Kitabı oxu: «Сандаловое лето», səhifə 2

Глава четвёртая

– Где ты была? – накинулась мама. – Мы жутко волновались.

Улыбка продолжала танцевать на губах Сони. Она не слушала.

– Э-э-э. Мадам! – окликнул отец.

Дочь молчала. Арджун и Лиза Джоши переглянулись.

– Может быть, на неё так действует атмосфера храма с нашей богиней, – предположила бабушка Рамила.

– Она как будто под гипнозом, – встревожилась Елизавета и положила руку на плечо мужа. – Что делать?

– Не переживай. Сейчас всё будет хорошо. Она просто под впечатлением. Целый год не была в индуистском храме. Поэтому эмоции и сила святого места увлекают в свой мир. Иногда так бывает, – спокойно проговорил Арджун.

Подул свежий ветер, принося с собой лёгкие ароматы цветов. «Любовь в воздухе», – промелькнула мысль в голове Сони Джоши. «Теперь я знаю, что значит данная фраза. Я чувствую это», – размышляла она. Шарф спустился на плечи. Шёлковое прикосновение вмиг пробудило её от грёз.

– Где вы были? – надув губки, сказала девушка. – Вы ушли, не подождали меня.

– Слава Богу! Она заговорила, – воскликнула Лиза и обняла дочку.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила озабоченно бабушка и приподняла шарф, чтобы прикрыть голову внучке.

– Я же говорил, что всё будет хорошо. Надо думать позитивно. Всегда, – заметил Арджун и начал щекотать Соню. Дочь завизжала. Все развеселились. Подошёл дедушка Аджай.

– Что вы тут шумите? – громко произнёс он.

Все повернулись к нему.

– Мы уже помолились. Ждали только тебя. Можем ехать в другой храм. Он как раз нам по пути. Там и пообедаем заодно, – ответила бабушка.

Все согласились с ней и направились к машине.

Арджун с отцом беседовал о религии. Рамила Джоши медленно делала небольшие глотки воды. Жара изнуряла, лишала сил. Парило нестерпимо. Солнце начинало прятать свою лимонную красоту за слегка хмурые облака, словно присыпанные щепоткой специи чаат масала, цвет которой так похож на серебро. Сезон дождей готов был ринуться в бой.

Лиза с дочерью шла позади всех. Она сняла свой шарф апельсинового оттенка и положила в сумку.

– Давай твой шарф тоже положу. Наденешь потом, когда приедем в следующий храм, – сказала женщина.

– Нееет, – упрямо ответила Соня, вспомнив свой шарф в смуглых руках милого индийца. Она хотела навсегда сохранить в шёлковых изумрудных складках его прикосновение.

– Почему? – удивилась мать.

– Мне немного прохладно. Чувствую, скоро будет дождь, – нетвёрдо произнесла девушка и укутала шарфом плечи. Ей казалось, что часть этого парня осталась в ткани, и теперь обнимает её.

– Как хочешь, – проговорила Елизавета Джоши и задумалась. – Но сейчас у тебя какие-то глаза неуверенные.

– Мама! – весело рассмеялась Соня.

– Соник, а кто был рядом с тобой, когда мы ждали тебя у входа храма?

– Никто.

– Не обманывай. Я видела одного парня. И ты что-то говорила ему. В тот момент папа разговаривал с бабушкой. Они ничего не заметили.

– Я немного заблудилась в храме, искала вас. И решила спросить, где найти выход. А тот индиец показал мне дорогу.

– Хорошо. Но почему ты не позвонила нам?

– Сеть недоступна в этом храме. Но почему вы ушли и не подождали меня?

– Мы думали, что ты пошла за нами. Я и не подозревала, что сегодня ты будешь так горячо молиться.

– Ладно. Мне даже нравится, что так получилось. Мам, не волнуйся. Я догадываюсь, о чём ты думаешь.

– Моя любимая доченька, о чём же я думаю? А-а-а?

– Ты знаешь. Я не хочу обсуждать эту тему. Просто скажу, что я не потеряю голову из-за какого-то индийца.

– Я надеюсь.

Они сели в машину.

– О чём вы шептались? – тихо спросил Арджун.

– Ни о чём, – возразила жена.

