Kitabı oxu: «Будешь моей женой. Снова»

Глава 1

Ярина

Завтра увидимся, детка…

Точнее, уже сегодня. Мой муж встретится с какой-то «деткой» сегодня. Я прикусила губу, сдерживая нервную дрожь. Свят вчера так громко говорил по телефону, совсем не стеснялся, что я могла услышать: это ведь наша спальня, наш дом, а он – мой муж!

Уже месяц я подозревала, с ума сходила, нервозной истеричкой стала, а Святослав бесстрастно отбивался от всех улик, называя меня маленькой девочкой, которая много фантазирует. Не Джульеттой, как раньше, а девочкой, абстрактно и безлико.

Возможно, муж прав, и я просто наскучила ему за пять лет. Брак по договоренности, разница в возрасте, взглядах, стремлениях, а еще моя фамилия. Неужели ненависть к извечным врагам Савицким победила чувства, что между нами возникли вопреки всему?

– Ярина, ты куда-то уезжаешь? – я вздрогнула, когда встретилась с темными глазами мужа в отражении. Он смотрел на меня странным пугающе-завораживающим взглядом, затягивая в себя, но не пуская ближе определенной черты, лично им проведенной.

Я поверила, когда сказал, что самое дорогое в его жизни это я, когда доказывал страстью, надежностью, защитой. Свят холил и лелеял меня, свою маленькую Джульетту. Наш брак более-менее примирил наши семьи, они заключили большую сделку, заработали миллиарды. Теперь все ждали внуков и наследников, но не скажу, что с радостью. Мой отец ненавидел семью Нагорных, ничего не изменилось. Они отвечали тем же.

Но ведь мы с мужем хотели детей! Свят дал мне закончить Гнесинку, устроиться и привыкнуть к новому почетному статусу госпожи Нагорной, но теперь пора. Я ведь была оранжерейным цветочком, любимой дочерью и выгодной партией, пешкой на шахматной доске отца: куда нужно, туда и двигал. Теперь я – жена и скоро стану матерью. Срок совсем маленький, даже на учет с таким не ставили, ведь все может произойти на четырех неделях. Я и сама не подумала, если бы не испугалась перемены в Святе и от этого не сделала тест. Я не хотела судьбы послушной собаки при гулящем муже: сидеть, лежать, молчать. Кухня, дети, церковь. Так многие из нашего окружения жили, но не я. Я любила Свята, но теперь сомневалась, любил ли он меня?

– Да, мама пригласила. Девичник втроем.

– Ты приедешь домой? – и опять этот взгляд, а руки сначала легли на мои плечи, плавно подбираясь к шее, смыкаясь на ней: загорелые длинные пальцы с художественной яркостью остановились на моем горле, поглаживая синюю трепыхающуюся венку.

– Нет, – выдохнула, глядя прямо в глаза. – Останусь на ночь.

Я ждала, что Свят не позволит. Он никогда не разрешал ночевать вне дома и без него.

Пожалуйста, останови меня! Пусть это равнодушие окажется страшным сном, а метки другой женщины – случайностью! Люби меня! Люби по-прежнему! Пусть хоть всю жизнь будет его «я тоже».

– Хорошо, – отступил и, достав из кармана брюк телефон, набрал кого-то, покидая мою спальню.

Я не хотела говорить о беременности, пока не узнаю правду. А когда узнаю… Кто же позволит мне уйти? Святослав никогда не отпустит меня. Я собственность Нагорного. Так он мне сказал в период недолгих ухаживаний. За пять лет брака я позабыла об этом, купаясь в его яркой страсти, но мой муж умел жестко напоминать, кто есть кто. Я много раз это видела, но никогда в качестве жертвы не представляла себя.

– Свят, – позвала, спустившись вниз и заглядывая в его кабинет, – я поехала.

Он бросил на меня рассеянный взгляд, кивнул, отпуская, и вернулся к переговорам, переходя на английский язык. У него какая-то важная сделка, так муж объяснял постоянные отлучки из дома и задержки на работе. Хотя объяснял это громко сказано.

