«Алая буква» kitabının rəyləri, səhifə 2, 135 rəylər
Роман, оставляющий г,лубокие размышления о морали, наказаниях, обычаях и лицемерии, царивших в пуританском обществе Новой Англии в начале XIX века.
Гестер Прин семь лет терпит унижение, презрение и осуждение и вынуждена носить клеймо в виде алой буквы «А», приколотой к ее груди, в наказание за то, что она зачала свою дочь Перл в результате прелюбодеяния. Эта алая буква, словно ядовитый плющ, пустит корни в ее сердце. Но она пройдет через это осуждение не одна. С того момента, как ее выставят на эшафот при выходе из тюрьмы, она начнет эту тяжелую и самоотверженную жизнь вместе со своей маленькой дочерью. Молодая женщина держит себя в руках, стоически сохраняя спокойствие, никогда не раскрывая, кто отец её ребенка, ради которого она вынуждена носить алую букву «А», вышитую на ее платьях.
В плане сюжета происходит не так уж много. Прежде всего, история вращается вокруг вопроса о вине, грехе, прощении, бремени, наказании, Божьем суде и вкладе дьявола. Эти важные для пуритан темы обсуждаются в длинных сценах словесного обмена между персонажами.
Однако объяснения по поводу искаженной веры очень утомляют. Временами мне казалось, что я попала на бесконечную проповедь в воскресное утро. Некоторые главы показались мне слишком описательными(нудными), будь то точка зрения, обстановка или история. Мне казалось, что я читаю прекрасные слова, некоторые из которых без сопротивления проносятся через мой мозг, в то время как мои мысли блуждают где-то в другом месте.
Более того, несмотря на длинные пассажи о вопросе вины с точки зрения пуритан, я так и не могу точно сказать, как выглядела их вера в полной мере, вернее, на что она была похожа. С одной стороны, они осуждали религиозные символы, выбрасывали кресты из церквей и разрешали читать только Библию, а с другой - прикрепляли знаки на платья грешниц, что совсем не соответствует Библии. Многие вопросы для меня так и остались без ответов.
Безусловно, для своего времени (1850г) это была довольно смелая история, но у меня оценить по достоинству её не получилось.
С творчеством Натаниель Готорна знакома уже некоторое время, но читала только его малую прозу - рассказы, многие нравились, некоторые удивляли и вот пришло время познакомиться с произведением, о котором давно слышу, но все обходила стороной.
Эстер Принн девушка с клеймом.
По законам пуританской общины она обязана носить на груди вышитую букву до конца дней, чтобы все видели ее грех.
Буква А это первая буква слова Adulteress - прелюбодеяние.
ПРЕЛЮБОДЕЯ́НИЕ, -я, ср. Устар. Нарушение супружеской верности мужем или женой; внебрачная любовная связь.
Какие есть права у такой женщины или ее участь сидеть и молчать? Для меня Эстер женщина, которая рассуждает о месте женщины в обществе. Вправе она решать о судьбе своего ребенка?
На самом деле эта книга и о нашем обществе, многих людей мы порицаем за так называемую букву А у них на груди, только не знаем истинной ситуации. вправе ли мы люди осуждать? Эта книга и о любви, любовь, которую нельзя назвать грехом, ну так считает Эстер, ведь рождение ребенка это чудо.
Книга написана своеобразно, с большими аллегориями и думаю не каждый готов погрузиться в религиозный мир, ведь творчество ГОоорна им наполнено буквально в каждом написанном произведении.
Смирится ли Эстер со своей участью, или будет бороться за права. На самом деле часто мы понимаем, что борьба не приведет ни к чему, это все бессмысленно и бесполезно и остается только склонить голову и подчиниться.
Эта книга своего рода любовный треугольник, только вопрос - кто истинно страдает: муж, жена или любовник? Весь позор лег на хрупкие плечи молодой девушки и она стойко несет свою участь, ведь главное это любовь.
Мне понравилось, что читая произведение, не смотря на все гонения на Эстер у читателей нет чувство жалости к ней, автор смог показать ее сильной женщиной, которая будет смело идти по жизни.
