Kitabı oxu: «Боженька для советского народа. Житие Владимира Ульянова-Ленина, том 2», səhifə 2

16 января, на «III съезд Советов» прибыли делегаты 46 казачьих полков, не пожелавших вливаться, в донское правительство генерала-атамана Каледина и генерала Краснова, несогласные с их прогерманской политикой, но на пролетарском съезде они столкнулись с той же самой политикой и у большевиков, в основе которой лежали другие цели, большевистские.

В январе 1918 года главной темой незакрытых оппозиционных газет Москвы и Петрограда оставался разгон «Учредительного собрания». Социалистические газеты стали призывать к перевыборам Советов, а буржуазная пресса стала обращать внимание на экономическую разруху из-за проводимых большевиками мероприятий, но всё продолжалось по Ленину, как в басне у Крылова, «а Васька слушает, да ест». Таким образом, возобновление 17 января мирных переговоров в Бресте-Литовском первоначально почти не привлекло внимания прессы, но постепенно ситуация изменялась.

18 января, в день закрытия Съезда, Нарком иностранных дел Лев Троцкий выступил, прокомментировав роспуск-разгон «Учредительного собрания», «Мы знаем Учредительное собрание по его делам, по его составу, по его партиям. Они хотели создать вторую палату, палату теней Февральской революции. И мы нисколько не скрываем и не затушевываем того, что в борьбе с этой попыткой мы нарушили формальное право. Мы не скрываем так же и того факта, что мы употребили насилие, но мы сделали это в целях борьбы против всякого насилия, мы сделали это в борьбе за торжество величайших идеалов». Это были блестящие политические «кульбиты», которым позавидовал и сам Ленин, насчёт идеалов оратор не уточнял, это был его отработанный ораторский приём.

III Всероссийский Съезд Советов одобрил декрет «о роспуске Учредительного Собрания» и принял решение об устранении из законодательства указаний на временный характер советского правительства, «впредь до созыва Учредительного собрания», а Совнарком своим решением предписал устранить из действующих законов все ссылки на «Учредительное Собрание», всё свершилось как и было задумано Лениным.

Совнарком вступил в переговоры о заключении мирного договора с Германией и странами австро-германского блока, тем самым советское правительство признало поражение России в войне с Германией, заключило с Германией аннексионистский, «похабный», как называл этот договор сам Ленин, Брестский мир.

План Эриха Людендорфа, начальника генерального штаба германских войск, поляка по отцу, по поддержке движения социалистов-экстремистов, большевиков, в России, полностью себя оправдал и дал тысячекратную прибыль для Германии. Людендорф был один из тех, кто предлагал исключить Российскую империю из участников войны, с помощью сильнейшего военного удара или поддержкой российских леворадикальных сил и революционного процесса в ней.

Так как Франция, Англия и США, победили Германию в первой мировой войне, и в качестве дополнительного дохода от войны победители получили отсутствие Российской империи за столом переговоров. С их стороны, помогать им в большевистском мероприятии была прямая и скорая выгода, но признавать большевистское правительство страны Антанты (Согласия) пока были не согласны, надо было получить возмещение убытков для своего национального бизнеса от Октябрьского переворота.

Страны Антанты, в июне 1919 года, заключили с Германией договор Версальский, «О капитуляции Германии», по которому Германия признала себя побеждённой и была аннексирована победителями, выплачивая им огромные репарации в течении десятилетий, в том числе и деньгами, полученными от Совнаркома, Ленина, по Брестскому договору.

Версальский мирный договор произвёл передел мира в пользу держав Антанты, в основном Англии. Даже Российская империя, по Версальскому договору, получила все свои территории, по состоянию на 1 августа 1914 года, была признана независимость оккупированных Германией, по «Брестскому договору», территорий и на международном уровне «Брестский договор», заключенный Германией и ВЦИК Советов в 1918 году, не был признан, а также были дезавуированы все договора, заключенные Германией с Совнаркомом. Договориться легально у Германии с «Р.С.Ф.С.Р», за «спиной» стран победительниц, не получилось.

Также Версальский Договор объявил и «не легитимность большевистского режима в России».

