Kitabı oxu: «Страсть дракона», səhifə 4

Глава 5. Игра в жмурки

В воскресенье мы снова посетили службу, снова завтракали женским кругом, а потом Брюна затеяла игру в жмурки. Привлечены были все молоденькие горничные, и я вместе с ними. Брюна играла с азартом, хохоча и командуя, кому водить, приказывая горничным не хитрить и не прятаться за креслом леди Фредегонды, которая с удовольствием наблюдала за нашими забавами.

Я была не слишком расторопна и попалась во втором или третьем заходе. Брюна торжественно завязала мне глаза, проверив, плотно ли сидит повязка, раскрутила так, что я едва устояла на ногах, а потом толкнула меня в спину, заливаясь смехом.

– Кот, кот, лови нас! – закричала она.

– Только не разбегайтесь слишком быстро, мышки! – пошутила я, шаря руками вокруг.

Хихиканье и топот раздавались то справа, то слева, и кто-то (а вероятнее всего – Брюна) умудрялся бесстрашно похлопать над самым моим ухом и ловко увернуться, так что я ловила лишь воздух.

Я совсем запыхалась, гоняясь за девушками по залу, и когда ладонь моя коснулась чьей-то одежды, я вцепилась в нее двумя руками и воскликнула:

– Ага! Вот ты и попалась, мышка!

Пойманного полагалось узнать на ощупь, и это гадание очень забавляло Брюну. Она и сейчас расхохоталась где-то за моей спиной. Значит, это не дочь дракона.

– Шенга? – спросила я наугад и подняла руку, чтобы коснуться головы девушки – Шенга была в чепце, а Дженни простоволосая.

Но я ощутила вовсе не жесткую ткань чепца и не мягкие кудри Дженни. Волосы под моей ладонью были жесткими, а лицо… никак не походило на нежную мордашку девушки.

Густые брови, крепкий крупный нос, твердые губы и… щетина на подбородке.

Это был мужчина.

Я отшатнулась, приподнимая ткань повязки.

Передо мной стоял Тевиш Мастини, и это его я только что гладила по лицу. Глаза дракона полыхали таким огнем, что я попятилась. Этот взгляд… Словно дикий зверь собирался напасть, вцепиться в горло, унести в свое логово… Хотелось бежать куда подальше, но ноги перестали слушаться, и я только и смогла, что пробормотать:

– Простите…

Брюна уже умирала со смеху, сгибаясь пополам:

– Отец! Ты попался! – еле выговорила она, смахивая набежавшие на глаза слезы. – Тебе водить!

– Боюсь, мышки, если этот кот погонится за вами, от вас не останется даже косточек, – сказала леди Фредегонда насмешливо.

Служанки брызнули в разные стороны, как настоящие мышата, а я так и стояла на месте, пока дракон подошел поцеловать мать.

– С возвращением, – приветствовала она его. – Сегодня ты задержался, полдень давно прошел.

– Кое-кто просил жемчуг, – сказал герцог, и по голосу я поняла, что он вовсе не сердится, и смогла, наконец, сделать шаг, и второй по направлению к скамье.

Колени дрожали и подламывались, и я не понимала – что со мной. Я так испугалась дракона? Прикоснования к дракону? Но он вез меня, и мы были гораздо ближе друг к другу, чем сейчас.

К чему бояться прикосновения? Оно и длилось-то пару мгновений.

Но моя ладонь загорелась, когда я вспомнила, как дрогнули мужские губы, когда я к ним прикоснулась. Как будто… дракон поцеловал меня.

Я села на скамью, потому что колени стали словно тряпичными, и наблюдала, как Брюна подбегает к отцу, подставляя щеку для поцелуя и протягивая ладони, и герцог из поясного кошелька отсыпает ей полные пригоршни жемчуга – белого, крупного. Несколько зерен упали на пол, и Брюна досадливо вскрикнула, потому что не могла сама поймать их.

– Сейчас они закатятся в щель! – закричала она, и служанки бросились под стол – ловить белые горошины.

Одна из жемчужин все-таки закатилась между камнями. Девушки пищали, пытаясь ее достать, Брюна распекала их за неловкость, и я не сразу услышала голос дракона, а когда услышала – не сразу поняла.

– Мелхола, – позвал герцог. – Подойди.