– Я видел и чуть-чуть слышал, – игриво произнёс муж.

– Ну если ты слышал, тогда зачем повторять? – протяжно проговорила Лиза.

– Один раз сказала, значит, для тебя второй раз уже невозможно повторить? – начал Арджун Джоши.

– Ты опять начинаешь сражаться? – возмутилась индийская жена и дерзко показала мужу язык.

– Мы только отъехали от одного храма и едем в другой храм, а ты показываешь мужу язык. Это русское уважение к мужу! Ты забыла, что в Индии муж, как Бог! – вспыхнул он.

Лиза Джоши отвернулась к окну. Она понимала, что лучше промолчать. Поведение мужа ей отлично знакомо. Иногда он любил поиздеваться над её чувствительным сердцем. Просто так. Просто такая игра. За столько лет она выучила правила этого индийского спектакля и острого, как чили, характера. И пыталась исполнять свою роль правдоподобно.

Мать Арджуна осторожно тронула плечо Лизы. Женщина слегка повернула голову и посмотрела на свекровь, сидевшую позади неё. Рамила Джоши показала пальцем на правое ухо и махнула рукой от левого уха, давая тем самым понять, что уши даны нам для того, чтобы через одно из них информация входила, а из другого уходила, не оставляя едкого послевкусия. Она прекрасно знала своего сына. Следила за его речью, как умела. Останавливала вовремя, если была рядом. Или усмиряла грусть в глазах невестки. Как сейчас. Доброе и дикое сердце Арджуна порою обожало подшутить над теми, кого сильно любило. Срывавшиеся случайно в такие минуты холодные, как лепестки ночных цветов, слова из его уст могли обидеть русскую женщину. И даже обижали жестоко. Несмотря на многолетние усилия, Елизавета по-прежнему болезненно реагировала на насмешливые выходки индийского мужа. Но свою ранимость искренне старалась скрывать глубоко в душе.

– Мамми, ты слышала, о чём они говорили? – продолжал докапываться до истины Арджун.

– Э Бхагван! Арджун, прекрати, – вздохнула мать и слегка взъерошила ему волосы на затылке.

– Каждый раз только и слышу «О Боже!» на гуджарати, – сказал Арджун.

– Бабушка, папа вечно влезает туда, куда его не просят. Он слишком любопытный от природы, – заявила Соня, рассматривая фотографии на телефоне.

– Вы что, сговорились все? Три леди против одного джентльмена, – проворчал мужчина.

– Да. Дедушка тоже на нашей стороне. Вот если ты догонишь его мотоцикл, то мы можем спросить его мнение, – захихикала Соня.

Арджун Джоши прибавил скорость, и машина понеслась.

– Немедленно сделай скорость поменьше, – крикнула Рамила-бен.

Но сын не обратил внимания и продолжал ехать быстрее.

– Арджун! Ты слышишь? Ты можешь ехать медленно? – мать сжала его плечо.

– Могу. Но ты же сама сказала «немедленно сделай». Вот я и увеличил скорость, – хитро проговорил Арджун.

– Не придирайся к словам. Всё ты хорошо понял. Ты так сделал специально. Я знаю моего сына лучше всех, – сказала Рамила Джоши. – Ты должен быть снисходительным. Если тебе не хотят давать ответ, то не надо давить на человека. Придёт время, всё узнаешь. У матери с дочерью могут быть свои девичьи секреты. И это нормально.

– Вот именно, – шепнула Соня.

Они подъехали к храму Гаятри Матаджи. Быстро помолившись, получили свой прасад – освящённую пищу, в качестве которой сегодня была пенда, – популярная индийская сладость.

– Боже, какая вкусная пенда! – воскликнула Лиза Джоши, обращаясь к дочери. Но та её не услышала, потому что поспешила с бабушкой и дедушкой получить бесплатные порции обеда.

– Ты тоже невероятно вкусная, моя любовь! – с неистовой страстью произнёс Арджун и взял жену за руку.

Лиза хотела выдернуть руку. Но муж прочно переплёл их пальцы.

Она с удивлением взглянула на него.

– Я люблю тебя. Ты знаешь. Ты только моя, – сказал Арджун Джоши.

– Хорошо, – ответила Лиза.