Классический американский роман 19 века, культовая книга из списка «обязательно прочти!», при жизни автора (и после) подвергавшаяся гонениям: ах, какая аморальная любовная история, падшая женщина, падший священник, как так можно, уважаемые, разве можно читать о таком приличным людям? Что интересно, Натаниэль Готорн своей «Алой буквой» и хотел высветить лицемерие современного ему общества, которое грешило себе и оправдывалось (как его герой священник), но не желало смотреть на свои пороки со стороны.
Многим нынче «Алая буква» не понравится – аннотация и обложка (и многим известная экранизация) обещают историю запретной любви в Новой Англии вопреки запретам консервативного большинства. Но как раз о любви в книге ни слова. Читателя ставят перед фактом: главная героиня Эстер согрешила с молодым священником, пока ее муж был в далеких Европах, плодом их близости стал ребенок, девочка, и отныне Эстер осуждена носить на платье алую букву А (по первой букве английского слова «прелюбодейка»). Как случилось, что порядочная, скромная замужняя женщина вступила в связь со своим духовником, Готорн не раскрывает. Была ли это любовь? Как она появилась? Или это было минутное ослепление страсти? Если попытаться оценить характеры виновников трагедии, начнет казаться, что главным... эм... инициатором неуставных отношений был священник – писатель описывает его как пылкого, впечатлительного человека. Эстер же слишком сдержанна и покорна, чтобы выступать соблазнителем. Оттого дальнейшее предстает двойной несправедливостью.
Увы, но именно на Эстер ложится клеймо позора. Ее... возлюбленный, уважаемый в обществе, благополучно избегает наказания. Из благородства Эстер не выдает, кто отец ее ребенка, возможно, ожидая от своего любовника добровольного признания. Но Эстер не учитывает, что священник слаб в сравнении с ней. Он может сколько угодно страдать в душе от совершенного греха, впадет в болезнь, но ни за что не признается, ни за что не унизит свой сан и самого себя. Его образ, трусливого и нерешительного мужчины, неприятно удивляет, и это на фоне терпеливой, сильной в своем достоинстве Эстер, которая переживает позор с высоко поднятой головой.
Отчасти Готорн написал гимн силе – и освобождению – женщины в жестоком мире. Он полностью на стороне женщины, она у него – героиня, она обретает невероятную по тем временам самостоятельность, она торжествует близ слабых, косных, способных лишь осуждать и лицемерить мужчин. Женственность у Готорна – какая-то неведомая природная сила, более земная, нежели мужская. Кроме уважения, Эстер ничего не заслуживает. Схожее уважение вызывает и книга, несмотря на некоторые устаревшие приемы и общую назидательность повествования. Готорн сумел – пожалуй, лучшие слова тут.
Можно подняться над любым страданием, кроме чувства вины. (c)
Всё далеко не так просто, как кажется на первый взгляд, да и на второй тоже. Заглянув в аннотацию, вы можете подумать, что эти слова про чувство вины я привела здесь, имея в виду главную героиню, изменившую мужу и родившую внебрачного ребёнка, за что пришлось ей, согласно законам того времени и той местности, носить всю жизнь на груди алую букву. Нет.
Говорят вокруг, да и автор говорит, что история эта — она о делах давно минувших дней, когда, представляете!, были вот такие "нравы", вот такая жизнь, мол, загляните за занавесочку и подивитесь! Ну надо же, у нас-то, у нас-то теперь всё окей, у нас за измену не развешивают красные буквы и не сажают девушек в тюрьму вместе с новорождённым ребёнком. Тем временем, расслабив нас такими вот уверениями, автор как бы исподволь рассказывает нам о нас же самих. А и то правда, берёт книгу читатель со спокойным сердцем (мол, это вам не Достоевский какой-нибудь, в душу лезть не будет), настроившись на некую увлекательную историю о тёмных недоразвитых веках, потешить своё любопытство, может быть, собирается, да и отдохнуть пару часиков. Но тут (нет, не внезапно, не "из-за угла", а постепенно) приходит понимание, что не сюжет как таковой в этой книжке важен, и что вообще-то в его (читателя же) душу таки залезли и под шумок, так сказать, преспокойно в ней ковыряются. Поэтому обсуждать дикие пуританские обычаи мы тут не будем, с ними и так всё предельно ясно. Поговорим о нас.
