Kitabı oxu: «Картины светской жизни Москвы, Петербурга, Парижа, Брюсселя, Вильно, Вены. Первая половина XIX века. Балы, приемы, гулянья, маскарады»

Şrift:

Героям 1812 года, подлинной элите российской нации, посвящается

Каждое поколение имеет своих кумиров, властителей дум.
В России XIX столетия это были представители Армии, для которых служение Отечеству являлось основой жизненной позиции, но ключевое понятие мировоззрения – честь, нравственная ответственность перед предками за свои дела и поступки.

Генералам двенадцатого года
Вы, чьи широкие шинели
Напоминали паруса,
Чьи шпоры весело звенели
И голоса,

И чьи глаза, как бриллианты,
На сердце оставляли след, —
Очаровательные франты
Минувших лет!

Одним ожесточеньем воли
Вы брали сердце и скалу, —
Цари на каждом бранном поле
И на балу <…>

Марина Цветаева

Картины светской жизни Москвы и Петербурга начала XIX столетия

Какой была Москва до 1812 года? Совершим мысленное путешествие по Первопрестольной начала XIX столетия.

Завершив государственную службу, многие знатные вельможи отдыхали в Москве, жизнь в которой была не только радушнее, но и значительно дешевле, чем в Петербурге.

«Богатые в продолжение всей зимы поочередно давали великолепные балы, роскошью в жизни не уступали мелким германским князьям; при великолепных домах они имели церкви, картинные галереи, хоры певчих, оркестры музыкантов, домовые театры, манежи с редкими лошадьми, соколиных и собачьих охотников с огромным числом собак, погреба, наполненные старыми винами», – вспоминал известный балетмейстер своего времени А.П. Глушковский.

На гулянья вельможи выезжали в позолоченных каретах с фамильными гербами, запряженных шестеркой лошадей.

Кучера и форейторы были в немецких кафтанах и треугольных шляпах, в одной руке кучер держал вожжи, а в другой – длинный бич, которым пощелкивал по воздуху.

На запятках кареты стояли егерь в шляпе с пером и араб в чалме (или скороход с высоким гусаром в медвежьей шапке).

С.С. Щукин. Портрет императора Павла I

Как и во времена Екатерины Великой, на балы и купеческие свадьбы приглашали гайдуков (рост не менее трех аршин) в богатых ливреях. Их служба заключалась в том, чтобы без помощи лестницы поправлять восковые свечи в люстрах. Во время обеда или ужина, когда наступало время пить за здоровье гостей, гайдук появлялся с серебряным подносом, на котором стояли «серебряные вызолоченные бокалы», дворецкий подходил к нему с бутылкой шампанского и наливал в бокалы вино, которое гости пили «под звуки труб и литавр».

Вид Михайловского замка в 1800–1801 гг.

С екатерининских времен сохранилась в Москве традиция воспитывать в богатых дворянских семьях маленьких турчанок и калмычек, которых по достижении совершеннолетия выдавали замуж с хорошим приданым.

И. Урениус. Петербург. Зимняя канавка. 1815 г.

Любимым местом прогулок московских аристократов был Тверской бульвар. По вечерам князь М.В. Голицын (чей дом находился на углу Бронной и Тверского бульвара) освещал его за свой счет разноцветными фонарями и шкаликами, свет которых, попадая на шлифованные металлические круглые щиты, стоявшие в обоих концах бульвара, отражался на все его пространство. Эти щиты называли в народе «oeil de boeuf», то есть «бычий глаз». Во время иллюминации москвичи прохаживались по бульвару под звуки музыки в исполнении музыкантов рогового оркестра князя Голицына.

Тверской бульвар в начале XIX в.

Московские жители того времени не любили пословицу «На брюхе шелк, а в брюхе щелк». Они придерживались другого правила: «Не красна изба углами, а красна пирогами». Гостеприимством славились не только богатые, но и бедные граждане Первопрестольной.

Что же касается домов московских аристократов, то у них для гостей каждый день был накрыт стол, так что дворяне и талантливые артисты без всякой церемонии приезжали к ним в известные дни обедать и проводили весь вечер «в разных удовольствиях».

