Бармен ставит наконец стакан на одну из полок в шкафу за его спиной, затем заглядывает под стойку и достаёт оттуда маленький свёрток, удостоверяется с именем получателя на нём и передаёт мне.

– Что там? – Сипло спрашиваю я.

– Ты мне скажи.

Забираю свёрток и ищу свободный столик. Примечаю тот, что справа от входа, угловой. Ещё в старые времена полюбил я это местечко за его лёгкий полумрак.

По пути рассматриваю других гостей. Вижу Глобуса – мускулистого громилу с идеально гладкой головой. Собственно, за эту сферическую лысину он и получил своё прозвище. Ну, и любовь к географии сыграла свою роль. Сидел он в своей излюбленной безрукавке поверх чёрной футболки.

Напротив него за столиком сидит щупленький на вид мужичёк в роговых очках, с высоким лбом и жиденькими чёрными волосами, по кличке Шкет. Если перешёл дорогу этому дистрофику, то лучше не поворачиваться спиной – удивительно бесшумные шаги, мышление маньяка и страсть к холодному оружию сделают своё дело. Сейчас эти двое сидят за одним столом, о чём-то болтают и изредка чокаются рюмками с мутной сивухой, а ещё вчера без разговоров убили бы друг друга и обобрали труп до нитки.

Примерно в центре зала замечаю Бурьяна – местного шутника и балагура. Сколько себя помню, никогда не видел его лицо без фирменной улыбки. Даже во сне улыбался! А сейчас его жизнерадостность улетучилась, осталась за дверьми «Патронташа», не прошла фейсконтроль. Не место ей здесь. Не сегодня, не в этот час.

Сажусь за круглый пластиковый столик, кладу на его крышку свёрток. Рву потрёпанную бумагу и извлекаю из обёртки небольшой футлярчик, а внутри него электронный плеер и вакуумные наушники. Вот чего-чего, а этого точно не ожидал увидеть. Нажимаю на кнопку питания. Через несколько секунд загорается крохотный экран. Подключаю наушники и затыкаю ими уши.

По телу и душе волной пробежало божественное чувство родом из старого мира. Как сейчас помню: вставишь в уши «бананы», нажмёшь кнопочку «Play», и музыка заполняет разум, отстраняя от насущных проблем объективной реальности. Ты словно переносишься в иной мир, где возможно всё, где ты не просто рядовой член общества, а нечто большее.

Я включаю проигрыватель с последней прослушанной песни. Несколько секунд ничего не происходит, а затем начинают звучать гитарные аккорды и слышатся слова незримого вокалиста:

Этот парень был из тех,
Кто просто любит жизнь,
Любит праздники и громкий смех,
Пыль дорог и ветра свист.
Он был везде и всегда своим
Влюблял в себя целый свет,
И гнал свой байк, а не лимузин
Таких друзей больше нет…

– Таких друзей больше нет… – бурчу себе под нос. Воспоминания сами заслоняют взор, переносят меня из объективной реальности в моё прошлое.

Помню, как впервые Тебя встретил.

Первые годы После были самыми тяжелыми. Всех охватили страх и паника. Многие рвались за «герму», хотели забрать своих родных в убежище, не понимая, что снаружи осталась одна лишь смерть. С трудом удавалось сдерживать этих «энтузиастов».

Ты был одним из немногих, кто сумел взять эмоции под контроль. Помню, как старался помочь, дежурил по ночам, не подпуская страдальцев к гермоворотам, не поддавался на жалостливые мольбы, стойко нёс свою службу, уберегая людей от их собственной глупости.

Знаю, как Ты прятал свою боль за маской оптимизма. Постоянные ироничные шутки заставляли людей улыбаться. Тебе удавалось поднимать людям настроение различными праздниками и тематическими вечерами, поддерживая в них тлеющий уголёк надежды на лучший исход.