Kitabı oxu: «Чем был, чем не стал, чем может стать Новгород, который был и будет Великим»

© О.Ф. Очин

© ООО «ПС Плоттер-Плюс»

1. Введение

Есть на просторах нашей страны город, который в определенном смысле являлся исторической репликой другого города. Оба эти города имели одинаковое название, оба имели потрясающе похожую историю развития и не менее потрясающий жестокий конец. Более того, это были не просто города, а города-государства с республиканской системой управления и торговой основой своего экономического процветания, богатству которых завидовало их окружение.

Не будем далее интриговать и назовем их. Это – два Великих города: Новгород и Карфаген (с финикийского языка – новый город) – два города, два государства, две исчезнувшие цивилизации, разнесенные на три тысячи километров в пространстве и полторы тысячи лет во времени.

Оба города-государства исчезли с исторической карты, но остались в памяти поколений до сегодняшнего дня. Карфаген как жертва реализовавшихся призывов римского сенатора Катона. Новгород как жертва «собирания русских земель» Москвой, принесенная на алтарь создания централизованного Московского государства, из которого в дальнейшем произросла Российская Империя, Советский Союз и, наконец, современная Россия.

Не случайно, нет, не случайно в Новгороде, в центре кремля стоит памятник 1000-летию России. Он был открыт в 1862 году. И с той поры не утихают вопросы об истоках зарождения отечественной государственности. Зародилось ли государство с приходом Рюрика на княжение в Новгород, и в пределах каких границ следует рассматривать зарождение этой государственности?

В этом контексте попытаемся прояснить ту роль, которую играл Новгород на заре своего зарождения во взаимоотношениях с Киевом, и какую роль он играл в период рассвета своей государственности по отношению к Москве, примерившей к этому времени на себя роль объединителя русских земель. Собственно, это две части одного вопроса, который следовало бы обозначить следующим образом: «Какую историческую роль играл Новгород на заре отечественной государственности?». Или короче: «Чем был Новгород?».

В первом разделе нашего краткого исторического анализа мы приходим к выводу о триединой сущности Новгорода, которая связана с его знаменитым свободолюбием, базирующемся на свободолюбии его «граждан». И хотя этот термин не встречается нам в письменных источниках, его сущность вполне заменял термин «новгородцы».

Не откладывая в долгий ящик, назовем эти три доминанты (сущности) Новгорода:

• Доминанта европоцентризма – доминирующего направления вектора торговых интересов Новгорода, в воронку которого, по существу, затягивалось практически все население города. В эту сторону указанный вектор разворачивался по мере того, как прекращал функционировать ранее активно существовавший торговый путь «из варяг в греки»;

• Доминанта публичности, которая заключается в сущности республики (дословно в переводе с латыни – «общее дело») и которую новгородцы воплотили в вечевом устройстве власти, так понятном им со времен доминировавших родоплеменных отношений;

• Цивилизационная доминанта, признаки которой фокусируются в вечевой государственной системе, обеспечивающей цивилизованное развитие стратифицированного, сложно устроенного общества, характеризующегося своим развитым культурным кодом.

Уже из приведенной триединой сущности Новгорода и его жителей, впитавших в себя эту сущность (а она изменялась по мере совершенствования политической системы и развития культуры широко образованного населения), становится ясным, насколько эта сущность отличала Новгород от Киева в начальный период развития и от Москвы – в период расцвета новгородской государственности.

Отличие новгородского жизненного устройства от киевского предопределило отличие формировавшейся в этот период новгородской цивилизации от киевской. При этом зарождавшаяся киевская цивилизация, при всех ее особенностях, с приходом на киевскую землю монгольского нашествия так и не завершила свое формирование, в то время как новгородская цивилизация в этот же период, включавший условную дату образования новгородской республики (1136 г.), перешла в стадию своего зрелого развития. Маркером зрелости новгородской цивилизации¹ мог служить ее культурный код, включавший в себя многогранные составляющие трех компонентов общей культуры – материальной, правовой и духовной. Материальной, с ее зрительным образом самого города, правовой, с развитой системой правовых отношений и соответствующей им многоуровневой судебной системой. И, конечно, духовной составляющей, выражавшейся в первую очередь в почти поголовной грамотности населения.

