Kitabı oxu: «Сумеречный гость»

Şrift:

Опасные удовольствия

Роман

Художник Я.А. Галеева

Глава 1

Несмотря на то что десять минут назад диспетчер объявила о начале посадки, автобуса у перрона не было. Варя поставила тяжёлую сумку на край скамейки и огляделась. Пассажиров на первый утренний рейс собралось довольно много. И неудивительно: суббота. В основном это были люди среднего возраста. Многие, судя по матерчатым сумкам на колёсиках, рассаде в картонных коробках с самодельными ручками, а также новеньким тяпкам и вёдрам, ехали на дачи. Неожиданно сзади послышался женский голос, показавшийся знакомым. Варя невольно оглянулась: высокая блондинка в солнцезащитных очках и светлом брючном костюме изо льна разговаривала по телефону, отдавая кому-то распоряжения по поводу машины, которую нужно было отправить в ремонтную мастерскую. Блондинка повысила голос и сердито откинула назад лежавшую у неё на плече толстую, но не очень длинную косу.

Наконец подъехал автобус, подошла контролёр и начала проверять билеты у выстроившихся в очередь пассажиров. Войдя в салон, Варя не стала пробираться к задней площадке (всё равно ехать недалеко), а устроилась на одном из первых мест и от нечего делать принялась смотреть в окно на то, как пассажиры заполняют соседний автобус.

– Девушка, рядом с вами свободно?

Варя повернула голову и увидела блондинку.

– Да, – ответила она. – Не занято.

Блондинка села и сняла очки. И тут Варя её узнала: это была одноклассница её старшей сестры. И блондинка тоже узнала Варю.

– Ты ведь Позднякова? – сказала она. – Сестра Веры?

Варя кивнула.

– Прости, не помню, как тебя зовут.

– Варя. Варвара.

– А я Нонна.

– Да, – сказала Варя, – я вас помню. В школе вы были Тепловой.

– Я до сих пор Теплова, – невозмутимо произнесла блондинка. – Только не надо мне выкать. Не такая уж я и старая по сравнению с тобой. Всего-то шесть лет разницы. – Она задумчиво наморщила лоб, а потом воскликнула: – Постой! У вас же ещё одна сестра была!

– Лера. Она на два года меня моложе.

– Значит, Вера, Варвара и Валерия. А почему не Вера, Надежда, Любовь? – засмеялась блондинка.

Варя улыбнулась в ответ:

– Потому что нашу маму и её сестру зовут Любовь и Надежда.

– Вот оно что. А как Вера? Сто лет её не видела. Мне говорили, она в Ярославле живёт.

– Нет, она уехала оттуда, но у неё всё хорошо, – сказала Варя, хотя ничего хорошего в жизни сестры не было. Полгода назад расставшись с мужем, неизлечимым игроком, тайком от неё продавшим квартиру и проигравшим полученные деньги, Вера с детьми вернулась в родной город. – Воспитывает трёх сыновей.

Теплова охнула:

– Ничего себе! Три сына! Здорово! Ну а ты чем занимаешься?

«Перевожу сонеты малоизвестных французских поэтов», – мысленно ответила Варя.

– Ничем особенным. Работаю в языковой школе. Обучаю пенсионеров французскому языку.

– Почему пенсионеров? – удивилась Теплова.

– Потому что остальные возрастные группы предпочитают учить более востребованные на данный момент английский и китайский.

– Понятно. Ну а спутником жизни ты обзавелась?

Варя покачала головой.

– Я тоже, – сказала Теплова и замолчала.

Посчитав, что разговор закончен, Варя снова принялась смотреть в окно. Автобус уже ехал по городским улицам, которые, как обычно в субботу и воскресенье, были почти пусты. Лишь редкие прохожие прогуливали своих домашних питомцев, медленно идя по тротуарам вдоль фасадов домов.

– А я недавно дачу купила, – неожиданно произнесла Теплова. – В Кисловке. На Данилкиной горе.

