Kitabı oxu: «Наш папа прокурор»

Глава 1. Саша. Тыковки

– Саш, когда рожать? А сама или кесарево? Если что-то надо будет докупить, оставишь список, мы с Егором купим.

Подруга тараторит, пока я растягиваюсь. Глубоко дышу, это помогает сдерживать волнение.

– Врач говорит, что стандартные девять месяцев я не выхожу. Живот и так уже, как тыква. Хорошо, если еще недели две прохожу и будем планово рожать. – Медленно и уверенно ей рассказываю, чтобы успокоить. Сама принимаю упрощенную позу лотоса.

– Готова?

– К этому можно быть готовой, Онеж? – Усмехаюсь. Можно ли быть готовой к тому, чего никогда в жизни не испытывал.

– Саш… я не знаю… хотела просто предупредить тебя…

– О чем? – Делаю глубокий вдох и задерживаю дыхание.

– Егор на днях говорил с Юрой… Он возвращается.

Шумно выдыхаю. Темп сбиваюсь.

Возвращается…

– Мне все равно, – натягиваю улыбку, фокусируюсь на одной точке, пытаюсь вернуться в дзен. – Это в прошлом.

– Но он увидит тебя с животом. Где-то вы да встретитесь.

– У каждого из нас уже своя жизнь. Мне есть, о ком думать. Он никогда не хотел детей, поэтому сам будет держаться от меня подальше. Вы же ничего ему не говорили, я надеюсь?

– Нет, как ты и просила.

Тренировка заканчивается, но вместо чувства релакса, тревога. Распространяет свои корни везде. Сердце бьется чаще, в голове поднимается ворох мыслей и воспоминаний.

– Саша, давай мы тебя подвезем? – Ее муж совершенно не случайно владелец зала, куда мы ходим.

– Если по пути, то не откажусь.

Онежу с Егором друг к другу подтолкнула я. Поэтому вдвойне приятно, что они вместе, и я с ним не прогадала. Был бы у Егора брат, я бы приватизировала его.

Для своей беременной жены и ее беременной подружки, то есть меня, в своем тренажерном клубе открыл кружок по «интересам». По беременным интересам. Выделил зал, нашел инструктора, и наша компания из двух беременных женщин, быстро выросла до двенадцати.

– Доставка арбузов, – отшучиваюсь, когда захожу за Онежей в кабинет к ее мужу.

– Привет, любимая, – Егор обнимает жену, гладит живот через тонкую футболку. Что-то там бормочет через пупок. Пока нежничают, я сажусь в кресло возле огромного фикуса.

У Онежи на четвертом месяце аккуратный животик. Красивый. А я начинаю верить Мюнхгаузену. У оленей в голове росло вишневое дерево, у меня в животе растет тыква, посаженная прокурором. Точнее, три тыквы, от которых я скоро лопну.

– Девчонки, вы хорошеете с каждым днем. Но клиенты зала волнуются, как бы не забеременеть у нас тут случайно.

– Да, мы такие, – обнимает мужа подруга. – У тебя такие тренера, что можно и потерять голову.

Я любуюсь на них. Мне этого не хватило в беременность, я напитывалась от них. Мама с папой должны ждать и любить своих детей. Наш никогда их не хотел. Но я люблю и жду за двоих.

– Подожди, ты еще будешь просить, чтобы мы стали моделями твоего зала. Будешь показывать до и после. Так что ты думай о новом направлении, раньше была гимнастика для беременных, теперь надо гимнастика для отбеременевших.

– Я обязательно подготовлюсь, – Егор обнимает Онежу со спины и целует в шею. Они такие милые, так любят друг друга, так ждут этого ребенка.

– Егор, если без шуток, то спасибо тебе. – Улыбаюсь им. – Я последний раз сегодня. Очень тяжело ходить и носить живот с собой, но я планирую вернуться к тренировкам, чтобы…

Я не договариваю. В дверь стучат. Кто-то входит.

Прежде, чем кто-то начинает говорить, я чувствую знакомый аромат. Совпадение бьет по рецепторам. Под кожей холодок задерживается в мышцах, сбивает сердечный ритм.

– Егор, привет, – от знакомого голоса сжимаются внутренности.

Не шевелясь, отрываю взгляд от телефона и смотрю на Онежу. У нее на лице паника.