– Просто хорошо?

– Хорошо. Непросто. Доволен?

– Нет. Любишь меня?

– Ты знаешь ответ.

– Скажи.

– Угадай.

– Лиз, скажи. Лизочка!

– Арджун, я тоже тебя люблю. Но твоё поведение…

– Что моё поведение?

– Хватит. Ты знаешь всё.

– Скажи про моё поведение.

– Я устала.

– Здорово. Устала от мужа.

– Просто устала. От поездки. Понимаешь?

– Я понимаю всё.

– Пошли обедать. Мамми и папа с Соней уже за столом сидят. Ждут нас.

– Окей, бэби. Пошли.

Супруги взяли две тхали – металлические индийские блюда наподобие подносов, на каждом из которых лежала большая горка красивого белого длиннозёрного риса басмати, микс овощей, приготовленных в скороварке, ещё стояла маленькая стальная пиала с горячим пряным далом из чечевицы, а также несколько пури – жареных в масле лепёшек. Традиционный индийский обед в храме. Его могут получить все прихожане: и местные, и туристы.

Просторная открытая столовая, в которой имелась лишь крыша, располагалась в саду на территории храмового комплекса. Над каждым столиком в потолке работал вентилятор. Но ни он, ни ветер, гуляющий по саду, не спасали от духоты в этот сезон дождей.

Спустя два часа семья Джоши подъезжала к Гандинагару. И когда их машина проехала под надписью «Гандинагар – зелёный город Гуджарата», Соня заметила на стекле капли воды. Она приоткрыла окно и вдохнула запах мокрой пыли. Безумный ветер с дождём ворвался в салон автомобиля. Девушка поспешно закрыла окошко. Всегда яркая центральная дорога Махатма Мандир с оригинальными цветочными композициями на кольце вмиг превратилась в какую-то тоскливую, измученную жизнью даму. Соня Джоши не любила дождь в отличие от её отца. Тот становился счастливым ребёнком, стоило хлынуть ливневому потоку. Дождь немного сбавлял температурные градусы. Некоторые индийцы намеренно выходили на улицу без зонтиков. Чтобы просто порадоваться прохладной погоде и даже потанцевать под дождём. Как в индийском кино. В жизни всё также. Практически.

Машина, проехав переезд, свернула влево, там, где темнел маленький лес. Показались ворота коттеджного посёлка. Несколько переулков. И Соня увидела голубой двухэтажный дом с изящными белыми орнаментами по краям окон и крыши.

Глава пятая

Переодевшись в сиреневые легинсы и красную тунику с чёрными вышитыми розами, Соня Джоши прыгнула на кровать. Она легла на живот и расставила руки в стороны. Затем приподняла голову и посмотрела на стул, на котором висел её изумрудный шарфик с маленькими символами манго. Девушка мило улыбнулась, вспомнив, как смотрел на неё тот молодой индиец. Соня приподнялась на кровати и села в позу лотоса. «Он сказал: «Я думаю, мы ещё увидимся. Вы очень красивая». Интересно, как его зовут? Я даже не спросила. А он хотел узнать моё имя, но я не ответила ему. Почему я не сказала? Почему? Может быть, он нашёл бы меня. Только что толку от этого? У нас нет будущего. Да и рано думать о будущем. По крайней мере, у меня сейчас другие планы. Мне надо сосредоточиться на учёбе, чтобы окончить школу хорошо и в следующем году поступить в университет. Я не должна отвлекаться на какие-то любовные переживания. И мама так говорит. Папа согласен с мамой. Однако я знаю папины мечты соединить меня лет через десять с хорошим индийцем и обязательно брамином, потому что наша семья принадлежит к высшей касте. Но я против брака по договорённости. Я хочу встретить настоящую любовь. И на всю жизнь. Как у моих родителей. Даже несмотря на разную национальность. Хотя я прекрасно понимаю, что их брак – исключение в Индии. Но всё-таки я хочу быть с тем, кто любит меня и кого я буду любить. Это важно. Остальное неинтересно. Но мне нельзя об этом говорить в Индии, особенно с нашими родственниками. И папа, и мама предупреждали меня. Я постараюсь вести себя примерно. Хотя непросто прятать свою эмоциональную натуру в стране, где чувства никогда не выставляются напоказ. И всё-таки тот индиец невероятно красив. Я не должна о нём думать. Не хочу. То есть хочу думать о нём. Но не могу. Потому что нереально встретиться ещё раз. А значит, нужно замазать канцелярским штрихом-корректором это столкновение сердец. В блокноте будет снова белое, а главное – чистое место. И на нём можно написать другую встречу и с другим человеком. Я обещала маме, что не потеряю голову из-за индийца. Я постараюсь сдержать своё обещание. Даже если будет трудно», – почти неслышно разговаривала сама с собой Соня Джоши.