Варя знала, что на Данилкиной горе в Кисловке была только одна дача, принадлежавшая поэту и прозаику Леониду Ерёмину. Ерёмин стал знаменитым в середине семидесятых и даже получил Государственную премию за сборник поэм, что позволило ему построить в Кисловке, откуда он был родом, домик в два этажа. Каждое лето Ерёмин с женой приезжал из Москвы в Кисловку за вдохновением. Когда в девяностых годах читатели перестали интересоваться поэзией, а занялись вопросами выживания, Ерёмин вернулся на малую родину. Один. Без жены. Жена ещё недавно знаменитого и успешного поэта, посчитав, что России пришёл конец и будущего у неё нет, перебралась вместе с сыном на другой материк. А Ерёмин устроился в деревенскую школу учителем русского языка и литературы. Произведений своих он больше не печатал, но писать не перестал. Год назад Ерёмин умер, а его сын, давно уже ставший гражданином другой страны, с дачей отца решил расстаться.

– Не знаю, зачем она мне? Всё равно времени свободного почти нет, я ведь на телевидении редактором работаю, – растерянно улыбнулась Теплова. – Наверное, это так на меня моя программа подействовала: я не первый год снимаю цикл передач о зданиях с историей, вот мне и захотелось самой стать владелицей какой-нибудь хотя бы крошечной усадебки.

Варя невольно посмотрела на её косу.

– Сама знаю, что смешная из меня дачница, – перехватив её взгляд, засмеялась Варина соседка. – У моих родителей никогда дачи не было, да и у дедушки с бабушкой тоже. Я всегда на чужие ездила. Сначала к подругам по воскресеньям на летних каникулах, потом к однокурсницам. Правда, мне нравились эти поездки. Малина, клубника, свежий воздух… Но моя дача в красивом месте расположена. Смотришь вниз, а там река течёт. Представляешь?

Варя улыбнулась:

– Представляю, и даже очень хорошо. У меня тётя в Кисловке живёт. Анна Ильинична. Вообще-то она бабушкина младшая сестра, но мы все зовём её тётей. Я как раз к ней еду. Она ногу сломала. По хозяйству надо помочь: полы помыть, постирать, грядки полить.

Теплова обрадовалась:

– Так ты приходи ко мне, как тётке поможешь. Я сегодня небольшой приём для друзей устраиваю по случаю покупки дачи. С клининговой компанией ещё неделю назад договорилась насчёт уборки. Сотрудники должны к девяти часам подъехать. Я потому на дачу так рано и отправилась. Вообще-то я всегда на машине, но вчера в моё авто на стоянке одна ненормальная тётка въехала, так что я теперь без колёс. Можно было и на электричке поехать, но я электричку терпеть не могу.

Варя освободилась к двум часам. Дел у Анны Ильиничны действительно за эту неделю скопилось немало, хоть она, несмотря на травмированную ногу, кое-что умудрилась сделать сама.

Придя на бывшую дачу поэта, Варя застала Нонну на веранде. Та, сидя за столом, покрытым старой потрескавшейся клеёнкой, отрешённо смотрела на кусок сыра в пищевой плёнке, банку шпротов и пачку чая. Судя по пыльным, немытым окнам террасы, никто из клининговой компании так и не явился.

– Они адрес неправильно записали, – вздохнула Нонна. – И поехали не в Кисловку, а в Кислово. А это почти сто километров в другую сторону. Пообещали завтра приехать, но ведь гости-то у меня сегодня будут. К тому же мне их даже угостить нечем. Оказывается, служба доставки по деревням не ездит, а в местном магазине ничего нет. Даже овощей и фруктов. Тоже мне деревня: ни огурцов, ни помидоров.

Варя улыбнулась:

– Так ведь лето только начинается. Огурцы и помидоры ещё не выросли.

– Мне от этого не легче, – угрюмо произнесла Нонна. – В общем, мой званый вечер накрылся медным тазом.

– Ну, эта беда поправима. В котором часу ты гостей ждёшь?

– Они подъедут к шести. – Нонна покачала головой. – Не знаю, что теперь делать. Стыдно-то как.

– Да у нас в запасе куча времени! Успеем! – бодро произнесла Варя.

– Смеёшься? – горько усмехнулась Нонна.

– Вовсе нет. Ну, раз ты теперь у нас сельская жительница, то будешь угощать своих друзей деревенской едой. Я сейчас к тётушке за припасами схожу, а ты пока уборку начинай делать.