– Юра, ты как…? – встречает друга Егор. – Ты же говорил…

– Получилось вернуться раньше. Решил тебя навестить сразу.

Навестил. Волной кидает то в пот, то в озноб. Я утыкаюсь в телефон, вызываю такси. Они не виделись полгода, хотят поговорить. Я не хочу ни видеть, не говорить.

– Юра, привет, – здоровается Онежа, пока я прячусь за фикусом. Показываться не хочу.

Не смотреть. Не смотреть на него, Саша. Все мимо.

– Онежа, рад видеть. Вы ребята не отдыхали тут, я смотрю, – усмехается, радуется.

Много времени и умений не надо.

– Здравствуйте, я Вика.

Мысли сбивает молодой, женский голос там же в дверях. Не сдерживаюсь и рефлексивно дергаю голову в их сторону. Домбровский в белой футболке, легких брюках. Загорел, отдохнул, всем доволен. Девушка рядом с ним в коротких джинсовых шортах и топе. Красивая, стройная, темненькая. Без тыкв в животе, без растяжек, без мимических морщин, без детей. Но это не точно. И, вероятно, без криминального прошлого.

Ничего не слышу больше. Я только восстановила свой эмоциональный фон. Настроилась на роды. А тут он возвращается. И не один.

Саш, тебе все равно.

Все равно.

Мне все равно. Просто я вспомнила немножко прошлое.

Мне, черт возьми, не все равно, что он является в мою жизнь без предупреждения. Я не готова. И готовиться я тоже не хочу. И видеть его не хочу.

– Егор, ты занят, может пообедаем где-то? – предлагает Юра. Я скрещиваю пальцы. Да-да-да. Уходите.

– Эм… Онежа? – Егор спрашивает у жены, я понимаю, что все упирается в меня. Сейчас я тут лишняя.

Пятая лишняя среди любовных парочек.

Прятаться бесполезно. Я упираюсь руками в сидение и поднимаюсь. Обхватываю свои тыковки руками. Придерживаю. Втянуть и скрыть живот уже не получится.

– Онежа, мое такси подъехало, я пойду, – выхожу из-за фикуса, улыбаюсь подруге. Чувствую взгляд на себе.

– Саш, мы же хотели… – Щекочет на шее, где родинка.

– Я вспомнила про дела, – перебиваю Онежу, она понимает без лишних комментариев. – Всего хорошего, Егор береги ее, – обнимаю его.

Разворачиваюсь. Врезаемся друг в друга взглядами. Это притягивает. Вроде и не должна, а зрение это сейчас единственная возможность общаться. Прокурор не был бы прокурором, если бы эмоционировал при виде каждого осужденного.

В глаза. На мой живот. В глаза. Не ожидал. Никто ему не сказал.

– Привет, – здоровается первым.

– Здравствуйте, – следом за ним здоровается девушка. Я перевожу взгляд на нее. Они вроде и рядом, но и не вместе. Не стал бы приводить к друзьям кого-то постороннего для его сердца. Гормоны на фоне беременности фонят.

Полгода как по щелчку пролетели. А чувства есть. Они дергаются сейчас от ненависти до ревности, на пиках фокусируясь на гневе и любви. Не знаю, чего больше.

– До свидания, мне пора, – прощаюсь с девушкой.

Домбровского игнорирую, для него я умерла.

В комнате повисает тишина. Все всё понимают. Кроме, видимо, Виктории. Она не моя проблема.

На улице душно. Конец июля. Хочется скорее домой, в душ, побыть одной.

Сажусь в такси, уточняю адрес.

Откидываю голову на подголовник и скольжу взглядом по мелькающим домам. Хочу отвлечься, но оперативная память все еще не освобождена. Там он с девушкой. В животе толкается одна малышка.

Глажу кожу с той стороны. Мне нельзя волноваться.

Я в тысяче вариантов представляла нашу возможную встречу. Но в ней, черт возьми, не было девушки. Не было красивой, молодой, стройной девушки. Естественно, он красивый и крепкий. Естественно, что нравится другим. Естественно, что никто не запрещает ему ни с кем встречаться. Но блин, я…

Я мечтала, чтобы он мучился, чтобы страдал, чтобы переживал, чтобы с ума сходил. А он нашел замену. Достойную, надо сказать.