– Соник! Иди сюда. Посмотри, как бабушка будет готовить чай, – крикнула мама из кухни на первом этаже.

Пять часов вечера. Традиционное чаепитие. Чай масала с молоком. Любимый напиток каждого индийца. Соня улыбнулась бабушке Рамиле.

– А рецепт настоящего чая масала прост: две маленькие чашки воды и две маленькие чашки молока. В основном мы используем не коровье молоко, а молоко буйволицы, поскольку оно более жирное и придаёт чаю волшебный вкус. Видишь, молоко уже подогрелось. Теперь кладу четыре чайных ложки сахара, – сказала Рамила-бен.

Соня внимательно следила за бабушкиными движениями. Девушка отнесла банку с сахаром на место. Но прежде чем поставить, снова открыла и пристально вгляделась в сахарные песчинки. Они очень крупные. Индийский сахар отличается от русского. И не только по внешнему виду. Вкус тоже имеет значение. Здесь он более сладкий, более насыщенный.

– А теперь добавляю две чайные ложки чёрного гранулированного чая. Wagh Bakri – самый лучший гуджаратский чай. И щепотка особой специи – масала. Вместо неё можно использовать имбирь. Но прежде его нужно хорошенько потоптать пестиком в ступке. А сейчас ты бери ложечку и периодически помешивай. Как только чай закипит два-три раза, можно наливать в чашку или в блюдце, как любит твой отец, – продолжала бабушка Рамила.

Внучка наклонилась и уловила славный пряный аромат индийского чая. Через пару минут она объявила, что чай готов и разлила его по фарфоровым чашкам. Дедушка взял свою чашку и сел на диван. Он не любил пить за столом. Ему нравилось сидеть, закинув ногу на ногу. Так удобно. Пил он довольно быстро и всегда только половину чашки, поэтому вся семья знала, сколько ему надо наливать чая.

Внезапно раздался звонок в дверь. Арджун допил чай из блюдца и пошёл открывать. Через минуту он вернулся с большим красивым конвертом в руке.

– Кто приходил? – спросила Лиза и встала из-за стола. Она взяла все грязные чашки с блюдцами и поставила их в мойку.

– Почтальон, – ответил муж.

Бабушка села рядом с дедушкой Аджаем. Арджун вскрыл конверт и передал красно-золотистую открытку своей матери. Рамила-бен надела очки и прочитала.

– О-о-о, – почти пропела она.

– Что там такое? – подбежала Соня и с любопытством уставилась на открытку.

– Картик Праджапати женится. Через неделю. Нас приглашают на свадьбу, – радостно сказала бабушка.

– Это старший внук моего троюродного брата Нитина. Картик учился в Америке. После учёбы работает там в крупной ИТ-компании. А теперь вернулся в Индию, чтобы жениться, – пояснил дедушка Аджай.

– А-а-а. Понятно, – сказала Соня.

– Мы все должны пойти на эту свадьбу, – строго заявила Рамила-бен.

– Да. Обязательно, – подтвердил Аджай-кумар.

– Я видел Картика, когда он ещё был ребёнком. А сколько ему сейчас лет? – произнёс Арджун Джоши.

– Ему где-то 25 лет, – ответил отец.

– Дайте мне посмотреть открытку, – попросила Лиза Джоши.

Мать Арджуна протянула приглашение. Размером с альбомный лист красная бархатная открытка с золотым тиснением по уголкам выглядела просто чудесно. В центре на бледно-оранжевом фоне вишнёвым цветом пестрело изображение бога Ганеши. На языке гуджарати были написаны имена жениха и невесты: Картик Праджапати и Прия Шукла. Ниже было указано, что на свадьбу приглашается Аджай Джоши и его семья.