Варя вернулась к Анне Ильиничне, нарвала в огороде зелени, достала из погреба картошку, солёные огурцы и помидоры, а ещё прихватила с собой два десятка яиц и банку клубничного варенья.

Когда Варя толкнула калитку и вошла во двор, то увидела, что Нонна тщетно дёргает рычаг колонки с водой, чтобы налить в ведро воды.

– Оказывается, кран в кухне не работает, – устало произнесла Нонна. – Хотела здесь воды набрать, да никак с этим устройством справиться не могу.

– Ты готовить умеешь? – спросила Варя.

– Я великолепно сервирую столы, – ответила Нонна и приняла позу официантки с подносом.

– Замечательно! – сказала Варя и, вручив ей сумки с едой, с силой нажала на рычаг: вода шумной струёй хлынула в ведро. – Тогда разворачивай скатерть-самобранку, а я быстренько наведу порядок в твоём замке.

«Замок», как шутливо назвала Варя бывшую дачу поэта, был небольшим. По рассказам тётки, приходившей иногда к Ерёмину прибраться, Варя знала, что верхний этаж состоял из одной просторной комнаты, служившей поэту библиотекой и кабинетом, а внизу находились кухня и спальня с ванной комнатой.

С ведром воды и тряпками, нарванными из старой простыни, найденной на террасе, Варя поднялась на второй этаж и ахнула: с потолка свисала красивая люстра из хрусталя и синего стекла.

– Какая волшебная люстра! – восторженно произнесла Варя, любуясь тёмно-синими чашечками цветов, в которые были вкручены лампочки-свечки. – Сказочная!

– В кухне точно такая висит, только зелёная, – сказала Нонна, поднявшаяся вслед за Варей. – Мне они тоже очень понравились. Наверное, из-за них я эту дачу и купила. Не знаю, почему наследник такую красоту отсюда не увёз.

– А книги куда подевались? – спросила Варя, обратив внимание на пустые стеллажи, занимавшие две стены. Только на одной из полок стопками лежали старые номера журналов «Новый мир», «Юность» и «Дружба народов», выпущенных до девяностого года.

– Школа забрала. Ерёмин свою библиотеку ещё при жизни школе завещал, – ответила Нонна.

– А почему журналы не взяли?

Нонна пожала плечами:

– Не знаю. Они и машинку пишущую не взяли. – Она показала на письменный стол, находившийся возле трехстворчатого окна. На поверхности стола одиноко стояла портативная пишущая машинка «Любава». – И картину тоже оставили.

Нонна подошла к противоположной стене. Между двух старых кресел висела прямоугольная картина: по пустой мокрой улице, застроенной двухэтажными особнячками, шла женщина в нарядном платье, в туфлях на высоких каблуках и держала над головой зонт. Женщина была нарисована со спины. В нижнем правом углу полотна едва виднелись две буквы «Г.К» Видимо, инициалы художника.

– Не люблю пейзажи с дождём, – призналась Нонна. – Они навевают на меня тоску. – И она сняла картину. – Повешу её где-нибудь внизу, чтобы в глаза не бросалась.

Варя принялась мыть окно. Затем подмела пол и протёрла его влажной тряпкой. Уборку она заканчивала в кухне, предварительно вымыв веранду, где теперь Нонна ставила на стол, вместо клеёнки покрытый чистой скатертью, приготовленные закуски.

– Как же замечательно всё получилось! – радостно произнесла она, войдя в кухню, и прислонилась к дверному косяку. – Мы с тобой всё успели: и чистоту навели, и сносный ужин приготовили. Хорошо, что в автобусе рядом с тобой никто не сел. Я ведь почти последняя в салон вошла.

– Ну вот, а ты переживала, – сказала Варя, придвигая стремянку к люстре. – Недаром в народе говорится: «Глаза боятся, а руки делают».

Она поднялась на верхнюю ступеньку и обнаружила, что забыла на столе тряпку.

– Подай мне, пожалуйста, тряпку, – попросила она, разглядывая люстру, покрытую паутиной.

– А какую из них? – растерянно ответил мужской голос. – Тут две лежат.

Варя вздрогнула и обернулась: на пороге кухни вместо Нонны стоял незнакомый молодой мужчина, одетый в джинсы и футболку поло.

