«Единственная» kitabından sitatlar

становятся ворчливыми, недовольными всем на свете истеричками. Вывод напрашивался сам собой: создание семьи у рантов действительно большой больной вопрос. Тяжело вздохнув, я опустила глаза и тут же ощутила, как вспыхнули щеки. Всего день вместе с Джаром – а я будто присвоила его, сроднилась с ним. Вот и сейчас, стоило Аршу выкинуть очередной фортель, неосознанно положила руку опекуну на колено. И никто даже взглядом не дал понять этого или о том, что подобное неприемлемо или неправильно. Ну и ладно, не дали и не дали, я тоже сделала вид, что ничего из ряда вон не произошло. Ну положила ладонь на мужское колено, чувствую под тонкой тканью теплое мускулистое тело, приятное на ощупь, – что такого? С собой договорилась, осталось поднять

хорошие перемены – в жизни вновь наступают черные времена. Почему у меня все забирают, уничтожают? Новая хлесткая пощечина-удар, от которой я упала. Ладони, и так саднившие, буквально загорелись. Перед глазами мелькали сплетенные в горячке навязанной похоти тела, тела разумных существ

к другу еще в детстве и выбирают дополняющие

вая себя: – Сейчас-сейчас, я умоюсь и успокоюсь. И не буду обузой. И все будет хорошо-хорошо. И вкусно-вкусно. И спокойноспокойно. – Это откат после стресса, – тихо прервал Джар мою мантру, посмотрев

вместо оружия – голые руки. Да и то одна занята мешком с фруктами. Боже, мы сейчас умрем! У меня внутри все сжалось

чится. Дальше началась чувственная игра: Джар прикасался к частям моего тела и называл

скромному мнению, не настолько, чтобы на него реагировать слишком откровенно. Эх, правы были дроны, опасная

играя. Так мы добрались до самого края каменной площадки, где начиналась растительность. Летунья вновь зависла, будто прощаясь со мной, крылья заискрились

например, может быть неловко, и откровенно красовались обнаженными атлетическими фигурами. Признаться, совершенно заслуженно

полка, застеленная похожей на форму