Это мне было больно от его слов. Меня убивал приговором на заседании, когда отправлял папу за решетку. Ему это привычно.

Стоп.

Я начала новую главу. Он теперь в моей истории антигерой. Пусть пишет свою. О подвигах и заслугах.

Достаю воду, делаю жадно несколько глотков. Я прикрываю глаза, приказываю организму держаться. Я должна не в прошлом ковыряться, а жить настоящим. У меня будут дети. Ради них все. Они мой смысл. Я их люблю. Не представляю уже себя без них.

– Саша, ой. – Замолкает мой врач.

– Что такое?

– Подожди, я распечатаю тебе.

Врач пускает на печать снимок и передает мне.

– Смотри, вот этот пузырек – это плод.

– Вижу, а этот пузырек тогда что?

– А это… второй плод, Саш.

– То есть второй?

– Считай пузырьки.

– Три, – спокойно отвечаю. На нее смотрю. – Нет. – Машу головой.

Она поджимает губы.

– Серьезно? У меня три?

– Да, Саш, тройня. – Трое прокурят? Я не верю. Еще раз пересчитываю. – Оставь себе на память снимок.

– Девочки или мальчики?

– Еще очень маленький срок, чтобы это определить. Но с ними все в порядке, без патологий. Саша, надо знать группу крови отца. Возможен резус-конфликт. А за тобой теперь надо смотреть втройне пристальней.

– Я не знаю его группу крови. Он уехал, мы не общаемся.

– Кто-то же должен знать? Друзья, родители?

Спросить у друзей, так все сразу поймут от кого.

Человека, посадившего в тюрьму моего отца, я никогда не прощу и к своим детям не подпущу. Пусть ему рожают другие.

Онежа: «Саша, прости. Я знала, что он возвращается, но не знала, что сегодня. Я бы никогда так не сделала»

Саша: «Все нормально. Не переживай, Онеж»

Онежа: «Мы едем с ними на обед. Я тебе потом расскажу, как все прошло»

Саша: «Не надо. Мы расстались. Один он или с кем-то, меня не волнует и не интересует»

Онежа: «Хорошо»

Сейчас как никогда, назло ему, хочется доказать, что он ошибся. Что был не прав. Что наказал невиновного. Что это до конца жизни будет на его совести.

И я тоже кое-что накопала по этому делу. Но проблема в том, что просто так я не могу проверить эту информацию, получить следующую и сравнить. А прокурор может.

Мы так больно сделали друг другу, когда расставались, что ни одно обезболивающее теперь это не снимет.

Глава 2. Юра. Никак

Вливаюсь в транспортный поток, сосредотачиваюсь на дороге. Скоро час пик, надо успеть добраться к себе спокойно. Устал с дороги. Да и мыслей навалилось, надо все обдумать.

Полгода проскочило как по щелчку пальцев. Приотпустило. Затянулось. Свыклось. А сегодня хиндряк и снова.

Крепче сжимаю руль. Надо было предупредить Егора, что заеду. Знал же, что они дружат с Сашей. Но, дурак, не подумал, что можем вот так встретиться у него в кабинете. Теперь внутри бомбит от этой встречи.

Притормаживаю на красный. Устанавливаю температуру на климат-контроле ниже.

– Юрий Александрович, как же тут красиво и пафосно. Столица есть столица. – Вика крутит головой в машине, на ходу фотографирует город. Непосредственная и открытая.

– Хотела бы тут жить? – Отвлекаюсь хоть на что-нибудь.

– Ммм… не знаю. Тут классно и красиво, но далеко от моря и от мамы.

Я познакомился с Викой в следственном комитете Ростова. Сразу узнал себя. Дотошная, въедливая, профессиональная мозгоклюйка, если что-то касается работы. А уж докопаться до истины, решить какую-то задачу, найти преступника – это вообще ее хобби. Только такая девушка могла привезти с собой небольшую сумку одежды и чемодан книг, конспектов и пару томиков Шерлока.

Взглядом цепляюсь за беременную женщину, идущую по тротуару. Саша беременна, а я не знал.

Мой – не мой ребенок? Если не мой, то чей? Если мой, то какого черта я ничего про это не знаю?