Стало тихо, и даже Брюна обернулась.

Я встала с лавки, чувствуя себя куклой, которую бродячий менестрель дергает за веревочки, заставляя танцевать на потеху зрителям.

– Подойди, – повторил дракон.

– Поскорее, – сказала леди Фредегонда ворчливо, – не заставляй моего сына ждать.

Всего несколько шагов между нами – но они показались мне такими же длинными и трудными, как шесть лет плена. Но всё когда-то заканчивается, и вот я уже стояла перед драконом, опустив глаза.

– Протяни руку, – сказал он.

– Что? – переспросила я, удивленно.

Наверное, ему надоело ждать, потому что он взял меня за руку сам, заставляя развернуть ладонь, и положил в нее горсть жемчужин. Розовых. Я никогда не видела такого чуда – розового жемчуга.

– О! У нее красивее! – завопила Брюна, забыв о жемчужине, закатившейся между камнями, и подбегая к нам.

Она жадно уставилась на мою ладонь, и я тоже не могла оторвать взгляда от этих прекрасных морских камней. Дракон все еще держал меня за руку, и это прикосновение было таким же невероятным, как сокровища, владелицей которых я так неожиданно оказалась.

Но правда ли это? Я ли его владелица?..

Я подняла голову, пересилив страх и смущение, чтобы спросить у дракона, что всё это значит, но он вдруг наклонился и поцеловал меня в щеку – как до этого леди Фредегонду и Брюну.

Наверное, я вздрогнула, потому что жемчуг вдруг посыпался из моей руки и покатился по полу.

– Ловите! Ловите! – завопила Брюна, ставя ногу на пути жемчужин и пытаясь их остановить. – Папа! Я тоже хочу розовый жемчуг! Почему ты подарил его ей, а не мне?!

Дракон отпустил мою руку, и мне стало жарко и холодно одновременно. В ладони оставались несколько жемчужин, и я сжала пальцы. Камешки были гладкими и тяжелыми, и держать их было одно удовольствие. Я подумала, что вряд ли Брюна позволит мне оставить их у себя. Она была обижена, по-настоящему обижена – и наступала на отца, уже выпячивая нижнюю губу и жалостливо поднимая брови, готовясь заплакать и применить самое опасное оружие – слёзы. Потому что какой отец потерпит слёзы единственной дочери?..

– Я – твоя дочь, – сказала Брюна плаксиво, – и у меня должно быть всё самое лучшее… Ты сам говорил!..

Служанки ползали на коленях, подбирая жемчужные зерна, а я смотрела на дракона. Он поманил Брюну пальцем, и когда она подошла, взял ее за шею притягивая к себе. Дракон что-то долго шептал дочери на ухо, а потом отпустил. Брюна вздохнула и с сожалением сказала:

– Отдайте ей розовый жемчуг…

– Где Ундиса? – спросил герцог у матери, разом потеряв интерес и ко мне, и к дочери.

– Наверное, пошла присмотреть за прачками, – невозмутимо ответила леди Фредегонда.

Дракон кивнул и пошел к выходу – торопливо, потирая ладони.

– Идем, – громко позвала меня Брюна. – Я дам тебе шкатулку. Она из красного дерева, с оленем, сложишь туда жемчуг, – и она ринулась за отцом, который уже скрылся в коридоре.

Я догнала дочь дракона на лестнице, когда она кралась по ступеням, высовывая голову в окна.

– Ты очень добра, – сказала я девушке, – но мне не нужны ни жемчуг, ни шкатулка, оставь все себе.

Она шикнула, чтобы я замолчала, и вытянула шею, глядя куда-то вниз. Я проследила ее взгляд и увидела Ундису. Она стояла, скрестив руки на груди, и наблюдала, как прачки разворачивают белье, развешивая его на веревках, натянутых через двор. Одна из простыней показалась конкубине грязной, и она решительно ткнула пальцем на корзину. Простыня тут же была снята и положена в корзину, а провинившаяся служанка подошла к Ундисе, покаянно опустив голову.

До нас Брюной долетел резкий голос управительницы, и мне показалось, что еще немного – и нерадивая прачка получит оплеуху за плохо выстиранное белье, но тут во дворе появился дракон, и служанки поклонились и попятились, торопясь удалиться.

