Kitabı oxu: «Случайный роман. Том 3», səhifə 3
Глава 72. Обратная сторона ночи
Донён онемел, словно слова застряли у него в горле. Ханна, уловив его замешательство, медленно опустила руку, которую несколько секунд назад так решительно протянула.
Понизив голос до едва слышного шёпота, она всё же решилась:
– В любом случае я… Вы мне нравитесь.
– Ха…
Он сдавленно выдохнул, ошеломлённый признанием. Но в ту же секунду задняя дверь распахнулась, и в комнату шагнула Боён.
– Донён, мероприятие закончено.
Её лицо, ещё недавно скрывавшее за вежливой маской внутренние эмоции, теперь было мертвенно-бледным, будто вся кровь разом отхлынула от щёк. Боён, пошатываясь, едва держалась на ногах, и Ханна тут же остановила её.
Всё выражение Ханны изменилось молниеносно: нежность исчезла, уступив место жёсткости. С яростью, почти криком, она обрушилась на Боён:
– Тот извращенец! Я сейчас же заявлю на него! И всё, что произошло сегодня, будет доведено до головного офиса!
Увидев растерянность Боён, Донён резко схватил Ханну за руку, его лицо стало суровым.
– Я понимаю, что Вы в шоке, но давайте сначала зайдём внутрь и разберёмся.
Ханна резко ответила Донёну, защищавшему Боён:
– Даже если Вы вступитесь, это бесполезно. О таком инциденте на мероприятии нужно доложить.
– Тогда и я на Вас заявлю.
Его внезапный ответ прозвучал, как удар. Ханна, ошарашенная, округлила глаза.
– За что?..
Донён наклонился к её уху, заговорив так тихо, что Боён не могла услышать:
– Несанкционированные прикосновения к сотруднику другого филиала без его согласия. И ещё…
– …
– Видео, из-за которого Сонбэ понизили. Разве ещё не выяснили, кто его снял?
Губы Ханны дрогнули, и ненависть в её взгляде сменилась напряжённым молчанием. Донён обернулся к Боён, в его глазах мелькнула забота:
– Сонбэ, пройдите внутрь. Я позову Чха Ынги.
Боён, всё ещё без сил, будто собираясь с остатками воли, провела рукой по волосам и слабо кивнула.
* * *
Когда Ёнмин, получивший тревожный звонок от Ынги, примчался в «Хэтдабан», некогда шумное и людное кафе уже тонула в гнетущей тишине.
Воздух был пропитан тревогой, двери плотно закрыты, и Ёнмин направился к центральному столу, где молча сидели Ынги и Боён.
Тхэман, убирая мусор в углу кафе, украдкой бросал взгляды на центральный стол, чем тут же навлёк на себя недовольство Джэхи.
– Дядя, просто займитесь уборкой.
Тхэман, перебирая пакеты и сортируя отходы, недовольно надулся.
– Не называйте меня дядей.
– Но разница в возрасте с моим отцом не такая уж большая, – сухо заметила Джэхи.
Не найдя, что возразить, Тхэман лишь смущённо почесал затылок.
В это время Джэхён принёс поднос с чашками тёплого зелёного чая и поставил их перед Донёном и Ханной, сидевшими у стойки.
– Сегодня всё распродано, так что могу предложить только зелёный чай.
Донён и Ханна поблагодарили и одновременно обернулись к центральному столу. Там сидел подозрительный мужчина, сжимающий в руках соломенное чучело, а напротив него разместились Ынги и Боён.
Как только запыхавшийся Ёнмин придвинул стул и сел рядом, Ынги сразу обратился к мужчине:
– Почему Вы угрожали той женщине?
Он кивнул назад, в сторону Ханны. Мужчина поспешно замахал руками.
– Я не угрожал! Просто хотел поговорить, но она не пошла за мной…
– Но вы утверждали, что незнакомы с ней, – холодно уточнил Ынги.
Мужчина почесал взъерошенные волосы, явно путаясь в объяснениях.
– Ну… Маски были одинаковые. Я решил, что это она.
