Kitabı oxu: «Собиратель теней. Живая степь», səhifə 3

У изгоя даже шея заныла от напряжения, но он продолжал упорно смотреть вверх, и не заметил, как от стен к диску побежали разноцветные световые дорожки. К центру, где стоял угай, они добрались одновременно и сразу повернули обратно. Все, кроме одной, зеленой.

Ашид, разумеется, не мог видеть сияния, вспыхнувшего на его клейме. Когда оно начало сильно жечь, раздался мощный треск, и ярко-зеленый разряд буквально впечатал человека в стену. Под воздействием зеленой молнии изгоя трясло в течение пяти ударов сердца, затем разряд угас, и человек рухнул на пол.

Яркость сиреневого освещения потускнела вместе с угасанием зеленого разряда.

Глава 4. Не стоит обижать горца, однако

До того исторического дня, как я пополнил ряды пограничников, капрал Игун имел всего одного подчиненного – пятнадцатилетнего Алгая. В период спокойного сезона они вдвоем совершали рейды в степь, лишь изредка возвращаясь с ценной добычей, что, впрочем, и неудивительно – в это время ожидать особой прибыли не приходилось. А в другие сезоны покидать рубежи, занимаемые полком пограничной службы, капитан бойцам категорически запрещал. Основная причина в любом месте степи в любую минуту мог возникнуть опасный магический всплеск. Сам по себе он угрозы не представлял, лишь слегка оглушал находившихся поблизости людей, однако вместе с ним в этот мир постоянно забрасывало куски других реальностей. Иногда – вместе с обитателями, которые чаще всего вели себя крайне агрессивно.

– Живая степь после пробуждения становится очень опасной, – рассказывал Игун. – На почве появляются бурые лужи-живоглоты, до смерти дурманящие туманные сгустки, стреляющие шипами кусты и каменные колодцы с огромными призрачными змеями внутри…

– Так о какой прибыли тогда вообще речь? Пока ты просто перечислил возможности быстро отдать концы, – высказал я свое мнение.

– Иногда счастливчики привозят из степи более тысячи монет.

– А неудачники?

– Те просто не возвращаются обратно.

Капрал рассказал об основных способах обогащения в степи. Охотники за сокровищами выискивали на бескрайних просторах осколки чужих реальностей и воздействовали на них магией. Либо силами специальных амулетов, либо собственными заклинаниями. Эти нездешние кусочки на местную волшбу реагировали довольно бурно, превращаясь в ценный полупрозрачный минерал рунит. Сразу после окончания кристаллизации он взрывался, высвобождая энергию для перемещения основной доли вещества в иную реальность. Когда дым от взрыва развеивался, рунит пропадал.

Добытчики были уверены: полученный минерал возвращался обратно – туда, откуда прибыл материал для его создания. Им же от всего этого действа доставалось немного: камешки размером с наперсток стоили около пятидесяти монет золотом. Намного реже попадалась и солидная добыча величиной с кулак, ее цена зашкаливала за тысячу. Главное, чтобы ценные камешки ненароком не зацепили добытчика при взрыве.

– К сезону пробуждения население Ибериума увеличивается втрое за счет приезжих, большинство из которых – одаренные, мечтающие заработать денег на обучение. А следом уже по их души в степь идут дреги.

Дальше капрал перешел к рассказу о дрегах – расе грабителей и работорговцев. Людоловы обитали на огромном острове, куда и отправляли награбленное добро и пленников. Окруженный со всех сторон скалами, клок суши являлся почти неприступной крепостью, куда можно было попасть лишь используя порталы, находящиеся под полным контролем местных. При этом сами дреги, чтобы отправлять небольшие отряды для грабежей и захвата новых рабов, каким-то образом научились использовать всплески в нестабильных зонах.

У меня сразу возникла мысль, что эти гады и на Землю нашли способ проникать с той же целью – ведь сколько людей у нас каждый год пропадает бесследно. К тому же, троица отморозков вроде вела речь о двадцати четырех годах пребывания… Или мне послышалось?