Егор, ведь, знал, мы с ним общались. Рассказал бы, если б касалось меня. А может, поэтому и не знаю, что не касается. Я так ото всех отдалился, что не интересовался, что тут происходит. Оказалось, что происходит.

Сзади сигналят. Вдавливаю ногу в газ. Слежу за дорогой.

Рвет внутри. Она с Ромой или нет? Или еще с кем-то?

– Юрий Александрович, – девушка разворачивается ко мне, убирает телефон, – у меня к вам один вопрос, но можете не отвечать. Я кое-что заметила, это не дает мне теперь покоя.

– Я бы удивился, если бы у тебя не возникло вопросов и что-то тебя успокоило, – усмехаюсь в ответ.

– А почему та девушка, у ваших друзей, не поздоровалась с вами? Ну, то есть, она на вас посмотрела, узнала, но проигнорировала. – Оборачиваюсь на Вику. Усмехаюсь ее наблюдательности. Что проигнорировала, еще ладно. У меня вообще слов не было. Саша беременна. Беременна от кого-то. А могла бы от меня. То есть, не то, чтобы я о чем-то думал, но думал, конечно. Надеялся, что она остынет, соскучится. Теперь… как забыть?

– С моей подачи ее отец оказался в тюрьме.

– Да? Ого! – поджимает под себя ногу и внимательно смотрит, – А вы, получается, были знакомы с ней? У вас общие друзья?

Был. Еще как был.

– Немного. Она дружит с женой моего друга.

А еще мы были свидетелями на свадьбе. А еще… выходные те. От воспоминаний штормит. Как забыть это все? Как ощущения рядом с ней забыть?

– Представляю, что она думает о вас.

– Я даже не хочу представлять.

– Сажать в тюрьму знакомых или родственников знакомых не самое приятное. Бедняжка, еще и беременность. Такой стресс, наверное. Я вас не осуждаю. Наше дело правое. – Поднимает руку с кулаком вверх. Усмехаюсь. Вика хоть и неосознанно, но нагнетает. Снова чувство вины подкармливает. Я торможу на красный. – Но она молодец. Такой срок, а еще ходит в тренажерный зал.

– Какой такой? – Так, на всякий случай хочу узнать. Может, девушки лучше разбираются.

– Большой. Вы видели, какой живот огромный. Это точно уже сороковая неделя. Месяцев девять, значит где-то. Если не больше.

Сейчас июль, седьмой. Даже если взять поправку на август – восьмой. Никак не девять-десять. Значит, когда была со мной, уже была беременна. Даже есть варианты от кого.

– А что? – ухмыляется Вика. – Вы считали Юрий Александрович. Я заметила. Подняли глаза вверх и считали.

– Прикидывал, как теперь добираться домой лучше.

Только благодаря Сергею Ивановичу получилось вернуться назад, в другое отделение прокуратуры, правда, но вернуться. Не суть.

Теперь. Не моя работа. Не моя женщина. Не мой ребенок.

Снова шаг назад и все с нуля.

Александр докладывал о личной жизни Саши. Она работает в клинике у Валеры, часто видится с моими, теперь уже с ее, друзьями. С Ромой в том числе. Заглядывать в окна я не просил. Первые несколько месяцев за ней наблюдали, пока она еще подавала апелляционные жалобы, что-то делала, потом успокоилась. Такой пристальный присмотр за ней был не нужен. С беременностью стало не до этого. Я просил только рассказывать о безопасности, в личную жизнь не лез.

Сжимаю крепче руль. Совет да любовь.

Проезжаем вдоль набережной. Все как-то само в памяти всплывает. Как тут с Сашей первый раз поцеловались. Зима была. Как раз перед Новым годом. Егор только нас познакомил.

А я залип на ней сразу. Безумие какое-то. Знал, что где-то это аукнется. Но тогда будто цепь перерезали, а я с ошейником сорвался и все носился за ней. Поводы искал встретиться.

А потом Антонов… на цепь вернул и все, конец радостям жизни. У нас с Сашей все так тупо получилось, на пределе, взрывом. После суда и не поговорили толком. Да и после ее слов уже не было смысла и желания. Сейчас поутихло, могли бы договориться до чего-то.

Но меня отправили не просто в командировку, меня перевели в другой город за тысячу километров.

Саша сейчас еще красивее стала, еще более запретной, чем была до этого. Она теперь не просто свободная девушка, она беременная не свободная девушка. И, возможно, встречалась с моим лучшим другом. Когда-то лучшим другом.