Собственно, прояснению существа Новгородской цивилизации, оказавшейся не востребованной после присоединения Новгорода к Москва, а также возможной проекции исторического наследия Новгорода на перспективы его развития, посвящена эта книга.

2. Чем был Новгород в республиканский период?

Сыны снегов, сыны славян, / Зачем вы мужеством упали?», – может быть это к нам, сегодняшним, обращены слова Михаила Юрьевича? И мы в ответе за то, чтобы Новгород с полным правом носил имя Великий, а не только по правовому основанию Указа Президента, вернувшему в 1999 году городу его историческое определение.

Впрочем, определение «Великий» в разные времена и в разных источниках несло разную смысловую нагрузку. В зависимости от контекста мы можем подразумевать под «Великим Новгородом» либо административный центр Новгородской земли, либо саму Новгородскую землю как государство. Впервые термин «Великий» упоминается в Суздальской летописи по Лаврентьевскому списку под 1169 г. «Князь Андрей посла сына своего Мстислава съ всею дружиною на Великый Новъгородъ…», – фиксирует летописец (тема битвы новгородцев с суздальцами изображена на знаменитой иконе «Чудо от иконы «Богоматерь Знамение»). В государственных документах впервые «Великим» Новгород назван в договоре с ганзейскими городами 1392 г. Наконец, это же название мы обнаруживаем на свинцовых печатях Новгорода.

Правомерность определения Великий по отношению к Новгороду в тот исторический период казалось бы ни у кого не должно вызывать сомнения. Но это не так. Ни в Киеве во времена Киевской Руси, ни в Москве в период процесса централизации русских земель, таким термином нарекать Новгород не стремились. Этот город с начала своего образования для окружающего его мира был слишком своеобразен: слишком вольнолюбивым и самостоятельным; слишком выделялся своим независимым нравом и богатством; слишком обширны были его земли и культурные связи. Все это заставляло и киевских, и великих владимирских, и московских князей считаться с этим своеобразием Новгорода и одновременно ревностно к нему относиться.

Термин «Великий» стал встречаться на свинцовых печатях города и его должностных лиц – Посадника, Тысяцкого

Битва новгордцев с суздальцами в 1169 г. на иконе «Чудо от иконы «Богоматерь Знамение (Новгородский музей)

Новгородцы вполне осознавали свое своеобразие, гордились им, термин «Великий» скорее всего был их самоназванием, которое они стремились активно распространять, а сущность его защищать. Не жалея не только денег, но порою и своих жизней. Более того, новгородцы добавляли к имени своего города еще один термин – «господин». Полное имя города звучало как «Господин Великий Новгород». Впрочем, определения «великий» и «господин» новгородцы применяли не только к городу, но и к его отдельным районам – «концам». Так, например, к жалованной грамоте Великого Новгорода Соловецкому монастырю в 1468 году была среди печатей пяти концов прикреплена «Печать святого Николы Великого конца Неревского». А подтвердительная грамота передачи земли Славенского конца Савво-Вишерскому монастырю заканчивалась перечнем лиц, от имени которых и была составлена грамота: «…посадником, и тысяцкимъ, и боярамъ, и житьим людемъ, и всему господину Славенскому концу».

Отсюда легко понять, почему после присоединения Новгорода к Москве эти определения исчезли из исторических документов. А термин «великий» был возвращен в официальный оборот только в 1999 году, когда «Великим Новгородом» стал обозначаться административный центр Новгородской области, которую, в свою очередь, вернули на административную карту Союза ССР как субъект федерации в 1944 г. При этом СССР, как союз республик был учрежден в 1922 году. И в этом можно усматривать отсылку к возрождению первого в славянском мире республиканского строя – Новгородской Вечевой Республики.

Попробуем содержательно проинтерпретировать сущность Величия Новгорода на трех отрезках его исторического развития – в республиканский период, в период его провинциальности (после присоединения к Москве) и, наконец, в период новейшей и, более того, грядущей истории.