Со слов капрала получалось, что дреги либо похищали по одному-два человека, либо совершали масштабные набеги, уводя людей десятками.

В один из таких набегов Алгаю удалось предотвратить гибель и угон в неволю многих мирных жителей, когда паренек заметил на окраине деревни подкрадывавшийся отряд дрегов. Он сразу отправил младшую сестру к пограничникам за подмогой, а сам сумел подстрелить двоих налетчиков. За этот подвиг пареньку присвоили звание ефрейтора и приняли в группу вольных разведчиков, на тот момент состоявшую из одного бойца – капрала Игуна.

– Алгай из арбалета с сотни шагов попадет в летящее яблоко, – нахваливал подчиненного капрал. – У него острый глаз, и соображалка хорошо работает.

Самому Игуну только недавно перевалило за двадцать, но выглядел он заметно старше сослуживца. Получалось, что в нашем трио я был самым возрастным, но самым необученным. Зато – с неплохими способностями к магии, как объяснил полковой волшебник. Он сразу выдал задание обеспечить энергией накопители всего полка. Торговались мы долго, однако с него удалось выбить лишь пару золотых в кварту, хотя пограничной службе я сэкономил все восемь.

Небольшой по силе дар имелся и у капрала, благодаря чему я при первой встрече со своими нынешними сослуживцами получил ментальную встряску мозгов перед тем, как был накрыт антимагической сетью. Игун обладал прекрасным потенциалом, который мог позволить ему в будущем стать средним волшебником, однако для развития магических способностей требовался учитель и крупная сумма денег.

Насколько я понял, учителя своему сыну капитан уже нашел, дело оставалось за малым – найти пару сотен монет золотом. За такие деньги, как обмолвился Ашкун, можно было с нуля снарядить полдюжины всадников, включая покупку самих скакунов.

– А разве полковой волшебник не может помочь овладеть магией? – спросил я Игуна, когда тот заговорил об учебе.

– Для этого он должен быть видящим и иметь разрешение от академии.

– Видящим?

– Это тот, кто способен разглядеть каналы ученика, понять, что их развивает, а что, наоборот, тормозит развитие, а потом, с учетом этих данных, разработать верный путь освоения и подобрать самые эффективные заклинания.

Так и вертелись на языке вопросы о саморазвитии волшебника, но решил придержать их на другой раз. Лично мне как-то не хотелось действовать по чужой указке, пусть и видящего. А как же метод проб и ошибок, рискованных экспериментов? Да и вообще чужое копание в моих каналах энтузиазма не вызывало – может их местный «рентген» еще вреднее нашего?

Взять хотя бы вчерашнее обучение языку – это просто целое шоу! Полковой маг действовал строго по инструкции: усадил меня на конкретный стул, в конкретной позе, установил обучающий амулет на строго выверенном расстоянии, даже какой-то противной дряни – и той налил ровно по мерке и заставил держать во рту, пока амулет не рассыпался пеплом. А еще все время сеанса непрерывно повторял три слова. Как потом выяснилось, по-русски они означали: «учиться нужно, однако».

Ну, точно: какой-то шутник нарочно выдумал такую дурацкую процедуру, чтобы нагнать туману и показать свою важность – вот какой он сложный ритуал сотворил!

Хорошо хоть, ритуал сработал, и теперь я мог спокойно разговаривать на общедоступном языке здешних мест, понятном и миригам, и угаям. Пока – с заметным акцентом, но тот же капитан пообещал, что речь постепенно выправится.

Сегодня утром командиров вызвали на очередную раздачу заданий, а мы с Алгаем отправились в местный тир учить меня стрелять из арбалета. Добытые у дрегов трофеи остались при мне, поэтому я принялся осваивать двухзарядную стрелялку, размеры которой вдвое уступали оружию ефрейтора.

В тире было немноголюдно – кроме нас только двое еще неподалеку выцеливали мишени. Иногда ловил на себе их косые взгляды, но парень посоветовал не обращать внимания.

После третьей попытки мои болты начали попадать в мишень, установленную на пятидесяти шагах, постепенно приближаясь к центру. Сильно порадовался за себя, хотелось поскорее освоить хоть какое-то оружие.