Воспоминания бомбят прямо в грудь. Я сам ее оставил, уехал в таких противоречивых чувствах. Сейчас уже отпустило, не злюсь. Видео Рома удалил. После этого я больше с ним не общался.

Многоточия, многоточия, многоточия… Только ими жил.

А сегодня как будто точку наконец кто-то поставил вместо меня. Вместо нас.

Чтобы переключиться, рассказываю Вике о городе, отвечаю на ее вопросы. Замолкаю только, когда узнаю свой район.

– Как тут мило? – эмоционирует Вика, когда я сворачиваю к своему дому.

– Да, – соскучился по своему городу, району, по квартире.

Выхожу из машины, огибаю капот и открываю дверь Вике.

– Спасибо, что разрешили пожить у вас, Юрий Александрович. Обязуюсь уважительно относиться к хозяину квартиры, соблюдать правила внутреннего распорядка, бережно относиться к имуществу и выполнять иные обязанности, – чеканит девушка.

– Вольно, – усмехаюсь в ответ.

Забираю наши сумки, поднимаемся в мою квартиру.

Как ни странно, но женщина тут еще ни разу не жила.

Глава 3. Саша. Литосферные плиты

Просыпаюсь от настойчивого вибрирования мобильного. Мама. Девять утра.

Если ей надо, то ответишь, чтобы ты ни делал. Она не отстанет. Ни в восемь утра, ни в двенадцать ночи.

– Да, мам, – принимаю вызов.

– Здравствуй, Александра, – обдает равнодушным тоном, отчего сразу хочется отключиться.

Закатываю глаза.

– Что ты хотела? – Надеяться, что мама прониклась чувствами к будущим внучкам, нет смысла.

– Мне нужны деньги.

– Мне они тоже нужны. И что? Я же тебе не звоню.

– Я знаю, что отец оставил тебе приличную сумму.

– Ты правильно говоришь, мне. Это мои деньги, мне скоро рожать. Детские вещи очень дорогие, мне еще роддом оплачивать.

– Я знаю, сколько отец тебе оставил. Там хватит на все.

– Продай вторую машину, если тебе нужны деньги и отстань от меня.

Растягиваю затекшее тело.

– Может, налоговой стоит проверить тебя и твои доходы, откуда у тебя деньги на счете и за что ты живешь? – Стерва. – Папочка наворовал, надо поделиться.

– Ничего он не воровал.

– Вот и проверим. Мне надо триста тысяч.

– Хах. Ты с ума сошла?

– Там хватит и тебе, и твоим байстрюкам. Александра, тебе же выгоднее договориться по-хорошему.

На эти деньги я могла бы год спокойно жить одна. Не думая о проблемах. Отдать матери эту сумму… Останется, конечно, но чувствовать себя так уверенно уже не получится.

– В конце недели заеду за деньгами. Будь умницей.

Отключается. Одна из причин, почему я сомневалась рожать или нет, чтобы не получилось так же. Мать забеременела, не хотела меня рожать, но папа уговорил. В итоге материнские чувства ко мне так и не проснулись. От меня, как открещивалась в детстве, так и сейчас отворачивается. Я боялась, что гены возьмут свое, и я буду подобно ей ненавидеть своих детей.

Но я любила этого мужчину. И вся эта любовь сама перетекла к деткам, оставив на Домбровского гигантскую обиду.

Что там на самом деле с этими деньгами и налогами я не знаю. Никогда не связывалась с этим. Просто пользовалась.

В животе начинается переполох.

– Тише, – глажу свои тыковки. Я всегда хотела сестру или брата. Моим деткам повезло больше. У них сразу будет родной человек.

Ахилл запрыгивает на кровать, смотрит на шевелящийся живот. Кладет на него голову, трется, урчит. Все замирают. Не знаю, на какой они там все волне, но его слушаются. Для них он папа-нянь.

Я открываю приложение, снова просматриваю вакансии няни. Предложений много, но того, что я хочу, нет. Мне нужен кто-то, кто может переехать ко мне на полгода, а лучше на год. У кого не будет детей, мужей, парней, и кто не просит за это космические деньги, и да, детей будет трое. Ценник сразу подскакивает в три раза.