Несмотря на то, что на кострах теперь вроде как бы и не сжигают, по большому счёту мало что изменилось, ведь люди, поступки, чувства, ощущения, скажем так, они остались прежними — просто такими же человеческими. Да, теперь нас не могут принудить носить на груди своей вырезанную из ткани букву позора, как Гестер, зато никто не мешает нам самим вырезать у себя в груди такую букву и сгорать в собственноручно разожжённом костре позора, как священник Димсдейл. Вот он — по сути, главный герой романа (повести?), вот он — герой безвременной современности. Вот — человек, умирающий, в прямом смысле этого слова, от гнёта вины, от непереносимой тяжести невысказанного, тайного греха. Итак, священник Димсдейл, скрючившийся от страданий, от всё увеличивающегося чувства вины; Гестер, заклеймённая позором, отвергнутая, но пытающаяся жить, пытающаяся делать всё, что от неё ещё зависит; обманутый муж, обуреваемый жаждой мести, мести изощрённой и коварной; и между ними всеми — маленькая Перл, нагоняющая периодически мурашки своим детским прозорливым взглядом.
За простым сюжетом данного рассказа, за лёгким, слегка даже улыбающимся, слогом кроется нечто, почти мистически страшное. Может сложиться впечатление, что автор, оперируя такими словами как Бог и дьявол, не верит в существование этих сил, однако при этом наделяет их жизнью и, извините за тавтологию, силой. Почему так? Потому что через них он хочет выразить то всё, что самое светлое и то всё, что самое тёмное есть в человеке?
Непростую работу предлагает нам автор, непростые решения предлагает нам принимать. В этой книге нет людей более грешных или более праведных, есть несколько ракурсов, скажем так, с которых можно посмотреть на одно и то же событие, будучи при этом, например, его участником. Казалось бы, невероятная тяжесть и боль — стоять перед лицом презирающей тебя толпы, а затем ещё всю жизнь предстоять пред всеми и перед самим собой с клеймом позора на груди. Да. Но человек, который избежал участи открытого людского презрения, человек, оставшийся с грузом своего греха наедине с самим собой — он завидует, искренне завидует тому, кто страдает "открыто", кто, быть может, такой же грешник, но живёт своим наказанием искренне и честно.
И вот, представьте, где же правда? Не будем вдаваться в подробности определений и частностей — что есть грех. Или будем? Знаете, у нас в школе были уроки богословия. Несмотря на то, что прогульщиком я была знатным, и мне вообще отказывались ставить порой оценки в тех же полугодиях, яростно крича о более 50% пропусков, богословие я не прогуливала. Верила я в Бога или не верила — посещаемость этого предмета была у меня отменная, и священник на каких-нибудь педсоветах не мог взять в толк, почему это вообще остальные учителя меня ругают, я же — вот, одни пятёрки, прогулов вообще нет. Предмет был очень интересным, а священник — один из тех незабываемых людей, которые остаются в жизни такими светлыми, яркими пятнами. Настоящий проповедник, он ещё был (и есть) учёным, пришедшим к вере уже лет после сорока, а до этого геолог (если мне не изменят память относительно его основного вида деятельности), ревностно и глубоко изучавший физику, математику и проч., отчего лекции его были чрезвычайно интересны и порой вообще потрясающи. Так вот, простите меня за это отступление, однажды, уже в старших классах, выдалась у меня тяжёлая размыслительная ночь. Помню, задала я себе и такой вопрос: а что же есть "грех"? Какого-то определённого ответа я не нашла, а на следующий день был урок богословия; я ничего не спрашивала, однако, выходя уже из класса, я заметила на себе задумчивый взгляд нашего учителя, остановилась, а он и говорит: "Грех — это то, что приносит боль". Возможно, говорил он это не мне, возможно, это совпадение, и вообще, ребята, мы сейчас не на богословии и даже говорим-то не о религии. Наоборот, я как раз бы хотела этим прекрасным определением греха увести мысль от восприятия этой книги только лишь через призму "этих дремучих религиозных взглядов".