– Красивая открытка, – сказала Соня, стоя рядом с мамой.

– А она ещё и пахнет бесподобно, – заметила Елизавета и поднесла открытку к носу дочери.

– Вау! Правда! Пахнет обалденно, – проговорила девушка. – Что это за аромат?

Рамила-бен понюхала открытку.

– Это сандал, – ответила она.

– Открытка, пропитанная запахом сандалового дерева, – сказал Арджун и хлопнул себя по лбу. – Дорогое удовольствие – делать более трёх тысяч таких приглашений. Но это богатая семья, а потому всё должно быть оригинально. Чтобы об этой свадьбе ещё целый год говорили.

– Да. Но нам необходимо пойти на эту свадьбу и поздравить, – напомнил дедушка Аджай. – Все семьи должны увидеть нашу юную красавицу.

– Лиза, нам надо подготовить красивые наряды для свадьбы, – взволнованно произнесла Рамила-бен, обращаясь к невестке. – Ты и я наденем сари. А Соня…

– Просто джинсы, – договорил весело Арджун.

– Ну папа. Я же должна быть суперкрасивой. Поэтому в джинсах на свадьбу никак нельзя. Ты понимаешь, – сказала Соня.

– Арджун, завтра утром поедем в торговый центр, – предупредила Рамила-бен.

– А где будет свадьба? В Гандинагаре? – спросила Лиза.

– Нет. В Ахмадабаде, – ответил Арджун.

Рамила-бен позвала невестку и внучку в спальню, чтобы поискать сари и украшения. Дедушка Аджай взял открытку и вдохнул древесный аромат. Арджун сел возле отца. Они начали вспоминать дальних родственников, представлять, кого смогут увидеть на этой церемонии и решать, сколько денег нужно положить в конверт в качестве свадебного подарка.

Глава шестая

Уже в восемь утра солнце покрывало своим тёплым шафрановым одеялом весь город. Жара утомляла, делала людей медлительными. Пробки на дорогах казались бесконечными. Каждые пять минут приходилось останавливаться. Автомобили терпеливо ждали. А байкеры пытались, как всегда, проявить ловкость своего удобного транспортного средства и совершали немыслимые манёвры, чтобы продвинуться вперёд хотя бы на пару метров.

– Зачем нам так рано ехать в торговый центр? – спросила Соня Джоши и зевнула.

– Потому что утром немного прохладнее. Позже просто невыносимо находиться на улице. В Индии солнце очень опасное, особенно после полудня, – объяснил Арджун.

– А Прия будет ждать нас у Пушпы-маси? – поинтересовалась Елизавета.

– Да. Прия со своей дочерью Пуджей уже у Пушпы. Она звонила мне, – ответила Рамила-бен.

– Что-то я не поняла. А куда мы едем? В торговый центр? Или как? – удивлённо посмотрела Соня на отца в зеркало автомобиля.

– Всё ей надо знать, – заулыбался Арджун. – Мы едем в Ахмадабад. Сначала побудем в гостях у бабушкиной сестры, которую зовут Пушпа. Я и твоя мама называем её Пушпа-маси, потому что для нас она – «маси», то есть «тётя» по материнской линии. Там нас ждёт моя сестра Прия со своей дочкой Пуджей, которая приходится тебе кузиной.

– Пап, ну конечно, я помню всех членов нашей семьи. Прия-каки – моя тётя. На гуджарати «каки» означает «тётя». Это если тётя со стороны отца, – сказала Соня.

– Молодец! Быстро всё запомнила. А твоя мама долго пыталась понять, к имени какой тёти надо добавлять «каки», а к какой – «маси», – весело проговорил Арджун.

Лиза подмигнула мужу, но промолчала.

– Мы едем в Ахмадабад? Но почему? – снова пристала с вопросами дочь.

– Сначала в гости к тёте. Я уже сказал. А потом можем поехать в торговые центры в Ахмадабаде. Это большой город в Гуджарате. Здесь и выбор нарядов больше, – пояснил отец.

– Но почему вы не сказали мне вчера, что мы поедем в Ахмадабад? – обиженно надула губки девушка.