Я поджала губы и, полная решимости, набросила золотистый ремешок на плечо, громко цокнула шпильками и вышла в ноябрьскую холодную ночь. У меня не было какого-то особого плана, просто хотела доказать, что у меня не разыгралась паранойя, как бы муж ни пытался убедить меня в обратном и… Нет, пусть лучше будет невроз на фоне беременности, чем его неверность. Потому что в нашем случае другая женщина – не столько разнообразие, сколько угасший интерес к семейной жизни. Пять лет – это ведь немного? Недолго, чтобы пресытиться и охладеть? Но если это так, что мне делать? Жить как мать: и его, и моя? Держать лицо, терпеть измены и рыдать в подушку?

Я завела машину и выехала со двора. Наш дом занимал приличную территорию на Каменном острове: частная территория, отделенная от внешнего мира каналом, собственный причал, высокие клены, тополя, голубые ели, крытый теннисный корт и поле для мини-гольфа. Все так, как и должно быть у одного из главных представителей российского олигархата.

До поста охраны не доехала, припарковалась недалеко, глазами гипнотизировала шлагбаум и широкую аллею, ведущую к особняку.

Я кусала губы и ждала. Нагорный сам к ней поедет или… Как бы я хотела? Никак! Мне не нужно следить за ним или ждать, когда к нам приедет кто-то, и тем не менее я сидела в засаде, как героиня дешевого детектива.

Увидеть своими глазами. Посмотреть в его. Я просто не могла больше жить в тумане. Это сводило меня с ума. Неизвестность как раковая опухоль: чем позднее узнаешь, тем меньше шансов выздороветь.

Фары такси неожиданно ослепили. Машина могла ехать только по одному адресу, нашему. Больше на территории нет ни единого дома. Я двинулась следом, отключив даже габариты авто.

Пусть это будет брат, сват, бизнес-партнер, только не… Длинноногая блондинка в невообразимо куцем платье и коротенькой куртке вышла из такси, поправила волосы и позвонила в звонок у ворот. Дверь для нее открылась.

Девушка исчезла где-то во дворе, а мне оставалось до рези в ладонях сжимать кожаный руль. Хорошая машина, сытая жизнь, красавец-муж – многие жены закрыли бы глаза на маленькие шалости породистого самца. Но мне все двадцать пять, и я все еще верила в любовь. Нашу любовь. Первую любовь для нас обоих. Если Святослав не лгал мне, а он, кажется, лгал…

Сколько времени правильная жена должна дать любовникам, прежде чем прервать чувственную идиллию? Час, два? Меня едва хватило на половину долбанного часа!

Дверь в дом не заперта, а коридор тонул в слепой темноте. Ничего подозрительного не слышно, только в гостиной немым свидетелем чужеродного присутствия валялись ярко-красные лодочки на высоком каблуке.

Я нервно кусала губы, буквально нечеловеческим усилием преодолевая каждый шаг по широкой лестнице. Один. Два. Пять. Мне казалось, что слышала эхо – отражение моего присутствия, громко и четко. Но наш дом словно не дышал вместе со мной, замер и застыл, только настенные бра тускло подсвечивали ниши, внося хоть какую-то жизнь в этот роскошный музей современной статусной жизни.

Ноги сами принесли к дверям нашей спальни: одна створка приоткрыта, как бы приглашая войти. Я дрожащими пальцами схватила ручку и потянула. Взгляд долго не мог сфокусироваться в интимном полумраке и оценить чужое во внушительной по размерам комнате, пока не зацепился за кровать. Мои простыни. Мои подушки. Мое место силы. Было.

Блондинка полностью обнажена, в руках бокал с шампанским, а поза слишком призывна, чтобы спутать с чем-то, кроме секса. На белых простынях змеилась лента из презервативов, вскрытый квадратик одиноко валялся на полу. Дверь в ванную распахнута…

– Зайчик, ну ты скоро? – девка даже глаз не открыла, расслабленно попивая «Дон Периньон». Это единственное шампанское, которое признавал мой муж.

– Пошла вон, – мой слабый голос разрезал мерную тишину.