Что-то, что приносит боль, — то, из-за чего так стыдно и так плохо, когда кажется, что простить себя ты не в состоянии. Можно пытаться убедить себя, что этот эпизод, этот поступок, который мучает тебя, он останется не-узнанным, а в дальнейшем ты будешь вести светлую и правильную жизнь, ты не повторишь ошибок, ты не оступишься больше.
...Но здесь следует напомнить суровую и печальную истину: брешь, пробитая виною в человеческой душе, не может быть заделана в земной жизни. Можно следить за ней и охранять её, не допуская неприятеля снова внутрь крепости, чтобы ему в последующих атаках пришлось искать иных путей и отказаться от того, где прежде его ждал успех. И всё же разрушенная стена существует, а за ней чуть слышен крадущийся шаг врага.
А можно ещё, например, всю жизнь бичевать себя. Можно мысленно, а можно и не мысленно. Можно об стенку, например, бичеваться. Или об пол. Или об асфальт с тринадцатого этажа. А что? Думаете, смешно? Если так, значит, вам повезло, вы не испытывали этого всепоглощающего чувства вины. Однако, тут тоже палка, как говорится, о двух концах, а то и о трёх. Жизнь, положенная на алтарь своей вины — ой, как неоднозначно! Ну, положим,— положишь ты свою жизнь. А толку? Кому от этого станет легче? Кто от этого станет счастливее? Твоя вина будет день ото дня становиться всё больше и больше... Она будет расти и расти, потому что ты, так лелея её, будешь поливать её своим отчаянием и муками. Это ли не будет большим грехом?
Оставь обломки своего крушения там, где оно произошло.
Отпустить боль и взять радость — не сложнее ли порой, чем наоборот?
Небо оказало бы тебе милосердие, если бы у тебя была сила им воспользоваться!
П.с. А вообще, после таких рецензий у меня ощущение, что я прилюдно разделась, вот уж хз, почему. Да ну вас.
Прежде всего в начале книги своим рассказом о себе автор помещает так сказать дисклеймер, который говорит, смотрите, я - моралист, мне церковный закон не писан, мне важна суть вещей. (Это только имхо вашей покорной слуги, оно может не совпадать с тем, что имел в виду автор.) Он показывает это своим отношениям к чиновникам в целом, к себе (он в данное время работает чиновником на таможне) и к своему нынешнему положению в обществе.
Ну а далее, после подробного оправдания, автор таки начинает само повествование. Повествование сплошь кишит историческими событиями и именами, более того, он автор утверждает, что не придумал ничего, все чистая правда.
Алая буква рассказывает о грехе (прелюбодеянии). Согрешившая главная героиня наказана за свой грех тем, что вынуждена до конца жизни носить на одежде знак позора - алую букву А. Эта буква навсегда меняет отношение общества к ней и к её ребенку. Причем, что интересно, мы никогда не узнаем точку зрения автора о грехе, содеянном главными героями. Мы лишь можем вывести его точку зрения из его дисклеймера, приведенного в начале книги. Сам грех автору совсем не интересен, он почти не описывается, больше ему интересны последствия совершенного греха.
Кажется, что совершенный грех - это взрыв, который вызывает ударную волну, проходящую через все повествование. Грех меняет все и вся. Праведники превращаются в грешников, а грешники в праведников. Прекрасный итог греха - жемчужина (Перл), ребенок главных героев - благословление или проклятие?
Все рассуждения автора на тему веры и морали можно найти в этой книге.