В республиканский период ответ, казалось бы, очевиден – Новгород был центром Новгородской вечевой республики. Далее можно напомнить, что город состоял из пяти концов, а Земля Новгородская из пятин и «запятинных» земель, которых, как явствует из названия, тоже было пять. Далее напрашивается вывод, что каждая пятина управлялась соответствующим концом, а вечевая республика, в рамках сегодняшней политической интерпретации была федеративным государством.

Но кто-то может возразить и напомнить, что Псковская и Вятская земли не входили в орбиту непосредственного управления Новгородом. Псков находился с Новгородом в договорных отношениях и, по мнению современных политологов, в этом также можно усматривать признаки федеративных отношений, а с учетом географической и политической обособленности Вятской земли – и признаки конфедеративных отношений.

Обо всем об этом можно прочитать в обширнейшей литературе по новгородской тематике, которая продолжает стремительно пополняться.

На мой взгляд гораздо интереснее попытаться ответить на более фундаментальные вопросы:

• «Должны ли мы согласиться с гипотезой, что процесс государственного строительства на территории Земли Новгородской, по крайней мере в до республиканский период, проходил в канве государственного строительства Киевской Руси?»;

• «Были ли у Новгорода исторические прототипы, на которые можно было бы опереться с точки зрения методологического анализа той роли, которую играл Новгород в средние века, и проекции этой роли на современную действительность государственного развития.

Был ли у Новгорода исторический прототип?

Да был, и это в первую очередь Карфаген. Город-государство, которое в переводе с финикийского звучит как «Новый город».

Не только идентичность названий объединяет эти два города-государства. Оба они в пору своего расцвета были республиками, оба своего экономического могущества достигли за счет создания высокоразвитой цивилизации торгового типа, оба контролировали огромные территории и испытывали ревностное отношение со стороны окружающих государственных образований. Наконец, оба просуществовали в расцвете сил по половине тысячелетия и в итоге были уничтожены соперничающими цивилизациями: Карфаген – Римом, Новгород – Москвой.

Существует ли «генетически-обусловленная» логика развития цивилизаций торгового типа? Вопрос не простой. Для поиска ответа попробуем включить элементы методологического анализа.

Сначала определимся с географическим признаком. Как известно, цивилизация может относиться к категории «телассократий» – от древнегреческого «море» + «власть» (Карфаген, Венеция и др.) или – «теллутократий»² – от лат. /древнегреч. «суша» + «власть». Отсюда, Карфаген относится к категории классических телласократий, что касается Новгорода, то здесь надо оговориться.

Новгород, как столица республики, находился в сотнях километров от ближайшего из морей и, в этом смысле, подобная цивилизация, согласно классификации, должна тяготеть к категории теллутократий. Однако, как показал опыт, новгородским купцам через систему рек и волоков были доступны Каспийское и Черное (Понтийское) моря на юге, но в большей степени Балтийское (Варяжское) – на севере. Не говоря уже о морях Ледовитого океана.

А с учетом того, что земли Новгородской республики выходили на побережья названных северных морей, новгородскую цивилизацию в большей степени следовало бы относить, как и карфагенскую, к категории телласократий. И в такой бинарной классификации, относительно новгородской цивилизации, содержится множество смыслов. Некоторые смыслы нам ниже предстоит прояснять.

Пока же перейдем к системным критериям успешности развития цивилизации торгового типа. Их много. Назовем три основные:

1. Наличие товаров (собственных или внешних – привозных), востребованных на контролируемом рынке;

2. Наличие торговой инфраструктуры: необходимых для торговли средств доставки товаров; подготовленного класса торговцев-купцов; средств защиты торговых операций – силовых или политических;

3. Отсутствие внешней силы, превосходящей силу торговой цивилизации и заинтересованной в поглощении или уничтожении таковой.

Покажем на примерах двух торговых цивилизаций Карфагена и Новгорода, разнесенных во времени более чем на полтора тысячелетия, как «работают» вышеназванные критерии.

Признаки связности этих цивилизаций кратко представлены в таблице. Но сходство даже этого краткого перечня признаков поражает воображение.

