь не снискали,

И в замке вашем кричат баньши.

И что же снова, вы там забыли

Среди озерных волшебных дев?

Ну, сложат, песни о Ланцелоте,

А дальше что же? Господний гнев!

Куда вы? Право, оставьте бредни,

К чему опасный вам адюльтер?

Да что вы вечно, в чужой заботе,

В плену ваш разум у Гвиневер.

Остерегитесь, мой рыцарь, плахи,

Побойтесь бога, все прах и тлен,

Судьбу отмерят слепые пряхи,

Мгновенья счастья – позорный плен.

Но вы сорваться всегда готовы,

Хоть среди ночи, на крик совы.

И под Бадоном и под Камланом

За честь деретесь чужой жены.

Апрель 2013

Ведьма

Тихое- тихое утро, тонкая корочка льда.

В скуке сиюминутной снова душа больна.

Все отдала бы, если вслед поскакал за мной…

В этой стране чудесной я не найду покой.

Все отдала бы, если – было б что отдавать…

Там за рекою тучей – против меня ли рать?

Как под твои знамена встану, король мечей? —

Верность твоей короне – пики для палачей.

Снова костром для ведьмы вспыхнет дворцовый двор.

Я не приду к обедне – это бесплодный спор.

Я не приду с повинной, не присягну мечу,

Там за порогом смерти – может быть, заплачу.

Злобно кричали толпы – где твое волшебство?

Будь ты навеки, проклят, ложное божество.

Что же, смотрите, смерды, – ярко горит костер!

Бросьте, придворной ведьме, страшен ли приговор?

Вздор, разве я и плачу? – дым это ест глаза!

Лижет кроваво ступни злобный язык костра.

Смотришь ли ты с балкона, нервно скрестив персты?

Только с небес на поле – тучи несут дожди.

Только грозой разверзлось небо под гром литавр.

Что ты мне сделать можешь? Даже, пускай и прав.

Бросишь опять в темницу – нету таких цепей!

Ну, простирай десницу – черт, да решай, скорей…

Выдохну с облегченьем: с согбенной вдруг спиной,

Сходишь с балкона тенью… только… совсем седой.

Посеребрились кудри, да и в глазах – зола…

Знаешь же, никогда я.. не пожелала б зла…

Знаешь же, что я вряд ли… дальше любить смогу.

Здесь не давала клятвы, и не клялась врагу.

Не обещала, помнишь? – вечно тянуть твой крест,

Что же меня не гонишь? Нет таких дальних мест.

Нету таких вселенных, чтобы забыть ты мог —

Пленной, но непокорной билась в крови у ног.

Завтра наденешь латы, выступишь на заре.

Будут твои солдаты четко шагать в каре.

Может к чертям, все это? Так воевать всерьез?

Я не даю ответы, предугадав вопрос.

Знаешь, уйду в зерцало, в свой оскудевший мир,

Не поднимай забрало – я… Навсегда…, мой сир…

Если вдруг… хватит воли, если… решишься вдруг,

Знай, что я сердце с болью вырву, мой милый друг.

Нету страшнее счастья. Хмуришь, насупясь, бровь.

Знай, твоей хуже власти, только твоя любовь.

Там за чертой зеркальной, вспомнить не сможем ран,

Хочешь начать с начала свой гениальный план?

Что же, опять я медлю за полушаг до дверей?

Медленной хуже смерти, фавора королей.

Сладкого чаша яда, слабость моей любви —

Что тебе нужно? Славы? Верности? Говори!

Что меня держит, будто кована серебром?

Тихое-тихое утро замерло за стеклом.

Слышу, едва ли будто, шепчешь ты вновь и вновь:

«Хуже твоих проклятий, только твоя любовь.»

апрель 2013

Авалон

Однажды рыцарь молодой

С победою спешил домой, —

Скорей увидеться с женой,

Давно уж не ступал ногой

Он по своей земле родной,

Не знал он сна, не знал покой,

На койке отдыхал сырой

Походного шатра.

Галопом быстрым мчится конь, —

«Скорей уже б попасть в Бретонь!

Мне схваток надоел огонь,

И чудится уж огонек

Ближайшего села».

Вот наступает темень-ночь,

А огонек исчез, невмочь —

Охота спать, устал скакать

С утра и до утра.

Кругом дороги темен лес

И ели, будто до небес,

Но что за бред, какой тут страх?! —

Он не пугался и в боях,

Чтоб испугаться вдруг всерьез

Какого-то зверья.

Расположился на ночлег,

Замедлив время нудный бег,

На ягель лег, как в талый снег,

Не разводив костра.