Услышав это, Боён посмотрела на тыквенную маску, лежащую на столе. Маска, которую носила Ханна, была той самой, что Боён купила для близнецов.
«Она надела её, чтобы напугать Джэхи. Значит, он следил за мной тогда и решил, что это я».
Сердце Боён сжалось, и, нахмурив брови, она сердито спросила:
– Что Вы хотели мне сказать? Вы приходили к моему дому, не так ли? Почему Вы продолжаете появляться рядом?
Её глаза дрожали от гнева и страха, когда она обрушивала вопросы на мужчину.
Он, всё это время казавшийся лишь подозрительным, наконец предстал в истинном свете – в ночь Хэллоуина он осуществил свой давний кошмар.
Боён жаждала понять его мотивы. Если именно он был тем самым человеком, о котором рассказывал Ынги, то его поступки становились ещё более чудовищными. Совершив ужасное преступление десять лет назад, он вновь объявился, словно демон, чтобы проверить, помнит ли она его лицо.
Рука Боён задрожала, и Ынги мягко взял её ладонь в свою, большим пальцем успокаивающе поглаживая. Его голос, напротив, прозвучал холодно и твёрдо:
– Давайте начнём с самого начала и разберём всё по порядку.
Мужчина, до этого молча следивший за происходящим, коротко кивнул. На вид ему было уже за пятьдесят, он выглядел подавленным и усталым, но Ынги оставался непреклонным.
– Чо Вончхоль. Это Ваше имя?
– К-как Вы узнали?..
– Это Вы недавно крутились вокруг Сон Боён?
Вончхоль слегка кивнул, и Ынги тут же, не давая передышки, задал новый вопрос:
– Это Вы столкнулись со мной у здания «Ohyang Group»?
– Да…
– Поджог в Ильсанской школе десять лет назад. Это тоже Вы?
До этого момента Вончхоль отвечал охотно и без запинок, но теперь его губы сомкнулись, взгляд забегал. Ынги, чьё лицо оставалось холодным и бесстрастным, вдруг исказился от ярости. Он сорвался на крик:
– Это Вы сделали?!
– Тогда… Я только что вышел из тюрьмы, – начал мямлить Вончхоль. – из-за судимости работу было не найти… И тут мне позвонили. Сказали: нужно всего лишь немного повредить проводку…
Эти слова стали тем подтверждением, которого все боялись. Предположения о событиях десятилетней давности обрели жуткую реальность: пожар был не несчастным случаем, а преднамеренным поджогом.
Боён, вспоминая мужчину, с которым столкнулась у горящего спортзала, судорожно закрыла рот ладонью. В груди вскипала буря чувств – боль, ужас, бессильная ярость, смешанные с годами накопившейся вины. Десять лет она жила, убеждая себя, что не смогла предотвратить катастрофу…
Когда слёзы, горячие и солёные, хлынули из её глаз, перемешавшись с гневом, Ынги не выдержал и закричал:
– Вы вообще знаете, сколько детей погибло из-за Вас?!
– Я не думал, что огонь будет таким сильным! Я правда не хотел! Я не такой плохой! Тогда я вышел по УДО, у меня даже была лицензия электрика, которую я получил в тюрьме!..
– Ты это серьёзно?! – Ёнмин не выдержал и вскочил с места, стул со скрипом отъехал назад. – Что за слова?! «Не такой плохой»? «УДО»? «Лицензия»? Да ты издеваешься!
Он тяжело дышал, будто задыхался от собственной ярости.
Ынги стиснул кулаки, на мгновение закрыл глаза, пытаясь совладать с собой, и снова заговорил тихо, но ледяным тоном:
– Кто Вам звонил?
– Вы сможете гарантировать мою безопасность? – жалобно пролепетал Вончхоль.
Ёнмин, побагровев, ткнул в него пальцем, едва сдерживаясь, чтобы не сорваться.
– Сколько людей пострадало из-за тебя! И ты ещё смеешь говорить о своей безопасности?!
– Я же готов всё признать! – выкрикнул Вончхоль, голос его дрогнул.
– Да как ты смеешь повышать голос?! – сорвался Ёнмин.