– Я думала, что разговариваю с Нонной, – смутилась Варя.

– Она на веранде. Звонит по телефону. Так вам какую тряпку подать? – улыбнулся незнакомец.

– Ту, что на краю стола лежит.

– Ну вот, договорилась насчёт шашлыка! Феликс, спасибо, что подсказал позвонить Виталику, – весело произнесла, снова появившись в кухне, Нонна. – Варюша, знакомься, это Феликс. Он архитектор, причём потомственный архитектор. У него и отец, и дед были архитекторами.

– Приятно с вами познакомиться, – произнёс мужчина, подавая Варе тряпку.

– Мне тоже, – забирая тряпку и глядя на Нонниного гостя сверху, сказала Варя.

– Ну, Варюша, заканчивай, – подала голос Нонна. – Всё, пора отдыхать. Ты и так сегодня немало потрудилась: сначала у тётки, потом у меня.

Она взяла мужчину под руку:

– Пойдём, ты должен оценить мои владения с профессиональной точки зрения.

Когда Варя, покончив с кухней, вышла на крыльцо, она увидела во дворе Нонну, архитектора, а также незнакомую женщину средних лет, оживлённо о чём-то разговаривавших. Неожиданно послышались громкие автомобильные гудки, и Варя увидела, что к даче едут одна за другой несколько машин.

Сбежав со ступенек, Варя подошла к Нонне и осторожно тронула её за локоть.

– Я дойду до тётушки, переоденусь, – тихо произнесла Варя, когда Нонна обернулась.

– Только обязательно возвращайся! – сказала Нонна, а затем бросила взгляд на архитектора. – Милый мой друг, не мог бы ты составить компанию этой симпатичной девушке?

Варя смутилась.

– Нет, нет, – покачала она головой. – Обойдёмся без сопровождения. Обещаю, что не заставлю себя ждать.

Архитектор шутливо развёл руками:

– Извини, Нонна, но в моих услугах не нуждаются.

– Что ж, пусть будет по-твоему, но имей в виду: если ты не вернёшься, я сама за тобой приду, – шутливо пригрозила Варе Теплова и отправилась встречать новых гостей, уже выходивших из машин.

Войдя во двор, Варя увидела на крыльце Анну Ильиничну, сидевшую с вытянутой ногой, которая у неё была в гипсе, на табурете. Рядом, у стены, стояли костыли. На каждой ступеньке крылечка лежало по кошке. Две из них: чёрная, с белой грудкой и такими же белыми лапками, по кличке Лушка, и бело-рыже-серая, Муська, были тёткиными и приходились друг другу матерью и дочкой, двух других Варя видела впервые.

– Вот, полюбуйся, к моим красавицам женихи на свидание пришли, – кивнула на представителей кошачьего семейства Анна Ильинична. – Дымчатый – это Плетнёвых, а в полоску – Исаевых. Полосатый второй год к Лушке бегает, а дымчатый только этой весной ходить начал к Муське. Каждый день покоя не даёт. С утра приходит и под окнами мяукает.

– Постоянство – редкое для наших дней качество, – заметила Варя.

– А я тебе баньку протопила, – сказала Анна Ильинична.

Варя с укоризной посмотрела на тётку.

– Ну не могу я без дела сидеть! – жалобно произнесла Анна Ильинична. – Я тебе и халат, и полотенце чистое в предбаннике положила.

С удовольствием смыв с себя накопленную за день грязь, Варя вошла в дом и принялась переодеваться.

– Ты куда? – удивилась тётка. Она сидела на диване и, изредка поглядывая на работавший телевизор, вязала. – Я думала, ты с ночёвкой приехала.

– Так и есть, – сказала Варя, – с ночёвкой. Просто меня на званый ужин пригласили.

– Вот оно что… – протянула Анна Ильинична. – Званый ужин. Никогда в нашей деревне никто званых ужинов не устраивал.

– А Ерёмины? – улыбнулась Варя. – Когда ещё жена вместе с ним в Кисловку на лето приезжала?