Кулачные бои пользовались популярностью не только в среде простого народа. Не гнушались «гладиаторских игр» и некоторые московские аристократы. Так, граф А.Г. Орлов-Чесменский, известный своей необычайной силой (Алексей Григорьевич руками разгибал лошадиные подковы, свертывал в трубочки серебряные рубли), бился у себя дома на кулаках с известным в то время в Москве силачом арабом.

Москва. Вид на Владимирские ворота Китай-города с Мясницкой улицы

К особым увлечениям москвичей следует отнести также петушиные бои, разведение голубей (не было купеческого дома, где бы не было голубятни), а также слушание соловьиного пения в трактирах.

Московские жители любили оригинальничать. Чтобы обратить на себя внимание, князь Волконский, к примеру, выезжал иногда из дома зимой в санях, сделанных наподобие продолговатой лодки, впереди которой находилась «вызолоченная птичья голова с длинным носом, наклоненным к передку саней, она служила местом для сидения кучера…».

В описываемое нами время в Москве за карточными столами выигрывались и проигрывались целые состояния.

«Мне (А.П. Глушковскому. – Авт.) случалось учить детей танцам у многих богатых картежных игроков: по тому случаю я бывал у них на всех вечеринках и балах. Нигде нельзя было лучше попить, поесть и повеселиться, как у них. Нередко на этих пиршествах бывали цыгане, фокусники и оркестр музыкантов; они платили всегда щедрою рукою. Однажды я сидел в кабинете у знакомого мне игрока Николая Ивановича Квашнина-Самарина, с которым я находился почти на приятельской ноге. Он метал банк всегда на огромные суммы. Я спросил его: «Я думаю, вчерашняя вечеринка вам дорого стоит?» – «Да, – отвечал он, – тысячи две». Тогда я решился сказать ему: «Вы имеете большое семейство, не лучше ли вам поберечь денежки на черный день?» – «Любезный друг, – ответил он, – ты не знаешь наших расчетов: чем роскошнее вечеринка, тем более на ней бывает понтеров, а это банкомету большая выгода; если понтер проиграет тысячу, другую, то говорит: «Зато я хорошо попил, поел и весело время провел», а у другого банкомета, где не допросишься и рюмки ерофеичу, жаль и рубля проиграть. Так, видишь ли, вечеринка стоила мне две тысячи, а приобрел я пять».

Летом народ любил гулять на Воробьевых горах. В то время горы были покрыты лесом, который спасал отдыхающих от летнего зноя. Здесь были раскинуты «палатки для цыган и торгующих местными и питейными продуктами…». Рано утром и вечером с соседних дач приезжали на Воробьевы горы отдыхающие для купания, прогулок и чаепития.

«В летнее время помещики жили в своих подмосковных деревнях; туда приглашали они своих знакомых на пиршества, иллюминировали сады, жгли великолепные фейерверки, музыка гремела в обширных залах дома, молодежь до полуночи танцевала, все дышало весельем».

О. Кадолъ. Москва. Кузнецкий Мост. 1825 г.

Нельзя без улыбки читать в воспоминаниях современников о московских партикулярных балах начала столетия.

«Москвичи отличались не только радушием, но и заметной оригинальностью в приглашении и приеме гостей.

К примеру, вы пожелали поздравить соседку с именинами. В положенный день вы подъезжаете к ее дому, а швейцар вам объявляет, что вас покорнейше просят на вечер. «А много у вас будет гостей?» – «Да, приглашают всех, кто приедет утром, а званых нет; тихий бал назначен».

Вечером на «тихий бал» к А.С. Небольсиной (а именно к ней мы прибыли с поздравлениями) пожаловала вся Москва. Экипажи тянулись по обеим сторонам Поварской до Арбатских ворот.

Именинница умела принимать гостей: будь то главнокомандующий или студент: каждому поклон, каждому ласковое слово. Делай что хочешь – играй, разговаривай, молчи, ходи, сиди, «только не спорь слишком громогласно и с запальчивостью; этого хозяйка боится».