– Пообещайте, что меня посадят. Точно посадят! – выкрикнул Вончхоль, и его отчаянный крик прозвучал так, будто он сам хотел себе вынести приговор.
После его слов в кафе воцарилась тягостная тишина. Даже Ёнмин, ещё секунду назад размахивавший руками в порыве гнева, замер, застыл с растерянным, почти глупым выражением лица.
Ынги нахмурился, услышав странные слова Вончхоля.
«Даже если он признался, потому что его припёрли к стенке, просить, чтобы его «обязательно посадили»…
«Да ещё и с таким акцентом на слове «точно»…
Чо Вончхоль уловил его подозрительный взгляд, вздрогнул, шевельнул густыми бровями и добавил сиплым голосом:
– Пообещайте, что будете защищать меня, пока меня не отправят в тюрьму. Чтобы я не умер раньше.
В памяти Ынги всплыли слова домовладельца Вончхоля:
«Несколько дней назад чёрные костюмы толпой приходили к нему, думал, может, у него долги…»
– Кто хочет вашей смерти? – холодно спросил Ынги.
– Ну… – замялся Вончхоль.
– Те самые мужчины, что приходили к Вам домой?
– Ха…
– Это связано с Сон Боён?
– …
– Кто стоял за поджогом десять лет назад?
Ынги пристально вглядывался в глаза Вончхолю, который снова упрямо уходил от ответа. Причина могла быть только одна из двух: он не хотел отвечать… Или не мог. В данном случае, похоже, второе.
Поэтому Ынги изменил подход.
– Наша встреча у «Ohyang Group» не была случайной, верно?
Вончхоль заметно колебался, но наконец произнёс:
– Я расскажу всё на суде. Кто именно стоит за этим. Но пока моя безопасность не гарантирована, я не могу признаваться дальше. Ни за что.
Он замотал головой так судорожно, что казался отчаявшимся ребёнком. Ынги обменялся быстрым взглядом с Ёнмином.
– Пока что разместим его в офисе фирмы. Там охрана работает круглосуточно. Кто бы его ни преследовал, он будет в безопасности до суда, – твёрдо сказал Ынги. – Я объясню всё партнёрам.
– Хорошо, адвокат, – кивнул Ёнмин с подчёркнутой серьёзностью.
В этот момент Боён, всё это время молча наблюдавшая за Вончхолем, вдруг тихо заговорила:
– Сегодня был ещё один мужчина. В другой маске.
Ынги резко повернул голову к Вончхолю, его голос стал резким:
– Вы что-то ещё задумали?!
– Я не знаю… Это они! – Вончхоль вскинул руки. – Они нашли меня даже здесь! Пожалуйста, спасите!
С этими словами он сполз со стула прямо на пол и вцепился в ноги Ынги. Тот скривился от досады, пытаясь освободиться.
В воздухе висело ещё слишком много вопросов. Кто преследует Вончхоля? Или же всё это – лишь приманка, и на самом деле под прицелом сам Ынги, который слишком близко подошёл к правде?..
* * *
Вернувшись домой вместе с Боён, Ынги повесил пиджак на спинку стула. Он молча следил за тем, как она прошла в комнату и скрылась за дверью. Несколько секунд он постоял у косяка, затем тихо постучал и вошёл. Боён сидела на кровати, задумчивая и немного усталая.
Прислонившись плечом к дверному проёму, Ынги какое-то время просто смотрел на неё. В машине она казалась вымотанной, словно силы покинули её окончательно, но теперь в её облике появилось спокойствие, пусть и окрашенное тенью грусти.
Боён похлопала по месту рядом с собой, и он, не говоря ни слова, опустился на край кровати.
– Разве можно просто не сообщать в полицию и оставить его в офисе? – тихо спросила она с тревогой в голосе. – Если он сбежит, у тебя ведь будут проблемы?
Ынги покачал головой.
– Он не сбежит. Если вспомнить, как он угрожал мне у «Ohyang Group», то поджог десять лет назад явно дело рук Пака Сонука. Не знаю, зачем он вернулся спустя десять лет…
Боён молчала, вслушиваясь.