Ундиса не стала пятиться и кланяться, а обернулась навстречу милорду Тевишу с улыбкой. Женщина была очень хороша сегодня – в зеленом платье, с тугими косами, перевитыми серебряными нитями. Косы конкубина уложила вокруг головы короной и держалась так же гордо, как если бы была увенчана настоящей короной. Но когда милорд Тевиш поманил Ундису пальцем, она отбросила королевское высокомерие и подбежала к дракону, приподняв подол платья, чтобы не наступить.

Мы услышали ее гортанный смех, когда она упала на грудь герцогу, а он обхватил ее за талию и повлек к замку, что-то нашептывая на ухо, только не так, как шептал дочери. Брюну он спокойно уговаривал, а здесь… казалось, он собирается съесть Ундису. Она запрокинула голову, и он впился поцелуем ей в шею.

– Что твой отец сказал тебе в зале? – спросила я, чтобы отвлечь Брюну, которая следила за этой сценой, стиснув зубы, роняя жемчужины из горсти, но даже не замечая этого.

– Что ты и так много натерпелась, чтобы еще воевать со мной из-за пары жемчужин, – Брюна с усилием отвернулась от окна, губы ее кривились в усмешке, но усмешка получалась невеселой. – Отец сказал, что стоит мне только захотеть, он раздобудет для меня мешок таких жемчужин.

– Они мне и правда не нужны, – сказала я.

– Раз отец подарил их тебе, пусть и будут, – сказала она сердито. – Всё, решили. Расскажешь сегодня историю про морехода. Две истории.

– Хорошо, – я едва удержалась, чтобы не потрепать ее по голове, как младшую сестренку.

Но с историями в этот вечер не ладилось. Милорд Тевиш и Ундиса не вышли к ужину, и Брюна совсем загрустила.

– Почему ты так не любишь Ундису? – спросила я дочь дракона, когда мы перед сном сидели в ее комнате, распуская и расчесывая косы.

– Она змея, – заявила Брюна безоговорочно. – Она подло заняла место моей матери.

– Совсем нет, – покачала я головой. – Это твой отец выбрал ее. Если кому и следует быть недовольной, так это Ундисе. Ведь милорд Тевиш так и не женился на ней, и я помню, как он сказал, что другой хозяйки в этом доме не будет.

– Только она тут, в замке, всем заправляет, – чуть не плюнула Брюна. – И в его постели тоже.

– Знаешь, а мой отец женился после смерти моей матери, – сказала я, немного поколебавшись, потому что не знала, нужны ли Брюне подобные откровения с моей стороны. – И я ужасно не любила мачеху. А сводную сестру очень любила.

– У меня есть братья, мне не надо сводных сестер, – ответила Брюна свирепо. – Иди спать. Не хочу ничего сегодня слушать.

Я пожелала ей спокойной ночи и вышла, тихонько притворив дверь. Когда я последний раз посмотрела на Брюну, она сидела на постели, с ожесточением продирая гребнем свои буйные кудри.

Она была младше меня на пять лет, но вела себя, как я в шесть, когда отец женился второй раз. И была совсем не похожа на мою младшую сестру Мерейву, но капризничала точно так же.

Покачав головой, я взялась за дверную ручку, чтобы зайти в свою спальню, как из темноты коридора бесшумно выдвинулся милорд Тевиш.

– Тебя никто не обижал, пока меня не было? – спросил он, положил руку поверх моей руки, открывая дверь, а потом легонько подтолкнул меня в комнату, и едва я переступила порог – зашел следом.

Все это походило на игру в жмурки – когда я вслепую пыталась поймать «мышат», разбегавшихся в разные стороны. Сейчас я точно так же двигалась вслепую – испуганная, смущенная, потерянная.

Зачем герцог пришел? Что ему нужно?

Дракон снова был в одной только рубашке, с распущенным воротом, штаны чуть ниже колен открывали мощные икры. Я опустила глаза, чтобы не смотреть дракону в лицо, а он прошелся по комнате до туалетного столика. Скрипнула, открываясь, крышка шкатулки, а потом раздался дробный перестук жемчужин о деревянное дно.

Я быстро взглянула на герцога – он рассеянно перебирал гребни, шпильки и булавки, ссуженные мне Брюной.