В конце XVIII – начале XIX столетия бал открывал так называемый «длинный польский». Степенные старички и старушки щеголевато кланяются и приседают.

Вот начинается так называемый «отбой»: не попавшие в «польский» мужчины один за другим останавливают первую пару и, хлопнув в ладоши, отбивают даму; кавалеры отвоеванных дам переходят к другой. Последний кавалер или идет к картам, или, сопровождаемый словами «Устал!», «В отставку!», «На покой!», бежит к первой паре и отбивает даму.

Затем «длинный польский» превращался в «круглый», с попарными выходами и обходами, большими и малыми кругами, крестами, цепью и т. д.

По окончании «польского» «рисуется» менуэт, выстраивается в два ряда экосез или англез, потом следуют кадрили с вальсом, за ними «манимаска или краковяк, пергурдин или матрадура. В заключение горлица или метелица. После ужина – тампет или попурри».

Особенность московских балов состояла также в том, что зачастую дам было больше, чем кавалеров, что вполне объяснимо – главные танцоры военные, а гвардия стоит в Петербурге.

Учитывая серьезность проблемы, во время подготовки одного из праздников графиня А.А. Орлова поручила знакомым дамам «вербовать хороших кавалеров».

Е.А. Муромцева обратилась с подобной просьбой к С.П. Жихареву¹, чтобы тот сопровождал ее на бал к Орловым.

«Но я решительно танцевать не умею, – сказал я, – застенчив и неловок». – «Et purtant vous avez dance chez les Werevkines et vous dansez souvent chez les Lobkoff, comme si je ne le savais pas»². – «Это правда, но у Веревкиных был бал запросто, а у Лобковых я танцую pour rire³ в своем кружку, да и не танцую, а прыгаю козлом». – «А у Орловых будешь прыгать бараном – вот и вся разница! Болтай себе без умолку с своей дамой – и не заметят, как танцуешь». Я отнекивался, но мне Катерина Александровна решительно объявила: «Vous irez, mon cher; je le veux absolument: a votre age on ne refuse pas un bal comme celui du comte Orloff, ni une femme qui vous a vu naitre. C’est ridicule!»⁴

Делать нечего, буду снаряжать свой бальный костюм: пюсовый фрак и белый жилет с поджилетком из турецкой шали. Разоденусь хватом!»

Несмотря на грандиозный размах, бал у Орлова напоминал большой семейный вечер. «Могучий хозяин» граф А.Г. Орлов-Чесменский сидел в углу передней и распивал чай с почетными гостями, которые что-то друг другу рассказывали и при этом весело хохотали.

После ужина, который завершился в одиннадцать часов, Орлов приказал музыкантам играть русскую песню «Я по цветикам ходил» и заставил графиню плясать по-русски.

В других танцах постоянными кавалерами Анны Алексеевны были губернский предводитель Дашков⁵ и поэт И.И. Козлов (автор «Чернеца»), танцующие мастерски.

В половине второго граф остановил танцы, закричав: «Пора по домам!»

Прощаясь с дамами, Орлов некоторых позволял себе обнять, другим целовал руки, третьих трепал по плечу и говорил им «ты».

Графиня Анна Алексеевна Орлова-Чесменская приводила отцовских гостей в восторг своей русской пляской.

Одним из ее поклонников был князь А.Б. Куракин, который до такой степени украшал себя бриллиантами, что, по словам Ф.В. Ростопчина, напоминал светящийся фонарь. Версальский щеголь так и не дождался расположения графини. Среди многих поклонников она выбрала сына графа М.Ф. Каменского – доблестного воина графа М.М. Каменского. Его смерть на турецкой войне стала первым страшным ударом для Анны Алексеевны. Второй последовал в 1808 году, когда она лишилась отца.

Дядя, граф В.Г. Орлов, был человек иного склада, чем Алехан, хозяйственный, рассудительный, по складу своего характера он не мог заменить графине Орловой отца – одного из самых ярких представителей XVIII столетия.

