Птица

зависть все же не была добродетелью, тем более на небе. Сейчас Птица позволил себе это чувство, но оно было не  злым, а горьким

Ему пришла мысль, что так тревожно он себя чувствовал, потому что был голодным и невыспавшимся

Птица чувствовал, будто у него нет кожи, а  если и есть, то совсем тонкая, полупрозрачная, как у людей-бабочек – чуть тронь, и  порвется. Каждый звук он слышал на повышенной громкости: капающий в раковину ржавый кран, потрескивающую лампу без  плафона над зеркалом, вентиляционную вытяжку в потолке, перемалывающую душный влажный воздух. У него было ощущение, как будто все его чувства выкрутили на максимум, и для него это было чересчур много, его разрывало изнутри от переизбытка. В  придачу к голо

при виде какого-нибудь Мальского скита, который полностью в строительных лесах, просто сердце разрывается

Птица проваливался сквозь белую вату. Нет, не вату – та материальная, плотная, ее запросто можно потрогать. Кажется, это были облака, но он не знал этого наверняка. Он чувствовал, как промокал до нитки. Одежда неприятно липла к телу, пряди волос, которые обычно торчали во все стороны, некомфортно приклеились ко лбу, а  что-то огромное и массивное за его спиной становилось тяжелее с каждой секундой падения и тянуло вниз.