Анна Ильинична покачала головой:

– Она ни с кем в деревне близко не общалась: только здравствуйте и до свидания. При ней они к себе в гости не звали, да и сами не ходили. Им этих гостей в Москве, как она говорила, в течение года хватало. Они сюда отдохнуть от людей ездили. Очень царственная дама была, по дому никогда ничего не делала. В Москве у неё домработница была, да и не одна, а здесь к ним Домна Григорьевна готовить и стирать приходила.

– А чем тогда жена поэта занималась? – спросила Варя.

– Книжки разные читала, журналы. Загорать любила.

– Может, она варенье варила?

Анна Ильинична отложила вязанье в сторону.

– Какое варенье! Она на диете была. Одними овощами и творогом питалась. Правда, помню, одно лето к ним художник из города зачастил. Портрет её писал. Они этот портрет в Москву осенью увезли. А вот когда Платоныч здесь окончательно осел, художник к нему каждый год на месяц стал приезжать. Только уже не портреты рисовал, а речку, луг, лес, палисадники наши, на покос со мной любил ходить. Он по молодости худой был, необихоженный, а потом со временем так изменился, что и не узнать его стало: пополнел, подобрел, машиной обзавёлся.

«Видимо, это его картина висела в кабинете», – подумала Варя.

– Помню, лет пятнадцать назад девушка с ним приезжала. Молодая, красивая, только высокомерная очень. Так на меня посмотрела, когда я прибирать пришла, словно я не человек, а пустое место. Пока я полы мыла, она в гамаке лежала, клубнику ела, а он сидел напротив и рисовал её. Я потом как-то пошутила: «Что-то вашей музы не видать», а он аж в лице переменился. Мрачным сделался. Видно, девица эта ему от ворот поворот дала. Ну а потом он ездить к Платонычу перестал. Давненько я его не видела. Наверное, умер, а может, в другой город уехал или в другую страну.

– А жена Ерёмина так и живёт в Америке?

– Да что ты! – перекрестилась Анна Ильинична. – Она ведь как только в другую страну уехала, так вскоре и заболела. И врачи их американские не помогли.

Гости Нонны сидели за столом на веранде, и только двое мужчин хлопотали во дворе, разжигая уголь в переносном мангале.

– Может быть, Варя нас рассудит? – смеясь, произнесла Нонна, когда Варя переступила порог веранды. – Варя – сестра моей одноклассницы.

– Скажите, Варя, вы замужем? – спросил кто-то из гостей.

Варя растерялась.

– Значит, нет, – констатировал тот же голос.

Архитектор, сидевший рядом с Нонной, усадил Варю на свой стул и налил ей в чистый бокал красное вино, а сам устроился сзади на подоконнике.

– Вот, Варюша, – сказала Нонна и показала на молодого человека, сидевшего на диване. Молодой человек был в клетчатой рубашке и джинсах. Рядом с ним сидела девушка, одетая точно так же. Черты их лиц были так похожи, что Варя приняла молодого человека и девушку за брата и сестру. – Это мой племянник Роман. В прошлом году изобрёл программу, которая подбирает женихам невест. Да, да, не удивляйся! Пора прекращать жить по старинке. Долой брачные агентства! Свахи, вы давно устарели, в ваших услугах больше нет нужды! – громко и театрально продекламировала Нонна. – Теперь благодаря компьютерной программе, созданной Романом, можно всего лишь за пару минут найти себе спутника на всю жизнь. Надо только ввести необходимые данные: рост, цвет волос или глаз, а также сведения об образовании и увлечениях.

– А сам изобретатель испробовал эту программу на себе? – На пороге террасы появился один из тех мужчин, что во дворе занимались мангалом.

– Конечно, – небрежно кивнул племянник Нонны. – И это сэкономило мне большое количество времени, которое я лучше потрачу на науку, чем на ненужные встречи с неподходящим мне человеком.

Пока он говорил, сидевшая рядом с ним девушка с восторгом смотрела на него, держа его за руку, словно придавая ему уверенности в том, что он произносил.

– Ну да. К тому же и по карману не слишком бьёт! – хмыкнул мужчина. – Не надо тратиться на цветы, рестораны и подарки. Какой ты, однако, Рома, рациональный человек!

Нонна рассмеялась:

– Виталий, мне кажется, ты немного утрируешь. Мой племянник, как и все молодые люди, ходил на свидания и дарил цветы, но только лишь одной Ксении, после того как программа выбрала её.