– Соня, это Индия. Здесь всегда планы мгновенно строятся. Надо быть постоянно готовой ко всему: куда-нибудь ехать или что-то быстро сделать, – ответила бабушка Рамила.

Девушка кивнула. Она немного сползла на заднем сиденье, чтобы можно было поспать. От Гандинагара до Ахмадабада расстояние составляло около 30 километров. Учитывая столь многочисленные пробки, поездка могла занять 40-50 минут. Значит, есть возможность вернуться в свои ночные мечты, а может быть, и увидеть настоящий сон. Она закрыла глаза. Но через минуту открыла, услышав близко дикий рёв мотора. Соня посмотрела в окно. На мотоцикле парень в чёрном шлеме. Тотчас она выпрямилась на сиденье. «Да это же он! Тот индиец из храма. Его руки. Я узнала», – подумала девушка и вздрогнула, когда парень повернул голову в её сторону. Его большие чёрные глаза блестели на солнце. Крупные губы, слегка напоминающие форму сердечка, приподнялись в притягательной улыбке, демонстрируя идеальные белоснежные зубы. Соня вспыхнула от его горячего взгляда. Украдкой посмотрела на бабушку Рамилу. Та дремала. Родители тихо разговаривали. Девушка снова выглянула в окно. Почти рядом, немного впереди, на мотоцикле сидел тот индиец, поглядывая на неё в зеркальце заднего вида. Пробки продолжались.

«Что он здесь делает? Как оказался так близко от меня? Преследует на байке или просто совпадение? Случайная встреча или нет?» – размышляла Соня Джоши. В этот момент машина завелась. Они поехали. Мотоцикл справа от неё бешено заревел и помчался вперёд. Она приоткрыла окно и высунула голову. Парень оглянулся и показал при помощи указательного и большого пальца знак «окей». Улыбка засияла на её лице.

– Пушпа, твой чай с молоком и имбирём просто восхитительный. Очень вкусный, – сказала Рамила своей сестре.

– Да, вкус замечательный, – отметила Лиза Джоши.

Пушпа-бен скромно опустила глаза. Она смущалась, когда её хвалили.

– Мне очень понравился чай, – честно проговорила Соня.

Все собрались в одной комнате, и неторопливо пили чай. Арджун с Лизой расположились на маленьком диванчике. Их мамми с сестрой Пушпой отдыхала с чашкой чая прямо на полу, на тонких подушках. Соня вместе с двоюродной сестрой Пуджей и тётей Прией сидела на кровати.

– У тебя очень красивые ногти, – сказала Пуджа, трогая своими пальчиками Сонины ногти.

– Спасибо! – ответила Соня Джоши. – Это моя мама делала маникюр.

– Мам, посмотри, какие ногти у Сони. Два ногтя ярко-красного цвета, а три ногтя фиолетовые с блёстками, – восхищённо объяснила Пуджа.

– Да, действительно прекрасный маникюр. Соня – королева красоты, как и её мама, – сказала с улыбкой Прия.

– Мам, а можно и мне сделать такие ногти? – попросила Пуджа.

– Тебе не нужен маникюр. Ты ещё маленькая, – возразила Прия.

– Мне уже 11 лет. Я хочу иметь красивые ногти, как у Сони и тёти Лизы, – настойчиво продолжала Пуджа.

– Тётя Прия, я могу попросить маму, и она сделает Пудже хорошие ногти, – вмешалась Соня.

– Милая Соня, я знаю, что твоя мама – профессиональный мастер маникюра. Но здесь, в Индии девушки обычно не делают такие ногти. Они выполняют большую домашнюю работу, поэтому им просто не нужен идеальный маникюр. Посмотри на мои руки, – сказала тётя Прия.

Соня взглянула на её руки. Немного удивилась, что раньше она не обращала на это внимания. Правая рука тёти Прии была с короткими, ненакрашенными ногтями. На левой руке – длинные ногти с облупившимся лаком.

– Но почему? – прошептала девушка.

– Потому что это неважно. Правой рукой я готовлю, и на ней мне не надо иметь превосходный маникюр. А на левой руке ногти я не подстригаю, иногда крашу обычным лаком, чтобы если где-то фотографироваться, я могла показать красоту своих длинных ногтей, – рассказала тётя Прия.