– Брюна принесла все, что тебе нужно? – спросил дракон.

– Да, она очень добра, милорд, – ответила я сдержанно.

– Тебя никто не обижал?

– Нет, милорд.

– Жемчуг тебе понравился? – продолжал расспрашивать дракон, подходя к окну и глядя на море.

– Очень, милорд, – ответила я резче, чем хотелось.

Он сразу понял перемену и быстро взглянул на меня, а я опять потупилась.

– Что-то не так? – дракон сделал шаг ко мне, а я тут же сделала шаг от него. – Что-то точно не так, – он остановился. – Ну, рассказывай.

– Мне нечего рассказывать. Я всем довольна и благодарна вам и вашим близким за заботу.

– По тебе не скажешь, что ты довольна.

Он очутился рядом быстрее, чем я успела моргнуть. Только что стоял у окна и вдруг – рядом. Положил тяжелую руку мне на плечо, заглядывая в глаза, а когда я сделала попытку освободиться, чуть сжал пальцы, и мне показалось, что я снова в оковах.

– Мелхола? – произнес он, и голос его, произносивший мое имя, прозвучал приглушенно и сильно одновременно, снова напомнив мне о прибое.

Он был рядом, и мне казалось, что еще немного – и я провалюсь в морскую бездну, и меня накроет с головой. Я совсем не понимала, что ему нужно и чего он ждет от меня. И ждет ли он чего-то? Никогда еще неизвестность не пугала меня так сильно. До сумасшедшего стука сердца, до дрожи во всем теле.

– Что вам нужно? – спросила я, отчаянно храбрясь. – Хотите пророчество? Скажите, что вас интересует, и я попытаюсь это увидеть. Хотите золота? Власти?..

– Мне не нужны твои пророчества, – он не отпускал меня. – Мне нужна… – он замолчал, а потом закончил: – нужна правда.

– Правда? – я поняла, что не вывернусь из-под его каменной руки и усилием воли заставила себя сохранять хотя бы видимое спокойствие. Это и в самом деле, как плыть – испугаешься, бестолково замолотишь руками и ногами по воде, и точно провалишься на самое дно. А если расслабишься, станешь единым с этой стихией – волна понесет тебя сама. – Какая, милорд? Спрашивайте, я отвечу.

Но он не ответил, и тишина, повисшая в комнате, показалась мне зловещей. Как будто всё в мире затаилось, ожидая, что произойдет дальше. А что произойдет? Я облизнула пересохшие губы, пытаясь представить книгу пророчеств, но не смогла увидеть даже ее переплет.

Книга молчала. Она отказывалась говорить со мной о герцоге Тевише Мастини. Почему? Почему такая перемена? Неужели, судьба мужчины, стоявшего передо мной, будет тесно связана с моей судьбой?..

И зачем он так смотрит на меня?

И молчит…

– Мелхола, – дракон даже не произнес мое имя, а выдохнул его – тихо, невесомо.

Я никогда не предполагала, что мое имя может звучать, как песня, как молитва, как стон…

Рука на моем плече ожила – пальцы чуть разжались, скользнули вниз, до моего локтя – всё это медленным, ласкающим движением. Я вздрогнула, и дракон сразу же отпустил меня.

– Не бойся, – сказал он. – Всего-то и хотел, что расспросить, как ты жила. Всем ли довольна, хорошо ли устроилась. У Брюны характер – не мёд медовый, да и мать бывает, порой, невыносима. И Ундиса тоже не подарок.

– Но вы прекрасно умеете усмирять женщин, – я сделала несколько шагов назад и встала за креслом, вцепившись в его спинку, это придало мне уверенности. – И вы зря волнуетесь – мне не на что пожаловаться. Моя душа преисполнена благодарности, и это – правда. Если бы вы еще написали моему дяде…

Дверь распахнулась без стука, и на пороге возникла леди Фредегонда. Она еще не переодевалась ко сну, и была в своем обычном черном платье. Светлые глаза смотрели пристально, внимательно, перебегая взглядом то на дракона, то на меня.

– Ты что здесь делаешь, Тевиш? – спросила она.

– Зашел поговорить, – ответил дракон и усмехнулся. – А ты зачем здесь?