– Тогда отец Пака Сонука, Пак Янчжун, боролся за место в совете директоров Ильсанской школы против Хвана Бонджина. Ему нужно было встряхнуть ситуацию для победы.
Она снова промолчала, лишь чуть сжала пальцы.
– План предполагал только шум, – в голосе Ынги прозвучала горечь. – но Пак Сонук, всегда склонный к выходкам, зашёл слишком далеко.
– Ты правда так думаешь? – наконец спросила Боён.
– Возможно. Пак Сонук был вспыльчивым, хотел угодить отцу. Может, тот пообещал ему долю акций «Ohyang Group»… Но это лишь догадки, – он тяжело вздохнул.
– В любом случае, если правда всплывёт, это ударит по Chajin, которая спонсировала Пака Янчжуна.
Боён молчала, слушая его рассуждения.
– Вот почему мой «отец» не остановился на том, чтобы послать Чон Тхэвана за флешкой, а ещё и ворошит дела в прокуратуре…
Боён внезапно обняла его, прижавшись подбородком к его плечу. Ынги замер, затем прошептал:
– Прости. Я снова завёл разговор об отце… А ведь сегодня я должен был утешать тебя.
Она покачала головой и мягко разжала руки, позволяя ему выпрямиться.
– Спасибо тебе сегодня. Без тебя я бы никогда не узнала всей правды.
– …
– Каждый год этот день был для меня мучительным, – её голос дрогнул. – Теперь я знаю правду. Боль всё равно останется, но она уже другая.
– …
– И ещё…
Она осторожно коснулась его лица, словно боялась, что прикосновение может рассеять то хрупкое мгновение. Его холодные обычно глаза теперь смотрели на неё удивительной нежностью.
Когда её сковывал страх, когда приходилось бороться с безжалостной судьбой, один лишь его взгляд становился опорой, дарил силы дышать.
– Спасибо, что ответил на мой звонок… Что пришёл, – прошептала она.
Он взял её ладонь в свои пальцы и тихо сказал:
– Когда я бежал в кафе…
«Мне стало страшно. Я поняла, что должна позвонить тебе».
Услышав её голос, он словно за одно короткое мгновение пережил всю боль этого мира. Но самое мучительное было даже не это – страшнее оказался сам страх.
– Мне было очень страшно, – признался он.
– …
– Я думал, если не увижу тебя прямо сейчас – потеряю навсегда.
– …
– Я понимал, что могу причинить тебе боль, но всё равно начал… Не знал, в какой момент это проявится, но…
– …
– Боялся, что именно сегодня этот день настанет.
Боён закрыла глаза.
«Каждый раз, когда я чувствовала тревогу, он думал об этом?»
«Он готов встретить судьбу, но боится, что это случится сегодня?»
Ынги посмотрел на её лицо и твёрдо добавил:
– Поэтому я не буду больше ждать.
– …
– Не стану больше прятать или откладывать.
Боён медленно открыла глаза. Его лицо было серьёзным, полным решимости, какой она ещё никогда в нём не видела.
– Можно… Я обниму тебя сегодня? – спросил он негромко, но так уверенно, что в его словах не было ни тени колебаний, лишь спокойная твёрдость без давления.
Глава 73. Любить без остатка
Услышав его искренний вопрос, Боён на мгновение потеряла дар речи.
Его взгляд отражал её собственные чувства настолько ясно, что любые слова казались лишними.
Она обхватила его лицо ладонями и робко прикоснулась к его сухим губам. Ынги, будто только этого и ждал, жадно ответил на её поцелуй, прижав её губы своими.
Сегодня в его движениях было нечто иное: напряжённость, сдерживаемое волнение. Мягко втягивая её чуть приоткрытые губы, он аккуратно опустил её на спину.
Боён, лёжа на кровати, коснулась ладонью его груди и почувствовала, как его объятия становятся крепче. Сквозь шуршащую ткань рубашки к ней проникало горячее биение его тела.