И.В. Баженов. Графиня А.А. Орлова-Чесменская. 1838 г.

Граф А.Г. Орлов-Чесменский доживал свой век в Москве. «Какое-то очарование окружало богатыря Великой Екатерины, отдыхавшего на лаврах в простоте частной жизни, и привлекало к нему любовь народную. Неограниченно было уважение к нему всех сословий Москвы, и это общее уважение было данью не сану богатого вельможи, но личным его качествам». Сердца москвичей покоряли не только могучая сила духа, радушие и доступность графа, но и следование русским традициям в обыденной жизни. Один из современников Орлова, заслуженный профессор Московского университета П.И. Страхов, в своих воспоминаниях рисовал картину появления графа на улицах Москвы:

«И вот молва вполголоса бежит с губ на губы: «Едет, едет, изволит ехать». Все головы оборачиваются в сторону к дому графа А.Г.; множество любопытных зрителей всякого звания и лет разом скидают шапки долой с голов, а так, бывало, тихо и медленно опять надеваются на головы, когда граф объедет кругом.

Какой рост, какая вельможная осанка, какой важный и благородный и вместе добрый, приветливый взгляд! Такое-то почтение привлекал к себе любезный москвичам боярин, щедро наделенный всеми дарами: и красотой разума, и силой телесной».

Неизв. художник.

Граф А.Г. Орлов-Чесменский

Во время московских гуляний граф красовался на знаменитом своем коне Свирепом, выезжая в пышных поездах с огромной свитой.

Н.Е. Сверчков. А.Г. Орлов-Чесменский в санях на Барсе

В манеже А.Г. Орлова, находившемся в его усадьбе Нескучное, устраивались карусели, на которых дочь графа Анна Алексеевна поражала зрителей тем, что на всем скаку копьем выдергивала ввернутые в стены манежа кольца и срубала картонные головы манекенов в чалмах и рыцарских шлемах. В определенные часы в манеже собирались известные любители верховой езды, среди них – княгиня Урусова, княжны Гагарины, Щербатова, Е.А. Карамзина, муж которой, известный историк Н.М. Карамзин, ездил ежедневно по утрам для моциона.

Жихарев упоминает в своем дневнике, что в конце марта 1805 года у графа Салтыкова «затевается большая карусель, только не условились еще в назначении распорядителя».

Помощник Кина, отличный наездник красавец берейтор Шульц, стал главным берейтором последней конной российской карусели, состоявшейся в 1811 году в Москве. Ее инициатором был генерал от кавалерии С.С. Апраксин, участник крымских походов Потемкина, с 1803 года – военный губернатор Смоленска.

Главным судьей карусели 1811 года был главнокомандующий граф И.В. Гудович. К числу судей этого состязания принадлежали выдающиеся люди своего времени, среди них – русский посланник в Париже князь И.С. Барятинский, московский гражданский губернатор Н.В. Обресков, герой битвы при Аустерлице Ф.П. Уваров. Главным церемониймейстером карусели стал князь В.А. Хованский, а герольдмейстером – родной дед графа Л.Н. Толстого – И.А. Толстой.

Московская карусель 1811 года устраивалась частными лицами по подписке. Список почетных членов включал 31 человека. Первое место принадлежало графине А.А. Орловой-Чесменской. Второй шла Е.В. Апраксина, урожденная княгиня Голицына, дочь победительницы первой карусели 1766 года Н.П. Голицыной.

Здесь мы встречаем имена известных литераторов того времени – князя И.А. Долгорукова и сенатора Ю.А. Нелединского-Мелецкого, героя Турецкой кампании 1806–1810 годов генерал-майора А.Н. Бахметева и юного камер-юнкера князя П.А. Вяземского.

Неизв. художник. Князь И.С. Барятинский

Среди жертвователей был и П.Г. Демидов, подаривший Московскому университету свою библиотеку, на его же средства в 1805 году было открыто в Ярославле Демидовское высших наук училище. Взносы почетных гостей

пошли на приобретение костюмов, призов, устройство бала и другие расходы. Для проведения карусели напротив Александровского дворца и Нескучного сада по проекту Ф.И. Кампорези был выстроен амфитеатр в окружности до 350 саженей с галереями и ложами для пяти тысяч человек.