Германия лишилась всех своих обширнейших колониальных владений, которые позднее были поделены между главными державами «Антанты», на основе системы мандатов «Лиги Наций», большая их часть досталась Великобритании, которая стала основным выгодополучателем по итогам первой мировой войны.

Попытки российских патриотических, демократических сил противодействовать заключению «похабного», Брестского договора, были жестоко подавлены большевиками. Россия впервые в своей истории, потерпела поражение-капитуляцию от Германии, с возмещением ей всех её военных затрат, выплатами деньгами в золотом эквиваленте и своими территориями вместе с населением, промышленностью и инфраструктурой. Посредством этого позорного мира с Германией, Ленин сохранил неокрепший большевистский режим «диктатуры пролетариата», своё любимое детище, для того чтобы создать государство «диктатуры над пролетариатом», как классифицировал это Карл Каутский, ученик, соратник и издатель работ Карла Маркса. Здесь надо отметить, что у Маркса и Ленина была одно общее, оба писали свои рукописи такими каракулями, что такие труды редакции не принимали. У Маркса над переписыванием его исторических писаний трудилась его супруга, Женни фон Вестфален, только после этого можно было передать рукопись издателю. После кончины Маркса в 1883 году, эту же работу, по переписке рукописей Маркса продолжил Карл Каутский.

Ленин, подписав Брестский похабный мир, сохранил себя и большевиков, и получил шанс для свершения своей мечты, проведение «мировой пролетарской революции».

После Октябрьского переворота, мировая революция для Ленина только начиналась, продолжить её он планировал переворотом в Германии, для этого предстояло накопить достаточно военной силы в советской России.

Против ленинского плана выхода из войны с Германией, выступили «левые коммунисты», их лидер Николай Бухарин, редактор газеты «Коммунист», из «американской команды» Троцкого, с ним за были Андрей Бубнов, Ломов, Валериан Осинский (Оболенский), с декабря 1917 года председатель «Высшего Совета Народного Хозяйства», «ВСНХ» и другие, а также сам Лев Троцкий, «Дантон большевистской революции», как его величали в западных газетах. Эта группа левых коммунистов тоже была за мировую пролетарскую революцию, но зажечь её они хотели «революционной войной» с Германией, а не миром. Сам Троцкий был сторонником теории, «ни войны, ни мира», армию демобилизовать, а капитуляцию не подписывать.

21 января, с переговоров о перемирии в Бресте, статс-секретарь Кюльман и министр иностранных дел Австро-Венгрии, граф Оттокар Чернин, выехали в Берлин на совещание с главнокомандующим генералом Людендорфом, на котором обсуждался вопрос о возможности подписания мира с «Центральной Радой», контролировавшей ситуацию на Украине. Решающую роль, в принятии решения, сыграло тяжелейшее положение с продовольствием в Австро-Венгрии и Германии, грозившее голодом. Вернувшись в Брест-Литовск, германская и австро-венгерская делегации 27 января подписали мирный договор с делегацией «Центральной Рады» раньше, чем с Лениным, согласно которому в обмен на военную помощь против большевиков, Украинская «Центральная Рада» обязалась, в срок до 31 июля поставить Германии и Австро-Венгрии 1 миллион тонн зерна, 400 миллионов яиц, 50 тысяч тонн мяса рогатого скота, а также сало, сахар, пеньку, марганцевую руду и другое сырьё. Кроме того, делегации Украинской «Центральной Рады» удалось добиться секретного обещания о создании автономного австро-венгерского региона, в который бы входили все украино-язычные территории Австрии, но не Венгрии, за Украиной также признавался спорный регион с русскоязычным населением и польский Холм. Германия была согласна на всё, за такие поставки продовольствия от Украины.

Подтвердилось одно из высказываний германского канцлера, Отто фон Бисмарка, «Нет ничего более гнусного и омерзительного, чем так называемые „украинцы“! Это отребье, взращенное поляками из самых гнусных отбросов русского народа убийц, карьеристов, пресмыкающейся перед властью интеллигенции, готово за власть и доходное место убить собственных отца и мать!».