Надо признаться – мы не так много знаем как о Карфагене, так и о древнем Новгороде. Римляне разрушили Карфаген, попытавшись буквально сравнять его с землей. Они выселили оставшихся в живых жителей, запретив им селиться на территории пепелища. Все письменные источники, а Карфаген населяли грамотные люди, были уничтожены. Поэтому память об этом городе-государстве осталась только в воспоминаниях победителей. А она специфична.

Признаки связности, приведенные в таблице, просматривались и в вышеприведенных критериях успешности развития цивилизаций торгового типа. Первым двум критериям на этапе своего расцвета, безусловно отвечали как Карфаген, так и Новгород. С той лишь оговоркой, что торговая стратегия Карфагена выстраивалась непосредственно на морских рубежах, а Новгорода – на речных водных магистралях с последующим выходом через них к морям. В этом случае Новгород не мог развивать самостоятельную торговую стратегию и нуждался в привлечении торговых партнеров, в роли которых выступали, в частности, города Ганзейского союза. Указанные отличия просматриваются даже на приведенных ниже иллюстрациях этих городов.

Таблица 1

связности параметров двух цивилизаций

Карфаген

Новгород

Теперь о самом главном условии успешного развития цивилизации. Оно заключается в факте отсутствия внешней силы, превосходящей силу торговой цивилизации.

Как для Карфагена, так и для Новгорода на определенном этапе исторического развития такая сила появилась, и последствия ее появления для обеих цивилизаций оказались катастрофическими (см. последний раздел таблицы связности).

Интересно задаться вопросом: «Были ли у Карфагена и Новгорода альтернативные варианты развития?». И хотя мы знаем, что история не терпит сослагательных наклонений, попробуем все-таки проанализировать этот вопрос.

Карфаген

На пути развития Карфагена встал Рим. Если взвешивать на весах истории уровни развития Карфагена и Рима, то перетянет Рим. При этом многие составляющие их цивилизационного развития были близки. Оба государства имели развитое стратифицированное общество и развитую, близкую по структуре систему государственного управления, близкий уровень правовой и материальной культуры.

И если вначале Карфаген и Рим были союзниками, в том числе в борьбе с греками, то по мере укрепления Рима и развития римских республиканских традиций, эти государства превратились в непримиримых врагов. В течение столетия Рим вел с Карфагеном изнурительные для обоих государств Пунические войны, порою находился на гране поражения, но все-таки выиграл все три войны. Этому способствовало формировавшееся во всех слоях римского общества надменное, презрительное отношение к торгашескому духу Карфагена.

После каждого поражения карфагеняне в унизительной форме выпрашивали очередные уступки при заключении условий мирного договора и вскоре начинали его нарушать. Не поменяв свою ментальность, они вряд ли могли рассчитывать на другой исход. Римляне же помнили направлявшиеся через Альпы к Риму войска Ганнибала. Согласно Полибию, его армия состояла из 90 тысяч пехотинцев и 12 тысяч всадников. Они не могли доверять мирным договорам, подписанным Карфагеном, поэтому и стали звучать в Римском сенате знаменитые слова Марка Порция Катона: «Карфаген должен быть разрушен».

Новгород

На пути развития Новгорода встала Москва. Хотя несколько ранее – Орда, от которой удалось откупиться. Более двух столетий русские княжества, кроме Новгорода, испытывали периодические опустошения и гнет со стороны Орды, а сами князья стремились первыми туда добраться, чтобы получить из рук хана ярлык на княжение.

Получивший ярлык на княжение обязывался собирать дань с подчиненных княжеств в пользу хана, рьяно доказывая свою преданность, пресекая проявления недовольства своими силами или с привлечением войск хана. В последнем случае войска хана фактически по просьбе князя – держателя ярлыка, проводят карательные операции, разрушают города, уводят в плен его жителей и продают их в рабство. По существу, вассальные отношения хана к князю воспроизводятся в модели отношений между старшим и подчиненными князьями. Вся Русь живет по законам Орды, неминуемо впитывая в себя ордынскую ментальность.