Совершенно выбесило меня вступление к книге, где, помимо долгих рассуждений о буржуазии, внезапно выдали, что Эспер страдала меньше, она же открылась, а вот священник страдал сердцем, поэтому ему было хуже. Даже решила рецензию написать, хотя в последнее время на это забила. Итак, есть история, немыслимая с точки зрения современной морали, но вполне нормальная для тех времен. Девушка вышла замуж за стареющего мужчину, приехала в новый свет без него, влюбилась, изменила, родила ребенка, подверглась всеобщему осуждению. Это ключевой персонаж истории и единственный сильный. Ее муж, узнав об измене, превращается в классического психопата, у него и цели другой нет, кроме как найти ее любовника и издеваться над ним. Но самый паршивый тут, как по мне, лицемерный святоша. Это он избегает ее, как и все остальные. Это он молчит в тряпочку и радуется, что она его не выдала. Это он тихонечко пестует свои страдания и хватается за грудь: "Ах, вы не понимаете моей печали!" И, конечно, он мог бы взять ее и ребенка, уехать куда-то подальше и начать новую жизнь под другим именем. Но нет. Даже в самую тяжелую минуту душевного надрыва все, что он может, это сказать ей, которая уже много лет бродит по городу как прокаженная, что ей-то, конечно, легче, и - самое главное: "Реши за меня!" О, я знаю, как это было - тайная любовь среди трудностей, мечта любого подростка и выходящего из пубертата. Для двух неопытных людей - вполне ловушка. Но почему он не предложил ей бежать, пока еще живота не было видно? Почему не предложил после? Ответ кроется в одной фразе: "Реши за меня!" Эспер просто не повезло, она связалась с соплежуем. И болезнь его - психосоматика чистой воды. Согласитесь, более романтичный выход для такой тонкой ранимой души, нежели ввязываться в быт с любовницей. И, да, вы можете сказать, что времена были не те, оба были верующие и так далее, но, ведь, когда она решила за него, он был согласен. В общем, очередная история о том, как женщине не повезло с мужиками. Обидно только, что даже в более позднее время пишут отзывы не об этой стороне, а все равно любовник оказывается самой пострадавшей стороной. Нет ли в этом нотки сексизма?
История женщины, которую толпа «одарила» алой буквой начинается неожиданно. Мы на таможне. Молодой человек, который впоследствии расскажет нам историю этой женщины, на время променял авторское перо на казенную службу. Его наблюдательность и писательский талант рисуют перед нами достаточно яркие портреты коллег новоиспеченного служащего. Вот старый инспектор, вся жизнь которого состоит из череды обедов, вот талантливый служащий, который настолько вписался в занимаемую должность, что все бюрократические проволочки решает на инстинктивном уровне. И нашего молодого человека могла бы ждать такая же участь – годы однотипных дней, стабильный доход, почетная старость. Могла бы, если бы не странная вышитая алая буква и документ, скрывающий грустную историю…
Именно этот документ и раскрывает нам историю Эстер Прин. Молодой женщины вся вина которой заключается в том, что никому неизвестно кто отец ее ребенка. Алая буква на груди и позорный столб призваны для того, чтобы напомнить всем о грехах и неизбежной расплате. Эстер упорно хранит тайну своей любовной связи, и как в самых драматичных сериалах, неизменно появляется считавшийся умершим муж. Муж, который просит Эстер не выдавать никому тайну о своей реальной личности. Муж, который одержим желанием узнать и отмстить человеку, который украл у него семейное счтатье.
Ужас этой истории заключается в том, что она абсолютно правдива. Пуританское общество, прикрывающееся божьими законами, судит женщину за то, на что сегодня даже не обратят внимания. Позорную алую букву заставляют прелюбодейку носить все эти сплетничающие кумушки и солидные главы семейств. И даже добрые дела и скромное поведение «вдовы» не слишком то трогает их сердца. Такая классическая история для XVII века.
Сюжет книги сам по себе достаточно универсален, все-таки старый ревнивый муж и молодые влюбленные тема на все времена. Я бы сказала и стиль и манера повествования в «Алой букве» именно такие, какие и ожидаешь от классического романа про конец XVII века. Единственный минус всей этой истории, что перечитывать именно этот роман вряд ли захочется. Мне кажется, что здесь именно тот случай, когда с возрастом ни восприятие ни отношение к происходящему не поменяются. А увидеть и понять что-то новое, опираясь на новый жизненный опыт, это именно то, за что я так люблю перечитывать классику.