Подписание сепаратного мира между Центральной Радой и Центральными державами, стало серьёзным ударом по позициям Российской Советской республики, поскольку уже 31 января, делегация Центральной Рады обратилась к Германии и Австро-Венгрии с просьбой о введении на их территорию войск. Несмотря на то, что легально военная конвенция между Украинской «Центральной Радой» и Германией и Австро-Венгрией, ставшая правовой основой для вступления австро-германских войск на территорию Украины, была официально оформлена позднее, германское командование в тот же день, дало своё предварительное согласие на вступление в войну против большевиков и стало активно готовиться к походу на Украину.

«Я добился того, что статс-секретарь фон Кюльман, дал обещание в течение 24-х часов, после подписания договора с Украиной, прервать переговоры с Троцким», писал в своих воспоминаниях Эрих Фридрих Вильгельм Людендорф, главнокомандующий.

Как только о подписании соглашения с «Радой» узнали в Берлине, кайзер Вильгельм II, получивший также сведения о радиообращении с большевистским воззванием к германским солдатам, в котором содержался призыв «убить императора и генералов и побрататься с российскими войсками», категорически потребовал, тотчас же предъявить российской делегации ультиматум, о принятии германских условий мира, с отказом от прибалтийских областей до линии Нарва – Псков – Двинск.

Вечером того же дня, статс-секретарь фон Кюльман предъявил российской делегации категорическое требование немедленно подписать мир на германских условиях, сформулированных следующим образом, «Россия принимает к сведению следующие территориальные изменения, вступающие в силу вместе с ратификацией этого мирного договора, области между границами Германии и Австро-Венгрии и линией, которая проходит… впредь не будут подлежать территориальному верховенству России. Из факта их принадлежности к бывшей Российской империи для них не будут вытекать никакие обязательства по отношению к России. Будущая судьба этих областей будет решаться в согласии с данными народами, а именно на основании тех соглашений, которые заключат с ними Германия и Австро-Венгрия».

В конце января 1918 года правительства Центральных держав обладали детальной информацией о ходе секретной, внутрипартийной дискуссии в Петрограде и знали о планах большевиков максимально затягивать подписание мира, данная информация «просочилась», была вброшена, также и в немецкую прессу. Информаторы в партийных рядах большевиков были и у германской разведки.

Германская сторона заинтересована была в скорейшем завершении переговоров, потому что не без оснований опасалась угрозы революционного разложения собственной армии, а еще более, войск союзной Австро-Венгрии, «лоскутной империи» Габсбургов. К тому же в этих двух странах резко ухудшилось продовольственное снабжение населения, обе империи стояли на пороге голода. Германия стремилась использовать продовольственные запасы Украины для решения этой проблемы. Людской потенциал этих держав был так же исчерпан, в то время как воюющие с ними страны Антанты обладали в этом отношении неограниченными возможностями, ввиду многочисленности населения в их колониях, обилия продовольственных запасов и развитой военной промышленности. Победа в мировой войне стран Антанты была уже рядом. В Австро-Венгрии и Германии росли антивоенные настроения, устраивались забастовки и демонстрации, в некоторых городах были образованы Советы, по образцу «Советов рабочих депутатов» в России. Эти Советы так же требовали скорейшего заключения мира с Россией, так что у российской делегации, на переговорах в Бресте, надежды на успех были.

24 января 1918 года был принят Декрет Совнаркома «О введении западноевропейского календаря», который отменил юлианский календарь. Декрет гласил, «Первый день после 31 января сего года считать не 1 февраля, а 14 февраля, второй день – считать 15 и т. д.». После издания этого декрета он был обсуждён Поместным Собором Российской Православной Церкви и после некоторых дискуссий Церковь отказалась переходить на новый стиль, сохранив для себя православный календарь.

26 января, 1918 года, согласно Декрета Совнаркома, были конфискованы все акционерные капиталы бывших частных банков, с передачей их Народному, бывшему «Государственному банку», аннулировались все банковские акции и полностью были прекращены выплаты дивидендов по ним.

В России положение банков было особым, они контролировались иностранным финансовым капиталом, треть банков принадлежало иностранцам. В России было 8 больших частных банков, из них лишь один, Волжско-Вятский, мог считаться российским, но на финансовом рынке его блокировала «семёрка иностранцев», и капитал его рос медленно. Накануне мировой войны, Российская империя фактически являлась торгово-экономической колонией Германии, Англии, Франции, Бельгии. На долю иностранного капитала приходилось более 50%, из этого, на долю французского капитала приходилось 32,6%, английского, 22,6%, немецкого, 19,7%, бельгийского, 14,3%, американского, 5,2% и на долю остальных стран, 5,6%.