Москва была взбудоражена предстоящими состязаниями, участие в которых для молодого дворянина было делом чести. Карусель проводилась 20 и 25 июня 1811 года. По первому сигналу на карусельную арену выезжали рыцарские кадрили: военная, галльская, венгерская и рыцарская русская. Все рыцари были на лошадях редкой красоты с богатыми чепраками. Проехав несколько раз перед ложами, рыцари производили упражнения с копьем, пистолетом и шпагой. Завершив туры, кавалер останавливался в центре арены перед судейской ложей. Судьи подсчитывали набранные каждым участником очки и определяли четырех призеров, которым дамы вручали призы под звуки труб и литавр.

Неизв. художник.

П.Г. Демидов

Победителем карусели 20 июня был признан двора его императорского величества камер-юнкер граф А.И. Апраксин, награжденный пистолетами Кухенрейтера. За первое место на карусели 25 июня получил золотую медаль граф А.П. Апраксин. Среди победителей карусели 1811 года – князь Д.П. Волконский, А.Л. Демидов, А.И. Шепелев. Специального приза от дам, красного шарфа с надписью «Отважность в юности – залог доблести зрелых лет», удостоился неизвестный рыцарь за «ловкую, быструю и красивую езду». Когда он поднял забрало, все узнали Александра Всеволодовича Всеволожского.

Карусель 1811 года была благотворительной. Собранную сумму кавалеры раздавали находящимся в Москве раненым солдатам, бедным офицерам, вдовам и другим нуждающимся. Деньги шли также на выкуп тех, кто находился за долги под арестом. С той поры карусели в России пошли на убыль. Они стали проводиться уже без воинских упражнений, в сущности, это было исполнение дамами и кавалерами на лошадях различных танцев.

Императрица Александра Федоровна не знала равных в грациозности не только на бальном паркете, но и в манеже. Среди светских дам одними из лучших наездниц своего времени считались А.О. Смирнова-Россет и А.А. Оленина.

Как справедливо отмечает в своем исследовании, посвященном графине А.А. Орловой-Чесменской, граф С.Д. Шереметев: «Графиня Анна и ее подруги были женщины сильного духа, крепкого закала, возвышенного строя мыслей и незаурядного по тому времени образования». Для подрастающего поколения они являлись «примером долга и христианской добродетели». А.А. Орлова представляла настоящую старую не «грибоедовскую» Москву, о которой блестяще написал князь П.А. Вяземский: «Пора наконец перестать искать Москву в комедии Грибоедова. Это разве только часть закоулков Москвы. Рядом и над этой выставленною Москвою была другая, светлая, образованная Москва. Вольно же было Чацкому закабалить себя в темной Москве. Впрочем, в каждом городе не только у нас, но и за границей найдутся и другие лица, сбивающиеся на лица, возникшие под кистью нашего комика. Суетность, низкопоклонство, сплетни и все тому подобное – не одной Москвы прирожденное свойство: найдешь их и в других европейских городах».

1.Ж и х а р е в С.П. (1788–1860) – тайный советник, сенатор; приобрел большую известность благодаря своему дневнику, который он вел, по его словам, 48 лет.

2.И все-таки вы танцевали у Веревкиных и часто танцуете у Лобковых; как будто я этого не знаю (фр.).

3.Для смеху (фр.).

4.Поедешь, мой милый; я решительно хочу этого. В твоем возрасте не отказываются ни от такого бала, как у графа Орлова, ни от такой женщины, которая видела тебя в пеленках. Это дико! (фр.)

5.Дашков отличился не только танцами, но и тем, что в ответ на предложение англичан продать им своих собак, имевших огромный рост и необыкновенно красивую шерсть, ответил: «Русский барин собаками не торгует».

Pulsuz fraqment bitdi.