– Побудь здесь, я передвину цель подальше, – сказал Алгай и направился к мишеням.

Не успел он отойти, как практически сразу ко мне подкатили два служивых в форме, отличавшейся от нашей.

– Сейчас я этого недоучку раскручу на кинжал, – используя язык дрегов, тихо произнес один из них с широкими скулами и заостренным подбородком.

– Может не стоит ссориться с погранцами? – засомневался второй.

– Тебя как звать, горец? – покровительственным тоном обратился ко мне первый уже на общедоступном.

Интересно, тут горцев за лохов держат или только я произвожу впечатление придурка? Ладно, попробуем поддержать беседу:

– Кому надо – те знают, однако, – спокойно ответил ему.

– Ты смеешь хамить офицеру жандармерии, горец?! – разозлился широкоскулый.

– Моя не понимать – в чем хамство, офицер?

– Сейчас заберу в участок – там и узнаешь. Но можем уладить недоразумение здесь. Дай взглянуть на твой кинжал! – приказным тоном гаркнул он.

– Не могу. У нас в селении дать оружие в чужой рука запрещено под страхом смерти, однако, – тут уж решил по полной включить дурачка.

Я прекрасно видел, каким плотоядным взглядом он изучал поглотитель, явно вознамерившись отобрать понравившуюся вещицу.

– Мне плевать на дурацкие обычаи какой-то полудикой деревни! – он сильнее повысил голос.

– Тебе, однако, жить надоело, офицер?

– Что?! Ты слышал – он мне угрожает, – назвавшийся офицером обратился к напарнику.

– Если ты сегодня берешь в руки мой нож, не позднее завтрего должен буду тебя убить. Обычай такой, однако. Какие это угрозы? – я недоуменно пожал плечами, стараясь изобразить самый наивный взгляд.

– Да ты соображаешь, кому… – тип создал на ладони огненный шарик, надеясь меня напугать. – Видишь фокус? Могу из тебя сделать большой огненный шаром.

А вот это уже была прямая угроза. Мне почему-то стало очень обидно за горцев, и изнутри поднялась волна злости, которая вырвалась наружу мощным порывом ветра, не только загасившим огонек, но и едва не сбившим с ног обоих жандармов.

– Ты что вытворяешь?! – заорал офицер. На лицах обоих проявился испуг.

– Когда был маленький, у нас в горах пожар случился, однако. С тех пор моя жутко огня боится. Со страху могу покалечить кого-нибудь.

– Идем отсюда. Он, похоже, совсем ненормальный. Таких только и берут в пограничники.

В это время вернулся Алгай, слышавший концовку нашей перебранки.

– Слушай, может надо было дать в морду этому пижону? – спросил я ефрейтора. – Руки уж очень чесались, но я пока не знаю здешних порядков.

– Правильно сделал, что сдержался. У нас с жандармами всегда стычки по мелочам, но, чтобы горец жандармскому капралу в морду заехал – это перебор.

– Так он офицером назвался…

– Жаль, не при мне. Доложу об этом капитану. А ты расскажи, как сумел воздушный кулак сделать?

– Да оно как-то само получилось.

– Повторить сможешь? – с надеждой спросил он.

– А что, очень надо?

– Ты не представляешь, насколько. Если сумеешь освоить хотя бы одно заклинание, нас точно в степь отпустят. Мы с Игуном там такое место в прошлый раз присмотрели…, – глаза юноши загорелись.

– Ладно, давай договоримся: как только научишь меня стрелять из арбалета, сразу займусь воздушным кулаком. Договорились?

– Конечно, – заулыбался Алгай.

А вечером я получил нагоняй от командира нашей тройки.

– Тебе нельзя создавать заклинания без присмотра учителя, я же предупреждал. А вдруг это заклинание пойдет во вред твоему дару? Сотворишь несколько воздушных кулаков – и загубишь источник.

– Да брось ты расстраиваться по пустякам. То, что наносит ущерб, наверняка должно отдаваться болью или неприятными ощущениями. А я, кроме глубокого удовлетворения, ничего не испытал.