– Сначала мы целый месяц переписывались, прежде чем я согласилась встретиться с ним, – кокетливо произнесла девушка.

– А сколько, Рома, было претенденток на твою руку и сердце? – поинтересовался Виталий.

– Пять тысяч, – небрежно ответил племянник Нонны.

Девушка обвела всех гордым взглядом.

– Варя, а ты не хочешь выйти замуж, доверив свой выбор электронной свахе? – спросила Нонна.

– И тем самым лишить себя права на ошибку? – ответила вопросом на вопрос Варя. – Но ведь некоторые произведения искусства успели появиться до того, как люди, создавшие их, осознали, что не подходят друг другу. Между прочим, важные научные открытия порой совершаются именно благодаря ошибке или непреднамеренности. Например, смесь каучука и серы случайно упала на раскалённую печь, в результате чего человечество получило резину, а ведь ученые потратили немало сил и времени, чтобы изобрести её. – Варя покачала головой. – Нет, наверное, я пока не готова к тому, чтобы выбор за меня делал искусственный интеллект.

Тут она вдруг вспомнила про Веру и подумала, что, наверное, в случае сестры было бы лучше, если бы мужа ей подобрала изобретённая Романом программа. Но что, если в программе случится сбой?

Женщина, сидевшая напротив Вари, неожиданно громко вздохнула.

– Женечка, что с тобой? – обратилась к ней Нонна.

– А нельзя ли придумать такую программу, с помощью которой можно будет заманивать постояльцев?

– Женя – владелица отеля «Адажио», – шепнула Варе Нонна.

Варя не раз проходила мимо этого отеля, находившегося в красивом старинном особняке в исторической части города.

– Ты же ведь недавно отличный ремонт сделала! – удивился Виталий.

– Сделала, – кивнула женщина, – у меня в каждом номере свой интерьер, а ещё я повара хорошего к себе переманила. И всё равно наполняемость неважная, даже в сезон.

– Ну-ка, племянничек, что скажешь? – улыбнулась Нонна.

– Гостиничный бизнес не моя сфера интересов, – пренебрежительно ответил молодой гений.

– Ну-ка, друзья, давайте дружно пораскинем мозгами и поможем нашей Евгении привлечь туристов, – весело сказала Нонна. – Идём по часовой стрелке.

Гости Нонны принялись задорно и весело фонтанировать идеями, предлагая владелице отеля то пригласить какую-нибудь известную личность, писателя или музыканта, и предоставить номер для бесплатного проживания на определённый срок, дабы прослыть отелем, где предпочитают останавливаться интеллектуалы, то провести тематический бал-маскарад, какие устраивались при царском дворе или в эпоху Серебряного века.

– Пустите слух, что в вашем отеле водится привидение, – сказала Варя, когда очередь дошла до неё. – Например, дама в белом, вроде той, что когда-то появлялась в Аничковом дворце. У вас же старинное здание, к тому же в нём до революции тоже располагалась гостиница. Так вот, ваша дама перестала показываться постояльцам после семнадцатого года, а теперь, когда была проведена реконструкция, её снова стали замечать в коридорах и на лестницах.

– Весьма остроумное предложение, – произнёс архитектор.

– И не затратное, – одобрил Роман.

– Привидение? – растерянно спросила хозяйка «Адажио».

– Людей всегда привлекает таинственное и загадочное, только пусть ваше привидение будет безвредным и романтичным, – сказала Варя. Она ненадолго задумалась, а затем произнесла: – Допустим, некая дама должна была выйти замуж. Человек, с которым она собиралась обвенчаться, жил в другом городе. Незадолго до свадьбы он написал ей о том, что приезжает и остановится в гостинице. Когда наступил назначенный срок, она, не получив от него никакого известия, сама пришла в гостиницу и спросила о своём женихе, однако портье сказал ей, что постояльца с такой фамилией в номерах нет. Дама в течение многих лет приходила каждый день в гостиницу, иногда подолгу сидела в вестибюле, а после того, как она умерла, её призрак стал появляться в разных частях здания.