– Но две руки с разными ногтями – это некрасиво, неправильно, – упрямо заявила Соня. – Можно готовить, делать уборку и другие дела по дому даже с красивым маникюром. Просто надо надевать перчатки, чтобы не испортить гель-лак.

– У вас там, в России, в Европе можно так. В индийской культуре это не принято. Здесь люди не обращают внимания на твои ногти или на небритые ноги. Даже макияж не имеет значения. На праздник надо хорошо накраситься, выглядеть соответствующе. Но в обычные дни никому до этого нет дела, – проговорила Прия. – Поэтому Пудже и мне не нужен маникюр. Нам и так нравится.

– Но я хотела бы… – начала Пуджа, но замолчала под взглядом матери.

Соня Джоши прикусила нижнюю губу.

– А где Рахул? – внезапно спросила Рамила-бен.

– Сын поехал в Сурат. Его пригласили составлять гороскоп одного парня и девушки. Он приедет ближе к вечеру, – ответила Пушпа.

– А нас пригласили на свадьбу Картика Праджапати, внука троюродного брата моего мужа. Свадьба будет через неделю здесь, в Ахмадабаде, – сообщила Рамила.

– Это хорошо, – сказала Пушпа-бен.

Соне стало скучно. Просто беседовать, сидеть и ничего не делать. Дни в большинстве индийских домов проходят в таком неспешном ритме. Иногда приезжают родственники, тогда начинается некая суета – готовить на всю большую семью, стирать и как-то заполнять досуг: общаться, танцевать, например, гуджаратский танец гарба, от которого здесь все без ума, петь песни или мантры, путешествовать по храмам или историческим местам. Про книги почти никто никогда не говорил. Разве что про святые произведения. Девушка обожала читать. А ещё больше любила писать. Она вела дневник, записывала мудрые мысли, чарующие фразы, наслаждалась красотой слога, часто повторяла шёпотом, а если была одна, то и во весь голос все эти предложения из книг, просто услышанные от других людей или рождённые в её голове. Она мечтала стать писателем.

– Девчонки, вы можете подняться на второй этаж, посмотреть комнаты, весь дом, – предложил Арджун. Он заметил, что его дочка парила где-то далеко над землёй.

– Пуджа, покажи Соне второй этаж. В комнатах можно посмотреть сари. Они лежат в шкафу. Может быть, вы подберёте себе что-нибудь для нарядов на свадьбу, – проговорила Прия.

– Да. Хорошо, что ты напомнила мне, Прия. Сегодня дочка звонила, сказала, что вы можете выбрать любые ткани или готовые сари в её комнате, – произнесла Пушпа-бен и, немного охая, поднялась с пола.

– Как поживает Кавита? – поинтересовалась Рамила-бен и взяла несколько чашек отнести на кухню.

– У дочки всё отлично. Сын учится в первом классе. Муж работает там же, на свадьбах, в храмах, на различных мероприятиях. Он, как священнослужитель-брамин, участвует во многих обрядах. За это ему в знак благодарности дарят огромное количество прекрасных материалов, из которых можно сшить сари или курту. Иногда Кавита приносит их мне, и я складываю всё в её спальне. Рамила, пусть твои внучки выберут себе, что захотят, какие-нибудь ткани или украшения, – ответила Пушпа-бен.

– Соня, Пуджа, поднимитесь наверх, примерьте наряды. А мы пока приготовим обед, – сказала Рамила.

– Но бабушка, – возразила Соня Джоши. – Мы же собирались в торговый центр.

– Я помню. Мы поедем туда позже. После обеда. Сейчас очень жарко, – проговорила бабушка Рамила.

Лиза подмигнула дочери и пошла вместе с мамми, тётей Пушпой и Прией в кухню. У Арджуна зазвонил телефон. Он вышел на улицу. Соня посмотрела на Пуджу. Та продолжала украдкой разглядывать Сонины ногти и о чём-то своём мечтать.

– Пошли, – тихо сказала Соня Джоши.

– Ага, – ответила девочка.

На улице было душно. Возле калитки стоял Арджун и время от времени размахивал рукой, что-то объясняя в телефонную трубку. Соня следила за отцом.