– Ой! – она среагировала быстро, прикрывая стоячие силиконовые груди МОИМ покрывалом. – А вы… А я… – испуганно заикалась. Хотя бы не строила из себя хозяйку положения.

– Вон пошла! – крикнула, сбрасывая на пол сумочку. Мне хотелось разнести здесь все, а потом забиться в угол и тихо-тихо умереть.

– Что здесь происходит? – его голос, вкрадчивый и глубокий, пронесся над моей головой. Я повернулась, сглотнула вязкую слюну и впилась ногтями в ладони, сжимая кулаки до крови, впитывая глазами его бесстыдство.

Голый, в клубах пара и мокрыми темными волосами. Святослав занял весь проход и нагло, с циничной усмешкой демонстрировал крепкую эрекцию.

– У меня паранойя, да? – тихо спросила. – В нашем доме, в нашей постели… Свят? – простонала я. Хотелось быть сильной, врезать предателю, оттаскать девицу за волосы и гордо уйти разводиться. Но в жизни все глуше, бледнее, больнее. Просто стоишь и не веришь. Без сил и веры в себе.

Муж не отвечал, только смотрел на меня холодным чужим взглядом, пронизывающим до самых лопаток и пугающе струившимся по позвоночнику. Он пугал меня, и тем не менее я ждала ответа. Почему? Нет, это не про другую женщину. Я с детства обитала в обществе, где верность сродни вульгарности и бедности – так же презиралась. Мужская, естественно. Жены в нашем мире имели меньше прав, потому что пресловутое: когда я имею, то это мы имеем, а когда тебя, то это нас. Каждая женщина мечтала, что с ней будет по-другому, и каждая ошибалась.

Но почему так жестоко? Откуда столько ненависти? Словно проверял, насколько мне может быть больно, выкручивал тумблер на полную.

– Я вернулась слишком рано? – подобрала сумочку. – Тебе нужно закончить? – кивнула на вздыбленный член.

– Нет, – Свят моргнул и хищно оскалился, – ты вернулась вовремя, жена, – теперь в его взгляде было порочное предвкушение.

– Я не поняла… – блондинка снова подала голос.

– Заткнись и проваливай! – муж даже не смотрел на нее. – С тобой я закончил. Теперь твоя очередь, маленькая Джульетта, – с издевкой произнес и неспешно, с пугающей грацией пошел на меня.

Я не успела среагировать, отвлеклась на блондинку, прошмыгнувшую мимо с платьем в руках. Святослав схватил меня за руку и подтащил к себе. Распаренный, горячий, наряженный. Красивый. Очень красивый мужской, грубоватой красотой, но сдобренной внешним лоском дорогих костюмов и отточенной в элитных барбешопах. Только ни дикость натуры, ни животную энергетику, ни звериную суть это не маскировало. Мой муж умел быть жестоким, а ненависть оттачивал годами противостояния с моей семьей, буквально с молоком матери впитал. Это месть мне? Влюбить, а потом растоптать? Но разве я в чем-то виновата? Я ведь просто любила его…

– Скажи мне за что, и я уйду, – пыталась вырваться и отступить.

– За что? – вкрадчиво переспросил. – А ты подумай, любимая, – потерся о мою макушку щетинистым подбородком. – Такая красивая, – обхватил мое лицо руками. – Юная, – сжал так, что у меня кости хрустнули. – Глаза волшебные, такие невинные, – швырнул меня на кровать, как тряпичную куклу. – Только ты Савицкая: такая же подлая и лживая тварь, как и все из вашей семейки.

– Я? – вскочила, отползая, подальше от него. – Ты изменяешь мне, а я подлая и лживая тварь? – покачала головой, порывисто вытирая рукавом злые слезы. – Ты, Нагорный, как и твоя семья, не лучше моей!

Его глаза опасно блеснули и сузились, а губы скривились в усмешке.

– Да, мои те еще ублюдки, как и я, Ярина. Да, я тебе изменял, – холодно подтвердил и без того очевидное. – Ты думала, меня сможет удержать постель девчонки, пиликающей на скрипке? Красивой куклы, у которой ни опыта, ни фантазии? – каждым словом уничтожал меня как жену и женщину.