– Дама, которая ищет своего жениха, – улыбнулась Нонна. – Очень вежливая. Прежде чем войдёт в номер, обязательно постучится.

– Мы сегодня шашлык будем готовить или нет? – На террасе появился второй мужчина, возившийся во дворе с мангалом. – Где шампуры?

– В кухне, – ответил кто-то из гостей.

Все начали подниматься из-за стола и потянулись во двор. Варя тоже встала и вышла на улицу. Гости разбились на группки и весело переговаривались между собой, наблюдая за тем, как идёт приготовление шашлыка. Архитектор вышел следом за Варей.

– Интересно, а почему не приехал жених? – произнёс он.

Варя обернулась и пожала плечами.

– Он мог простудиться и скончаться от воспаления лёгких. Или просто подавился косточкой, а слуги рядом не оказалось, чтобы помочь ему.

– Довольно банальная причина для такой романтической истории, – улыбнулся архитектор.

– Феликс, можно вас на минутку? – раздался с крыльца голос молодого гения. – Мне нужно проконсультироваться с вами.

«Видимо, он с наибольшей выгодой для себя использует каждую минуту времени, даже когда находится на отдыхе», – подумала о племяннике Нонны Варя. Она ещё немного постояла во дворе и направилась к калитке, однако её неожиданно окликнула Нонна и попросила помочь унести на второй этаж две вазы, подаренные кем-то из гостей. Вазы оказались большие, из тонкого фарфора, с красивым рисунком. Взяв по вазе, Варя и Нонна миновали архитектора и Романа, энергично и напористо объяснявшего что-то своему собеседнику, и, войдя в дом, поднялись по лестнице.

– Устрою здесь комнату отдыха, – сказала Нонна и, поставив на пол вазу, включила люстру. – Избавлюсь от стеллажей. Куплю домотканые дорожки, кресло-качалку, и никакого телевизора. Буду слушать музыку. Пластинки. У одного моего знакомого огромная коллекция пластинок. Надо будет поискать патефон. Нет! Лучше я куплю телескоп, чтобы изучать звёздное небо. Я всегда мечтала научиться различать созвездия. Ты будешь приходить ко мне в гости пить чай из самовара. У твоей тётки есть самовар, который топится еловыми шишками?

Варя отрицательно покачала головой.

– Только электрический чайник.

– Какая жалость! – засмеялась Нонна. – Впрочем, самовар можно поискать на блошином рынке. Ну что, пойдём вниз?

– Можно я здесь ещё немного посижу?

– Конечно, – кивнула Нонна. – Сиди, сколько хочешь.

Оставшись одна, Варя подошла к письменному столу и посмотрела в окно. Да, поэт построил дачу в очень живописном и красивом месте. Другой берег реки был не такой пологий и высокий, как этот, на котором стоял дом. Зато на другой стороне раскинулся широкий луг, окаймлённый лесом. Солнце начинало медленно садиться за верхушки деревьев, расцвечивая небо яркими акварельными красками. Варе показалось, что она действительно находится в сказочном замке. Она открыла верхний ящик стола. В нём лежали листы белой бумаги. Варя взяла верхний лист и вставила его в машинку.

«О, краски закатные! О, лучи невозвратные!» – быстро и легко простучала по клавишам Варя. Неожиданно она услышала шаги на лестнице, а затем увидела поднимающегося архитектора. Он держал в руках два чистых бокала и бутылку вина.

– Не помешаю?

– Нет, – ответила Варя.

Архитектор подошел к столу и поставил бокалы.

– Бальмонт? – спросил он, бросив взгляд на напечатанную строчку.

– Он самый, – ответила Варя и, вынув из машинки лист, спрятала его в верхнем ящике.

– Как вам этот дом? – спросил архитектор. – Мне показалось во время разговора внизу, что вам нравятся дома с историей.

– У каждого дома есть своя история, разве не так? – ответила Варя. – В этом доме хорошая атмосфера, потому что здесь жил хороший человек.

– Почему вы так решили? – улыбнулся архитектор.