– Хочешь сказать, что ты – чувствующий?

– Я ничего не хочу сказать, – тяжело вздохнул я.

Мне показалось, что Игуну сильно запудрили мозги всяческими запретами. Как он еще ментальный удар сумел освоить?

– Хотя, может ты и прав, – после небольшого раздумья произнес капрал. – У тебя при инициации воздушной волной разбросало врагов, а это сродни тому же воздушному кулаку, поэтому вреда быть не должно.

– Слава великому Варду! – не удержался от возгласа я, поскольку Игун проявил гибкость.

– Это ты точно сказал – при твоей инициации пострадали только враги, – он тяжело вздохнул.

– А что, твоя инициация кому-то из своих саданула по мозгам? – предположил я.

– Так и было, – сообщил он, но тему развивать не стал.

Интерлюдия…

Ашид очнулся в слабо освещенном помещении, поднялся и, пошатываясь, направился к одной из стен. Приблизившись вплотную, он машинально поднял руку и коснулся ладонью красного завитка в орнаменте. В тот же миг часть стены отодвинулась, образуя проход. Угай поднялся по находившимся за ней ступеням, уперся в новую преграду и также буднично заставил преграду отодвинуться, словно ежедневно совершал этот путь уже долгие годы.

Оказавшись под открытым небом, окинул взглядом просторы степи, вздохнул полной грудью и присел на обломок стены. В голове не возникло ни единой тревожной мысли, человек просто наслаждался чистым воздухом, ярким солнцем, красотами степи.

И в этот момент раздалось рычание.

«Как же я мог забыть?! Степной барс! Если он ранил добычу – не отстанет. И зачем я покинул укрытие?!»

Ашид понимал – бежать поздно. Зверь, судя по рычанию, стоял чуть ли не за спиной, но охотник нашел в себе смелость посмотреть смерти в лицо и повернул голову. То, что он увидел, несказанно удивило.

Темно-серая грациозная кошка, вальяжно стоявшая в трех шагах, неожиданно прижала уши и припала к земле, словно испугавшись. Изгой даже оглянулся, полагая, что кто-то еще явился по его душу, однако их окружал все тот же безлюдный пейзаж.

– И кого ты боишься? Я здесь один. Неужели увидел тени ушедших, явившихся меня защитить? – других объяснений у изгоя не было. – Уходи и помни – угая Ашида лучше не трогать.

Степной барс сначала попятился, не выпуская человека из вида, а затем резко прыгнул в сторону и понесся во всю прыть.

– А ведь расскажешь кому – не поверят. От меня, не имевшего в руках даже палки, убежал ночной убийца. И ведь наверняка очень голодный был, если не стал даже ночи дожидаться. Попытался напасть днем … и унес ноги, словно заяц. Чудеса, да и только!

Необычное столкновение с опасным хищником восстановило в памяти ночь, когда изгой проник в странную комнату. Последнее, что он помнил – жжение в лопатке.

– Проснулось мое клеймо? Почему?

Ашид постарался вспомнить все, что случилось до жжения:

«Добрался до запретных руин, собираясь устроить ночлег. Два горящих глаза. Расщелина. Удар лапой по пятке…»

– Ой, у меня же нога распорота!

Он внимательно осмотрел ступню, пытаясь найти хотя бы царапину. Однако на коже не осталось ни мельчайшего следа. На второй ноге также ничего не обнаружил.

– А почему моя кожа стала светлее? – он был настолько поражен, что продолжал говорить вслух. – Даже у нашего шамана – и то окрас темнее. Шамана?

Ашид вдруг нашел объяснение и бегству большой кошки, и посветлевшей коже. Судя по всему, он прошел инициацию, которая разожгла пламя его дара. И это несмотря на то, что год назад мудрейший после обязательного осмотра с ухмылкой заявил об отсутствии способностей.

– Я – шаман? Тени великих предков, не шутите так со мной. Получив магическое клеймо, пройти инициацию нельзя, об этом все знают. Может наш шаман именно этого и добивался, изгнав меня столь подлым образом? И что теперь делать?