– Пуджа, ты поднимайся на второй этаж. Я догоню тебя, – проговорила она.

Одиннадцатилетняя кузина стала прыгать по голубым каменным ступенькам. Архитектура этих индийских домов прошлого века немного удивляла своим устройством. Чтобы подняться в комнаты, расположенные на втором этаже, нужно выйти на улицу. Создавалось ощущение, что это как два отдельных дома. Но их объединяла лестница, встроенная в стену. Соня задумалась.

– Пап, – тихо позвала она.

Арджун показал пальцем возле губ.

– Тссс. Я разговариваю с твоим дедушкой.

– Я хочу домой.

– Почему?

– По кочану и по капусте. Пап, ты знаешь.

– Подожди. А не, не. Это я не тебе, пап. Это Соня ко мне подошла, спрашивает кое о чём. Скажи ему, что нам ещё рано думать на эту тему. Хорошо. Потом обсудим, когда мы вернёмся. Махадев.

– Что случилось? Зачем звонил дедушка? – спросила Соня.

– К нему заходил друг и спрашивал о тебе, – улыбнулся отец.

– А зачем этому старику спрашивать обо мне? – хмыкнула дочь.

– Потому что у него есть внук. И он интересовался, не планируем ли мы устроить смотрины, – лукаво рассказал Арджун.

– Папа! – воскликнула Соня.

– Не переживай, – ответил отец и приобнял дочку за плечи. – Я помню, что тебе только недавно исполнилось шестнадцать лет. И тебе надо окончить школу, поступить в университет, получить хорошую профессию. А потом… Потом мы найдём тебе хорошего мужа-индийца.

– Папа! – снова повторила дочь. – Ты шутишь.

– Конечно, – сказал Арджун Джоши и рассмеялся. – Ещё рано обсуждать такие вопросы. Просто все прослышали, что мы приехали на лето. Поэтому и желают встретиться, поговорить, а может и договориться о будущем. Твой дедушка звонил и спрашивал, что ему сказать. Я предупредил его, чтобы ни с кем не договаривался раньше времени.

– Спасибо, пап. Ты знаешь, что я не хочу так, по договорённости. Ты ведь сам не делал этого. И не допустишь, чтобы со мной это произошло. У меня другие планы по жизни, – с капризными нотками в голосе ответила Соня.

– Ого. Планы по жизни. Это интересно, – усмехнулся отец.

– Соня! Ты идёшь? – крикнула Пуджа со второго этажа и помахала рукой.

– Беги. Пуджа заждалась тебя, – сказал Арджун.

– Ладно, – произнесла девушка.

Когда Соня встала на третью ступеньку, она оглянулась. Хотела спросить папу, вернее, попросить. Но отца возле калитки уже не было.

Ароматы специй порхали в воздухе. Все сидели в кругу на полу, подстелив маленькие подушечки. Каждый склонился перед своей тхали – большой металлической тарелкой с радужными и невероятно вкусными блюдами. Кхичди, сабджи, пури, ладду, кхаман с острым соусом…

– Соня, на обратном пути, после торгового центра, заедешь и покажешь свои покупки, – попросила Пушпа-бен.

– Хорошо, – улыбнулась девушка.

– Возьми, – сказала Пушпа-бен и протянула ей 500 рупий.

– Не надо, – возразила Соня.

– Это надо, – ответила бабушкина сестра и обняла девушку.

Соня зажала купюру в правой руке.

– Какое прекрасное сари! – всплеснула руками бабушка Рамила, разглядывая шестиметровую зелёную ткань с розовым орнаментом.

– И красное сари тоже очень красивое, – заметила Елизавета Джоши.

На кровати лежали сари, браслеты, десятки упаковок с разноцветными бинди.

– Соня, бери. Это тебе, – сказала Пушпа-бен.

– Спасибо! – поблагодарила девушка.

– Давайте всё складывать. Нужно поторопиться. А то уже второй час. Едем в торговый центр, – произнесла бабушка Рамила.

Через пять минут шесть человек чудесным образом разместились в автомобиле. Арджун с Лизой впереди. На заднем сиденье плотно прижались друг к другу бабушка Рамила, Соня и тётя Прия, на коленях которой сидела Пуджа.