– Потому что в трудное для страны время он не побежал, сверкая пятками, спасаться на другой континент, а отправился в противоположную сторону – туда, откуда всё начал. Наверное, он посчитал, что найдёт здесь для себя, а может быть, и для других спасение. И эта дача обрела совсем другой смысл, другое предназначение. Она стала не просто домом, где можно поесть или переночевать, а точкой опоры, когда всё вокруг рушилось и исчезало. Не знаю, как вам, а мне приятно здесь находиться. И вообще я люблю деревянные дома. Люблю покрытые лаком двери, свежевыкрашенные половицы, пусть даже они и скрипят порой нещадно. И возле печки мне нравится сидеть зимой и греться об её тёплый бок.

– Я тоже люблю работать с деревом, – кивнул архитектор. – Дерево намного душевнее камня. Но вам не кажется, что истории бывают разные, независимо от того, из какого материала выстроен дом. Что бы вы сказали человеку, собравшемуся купить дом, где до него уже жили?

Варя внимательно посмотрела на своего собеседника.

– Дом должен обязательно подходить его душевному складу, – сказала она, – внутреннему настроению. Они должны ладить друг с другом, иначе этот человек будет несчастен, даже если у его нового жилища богатая и интересная история.

Она обвела комнату взглядом.

– Как-то непривычно видеть вокруг себя пустые полки. С книгами любая комната всегда смотрится намного уютнее.

– А что насчёт электронных?

– Электронные книги не люблю, – призналась Варя. – Мне больше по душе бумажные.

Архитектор налил в бокал вина и подал ей:

– Тогда за книгу! За старую добрую бумажную книгу!

– За неё! – кивнула Варя и коснулась своим бокалом бокала своего собеседника. Раздался лёгкий звон.

Вдруг внизу послышались голоса, и вскоре на лестнице показались Роман с Ксенией. Пара крепко держалась за руки.

– Простите! – кокетливо воскликнула девушка. – Мы думали, здесь никого нет.

– Вы нам не помешали, – улыбнулся архитектор. – Хотите вина? Между прочим, весьма достойное вино: четыре сорта винограда и восьмилетняя выдержка. – Он показал на бутылку.

– Нет, нет, мы не пьём спиртного, – опять закокетничала девушка.

– В кухне есть клубничное варенье, – сказала Варя.

– Обожаю клубничное варенье, – ёрничая, произнёс племянник Нонны.

Парочка направилась назад к лестнице.

– Занятный молодой человек, – отметил архитектор.

«Только очень боится сделать ошибку, – подумала Варя. – Интересно, откуда в нём этот страх?»

– Между прочим, он своей девушке предложение сделал в автобусе и на видео записал, а потом выложил в Интернет.

– Зачем? – удивилась Варя.

– Зачем записал или зачем выложил в Интернет?

– И то и другое.

Архитектор пожал плечами.

– Может быть, не уверен в своей памяти, – предположил он.

«Или в девушке», – подумала Варя.

Внизу раздался грохот, затем послышался крик Ксении. Архитектор и Варя поспешили вниз.

– Как званый вечер? – поинтересовалась Анна Ильинична. – Что делали? О чём говорили?

– Пили вино восьмилетней выдержки и говорили о свахах, – ответила Варя.

Анна Ильинична бросила на племянницу недоверчивый взгляд.

– Честное слово, – сказала Варя, – ни капельки не лгу. Свахи скоро будут не нужны.

– Тоже мне удивила, – усмехнулась Анна Ильинична. – В деревне и так уже давно молодёжи мало, так что и сватать скоро будет некого. Ну, если только в городе, да ведь у вас там теперь всё по-иностранному. Даже нечисть и то не наша. – Она внимательно посмотрела на племянницу: – Что-то ты какая-то не такая.

– Правда? – удивилась Варя и подошла к зеркалу, висевшему в простенке между окнами.

Глядя на себя, она снова вспомнила, как они с архитектором бросились вниз, услышав голос Ксении, звавшей на помощь. Оказалось, молодые люди, обнаружив под лестницей картину с женщиной, идущей под дождём, решили повесить полотно на стену. Но сделали это весьма неудачно, так как Роман непрочно установил стремянку и упал с неё вместе с картиной. Когда ему помогли подняться, выяснилось, что он не может ступить на ногу. Архитектор повёз Романа и Ксению в город, в ближайший травматологический пункт. «Жаль, что наше общение так внезапно закончилось», – вздохнула она.