Как гласит Евангелие, «всё возвращается на круги своя», произошло это и с иностранным капиталом в России после Октябрьского переворота, только его доля ещё более возросла, поскольку национальный капитал в ходе гражданской войны из России переехал за рубеж.

Декрет о национализации банка, изданный Совнаркомом, гласил, «Банковское дело, является Государственной монополией. Все ныне существующие частные акционерные банки и банкирские конторы объединяются с Государственным банком, который переименовывается в „Народный Банк“. Активы и пассивы ликвидируемых предприятий перенимаются „Народным банком“. Порядок слияния частных банков с „Народным банком“ определяется особым декретом. Временное управление делами частных банков передается совету „Народного банка“. Интересы мелких вкладчиков будут целиком обеспечены».

Все пункты «Декрета», кроме последнего, «интересы мелких вкладчиков будут целиком обеспечены», были выполнены. Мелкие вкладчики стояли в очередях, чтобы забрать свои деньги, но могли получить только то, что было установлено нормой декрета.

Большевики проверили в банке счета и Александра Керенского, выяснилось, что на счете Александра Керенского в государственном банке хранится 1 157 714 рублей ассигнациями и 340 тысяч рублей золотых. Деньги для президента Российской республики небольшие, значит основную часть своего достояния он уже перевёл со своих счетов куда надо.

Бумажные деньги упали в цене и падение их стоимости продолжалось.

Хозяйственная жизнь и экономика пролетарского государства переводилась под управление «Высшего Совета Народного Хозяйства», ВСНХ. Банк в этой системе планировался только один, «Народный».

Но вместо удара по банковскому капиталу, который уже в значительной степени вывел свои средства из России, так как был в большей степени иностранным и заранее информирован, получился разрушительный удар по экономическому положению рабочих, служащих и мелких собственников России. Их накопления и залоговые ценности пропали, товарообмен был разрушен, а городское население осталось без средств существования и продовольствия, голод в России стал повседневным явлением.

После принятия «Декрета о национализации», на базе Государственного банка, был создан Народный банк, который вобрал в себя все банки страны. Его возглавил Георгий Пятаков, который вместе с Оболенским, проводил захват Государственного банка в Петрограде, в ночь Октябрьского переворота. «Декрет» и его реализация вызвали «паралич» рынка и экономики, и тем самым нанесли удар не только по промышленности, промышленникам-капиталистам, но и по всему населению, в первую очередь по рабочим.

Национализация банков ускорила разруху в народном хозяйстве и рост социальных проблем, так как новая сеть продуктообмена еще не существовала, а действовавшая старая, была разрушена. Позднее, во время «военного коммунизма», когда большевистское государство полностью взяло на себя распределение продуктов по карточкам, положение со снабжением населения и производством стало еще хуже, дело в некоторых местностях дошло до антропофагии, до людоедства. Большевики, как всегда объясняли это происходившей гражданской войной, которую сами же и раздували, но обвиняли в ней происки буржуазии. Промышленность России была отброшена на 200 лет назад, во времена Петра I. Иностранный капитал ожидали невиданные прибыли и как бонус, возмещение иностранным собственникам их финансовых потерь в стране Советов.

Обещание большевиков, «соблюдения интересов мелких вкладчиков» не было соблюдено, как в прочем и другие их обещания, всё что можно было отнять, отнимали, конфисковывали, а тех кто сопротивлялся и ликвидировали.

Рубль стремительно обесценивался. С ноября 1917 года по июль 1918 года, покупательная способность рубля упала больше чем в 4 раза, тогда как за время существования Временного правительства, обесценивание составило 1,4 раза. Далее денежная система, отмирала, вплоть до перехода к «Новой экономической политике», НЭП, в 1921 – 1922 году.

Единственный банк, в Петрограде, «Международный Коммерческий банк», основанный Адольфом Ротштейном и связанный с финансовыми империями Ротшильдов и Моргана, просуществовал дольше всех, а «Нэшнл Сити Банк», один из первых вкладчиков в «Федеральную Резервную Систему» США, связанный с кланом Рокфеллеров, остался единственным банком, который не был национализирован Ульяновым-Лениным и большевиками. Не лишне напомнить, что у Льва Троцкого, второго локомотива пролетарской революции, были семейные связи по линии жены с кланом Рокфеллеров.