– Время позднее, девушке пора ложиться спать, – сказала старуха безоговорочно. – А мне сказали, что ты зашел к нашей гостье. Снова.

– Просто визит вежливости, – герцог пожал плечами и направился к выходу. – Даже не подозревал, что кто-то шпионит.

– Шпионит? – леди Фредегонда обиделась. – Как ты можешь быть таким неучтивым, Тевиш? Ты в чем-то меня подозреваешь? Я – твоя мать, смею напомнить, и не потерплю…

Они вышли в коридор, дверь закрылась, и я села на постель, чувствуя слабость в коленях. Что это было? Для чего явилась леди Фредегонда? Чтобы в чем-то убедиться? Или чему-то помешать?..

Опомнившись, я вскочила и поспешила запереть дверь изнутри. В этом замке любили врываться без предупреждения, а мне не хотелось больше незваных гостей.

Прежде, чем лечь в постель, я подошла к окну и встала там же, где недавно стоял дракон. Море покачивалось мерно и монотонно – словно оно было живым и ровно дышало, отходя ко сну.

Глава 6. Жизнь продолжается

Если верить Брюне, жизнь в замке Намюр была отчаянно скучной. Возможно, будь я дочерью дракона, мне тоже было бы скучно. Но я была всего лишь пленницей, причем, совсем недавно сидела голая и на цепи, наблюдая только клочок неба в окне. Поэтому мне скучно не было. Я с удовольствием возвращалась к обычной человеческой жизни, и все, что вызывало скуку у Брюны, принимала с восторгом.

Шесть последних лет приучили меня скрывать чувства и не выказывать ни слишком большой радости, ни слишком явного огорчения, но я была почти счастлива, когда Брюна звала меня играть в мяч или когда к обеду подавали восхитительные пирожные с миндальным кремом.

Герцог больше не приходил ко мне в комнату, а леди Фредегонда не вспоминала о его визитах ни полсловом. Правда, порой я ловила ее взгляды, обращенные ко мне – подозрительные, испытующие. Но чего ждала я от суровой леди, привыкшей считать себя хозяйкой не только замка, но и дракона? Я была человеком новым, незнакомым, да и странным, что уж скрывать. На все расспросы о прежней жизни я отвечала односложно, туманно, отговариваясь тем, что мне неприятно вспоминать то, что было, и я хочу поскорее обо всем забыть.

Но мне не надо было прилагать к этому усилий – с каждым днем прошлая жизнь казалась мне все более нереальной, и иногда я сомневалась – сидела ли я на цепи в замке лорда Уилмора или же мне только приснилась тюрьма на вершине башни?..

В конце недели к Брюне пришел учитель танцев – старичок, еле переставляющий ноги. Я подумала, что после романа с менестрелем строгий папочка начал подбирать для дочери только тех наставников, которым уже перевалило за сотню, и не удержалась и хихикнула, когда Брюна чинно вышла на середину комнаты, приготовившись уроку.

– Вы одна? – проскрипел учитель танцев, подслеповато оглядываясь. – Мне сказали, будет вторая девушка… Леди Мелхола…

Я сразу перестала смеяться, а Брюна посмотрела на меня с хитрой улыбкой и помахала рукой, подзывая. Я подошла, не чувствуя пола под ногами.

Учиться танцам!..

Это было увлекательнее, чем зубрить псалмы или торчать в монастырской библиотеке, об остальном и говорить не стоило. И даже старый учитель не охладил моего пыла. Конечно, я не могла сразу запомнить все шаги и фигуры, но Брюна пообещала заниматься со мной каждый день перед ужином. Сама она двигалась восхитительно и за весь урок не перепутала ни одной фигуры. Старик был очень ею доволен, а я заслужила сдержанную похвалу за старание.

После занятий танцами мы с дочерью дракона сбегали в кухню и совершили набег на холодную кладовую, похитив кувшин с ягодной водой и несколько сладких пирожков. Устроившись на скамеечке, на замковой стене, мы уплетали сладости и запивали их охлажденным отваром из ягод с медом. Я поблагодарила Брюну, что она разрешила мне учиться вместе с ней.

– Это не я, – ответила она, болтая ногами и откусывая сразу треть пирожка. – Это отец.

– Милорд Тевиш? – переспросила я, помедлив, как будто у Брюны мог быть другой отец. – Но зачем?..