В редких случаях угаи клеймили даже инициированных обладателей дара, но только за страшные прегрешения, после чего такие шаманы считались проклятыми. Их не убивали, но содержали в особых местах заключения, не позволяя проявлять свои способности.

«А ведь с этим проклятым клеймом никто не станет меня обучать. Стоит обратиться к любому мудрейшему, как тот сразу сдаст ковену шаманов, а потом света белого не увидишь. Нет, этот путь не для меня. Неужели придется топать к миригам? Степь скоро начнет просыпаться, я здесь точно не выживу, даже обладая способностью отпугивать хищников».

С пробуждением степи, помимо всплесков магии, на ее бескрайних просторах то тут, то там появлялись бестелесные сущности, встреча с которыми могла закончиться потерей разума. Каким-то образом отгонять этих тварей умели только шаманы. Обученные шаманы.

Ашиду недавно исполнилось двадцать два года, и этот возраст считался предельным для инициации. Он с малых лет мечтал когда-нибудь проснуться одаренным, не пропускал ежегодные осмотры мудрейшего и не спешил обзаводиться семьей, хотя сверстники давно имели жен и детей.

Узнай он пару дней назад о тлеющей внутри искре дара, Ашид запрыгал бы от радости – перед ним открывалась прямая дорога к богатству, почету и возможностям, о которых грезит каждый угай. Однако теперь побледневшая кожа стала новым препятствием для возвращения к своим. Имея подобную отличительную особенность, с толпой не сольешься. К тому же, нужна другая одежда, телохранители в свите и собственный шатер. А главное – прежде необходимо пройти обучение в ковене по рекомендации другого шамана.

Изгой прекрасно понимал, чем закончится его встреча с любым носителем нитей жемчуга. Его сразу схватят и доставят туда, где содержат проклятых. Теперь мысль о Миригии выглядела еще привлекательней.

«Просто так пограничники меня не примут. Решат, что я преступил закон у своих и ищу, где скрыться от правосудия. Нет, надо придумать что-то особое».

Ашид так и оставался в шортах из шкуры степных грызунов и майке из грубой ткани. Он засунул руку в карман и вытащил припасенные накануне коренья. Заметив их синеватый цвет, недоуменно покачал головой:

«Так я в той комнате провалялся более суток?! Надо же! Хвала теням предков, что охраняли меня от злых духов!»

Вырванные из земли корни мясиша со временем меняли окраску и питательные свойства. Первые четыре дня являлись полезными для организма, через восемь дней превращались в яд, приобретя черный окрас.

Перекусив, Ашид поднялся и обошел по кругу развалины здания, в подвале которого провел больше суток. Почему-то сейчас угай знал, что из комнаты с сиреневым освещением можно проникнуть еще ниже, и там в подвале находится источник воды. В голове откуда-то сложилась карта тайников дома, словно он сам их и обустраивал. А еще новоявленный шаман теперь был уверен, что в этом доме на территории запретных руин после пробуждения степи оставаться ему будет даже опаснее, чем любому обычному угаю.

Глава 5. Не все то золото, что блестит

Через пару дней непрерывных мучений мне все-таки удалось разобраться с воздушным кулаком. Методом проб и ошибок я выяснил, что сначала нужно представить какой-то мерзкий поступок людей, вызывающий внутри злость, затем начать выпускать ее наружу, подбирая слова, чтобы выругаться, и на пике остановить почти сорвавшееся с языка бранное слово.

И ведь получилось! И что примечательно: чем «сочнее» было невысказанное ругательство, тем сильнее получался удар. В общем, к исходу второго дня тренировок я научился создавать воздушные оплеухи, пинки и удары. Первые могли сбить с ног, вторые – отбросить на пару шагов, а третьи – отправить в полет метров на десять.

– Платон, – вечером после сдачи моего первого магического экзамена меня подозвал капитан Ашкун. – Завтра в рейде будьте осторожны. Ты, хоть и младший по званию, но, случись что с ребятами – с тебя спрошу в первую очередь. Понимаешь, почему?