Внезапно она ясно осознала: именно она заставляет этого всегда холодного и собранного мужчину терять контроль. Стыд и смущение обожгли её, но сердце билось так стремительно, что, казалось, готово вырваться наружу.
Не зная, куда деть руки, она всё же положила их на его грудь и вдруг, будто преодолев себя, крепко сжала его сильные плечи. Ынги наклонил голову в другую сторону, позволяя ей тянуть его ближе.
Их губы крепко слились, постепенно смягчаясь под напором. Его лоб и кончик носа скользнули по её растрёпанным волосам, и лёгкое соприкосновение превратилось в поцелуй всё более глубокий, горячий, требовательный.
Словно впервые, он настойчиво исследовал её мягкие, тёплые губы, а затем опустил руку к воротнику рубашки. Не прерывая поцелуя, одной рукой он начал расстёгивать пуговицы.
Боён, до этого гладившая его шею и плечи, чуть приподняла веки. Их взгляды встретились – и в этот миг Ынги сел, стянув рубашку с плеч.
Его идеальный торс оказался перед ней: широкие плечи, чёткие линии груди, гладкая и сильная мускулатура.
Боён поспешно отвела взгляд. Щёки и всё лицо горели так ярко, что ей казалось – стоит только коснуться, и пламя обожжёт пальцы. Неужели он слышит, как громко бьётся её сердце? Горло внезапно пересохло.
Не в силах встретиться с ним взглядом, она беспокойно перебирала пальцы на своём животе. Ынги, не отрываясь, молча смотрел на неё, затем тихо спросил:
– Почему не смотришь?
Боён сжала губы и почти неслышно пробормотала:
– Не могу…
Ынги скривился, будто его ударили.
Он думал, она, как обычно, отшутится или сделает вид, что ничего не происходит.
«Ах, как же она могла быть такой милой и невыносимой одновременно?»
«Как можно так смущаться в такой момент? Это действительно нечестно».
Но растерянность быстро сменилась серьёзностью. Его глаза потемнели, голос прозвучал низко и твёрдо:
– Я же сказал. Больше не буду сдерживаться.
Его низкий голос, наполненный решимостью, придал ей смелости, и Боён украдкой подняла взгляд.
Неосознанно сглотнув, она услышала его шёпот:
– Поэтому сегодня я буду обнимать тебя без остатка.
Его глаза, обычно холодные и сдержанные, теперь горели необузданным желанием. Прежде чем она успела осознать, как он приблизился, его губы снова настигли её в пылающем поцелуе.
Ынги жадно поглощал её дыхание, словно даже отняв всю её помаду, ему всё равно было мало. Боён отвечала на каждое его движение, её собственное дыхание становилось прерывистым, сбивчивым.
Внезапно его сильная рука с выступающими жилами скользнула под тонкую ткань её одежды и коснулась нежной кожи. Это было неловко и волнительно, но так приятно, что её плечи дрожали от каждого прикосновения его горячих, чуть грубых пальцев.
Отрываясь от её губ, Ынги начал покрывать поцелуями её щеки, веки, и каждое прикосновение было таким кратким, что она не успевала пожалеть об одном, как уже жадно ждала другого. Его губы спустились к уху, а затем жгуче прикусили её шею, обнажённую среди растрёпанных волос.
Боён вздрогнула и инстинктивно втянула голову в плечи, но он, уловив, что это не отказ, лишь сильнее прижался губами к её коже, ощущая быстрый пульс. На её теле оставались следы – алые, как её растёртые губы, – и он неторопливо двигался к ключице.
Его рука, до этого играющая с её кожей под одеждой, наконец избавила её от мешающей ткани. Боён обхватила его голову, чувствуя, как горячие губы скользят по её шее, и вцепилась в его короткие волосы. Осознав, что больше ничто не прикрывает её от его взгляда, она инстинктивно потянулась к одеялу.
Но Ынги, словно предугадав её движение, быстро поймал её руку. Его ладонь надёжно переплела её пальцы с собой.
Боён вспыхнула, чувствуя, как полностью обнажается под его взглядом. Ей было так хорошо и так мучительно стыдно одновременно. Каждое место, которого касались его настойчивые глаза, будто обжигало. Она не отвергала его взгляда, но смущение становилось невыносимым.