Да, он был первым у меня: сам учил доставлять удовольствие ему, мужу. Я не великая жрица любви, но и не фригидная кисейная барышня. И да, я верила, что полюбил меня, что желал меня, что счастлив со мной.

– Девчонки, на которой женился из-за выгоды? – смотрел на меня с ироничной издевкой. – Пффф! – громко рассмеялся. – Глупая, глупая Джульетта.

– Тогда чего же ты отослал свою шлюху? Оставайся с ней. Она тебе подходит больше, – на шатающихся ногах слезла с постели.

– Нет, Ярина. Сегодня в моем меню прекрасная шлюха-жена, – потянулся, сгреб на груди шелковую блузку и рванул, обнажая меня до пояса. – Я трахну тебя так, – подтащил к себе, впиваясь жестким поцелуем в шею, прикусывая до боли, – что встать не сможешь. Самойлову и не снилось… – сжал мои плечи, надавливая, вынуждая опуститься на колени.

Что?! Артур?! Но как Святослав… О боже, это совсем не то!

– Свят, нет, это не то… – только начала, а он рванул вперед, закрывая мне рот крупной головкой. Гадость. После другой женщины…

Муж зарылся пальцами в мои волосы и жестко имел меня в рот, не позволяя вырваться, только молча плакать и хрипеть, сглатывая рвотные позывы. Ненавижу, господи, как я его ненавижу! Еще сегодня любила до беспамятства, а сейчас противно. Все противно, что с мужем связанно.

– Хорош, – прихватил у корней волос и вытащил член. Не кончил. Нагорный мог долго сдерживаться, растягивать удовольствие, только сейчас это сплошная унизительная пытка. Это он тоже любил: играть с человеком как кошка с мышкой, а потом съесть.

Он подхватил меня и толкнул на кровать. Я попыталась лягнуть его, но Свят обвил пальцами лодыжку, стаскивая с меня брюки, разрывая трусики, отбрасывая остатки белья, оставляя полностью обнаженной и беззащитной.

– Нет! – крикнула, когда перевернул на живот и поставил в откровенную позу. – Не смей! – ощутила горячую плоть между ягодиц. Я не хочу! Это больно! Он порвет меня, слишком большой! Это опасно для ребенка! – Свят, не надо, пожалуйста, – готова была умолять. – Я беременна. Нельзя… Это навредит… – всхлипывала и заикалась.

– Беременна? – угрожающе прорычал. Он растерялся на мгновение, и я бросилась к двери. Почти открыла, но он захлопнул ее с треском. – Мой? – схватил за плечи и прижал к прохладному дереву.

Конечно! Муж был единственным моим мужчиной. Мне было двадцать, и мою честь охраняли с особым рвением. Ведь ее дорого можно было продать или скрепить мир с давними врагами.

– Если от меня, то лично сделаю тебе аборт. Если нет, просто пойдешь на хуй.

Я знала, что Свят мог. Он импульсивен и вспыльчив, часто жесток. С врагами. Я ошибочно полагала, что важна ему настолько, что не причинит мне вреда. Это не так. Сейчас я враг, а с ними он безжалостен и беспощаден. Но если подтвержу, что ребенок не его… Убьет… Но иногда смерть – меньшее из зол. Порой это избавление.

– Не твой… – зажмурилась и сжалась. Пусть убивает нас обоих.житт, зная, что не защитила свою кровинку, невозможно.

Кулак ударился в дверь рядом с моей головой. Затем еще и еще, пока костяшки пальцев в кровь не сбил.

– Сука ты, Ярина! Какая же ты сука!

Отошел, взлохматил темные волосы, метался по комнате, круша и ломая нашу спальню, любовно обставленную мной. Это почти единственная комната в огромном доме, где мне было комфортно.

– Три дня даю, чтобы исчезла из города, поняла? – снова бросился ко мне. – Иначе убью, Ярина.

Я осторожно открыла дверь, собираясь просочиться мимо, но я не думала, что стала настоящей красной тряпкой для быка.