– Не совсем, – я пожал плечами.

– Ты к жизни относишься серьезнее. И не только к своей. Ведь мог же жандармского капрала мордой в землю ткнуть, но лишь слегка припугнул, да еще так, что и претензий не предъявишь – дескать, детские страхи сказались. Поэтому, если молодые будут на рожон лезть, осади их.

– Попробую, капитан.

А самому так и хотелось сказать: «А ничего, что мне ненамного больше, чем твоему сыну? Да и здесь я дней – по пальцам одной руки сосчитать можно».

– Вот и договорились.

Благодаря амулету, с освоением речи я справился, а вот с верховой ездой оставались неразрешимые пока проблемы. Хорошо хоть кобылку мне подобрали спокойную. Думал – за счет конторы, но сильно ошибся. Ее стоимость сразу вычли из моей будущей оплаты за подзарядку накопителей.

Игун немного просветил относительно здешних финансовых вопросов, однако эти знания пока никак не помогали мне выбраться из долгов. Повседневный мундир, походная одежда, лошадь, запасные болты к арбалету – все стоило денег и вписывалось в долговую карту новобранца. И только благодаря добытым у дрегов трофеям, мне не пришлось покупать еще и оружие. А поскольку в доме капитана я бесплатно проживал, не нужно было оплачивать постой в казарме.

– Рядовой, подъем! – разбудил меня радостный голос капрала. – Четверть часа на еду и сборы, после чего выдвигаемся.

– Так темно же еще, – пробурчал я, не испытывая никакого энтузиазма от предстоящей вылазки.

– Вард благосклонен к ранним пташкам, – изрек он аналог нашей поговорки.

Через полчаса мы уже неслись по степи. Два бравых командира скакали впереди, их единственный подчиненный плелся в хвосте. Через пару часов я не выдержал. Соскочил с лошади, снял кольчугу и такой же, как у Алгая, шлем, пристроил это все на кобылке и побежал рядом, еще больше задерживая наше продвижение.

Парни в конце концов были вынуждены придержать скакунов, чтобы ехать рядом. Игун недовольно пробурчал:

– Рядовой Платон, ты не только нарушаешь форму одежды, но и ставишь под угрозу выполнение важной войсковой операции.

Я действительно чувствовал себя сухопутным якорем отряда, но выслушивать «наезды» не собирался. Ведь они оба знали, какой из меня всадник, потому и решил немного поставить на место нетерпеливых спутников.

– Я просто пытаюсь намекнуть, что устраивать гонку во время рейда небезопасно. Вспомни: когда вы меня везли, мы постоянно останавливались, ты на разведку выезжал… И все равно наткнулись на врага. Думаешь, сейчас в этом нет необходимости?

По глазам парней понял, что попал в точку. И это не понравилось капралу.

– Я не понял – кто здесь командир?

– Бесспорно, главный здесь ты, Игун, но, если сам Вард посылает знаки…, – в это время я заметил какие-то блики на горизонте и решил их использовать для подтверждения своих слов.

– Какие еще знаки?

– Да вон, впереди бликует что-то, – кивком указал направление.

Самым зорким у нас считался Алгай. Он внимательно глянул вдаль и тут же быстро соскочил с лошади. Ловким движением сначала заставил ее упасть на землю, после чего занялся моей кобылкой. Капрал также споро уложил своего скакуна. Мы разом упали в пожухлую траву.

– Солнце с нашей стороны, вроде не должны заметить, – прошептал Игун.

– Кто это? – так же тихо спросил я.

– Кочевые угаи, – пояснил он. – Наверное, перебираются на новое место. Тебе точно Вард благоволит. Если бы не его знак, мы бы мимо них не проехали.

– И что? – я посмотрел на Алгая.

Тот красноречиво провел пальцем по горлу.

«Надо поосторожнее со словами. Вот так ляпнешь, не подумав, и сразу во что-то упрешься. Хорошо, что в плюс пошло».

Мы провалялись более получаса, пока караван угаев не скрылся из виду. Только после этого мои командиры подняли лошадей.