И лес, нашептывая сны, —

Трухлявый скрип седой сосны —

Грезил о днях былой красы,

И запах молодой грозы

Курился как ладан…

Случайно или с озорства,

Но в лес тот фея забрела,

Устав в забавах колдовства

От одиночества и зла,

От слез, пустых молитв людей,

Просивших то послать детей,

То золота, а то смертей

Для старого врага.

Порхая, словно мотылек,

Заметивший другой цветок,

Не зная, есть ли в жизни прок,

Вдруг рыцаря нашла.

И фея, как сам мир, стара,

На вид, как девочка, юна,

Вдруг от волненья замерла —

Ведь не кружилась голова

Уж сто иль двести лет.

И перед рыцарем присев,

Запела сказочный напев,

Вдруг волшебством своим согрев

Сурового бойца.

От восхищенья онемев,

На фею страстно посмотрев,

Забыл, проснувшись, рыцарь гнев,

Семью и дом, и, замерев,

Он слушал без конца.

Он слушал песни о стране,

Что так прекрасна по весне, —

По Вечной в той стране весне,

И волосы ласкал в косе,

Вздыхал о неземной красе,

Что видит, будто в чудном сне —

Не явь – а чудеса.

И фея, будто сон, нежна,

Его сомненьям не вняла,

Смеясь: не выдумка она,

Не дивная мечта.

Она – реальность, а не сон,

Нет, лишнего не выпил он.

Что? Ангел? Или демон? – бред!

Не человек, не лунный свет.

И «кто» она – ответа нет…

Богиня, может – может, нет!

Но только не бессвязный бред,

Его ждала лишь столько лет,

И для того, чтобы любить,

Ей не нужна душа.

«Пойдем со мной в мой Авалон.

Там сбудется твой лучший сон.

Ужель, скажи, ты не влюблен —

Не говори же нет!»

Любовью страстной ослеплен

К сильфиде дивной, рад был он

Пойти за нею даже в ад,

Не то, что в Авалон!

Прекрасный остров, чудный край,

Похожий так на томный рай,

В благоухающих цветах,

Дворец в брильянтах, жемчугах,

Покои – бархат и парча,

В которых не нужна свеча —

Сияньем все озарено,

Лишь не хватает одного,

Чтоб сердце не свело тоской

Любви, одной любви земной,

И без чего была б пустой

Бессмертной красота.

В том месте сколько пировал

Не помнил рыцарь, не желал

Считать он дни, часы, года.

В объятиях, пьяный без вина,

Прекраснейшей из дев.

Ее лобзаний колдовство, смущало ум,

Забыт давно и битвы дым,

И черствый хлеб, из плена радостный побег,

С Морганой можно ли сравнить

Его жены лицо?!

Тяжеловесность земных дев,

И грубость форм, пустых манер

Ему претит, и нету дел

До прочего мирка.

И фея будто расцвела,

Любовь ей молодость дала,

Глаза искрятся, вновь пришла

В восторг от волшебства.

Но все ж у феи столько дел…

И сеть ее волшебных перл

Ветшала не спеша.

Проснулся рыцарь как-то раз

На ложе пышном и тот час

Сказал: «Давно не воевал,

И по седлу я заскучал,

Я воду, не нектар искал,

Устал, любовь моя, устал

Бездельничать здесь я.

Заждался уж меня король.

Забился в нору, словно тролль, —

А ведь никто бы не посмел

Сказать, что трус был я!»

«О, милый, так гнусна война.

И ты уйдешь, а как же я?

Ведь я люблю тебя, а ты

Исчезнешь без следа!»

«О, я вернусь к тебе, поверь,

Но в жилах кровь, а не елей.

И с поля брани возвращусь

К тебе, моя звезда!»

«Ты не вернешься, милый друг,

Ведь на земле полно подруг,

А если там давно уж мир?

И бог войны забыт – кумир

Лишь дикого зверья?»

«То невозможно, жизнь моя,

Людям, как хлеб, нужна война.

Всегда находятся враги,

Слизать мечтающие мед

С чужого пирога!»

«О, как могла я позабыть,

Что люди так низки!

Ты не вернешься. Сгинешь ты,

Прошу не уходи!

Кто знает, сколько всяких бед,

Разочарованных побед,

Страданий, горестей сонет

В том мире ждет тебя?

Ведь ты теперь не искушен,

Твой меч заржавлен, конь смешон,

Ты здесь бессмертен —

Там же нет.

Ужель ты разлюбил меня

За пару сотен лет?»

«Какая чушь! Я здесь три дня.

И я люблю, звезда моя,

Тебя, конечно, лишь одну.

Но почему, я не пойму,

Терзаешь ты меня?

Клянусь, оставлю я жену,

Но клялся раньше королю

Служить я до конца.

Быть может, родина в беде.

Коль все в порядке, я вернусь

К тебе, мой друг, к тебе!»