Завтракаю, быстро принимаю душ, вести обычный образ жизни становится все сложнее. Приспособилась, конечно, но с одной стороны хочется уже родить, с другой… страшно, как жить с этим.

Когда родился Ахилл, их было пятеро у кошки. У меня трое, конечно, проще. Но мои тыковки не котята, а прокурята.

Боже. Опять о нем вспоминаю. Вот именно вчера нам надо было встретиться. Девушка еще эта. Почему нельзя было приехать чуть позже, когда рожу. Тогда мне точно было бы не до этого.

Рома: «Помощь моя еще нужна сегодня?»

Саша: «Да, если тебе не сложно, я сейчас к врачу, освобожусь к одиннадцати»

Рома: «Тогда к одиннадцати к клинике подъеду, заберу тебя»

Ставлю на сообщение сердечко. Рома наш общий с Домбровским друг. С кем-то другим после такого прошлого я, наверное, не смогла бы дружить. С ним по-другому не получается. У него все просто и с юмором. Сам начинаешь думать о прошлом, как об анекдоте.

К десяти приезжаю на прием к врачу.

– Как мы? – спрашиваю у Анны Ивановны.

– Вы отлично.

– Есть вариант родить самой?

– Опасно, Саш. При многоплодной беременности абсолютно показано кесарево сечение.

– Не хочется резаться.

– Хах, – усмехается, – некоторые наоборот просят, чтобы кесарево делали, а не самим рожать. Тебе соберут бригаду из акушеров, детских врачей, реаниматологов, весь комплект в трех экземплярах. При самостоятельных родах высокая вероятность смертности и патологий.

– Ладно. А если вдруг само начнется?

– Вызываешь скорую, едешь по этому адресу, я в обменной карте указала. Они знают, что делать в таких случаях. Карту, главное, не забывай, всегда носи с тобой. Даже в туалет.

– Я поняла, хорошо, – усмехаюсь.

– Но это на случай, если что-то пойдет не так.

– А можно, чтобы на операции присутствовал посторонний человек, не из перинатального центра?

– Смотря кто.

– Валерий Андреевич, – говорю про нашего заведующего, – мне было бы спокойней, если бы он был.

– Ну, это надо с ним договариваться.

Для нее он начальник, для меня Валера – друг и коллега.

– Я поговорю сама, а вы можете узнать в центре?

– Хорошо, Саш, я договорюсь.

Иду к Валере, от Ромы падает сообщение: «Буду через 20 минут».

Двадцать минут как раз хватит, чтобы поговорить с Валерой.

– Саша, проходи, как себя чувствуешь? – Валера откладывает все дела, провожает меня к креслу. Когда меня уволили, приютил у себя в клинике, дал работу. Хорошие медсестры всегда нужны. А я… такая-сякая, отработала немного и ушла в декрет.

– Хорошо, уже готовлюсь стать мамой. – Улыбается довольно. Сам ощупывает живот. – Устала с этой тыквой ходить.

– Представляю.

– Валер, хотела попросить. Анна Ивановна уговаривает делать кесарево, ты можешь быть на операции? Мне так будет спокойней.

– Конечно. Заранее только скажите дату, чтобы я отменил все.

Выдыхаю. Одна проблема минус.

– Еще что-то беспокоит? – Садится на край стола напротив меня.

– Еще… Домбровский вернулся.

– Егор говорил, я знаю. Юра хотел заехать сегодня ко мне.

Вот черт. Не хватало еще и тут встретиться.

– Не говори ему.

– Саш…

– Не сейчас. Это ничего не решит. Дайте мне доходить спокойно, без нервов. Потом все.

– Он знает про беременность?

– Да, мы виделись.

– То есть, если он меня спросит, я должен врать?

– Скажи, что не знаешь.

– Это не правильно. Я знаю, что это такое, сам был в похожей ситуации.

– Я потом расскажу. Обещаю. Но когда все будет позади.

– Хорошо. Ради тебя, но ты должна рассказать.

– Обещаю.

Я перелистываю карты. У Валеры все есть, в том числе медкарты на всех друзей. Нахожу Домбровского. Его карточка самая узкая. Там вообще последние записи в этом году сотрясение и давление. До этого только плановые медосмотры. Врожденных болезней нет. Здоров. И плодовит. Фотографирую отметку с группой крови.