– Остаетесь здесь до моего возвращения! – распорядился капрал, ускакав вперед на разведку.

– И чем кочевые угаи отличаются от обычных? – задал я мучивший меня вопрос.

– Кочевники – крайне воинственные племена, для них врагом является любой, кто не угай. Мужчин они убивают и скармливают своим скакунам, а женщин забирают в гаремы.

– Их скакуны жрут людей?

– Вместо лошадей у них длиннозубы или скаковые волки. Кровожадные опасные твари, но для своих хозяев незаменимы. Они и лагерь от других хищников охраняют, и в бою опаснее любого бойца будут.

Сразу вспомнил толкиеновских орков на волках – тех, что в фильме про хоббита.

– Кочевые живут в степи? А как же всякие магические всплески и порталы дрегов?

– Я не знаю, где эти дикари обитают. Слышал, угаи умеют находить в степи оазисы, а там вроде всплесков не бывает. Но для нас главное, чтобы они селились как можно дальше от Ибериума, – ответил Алгай.

«А ведь в сам город я так и не попал, – неожиданно подумал я. – Парни с этим воздушным кулаком мне совсем голову заморочили. Вернемся из рейда, надо будет обязательно прогуляться, а то прибыл в новый мир, а ничего толком и не посмотрел. Напарники могли бы и обзорную экскурсию организовать для сослуживца».

Ближе к полудню мы добрались до нужного места. Причем заметить его со стороны было практически невозможно. Подумаешь, неглубокая ложбинка, практически заросшая травой.

– Там живет призрак, – таинственно сообщил Алгай. – А где призраки – обязательно должны быть сокровища.

– А головоотрывательных ловушек там не должно быть?

– Мы с Игуном все ловушки обнаружили и знаем, как их обойти. Нам только призрака нужно отодвинуть от сокровищницы. И тут уже без ветра никак.

– Уверен?

– Да у нас любой пацан знает: нашел пещеру с призраком – значит там сокровища.

Мне ответили не на заданный вопрос, похоже командиры сейчас были серьезно зациклены на припрятанных богатствах.

– И что, этот призрак по простоте душевной готов ими поделиться? – скептически произнес я.

– Кто из нас местный?! – раздраженно вмешался в разговор Игун. – Ты боишься призраков? А что они могут нам сделать? Это же не привидения.

– Так, а в чем отличие? – я перевел взгляд с одного на другого.

– Сквозь призрака все видно, он почти прозрачный. А привидение плотное. Вот этих тварей действительно стоит бояться. Им человека погубить – раз плюнуть.

«Как же у вас тут сложно! И степь у них живая, и на волках какие-то дикари катаются, и призраки в норах живут, а привидения… Как говорил небезызвестный Григорий: «В этой системе без убойного крэка фиг разберешься».

– Ладно, командир. Какие наши дальнейшие действия в войсковой операции?

Игун немного смутился, вспомнив мое недавнее вмешательство в его командование, но быстро собрался и ответил уверенно:

– Алгай остается сторожить лошадей. Ты идешь за мной след в след. Когда подниму руку – останавливаешься, сделаю вот так, – он изобразил отмашку, словно отгонял комара, – сдуваешь призрака в сторону. Разговаривать в пещере нельзя, и стен касаться тоже.

Отодвинув заросли, проникли внутрь. Не заметил, чтобы капрал прихватил с собой факел или какой-нибудь фонарь, и вскоре понял, почему – по стенам пещеры сетью засветилось множество точек. Меня подобная иллюминация сильно напрягла.

Суровые пятницы сделали меня крайне подозрительным, особенно к тем моментам, которые, на первый взгляд, облегчали жизнь. Они позволяли расслабиться, но только для того, чтобы впоследствии нанести неожиданный и весьма ощутимый удар.

Вот и сейчас… Зачем освещать фактически ворам путь к сокровищам? Всем известно, де бывает бесплатный сыр, и что ожидает любителей этого продукта. Полагаю, кара для охотника за халявными сокровищами будет ничуть не милосерднее.