Вместо освобождённых рук она лишь сжала ноги, пытаясь хоть как-то спрятаться. Но Ынги, не отрываясь от неё, мягко прошептал:
– Всё в порядке. Не прячься.
– Стыдно…
– Мне тоже.
Он замолчал на миг, а потом добавил, низко и с хрипотцой:
– Мне так хорошо, что я едва держу себя в руках. Ещё чуть-чуть – и я сорвусь.
Он осторожно разжал её пальцы, словно молча говоря: «Просто доверься мне», и крепко притянул её тонкую талию к себе. Их тела прижались так плотно, что Боён яснее любых слов ощутила его состояние, и сердце её пропустило удар.
Она зажмурила покрасневшие глаза и, обняв его за шею, услышала его тихий, почти трепетный шёпот.
– Если будет больно – скажи.
Тихо прошептав это, Ынги прижался губами к её уху и крепко заключил её в объятия.
Он стиснул зубы, выпуская горячее дыхание, перемешанное с низким, невольным стоном.
– Хаа…
Его густые брови дрогнули, исказив обычно ровный лоб, и по спине пробежали мурашки, а в шее и пояснице разлилось онемение. В тот миг, когда он полностью заполнил собой её мягкое тело, Ынги почувствовал, что остатки рассудка растворяются без следа.
– Всё в порядке? – выдохнул он, чудом отрываясь губами от её уха.
В его голосе звучала забота: не больно ли ей, не тяжело ли. Слова проникали прямо в её сознание, но Боён лишь кивнула, отвечая прерывистым, дрожащим дыханием.
Этот крошечный жест стал для него разрешением – теперь он мог отдаться страсти без остатка.
Кровать, накренившаяся под тяжестью их тел, начала ритмично покачиваться. Скрип пружин и сбивчивое дыхание сливались в единый ритм каждый раз, когда Ынги отстранялся лишь для того, чтобы с новой жадностью вернуться к ней.
Боён всем существом ощущала, как сильно этот мужчина жаждет её, и стыд, смешанный с тревогой, вдруг растаял, словно его никогда и не было. На смену пришло одно-единственное желание – разделить с ним это невыносимое блаженство.
Она изо всех сил обняла его, но вспотевшая спина всё равно выскальзывала из её ладоней. Ынги, охваченный тем же неутолимым стремлением, словно хотел ещё ближе, ещё глубже – до самого её сердца. В его страстном порыве ощущалась одержимость, будто он ждал этого всю жизнь.
– Ах…
Короткий стон сорвался с её губ, и Ынги, прервавшись на миг, прижался к её шее, оставляя на коже обжигающие поцелуи. Каждый раз, когда её тело вздрагивало, он безжалостно ловил её губы в новые поцелуи, не позволяя ни дыханию, ни звуку вырваться наружу.
В этом головокружительном осознании, что любовь может быть такой мучительно сладкой, Боён вдруг поняла: даже если бы прямо сейчас рухнула вся вселенная, это не сравнится с тем, что она чувствует рядом с ним.
Когда его движения, подстёгиваемые жадными укусами её губ, достигли предела, Ынги притянул её голову к себе и издал сдавленный, последний стон. Несколько заключительных толчков – и его напряжённое тело наконец расслабилось, словно освободившись.
Боён, уткнувшись лицом в его горячую, покрытую потом грудь, с закрытыми глазами слушала, как его сердце бешено колотится, и сама тяжело ловила воздух.
* * *
Уже рассвет. Ынги застёгивал рубашку, но взгляд его не отрывался от Боён, всё ещё спящей в их постели. Даже поправляя галстук и натягивая пиджак, он не мог заставить себя отвернуться от её безмятежного лица.
Сколько раз они обнимали друг друга этой ночью, он давно сбился со счёта. Но с первыми лучами утра он вновь ощутил тоску, будто ему не хватает её ещё больше.
Аккуратно завязав узел, он наклонился и коснулся её щеки поцелуем. Боён не шелохнулась – спала так глубоко, что даже это нежное прикосновение не разбудило её.