Это не укладывалось у меня в голове. Пусть и приятная, и уютная, но замок Намюр был тюрьмой. К чему учить пленницу танцам? Я вспомнила визит дракона в мою спальню и по спине пробежал противный холодок. Что задумал герцог? На что рассчитывает? Не желает ли он задобрить меня, чтобы я сделала другое предсказание по поводу его смерти? Или… решил беречь меня, как куриное яичко, чтобы обмануть судьбу, и я не стала желать ему смерти?.. Я совсем запуталась, а Брюна привела меня в еще большее замешательство, объявив, что скоро приедет портной, и на меня будет пошито несколько платьев, плащей и прочего, во что прилично наряжаться благородной девице.

– Не будешь же ты носить мои платья, – фыркнула она, когда я, окончательно испугавшись, начала умолять ее уговорить отца отказаться от услуг портного для меня. – Они тебе коротки – вон, ноги торчат выше щиколотки. А надо, чтобы были видны только кончики туфелек. Сапожник, кстати, приедет завтра.

Не слушая моих возражений, она заторопила меня, чтобы я поскорее доела свой пирожок – ей не терпелось начать игру в мяч.

Я уже убедилась, что дочь дракона была посильнее некоторых рыцарей. По-крайней мере, сил и выносливости у нее было на семерых. Играя в мяч или в жмурки, или бегая наперегонки, она всегда выигрывала, а я после таких забав мечтала только об отдыхе. И все же мне нравились эти игры, нравилось всё, чего я была лишена много лет. Когда мы с сестрой жили в монастыре, там не разрешалось слишком громко смеяться и тем более – играть в мяч. А мяч – это было весело. Правда, Брюна больше любила гонять меня вдоль замковой стены, бросая мячом в меня – это называлось «подстрели зайца», и я скакала, как самый настоящий заяц, прикрывая лицо рукой, потому что бросок у дочери дракона был слишком крепким. И тряпичный мяч в ее руках больше походил на снаряд из пращи.

В субботу герцог Мастини снова отбыл по делам, и после вечерней службы женщины из замка Намюр как-то невзначай собрались в комнате Брюны, где я готовилась рассказывать о пятом путешествии Синдбада-морехода.

Появилась даже Ундиса – она принесла веретено и пряла не останавливаясь, пока я рассказывала о гигантской птице Рухх, погубившей целый корабль. Леди Фреда сидела здесь же, удобно устроившись в кресле, в ворохе подушечек, которыми обложили ее служанки. Брюна была довольна и требовала продолжения, пока бабушка не сделала ей замечание.

В воскресенье сразу после службы, когда мы сели за стол, чтобы позавтракать (потому что утреннюю службу полагалось посещать натощак), вернулся герцог Мастини. Брюна бросилась к нему, позабыв о вкусной булочке, которую только что намазала толстым слоем сливочного масла, но леди Фредегонда велела ей сесть на место, и девушка послушалась, хотя и с неудовольствием.

– Дай отцу сначала поесть, – резко сказала старуха. – Подарки никуда не денутся.

– Ты нашел розовый жемчуг для меня? – выпалила Брюна, когда герцог сел во главе стола.

– Нет, не нашел, – ответил милорд Тевиш, разламывая кусок хлеба, который предложила ему мать. – Придется тебе довольствоваться обычным.

– У-у… – протянула разочарованно Брюна.

– Посмотришь потом, – дракон кивнул на маленькую высокую корзинку, которую внес в зал слуга.

Брюна едва усидела до конца трапезы, а когда с завтраком было покончено, сорвалась с места.

– Брюна, – позвал ее отец, и она вернулась с полпути, подойдя к его креслу и подставив щеку для поцелуя.

Дракон что-то шепнул ей, и она хихикнула.

– Все, теперь я могу идти? – спросила она, и дракон кивнул.

Я тоже встала из-за стола, чувствуя себя скованно и неловко, потому что герцог смотрел на меня не отрываясь, и этот взгляд, словно что-то безмолвно требовавший, смущал меня невероятно. Поблагодарив за еду, я почти подбежала к Брюне, которая доставала из корзины подарки и ахала всякий раз, когда попадалась крупная жемчужина. Дочь дракона выкладывала их в миску, услужливо подставленную служанкой, и вслух мечтала, какое замечательное ожерелье получится – такого нет даже у королевы.