– Сань, а ты что делаешь?

Меня ловят на месте преступления. Вот черт, так спалиться.

– Что там? – кивает мне за плечо.

– Ничего.

– Показывай. Мы хоть и дружим, но медицинскую тайну никто не отменял. В моей клинике такое неприемлемо.

Стыдно в край, но терять дружбу ради этого не хочу. Передаю Валерию карту. Надо же было так попасть.

– Зачем тебе его карта? Что-то случилось?

– Случилось то, что моему врачу надо знать его группу крови.

– Какому врачу?

– Анне Ивановне.

– Зачем гинекологу знать группу крови мужчины.

Опускаю глаза. Сегодня определенно международный день стыда.

– У меня отрицательный резус. Врачу надо знать, будет ли резус конфликт.

– У Юры тоже отрицательный, не будет. – Валера отвечает на автомате. – Подожди, ты беременна, что ли?

– Да, – киваю.

– Он знает?

– Нет, он уехал.

– Надо сказать, Саш.

– Зачем? – Поднимаю на Валеру глаза.

– Отец должен знать, что у него будет ребенок.

– А если ему не нужен этот ребенок? Он сам мне говорил, что не хочет детей.

– Может, он передумает.

– Он твой друг, ты знаешь, что он не передумает.

– Я сам с ним не разговаривал давно. Он уехал. Ева при одном его упоминании вздрагивает.

– Ну, вот и не трожь его. Пусть там сидит.

– Ладно, решай сама. – Решу. Уже решила.

– Кстати, ты няню нашла, Сань?

– Еще ищу.

– А ты Сару же знаешь, из лаборатории? – Киваю. – Она помогала Еве с Дианой два года. У нее хорошо получается. Курсы медподготовки прошла, но я настаиваю, чтобы поступала в мед.

– Молодые не захотят. Мне, Валер, надо чтобы она жила со мной, была рядом двадцать четыре часа в сутки. А ты работника лишишься.

– Ради тебя я ее отпущу. Заодно отучится. Давай, попробуем, если не будете справляться, я еще кого-то вам в помощь найду. В конце концов есть отец. – Я торможу его взглядом. – Понял, но я бы не молчал. Пусть участвует тоже.

– Валер, он не один вернулся. С девушкой. Поэтому, я не уверена, что ему нужны дети. Тем более тройня.

– Оу, я не знал. Прости. Ладно, тогда действительно, лучше подождать до родов.

Рома: «Я тебя жду»

Всплывает на экране.

– Ладно, Валер, мне пора. Не хочу с ним встречаться, если приедет, спасибо за все.

– Счастливо, Саш. Я на телефоне, в любое время звони, приеду, родим. С Сарой договариваюсь?

– Ну, наверное, да, я пока никого не нашла.

Подхватываю свой живот, выхожу из клиники. Улыбаюсь. Все, кажется, налаживается. Мама только. Надо с кем-то проконсультироваться, но вопрос щепетильный. Напрямую в налоговой и не спросишь.

Зато два других вопроса разрешились.

Ближе к полдню на улице палит. Не люблю привлекать внимание, но на меня все равно оглядываются, вернее на мой огромный живот.

Замечаю машину Романа и усмехаюсь. Он без соблюдения правил дорожного движения припарковывается возле бордюра. Конечно, ему тут можно хоть на газоне. Он – один из спонсоров нашей клиники.

Жмурюсь от яркого солнечного света, аккуратно спускаюсь со ступенек, а когда поднимаю глаза, улыбка прячется. Уже не так весело.

Машина Домбровского паркуется напротив Роминой. Лоб в лоб. Быстрее, чем получается, я идти не могу. Юра выходит из машины первым, замечает Рому. Конечно, узнает.

Роман за рулем, не выходит. Смотрит в упор на друга. Никто из них не делает даже кивок головой, чтобы поздороваться. Я между ними как на стыке литосферных плит. Сейчас трясанет кого-то. Я не хотела, чтобы так получилось, но невольно вышла катализатором их ссоры.

Юра дергает головой в сторону, замечает меня. Я гляжу то на него, то на Рому. Встретились, черт. Сердце уходит в отрыв из-за них.

Я скрещиваю пальцы. Хоть бы кто-то из них уступил и сделал шаг первым.