Шедший впереди Игун довольно легко разрядил ловушки в виде самострелов, гильотин и возникавших на пути провалов. В конце коридора оказалась квадратная комнатка с единственной дверцей напротив входа, через который мы прибыли. Именно перед ней и висел призрак – милый забавный карапуз. Увидев такого, об опасности думаешь в последнюю очередь.

«Точно, мышеловка!» – Тревожные набаты застучали в душе, а капрал сделал отмашку.

Приготовившись к худшему, создал воздушную оплеуху. Карапуза действительно сдуло от двери. Капрал метнулся к двери и взялся за ручку.

– Воры!!! – прозвучало на языке, который я слышал среди угаев.

Забавный карапуз сразу преобразился в злобного старика и стал непрозрачным. И не милым. Он резко метнулся к Игуну, отбросил того от двери, а затем, отрастив большую когтистую лапу, потянулся к испуганному парню.

– Не сметь!!! – дико прорычал я так, что стены комнаты завибрировали, как и само привидение.

Старикан переключил внимание на меня.

– Мне приказывать?! – возмутился он. – В тебе лишь тень того, кому я бы подчинился, так что уходи, пока цел! А это – моя добыча, – он кивнул в сторону парня.

– По какому такому праву? – отдавать Игуна без боя я не собирался.

– Он – вор, позарился на сокровища, которые я должен сохранить, – привидение снова повернулось к жертве.

– Сохранить для кого? – Сделал шаг к капралу.

Старик, похоже, думал, что я воспользуюсь шансом ускользнуть, но не на того напал.

– Ты еще здесь? Испытываешь мое терпение?!

– Я задал вопрос!!! – постарался придать голосу максимальную громкость, и стены пещеры затряслись сильнее, даже пол под ногами закачался.

– Хочешь превратить мое жилище в свою могилу?

– Точно. А заодно отправить тебя на заслуженный отдых: в завалы больше никто не заглянет, и охранять клад будет не от кого.

– Я поклялся великому Оргину, что ни один недостойный не войдет в эту комнату и не коснется его сокровищ.

– А я поклялся, что этот человек не умрет, пока я жив. Поэтому запросто развалю твой склеп, чтобы выполнить свою клятву.

– Моя клятва священнее, смертный.

– Ты ее и не нарушил – он в комнату не входил и ничего не брал.

– Касание двери – явное намерение, за которое следует суровое наказание. Он виновен.

Только представил, как вернусь без Игуна и придется объясняться с его отцом, стало так тяжко на душе… Уцепился за единственную мысль, промелькнувшую в голове.

– Этот человек – мой слуга, который собирался открыть дверь мне. Попробуй доказать, что я недостоин охраняемых тобой сокровищ!

– Ты поклялся ради слуги? – оскалился старик, считая, что подловил меня на лжи.

– Да, перед очень достойным человеком, его отцом, когда брал сына к себе на службу. Или ты смеешь не верить мне!? – вопрос задал тоном, от которого снова задрожали стены.

– Достойный, говоришь? Тогда заходи и бери любую вещь, но только одну. Она и докажет, насколько твои слова правдивы.

– Мой человек не может открыть дверь. Ты его ранил – тебе и отворять, – наглеть, так уж по полной. Внутреннее ощущения подсказывали, что дверной ручки касаться не стоит.

– Строишь из себя великого господина? Ну что ж, входи. Только учти: времени у тебя – одна минута. И выйти без добычи ты тоже не сможешь, – старик противно захихикал, а дверь отворилась сама собой.

Комнатка оказалась почти такого же размера, что и соседняя, но здесь в центре стоял стол, буквально заваленный сокровищами. Чего там только не было: и золотые кубки, украшенные бриллиантами, и ларцы, и вазы, и кинжалы, и ожерелья… Практически все сияло и переливалось в ярком освещении. Бери – не хочу.

То, что все это богатство – ловушка, я не сомневался ни секунды, но никак не мог отыскать среди всего этого блеска какую-нибудь простенькую вещицу. Наверняка использовали принцип, как и со святым Граалем, но где же здесь свой «деревянный кубок»?