– А это что? – я прикоснулась к удивительному предмету, который Брюна извлекла из корзинки и положила на стол, снова занявшись жемчугом.

Странная вещь, показавшаяся мне фигурной чашкой, притягивала взгляд. Изнутри белая и блестящая, как самый лучший фарфор, а снаружи пестрая – белая, и светло-коричневая, и золотистая, скрученная спиралью. Я удивилась – какому безумцу пришла в голову такая фантазия. И что делать с этой чашкой? Пить из нее? Или использовать, как вазу?.. Я хотела дотронуться до чашки, но тут над моим ухом раздался голос дракона:

– Это раковина моллюска.

Герцог подошел неслышно и встал позади меня, а я и не заметила. Я не смогла сдержать дрожи, услышав его голос, и не смогла заставить себя обернуться, чтобы посмотреть дракону в глаза. Я невольно отдернула руку, хотя мне никто не запрещал прикоснуться к раковине.

– Это морское существо? – спросила я тихо. – Сколько чудес в этом мире.

– Моллюска там уже нет, – объяснил дракон. – Но когда-то это было его крепостью, его домом и броней. Тебе нравится?

– Забавная вещица, – осторожно сказала я. – Но для чего она?

– Ни для чего, – ответила Брюна, не отрываясь от жемчуга. – Если из маленьких хотя бы ожерелье можно сделать, то эту даже в распилку не пустишь. Наш ювелир, метр Гюнтер, пытался. Она крошится. Даже серег не сделаешь.

– Зато она прячет море, – сказал дракон, и я не удержалась – посмотрела на него изумленно.

Море?.. Вот в этой крохе – море?..

– Приложи к уху, – дракон взял раковину и поднес к моему уху, развернув вогнутой стороной. – Услышишь шум прибоя.

Как завороженная, я прижалась ухом к раковине. Брюна посмеивалась, уверяя, что ее отец дурачит меня, и я смущенно отодвинулась, и призналась:

– Нет, ничего не слышу.

– Нет там никакого моря, – заявила Брюна.

– Просто ты слишком громко говоришь, – сказал ей дракон, и она сразу замолчала, а он сказал, обращаясь мне: – Послушай еще раз.

Я покорно прижалась ухом к раковине, и все в зале замерли, как будто дракон приказал замолчать всем.

Он держал раковину, и это было неудобно, потому что так мы с ним стояли совсем близко, лицом к лицу. Я закрыла глаза, чтобы не встречаться с драконом взглядом, но чувствовать его рядом не перестала. Какое море можно услышать, если я слышу только свое сердце, которое сейчас заколотилось, как безумное?..

– Ты слышишь? – повторил герцог приглушенно, и я услышала – прибой, шум моря, и даже почувствовала солоноватый запах, которым пах ветер, дувший на берег…

Я не была уверена, что это был прибой из ракушки. Возможно, я услышала море в голосе дракона. Но сейчас это показалось мне настоящим чудом.

– Да, слышу… – ответила я шепотом.

– Глупо, – буркнула Брюна, выгребая остатки жемчужин.

– Пойдем, – сказал вдруг дракон, и на плечо мне легла его тяжелая рука.

Я испуганно открыла глаза, а он уже повел меня к выходу из зала. Никто не посмел остановить его или хотя бы спросить – куда он меня ведет. Мимо меня проплыли лица леди Фредегонды, Ундисы, и, оглянувшись, я увидела, как провожает нас взглядом Брюна.

Словно во сне мне подумалось – а не схватиться ли за косяк двери?.. Вцепиться намертво и кричать, что я никуда не желаю идти…

– Не бойся, – дракон будто прочитал мои мысли. – Хочу кое-что тебе показать.

Он провел меня коридором, потом мы спустились на первый этаж, а потом он зачем-то повернул к кладовым, куда заходили только слуги, когда готовили обед.

– Куда вы ведете меня, милорд? – спросила я.

– Хочу показать тебе тайну замка Намюр, – ответил он, посмотрев на меня искоса и немного лукаво.

Это было что-то новое – шутка от дракона. Ведь он же шутил?.. Я испытывала, примерно, те же чувства, что и заяц из сказки, когда лев предложил стать ему другом.