Она наверняка устала от всего, что им довелось пережить этой ночью.
Не удержавшись, он поцеловал её снова, чуть дольше и теплее. И в груди защемило.
«Если бы только не работа…»
– Что же делать?.. – тихо пробормотал он, глядя на неё.
Ынги опустился на край кровати и осторожно протянул руку, чтобы убрать непослушную прядь с её лица. Кончиком пальца он невольно задел её щёку.
Боён сладко потянулась, зевнула и распахнула глаза.
– Ой… Прости, – смутившись, прошептал он. – Разбудил? – Угу, разбудил, – сонно улыбнулась она.
Потерев глаза, она пробормотала что-то невнятное и, не отпуская его, обвила руками его талию, устроив голову прямо у него на коленях.
– Выходной, а ты на работу?
– Ненадолго, только совещание.
– Значит, мне придётся сидеть дома и ждать? – протянула она с ворчливой интонацией. – А ждать – это так долго…
Он рассмеялся и, гладя её по голове, с удовольствием слушал её недовольное бормотание.
– А как же я тогда?
– А что с тобой?
– Не скажу.
Она приподняла голову и лукаво улыбнулась, глядя на его наигранно-суровое лицо.
– Скажи-и-и, до-ро-гой…
Неожиданная атака её милоты заставила Ынги нахмуриться и зажать ей рот ладонью.
– У меня серьёзное совещание. Очень важное, – пробурчал он.
– Кто тебе запрещает идти? Просто скажи и иди.
Он прищурился, словно отдавая приказ щенку, и ткнул пальцем в воздух:
– Вдох-выдох. Садись.
В его голосе не было места возражениям. Боён послушно села и поправила растрёпанные волосы.
– Поцелуй.
Она отвернулась, смеясь.
– Не слишком ли Вы разошлись за одну ночь?
– Ага, – ухмыльнулся он. – Не уступаю тебе.
Боён нравилось, что теперь они могут вот так, как дети, дурачиться ранним утром. Стыд и напряжение вчерашнего дня растворились бесследно. Она ощущала себя девчонкой, которой впервые открыли дверь в новый мир, и была счастлива до дрожи.
Потянувшись к нему, она подставила губы.
Ынги чмокнул её нарочито громко, а затем, вернув серьёзный взгляд, мягко спросил:
– Тело в порядке?
– Угу. Только поясница немного болит.
– Бедняжка…
Его движения были такими естественными: тревожный, чуть обеспокоенный взгляд, пальцы, разминающие её плечи и спину. Казалось, этот мужчина, который так долго скрывал в себе все чувства, теперь и сам не замечал, как нежно заботится о ком-то.
И этим «кем-то» была она. Мысль ударила так сильно, что в горле сжалось.
Боён внезапно сжала губы и замахала рукой перед глазами, чтобы скрыть предательские слёзы. Ынги сразу насторожился:
– Сильно болит? Прости…
– Нет, не в этом дело…
– Тогда почему ты плачешь? – он нахмурился и, заметив блеск в её глазах, тихо добавил:
– Ты же знаешь, я тоже заплачу, да?
Она рассмеялась сквозь слёзы, всматриваясь в его лицо.
– Я плачу от счастья. От того, что так счастлива быть с тобой, Чха Ынги.
Смутившись своей откровенностью, Боён поспешно вытерла глаза, но он не дал ей отстраниться – мягко притянул к себе и крепко обнял. Его ладонь, всё ещё хранившая тепло ночи, скользнула по её спине.
– Я люблю тебя, Боён, – тихо сказал он.
– Я тоже люблю тебя, – ответила она без колебаний, с такой ясностью, будто сама её душа произнесла эти слова.
Уголки его губ дрогнули в улыбке, и он едва слышно прошептал:
– Я буду любить тебя без остатка. Сильнее любой искренности.
Это был не просто шёпот – это была клятва, произнесённая в сердце и обращённая к самому себе:
«Что бы ни случилось, я не отступлю. Ни при каких обстоятельствах не предам этой любви».