Многочисленные филиалы коммерческих банков за пределами России, остались недосягаемы для Совнаркома, их активы были распроданы на зарубежных биржах.

28 января, в Бресте, Лев Троцкий передал делегатам держав «Четверного союза» письменное заявление, подписанное всеми членами советской делегации. Он устно отверг германские условия мира и сделал заявление о том, что, «Мы выходим из войны. Мы извещаем об этом все народы и их правительства. Мы отдаём приказ о полной демобилизации наших армий… В то же время мы заявляем, что условия, предложенные нам правительствами Германии и Австро-Венгрии, в корне противоречат интересам всех народов».

Германская сторона заявила в ответ, что «Не подписание Россией мирного договора, автоматически влечёт за собой прекращение перемирия».

После этого делегация Совнаркома демонстративно покинула заседание, мотивировав это необходимостью вернуться в Петроград для получения дополнительных инструкций. Большевики впервые исполнили свой любимый приём «исход» на международном уровне. «Затягиватель», Лев Троцкий, точно выполнял указание Ленина, за что позже его заклеймили «троцкистом». В тот же день Троцкий послал телеграмму главковерху Крыленко, в которой потребовал немедленно издать приказ по действующей армии, «о прекращении состояния войны с державами германского блока и о демобилизации армии». Крыленко, утром следующего дня, издал данный приказ.

Узнав об этом распоряжении Троцкого, Ленин попытался немедленно отменить его, но его указание не пошло дальше Ставки Крыленко, произошла какая-то внутренняя договорённость, радиостанции и связь перестали работать.

29 января, на заседании Исполкома Петросовета, большинством участников, при одном голосе «против» и 23 воздержавшихся, была принята резолюция, подготовленная Зиновьевым, одобрявшая действия делегации в Бресте-Литовском. На следующий день в газетах «Известия ЦИК» и «Правда», также вышли статьи, поддерживавшие данное решение Петросовета.

Орган социалистов, меньшевиков-интернационалистов, газета «Новая жизнь», 30 января, в передовой статье, под редакцией Максима Горького, озаглавленной «Полу мир», комментировал заявление Троцкого, «Мировая история обогатилась новым, не имевшим ещё прецедентов, парадоксом, правительство России объявило страну в положении «ни войны, ни мира…«». Газета «Русские ведомости» в передовице «Страшный час» предсказывала, что «придётся и России узнать, какой ценой покупается порядок, когда он водворяется чужой вооружённой рукой».

Уже 31 января, подписание сепаратного мира между Центральной Радой и «Центральными державами», стало серьёзным ударом по позициям «Российской Советской республики» на переговорах с Германией, поскольку делегация Украинской Центральной Рады обратилась к Германии и Австро-Венгрии с просьбой о введении на их территорию войск коалиции. Несмотря на то, что легально «Военная конвенция» между Центральной Радой и Германией и Австро-Венгрией, ставшая правовой основой для вступления австро-германских войск на территорию Украины, была официально оформлена позднее, германское командование в тот же день, дало своё предварительное согласие на вступление в войну против большевиков и стало активно готовиться к походу на Украину.

В этот день, 31 января, на совещании в Бад-Хомбурге с участием императора Вильгельма II, начальника морского штаба и вице-канцлера было принято решение прервать перемирие и начать наступление на «Восточном фронте», оно гласило, «нанести короткий, но сильный удар расположенным против нас русским войскам, который позволил бы нам при этом захватить большое количество военного снаряжения».

Согласно подготовленному плану, предполагалось занять всю Прибалтику вплоть до Нарвы и оказать вооружённую поддержку Финляндии. Решено было также занять Украину, ликвидировать на занятых территориях власть «Советов» и приступить к вывозу зерна, сырья и оборудования в Германию. В качестве формального мотива прекращения перемирия с 4 февраля, было решено использовать «не подписание Львом Троцким мирного договора».