Мы остановились возле стены, и дракон взял меня за руку. Я еле сдержалась, чтобы не дернуться, но он положил мою ладонь на камень, чуть выступающий над остальными, и надавил.

Камень легко ушел в стену, и перед нами отворилась дверь, искусно замаскированная, узкая, открывшая путь в темный коридор. Оттуда потянуло соленым ветром и сыростью, и дракон вошел в темноту первым, не отпуская моей руки.

Дверь за нами бесшумно закрылась, и стало темно.

Но дракон знал куда идти, потому что шел быстро и уверенно, и мне ничего не оставалось, как следовать за ним. Он остановился, и я ткнулась лицом ему в плечо, и сразу забормотала извинения.

– Подними юбку, – сказал он, невидимый в темноте.

– Что? – только и смогла произнести я, соображая – успею ли я убежать от него. Отбиться – точно вряд ли…

– Здесь пол неровный, – объяснил дракон. – Подними подол, так идти легче.

– А-а… – проблеяла я, краснея от осознания собственной глупости.

– Держись за меня, – подсказал дракон.

«Неровный пол» – это было слишком слабо сказано. Я спотыкалась на каждом шагу и цеплялась за дракона, чтобы не упасть. Было уже не до страха перед неизвестностью или чудовищем. После очередного раза, когда я чуть не свалилась, угодив в выбоину ногой, и дракон успел меня поддержать, я спросила:

– Как вы видите в темноте?

– Так же, как и ты, – ответил он, и в голосе его мне послышалась насмешка. – Просто я часто хожу здесь и знаю, куда ступать. Ты тоже научишься.

– Но зачем мне ходить здесь? – спросила я, помолчав.

Он ничего не сказал, но тут стало светлее, и вскоре я смогла разглядеть и неровности на полу и стены, которые оказались сводами природной пещеры. Еще несколько шагов, и мы с драконом очутились перед толстой заржавленной решеткой, намертво спаянной с каменной кладкой пола. Два металлических прута были выломаны из пазов, образовав отверстие, в которое мог пролезть даже такой крупный мужчина, как милорд Тевиш. Что до меня – сюда могли рядком пройти трое таких, как я.

Здесь слышался шум моря, но громче и четче, чем из моей комнаты. Дракон пролез через решетку и помог пролезть мне, поддерживая под локоть. Каменный пол закончился, и теперь мы ступали по песку – мелкому, белому. Я никогда не видела такого песка.

– Ракушечник, – сказал дракон.

– Что? – не поняла я.

– Этот песок – ракушечник, – объяснил герцог. – Он создавался тысячи лет из обломков раковин, вроде той, что ты видела сегодня.

– О-о… – только и смогла сказать я.

Песок, который создавался тысячу лет! Видел ли подобное чудо Синдбад в своих путешествиях?

Мы с милордом Тевишем оказались на морском побережье. Я задрала голову, прикрывая глаза ладонью от солнца. Над нами нависал замок, и можно было даже угадать, какое из окон было окном моей спальни. Потом я посмотрела на море, и дух захватило от близости стихии!..

Два огромных валуна, словно нарочно поставленные на расстоянии двадцати шагов от берега, разбивали волну, и она ударялась в песок с тихим шорохом, в то время, как за камнями бушевала настоящая буря. Я видела, как вздымаются за валунами пласты воды, и опадают, рассыпаясь на тысячи жемчужных брызг. Я даже в мечтах не могла представить подобные силу и великолепие. И, конечно, никогда не поняла бы истинной силы и красоты моря, глядя из окна замка.

Не знаю, сколько я простояла так, очарованная зрелищем, но на землю с небес меня вернул голос дракона, прозвучавший прямо над ухом:

– Тебе нравится?

– Да, – только и произнесла я, потому что не могла найти слов, чтобы описать то, что переживала и чувствовала сейчас.

– Приходи сюда, когда захочешь. Даже в бурю здесь безопасно, – сказал дракон и поцеловал меня в щеку.

В этот раз я не отшатнулась и даже не испугалась, потому что этот поцелуй был продолжением стихии – моря, ветра, шума прибоя. Всего этого просто не могло быть без драконова поцелуя. Как будто сам ветер поцеловал меня, легко коснувшись губами.