Выход на посадку был изменен

Забирая посуду, официантка улыбается: Dolce?

–No, no, grazie, – качаю головой я.

–Limoncello di casa?²

От лимончелло отказаться невозможно, да и нельзя – он как точка, финальный аккорд, последний кадр перед титрами.

–Si, – киваю я.

Девушка уходит и через минуту возвращается с рюмкой в вуали инея. Делаю крошечный глоток, чтобы распробовать, какой ликер дают здесь, а допиваю залпом. Сладкая лимонная свежесть забирает послевкусие, оставляя о прекрасном ужине только – но не менее – прекрасные воспоминания.

Время платить, здесь для этого надо подойти на кассу у бара. Пока улыбчивый итальянец ищет мой счет в кипе бумажек, рассматриваю зал, в котором явно узнается церковь: характерные своды потолка, вот алтарь, а здесь – центральный проход.

– А…ммм…а давно…

– Давно ли здесь была церковь? Да, давно, двести лет назад. Потом чего только не было: и склад, и прачечная… А теперь вот ресторан, уже сорок лет.

 Я с интересном киваю, он наконец находит мой счет и смотрит на него, подсчитывая общую сумму:

– Быстро уходите. Вот вы воду пили, а если бы посидели подольше, она бы у вас в вино превратилась, – и хитро улыбается.

 Я уже держу наготове купюру, но вместо того, чтобы положить ее на тарелочку, ловко сворачиваю и, делая вид, что убираю обратно в сумку, в тон ему отвечаю:

– Ничего себе! Так у вас, наверное, хлеб и рыба приумножаются на кухне? Тогда вы должны кормить бесплатно!

– Эээ, нет! Таких чудес пока не случалось! – смеется он, отсчитывая сдачу.