1 февраля 1918 года, левоэсеровский печатный орган «Дело народа», опубликовал резолюцию ЦК партии, «О прекращении состояния войны», в которой заявлялось, что «Россия отдана в распоряжение германского империализма. Её земли и народы отныне сделаются добычей любого международного хищника безвозбранно, могущего компенсировать за её счёт свои неудачи в другом месте», а московская газета «Новое слово», в статье, «Выход из войны» писала, «Мир Троцкого и Ленина… с логической неизбежностью приводит… к торжеству германского империализма. Теперь эти пророки интернационального социализма всю свою энергию обещают направить на „внутреннее переустройство“ России. Это значит, что не за горами торжество у нас контрреволюции, – монархизма в его худших проявлениях…».

Вечером этого же дня, на заседании ВЦИК Совета была принята резолюция, одобрявшая «образ действий своих представителей в Бресте».

3 февраля, германское командование официально заявило оставшемуся в Бресте-Литовском представителю делегации России о том, что между Россией и Германией возобновляется состояние войны. Совнарком заявил протест по поводу нарушения условий перемирия, но ответа на протест не получил.

Исторической задачей Германии издавна была германизация своих восточных земель и Прибалтики. Теперь Германии, представилась новая возможность для её исполнения. Новая «революционная» Россия, очень поспособствовала решению этой задачи, но это ещё был не финал «мировой пролетарской революции», надежда на реванш жила в мозгу Ленина.

4 февраля состоялось заседание ЦК большевиков, на котором присутствовали 11 человек, Николай Бухарин, Глеб Ломов, Лев Троцкий, Моисей Урицкий, Адольф Иоффе, Крестинский, Ленин, Иосиф Сталин, Яков Свердлов, Сокольников и Смилга. Ленин, как председатель всех центральных органов ЦК, Совнаркома, Совета Обороны и прочих, предложил высказаться «за немедленное предложение Германии вступить в новые переговоры для подписания мира», высказались против 6 человек, Бухарин, Ломов, Троцкий, Урицкий, Иоффе, Крестинский при пяти голосах, «за». Затем Львом Троцким, было внесено предложение, «выждать с возобновлением переговоров о мире до тех пор, пока в достаточной мере не проявится германское наступление и пока не обнаружится его влияние на рабочее движение», за которое проголосовали 6 членов ЦК, Бухарин, Ломов, Троцкий, Урицкий, Иоффе, Крестинский, а все остальные были против. На вопрос, «Если мы будем иметь как факт немецкое наступление, а революционного подъёма в Германии и Австрии не наступит, заключаем ли мы мир?», «да» высказались шестеро, Троцкий, Ленин, Сталин, Свердлов, Сокольников и Смилга, и только Иоффе проголосовал «против».

Адольф Иоффе прекрасно понимал, что «кончина» Германской и Австро-Венгерской империй «не за горами», и продолжение ими военных действий в России, только ускорит их «кончину», а договор России с ними, продлит их агонию. Не зря канцлер Бисмарк предупреждал германских правителей, «Никогда не воюйте с русскими. На каждую вашу военную хитрость они ответят непредсказуемой глупостью».

10 февраля, после оглашения Троцким декларации «об отказе от подписания мирного договора», большинство оппозиционных газет заявило о необходимости немедленного возобновления деятельности Учредительного собрания, в связи с возникшей чрезвычайной ситуацией в случае капитуляции.

Газета меньшевиков-оборонцев и представителей плехановского «Единства» «Начало», опубликовала воззвание, «К братьям пролетариям всего мира», с протестом против заключения сепаратного мира, а в статье «Основная задача», оценивала ситуацию как «приостановку самостоятельного развития страны», объявляя это «катастрофой».

18 февраля, Германская армия, перешла в общее наступление на русском фронте. Германия «продавливала» быстрейшее заключения договора с «Российской Советской Республикой», «Р.С.Р», чтобы не только перебросить, образовавшиеся резервы, на западный фронт войны, для борьбы с войсками стран Антанты, резервов уже и не было, но и из-за нестабильности ситуации в самих Германии и Австро-Венгрии, начались голодные восстания в обеих империях.

На присланную, в день начала наступления, Совнаркомом телеграмму, германскому правительству, «о принятии условий «договора», германское правительство не прореагировало, и продолжило наступление, тем более сопротивление наступающим отсутствовало, как говорили сами немцы, «наступила железнодорожная война».