Конечно, мне последнее время читающую практически только книги о былых временах, не могла не понравится книга Натаниель Готорн "Алая буква". Понравилась тем , что в ней правдиво написана история… да история того времени, того 17 века, что творилось в то время . Интересно было узнать о нравах пуритан , в том маленьком городке, о религиозных моментах того времени . Но как же я была зла. Автор пытается донести до читателя, пытается дать читателю самому решить, что же труднее было нести клеймо внутри или снаружи. Предполагается , что снаружи легче... Мне жаль было героиню, она дитя своего века, и хоть она совершила поступок, давший ей клеймо, но я то не могу ее так осуждать с точки зрения нашего. Для меня она совсем не преступница, а просто жертва- вся ее жизнь доказывает это. Но то был другой век. Она даже сама себя наказывала самой этой буквой, и даже ребенка не могла долго принять как надо обыкновенной матери. А вот ее любовник- тут у меня нет слов, его преступление не выразить словами. И оно даже не в том, что он сблизился с героиней, хотя тут его вина была точно , а не ее- нельзя этого было делать ему уж точно. Но потом как гадко и гнусно он себя повел, и я должна была бы ему посочувствовать? Нет я бы только плюнула в него. Столько лет притворятся святошей- это же надо быть таким лицемером. Фу… Не хочу обсуждать религиозный фанатизм, не хочу обсуждать нравы того времени- это и так без меня всем здравомыслящим людям понятно. Просто от книги осталось гадливое чувство и не потому , что она плоха. Совсем наоборот. Узнала, что есть экранизация книги- да не одна , а две- надо глянуть будет.
Путь, приводящий нас к прочтению той или иной книги, бывает разным. Иногда читаешь произведение, герой которого, в свою очередь, занят чтением, разбором, высказыванием мыслей по поводу известного исторического сочинения. И происходит это не мельком, а так основательно, что заставляет проявлять интерес к той "книге в книге". Именно так я назвала соответствующую подборку, а "Алая буква" - роман из этой подборки. Вот так я познакомилась с творчеством Натаниеля Готорна. Произведение состоит как бы из двух отдельных частей. В первой, "Таможне", автор рассказывает о том времени, когда работал в данном учреждении. Немного о политике, немного об истории края, немного об обязанностях, чуть больше о сотрудниках, а главное, о находке в старых документах пакета с алой буквой. Вторая часть - сам рассказ о бедной женщине Гестер Прин, которой случилось оступиться, согрешить... Как сказал Цицерон: "O tempora, o mores!" А времена стояли суровые - описываемая история занимает промежуток с 1641 по 1649 гг. И нравы были пуританские, когда наказывали не только плетьми у позорного столба, но и клеймом и смертью. Пришлось расплатиться Гестер Прин за свою слабость тюремным заключением, а потом всю жизнь носить на груди алую букву A - начало постыдного слова «Adulteress» (прелюбодейка). Но еще больше приходится страдать священнику Димсдейлу, малодушно скрывшему свою вину, - совесть осуществляет тайный суд над тайным грешником не менее жестоко. "Алая буква" - роман о том, как двое хороших людей гибнут из-за общественной нетерпимости. Димсдейл воспринимает пуританские законы жестокого 17 века как абсолютную религиозную норму и свое отступление от этих законов - как страшный грех. В романе изображена гибель еще одного человека - старого мужа Гестер - Роджера Чиллингуорса. Но этот погибает от своей злобы и неумения прощать. Не каждый может быть милосердным, а старик лекарь готов даже продать душу дьяволу, только бы погубить священника. (Говоря о гибели некоторых героев, я подразумеваю душевные страдания и падения). Не в моих правилах размещать спойлер в рецензии, но секретов в этой повести нет - автор сам предупреждает о чем будет его рассказ. Главное состоит не в повествовании о тяжкой участи героев, а в отображении пуританства в Новой Англии, его законов и нетерпимости. Буква A на груди осужденной - это символически выраженное общественное мнение, его энергия и яркость.
В романе очень много символизма, он просто отталкивает основное повествование на второй план. Очень много рассуждений и размышлений. Даже если читатель знает причину душевного непокоя героя, автор будет на нескольких страницах перечислять то возможное, что может увидеть незнающий человек из толпы. Все это немного затягивало роман и рассеивало мое внимание. Но главное в другом. Если сравнить обе части, то в "Алой букве" автор развенчивает пуритан, но в первой части ("Таможня") заставляет нас вспомнить о еще более испорченных нравах своих современников (а это 19 век). Мы ко всему этому повествованию можем добавить и свой 21 век, задуматься, так ли мы честны перед своей совестью...