И уговоров исчерпав

Последний свой запас,

Моргана с грустью обняла

Его в последний раз.

«Ну что ж, раз непреклонен ты

Езжай себе, езжай.

Но только, храбрый мой герольд,

Меня не забывай…»

Не удержавшись, с озорства,

Веря, что любовь в нем так сильна,

Сильфида, рассмеялась вдруг,

И чары навела:

«Коль с умыслом иль просто так

Меня вдруг помянешь,

Дурным ли словом назовешь,

Иль проклянешь со зла,

И в тот же миг ты не поймешь:

Не избежать беды —

Коль слов назад ты не возьмешь —

В миг смертным станешь ты!»

С улыбкой рыцарь поклонясь,

Дал верности обет,

Сказал: «Не в мыслях, не в словах

Тебе не пожелаю зла, не пожелаю бед.»

И поспешил скорее он

Покинуть чудный Авалон.

«О ужас, как отъелся конь…", —

Подумал рыцарь, хмуря бровь. —

«Пожалуй, слишком выпил я

Зеленого вина!

Пожалуй, месяц или два я здесь торчал,

А ведь война!

Надеюсь, мой король простит

Влюбленного глупца.»

Но где же очутился он?

Где лес чернел – там шепот волн,

Пустыня заросла травой.

Топтал ли эту землю конь

Куда-либо спеша?

«С дороги, верно, сбился я…

Вот и селенье… расспрошу,

Как там идет война!

А может заглянуть домой?

Войной не пахнет… Ведь к жене,

К семье спешил тогда?

Хоть Беренис мне не нужна,

Но знать я должен, как дела…

Потом к Моргане возвращусь,

Прекрасной, как мечта.

Какой ей привезти трофей?

Гм… с феей не видать детей

Но… Ждет она меня!»

По коже пробежал мороз,

Пасется стадо смирных коз,

Где раньше был его надел —

Отцовская земля.

«Какой нахальный сарацин

Посмел!..» – замолк вдруг паладин, —

Смотрела странно на него,

Сбежавшись, детвора!

И рыцарь прочь помчался вскачь —

В руинах замок, – сдавлен плач.

Фамильный склеп и надпись там:

«Покоится здесь сэр Бертрам.

А так же леди Беренис.

Мир праху их. А сэр Уллис

Что раньше в замке Сен-Лу жил

В бою погиб – не найден был…»

«Я не погиб!» – боец вскричал. —

«Какой дурак так нагло лгал!

Мой умер сын, да и жена! —

Не жить же и семье врага!»

Но взгляд случайно бросил он на склеп соседний:

«Сэр Уллис – Бертрама сын здесь погребен

На склоне лет угаснул он.»

И целый ряд еще имен на камне старом.

Где же он? Какой дурак так пошутил?

Не триста ж лет он с феей был?

– Старик, идет который год? —

Увидев, что пастух бредет

К нему едва-едва,

Спросил наш странник:

– Кто король? Как с маврами война?

Кого приемником Гарольд

Оставил за себя?

– Не может быть, ты лжешь, старик!

– Спроси любого, сэр-шутник.

Какой король? Их больше нет.

Ты пьян, что порешь сущий бред,

Иль ты с Луны свалился, друг,

Комедиант ты или шут?

Мне некогда с тобой болтать,

Ведь рано по утру вставать.

– О боже, что творится здесь. —

Недоуменье сбило спесь

У рыцаря слегка.

И, сбросив феи колдовство,

Он, зарыдав, упал

На склеп где имя «Беренис»

С сомненьем прочитал.

Он вспомнил грустный лик жены,

И что ей обещал,

Лишь Авалона чудный сон

Он и не вспоминал…

И в тот же миг, Моргану лишь

Проклятьем помянул,

Он постарел, усох, обмяк

И вечным сном заснул —

Рассыпались в мельчайший прах

Доспехи седока —

Пастух, молитву зашептав,

Чуть не сошел с ума.

А фея, друга потеряв,

Скорбела день за днем,

Усыпан снегом Авалон,

Птиц неслышна возня.

Случайно как-то полюбив,

Сильфида все ждала,

Когда вернется паладин

И кончится война…

Быть может, потому сейчас

Нет места чудесам,

Что феям больше не дано

Скитаться по лесам.

Приносит беды лишь любовь

Для смертных и богов,

И романтичных чудаков

Не ждет уж Авалон.

Проплакав сто иль двести лет,

Была удивлена

Моргана-фея: «Ну и ну!

Люди сошли с ума!

И рыцарей прекрасных нет

И даже томных дам…

Закрыт мой остров чужакам,

Не верящим мечтам!»

Собрав своих бессмертных дев,

Сокрылася она

На острове незримом том —

Теперь уж навсегда…

Февраль, 1995 г.