Над существованием государства «диктатуры пролетариата» нависла реальная угроза краха. На фронт направлялись первые отряды создаваемой РККА. Под Псковом, Ревелем (Таллином) и Нарвой, развернулись первые упорные бои с германскими войсками.

Утром, 18 февраля, Совнарком уже располагал сведениями о начале наступления немецких войск. Обмен секретной информацией между Германией и «Р.С.Р.» шёл взаимный. Днём, начав наступление по всему фронту от Балтийского моря до Карпат силами 47 пехотных и 5 кавалерийских дивизий, германские войска быстро продвигались вперёд по железным дорогам и уже к вечеру отрядом менее чем в 100 штыков был занят Двинск, где в тот момент находился штаб 5-й армии северного фронта. Части армии Временного Правительства, уходили в тыл, бросая или унося с собой военное имущество, а сформированные большевиками отряды РККА серьёзного сопротивления так же не оказывали, бежали, спасались как могли.

Совнарком, в ночь с 18 на 19 февраля, составил и согласовал радиограмму правительству Германии, с выражением протеста по поводу нарушения условий перемирия и с согласием подписать выработанный ранее в Бресте мирный договор.

Текст радиограммы гласил, «Ввиду создавшегося положения, Совет Народных Комиссаров видит себя вынужденным подписать условия мира, предложенные в Бресте-Литовском делегациями Четверного Союза. Совет Народных Комиссаров заявляет, что ответ на поставленные германским правительством точные условия будет дан немедленно. Подписано В. Ленин, Л. Троцкий».

Вечером 19 февраля, Ленин лично принял радиотелеграмму генерала Гофмана, сообщавшую, что советское радиосообщение было передано в Берлин, но что оно не могло быть рассмотрено в качестве официального документа. В связи с этим генерал Гофман предлагал советскому правительству направить в Двинск специального курьера с письменным документом. В итоге прошло ещё пять дней, прежде чем в Петроград был привезён новый ультиматум германского правительства из Двинска.

21 февраля, в связи с германским наступлением, на пленарном заседании Исполкома Петросовета, был образован «Комитет революционной обороны Петрограда» в составе 15 человек, столица «Р. С. Р.» была объявлена на осадном положении.

В этот же день, Совнарком принял, и на следующий день опубликовал декрет, «Социалистическое Отечество в опасности!», обязывавший все советские организации «защищать каждую позицию до последней капли крови», от кого защищать не уточнялось.

Одновременно Ленин, под псевдонимом «Карпов», опубликовал в «Правде» статью, «О революционной фразе», расширяя свои «тезисы о мире» и начиная, таким образом, открытую борьбу в печати за заключение мира.

22 февраля, Лев Троцкий подал в отставку с поста наркома по иностранным делам, передав, «с большим облегчением», полномочия Георгию Чичерину.

В тот же день на заседании ЦК, проходившем без Ленина, Николай Бухарин, в ходе дискуссии о возможности приобретения оружия и продовольствия у держав Антанты, внёс предложение, «…ни в какие соглашения относительно покупки оружия, использования услуг офицеров и инженеров с французской, английской и американской миссиями не входить», значит предложения уже были и прежде.

Альтернативное предложение Троцкого было, «мы через государственные учреждения принимаем все средства к тому, чтобы наилучшим образом вооружить и снарядить нашу революционную армию», набрало большинство в 6 голосов, против 5, после чего Николай Бухарин подал заявление о выходе из ЦК и уходе с должности редактора «Правды».

Ленин прислал записку с текстом, благо все находились в нескольких шагах друг от друга, в одном здании Смольного, «Прошу присоединить мой голос за взятие картошки и оружия у разбойников англо-французского империализма», и опубликовал свою статью «О чесотке» в газете «Правда», настроение Ленина улучшилось, очередной приступ психоза отступил, началось то, что он очень любил и называл «драчка».

Одновременно ВЧК выпустила сообщение для населения, в котором говорилось, что «до сих пор она была великодушна в борьбе с врагами народа, но теперь все контрреволюционеры, шпионы, спекулянты, громилы, хулиганы и саботажники, будут беспощадно расстреливаться отрядами Комиссии на месте преступления», а к таковым относили практически всех, кроме рабочих и солдат.