– Куда? – больно схватил за руку. – Ночь только началась. Сегодня в тебе навсегда умрет маленькая Джульетта, которую я… – Свят не договорил, просто забросил мои ноги себе на пояс. Одной рукой сжал грудь, теребя большим пальцем напряженный сосок. Другую просунул между нашими телами, врываясь пальцами внутрь. – Мокрая, – с особой злостью. – Внезапно полюбила пожестче? – рванул вперед, заполняя меня.

Я не сопротивлялась больше. Будет больнее и абсолютно без толку. Нагорный получит желаемое в любом случае, а мне нужно сохранить себя. И ребенка. Он ведь не виноват, ни в чем не виноват…

Свят вышел из спальни, а я подтянула ноги к груди, ища защиты в позе младенца. Мне было больно и гадко. Холодно. Везде холодно. Единственное, о чем молилась, чтобы пытка не повторилась. Чтобы муж отпустил меня. Бог меня не услышал.

Поворот ключа заставил вздрогнуть и сжаться в комочек. Я не смотрела на него, зажмурила глаза, но Свят обошел кровать и остановился рядом. В нос ударил запах алкоголя и сигарет. Сколько я пролежала одна? Неужели он успел напиться? Я никогда не видела мужа пьяным и сейчас не хотела – боялась.

– Посмотри на меня, – перешел на пугающий шепот. Я только плотнее зажмурилась. – Смотри, – появилось угрожающее рычание.

– Нет… – и следом удар и звон битого стекла, а за ним – едкий аромат крепкого дымного виски. – Нет! – крикнула, когда Свят навалился на меня, полностью подминая и лишая возможности сопротивляться. Схватил за подбородок и больно сжал.

– Ты красивая, жена. Почему красивые бабы такие твари?

– Отпусти меня, – шепнула, открывая глаза, позволяя увидеть боль, которую он причинил мне каждым словом, движением, взглядом.

– Нет, Ярина. Я никому тебя не отдам. Никогда не отпущу. Ты никогда не получишь развод. Ты собственность Нагорных.

Пытка началась заново. Свят брал меня снова и снова, не стесняясь в позах и не ограничивая себя в фантазии. Мне оставалось только терпеть и ждать, когда он насытится. Внутри сплошное отвращение: к нему, к себе, к сексу.

Именно мой муж открыл мне мир страсти. Он же забрал его, показав свое истинное лицо. Похоть, порочность, боль. Мужская любовь всегда сменялась этим. Поэтому больше никогда.

Я практически не дышала, только смотрела в окно: спальню наполнял свет занимавшегося утра. Взятая без согласия собственным мужем, в его семени, синяках на запястьях и бедрах, укусах и засосах, но я все еще жива.

Как мы дошли до этого? Как я вообще здесь оказалась: в этом доме, в этой постели, с этим мужчиной?..

Глава 2

Пять лет назад. Савицкие и Нагорные

Ярина

– Я выхожу замуж! – ко мне без стука ворвалась Диана.

Удивила, так удивила! Я даже отвлеклась от проекта по «Музыкальной композиции»: на носу сессия, и мне нужно написать музыку, представить готовое произведение.

Я училась в Гнесинке: освоила скрипку и фортепиано вполне годно. Еще бы! С детства музыкальная школа, репетиторы, выступления. Хорошие девочки из респектабельных семей должны играть на музыкальных инструментах, знать языки, этикет и быть послушными. Никому не было важно, что мне хотелось на Невском играть на гитаре, петь песни и гулять белыми ночами. Дочь богатого папы так себя не ведет. У нее охрана, режим, контроль.

– За кого? – пересела на кровать, куда упала счастливая сестра. Она что-то искала в интернете, а потом показала мне. Я округлила глаза, узнав мужчину на снимках: целая подборка светской хроники, каких-то интервью, выступление на последнем ПМЭФ. – Святослав Нагорный?! – не верила своим глазам.

– Да! – Диана сжала мои руки. – Мне мама по секрету шепнула.

Сестра старше меня на четыре года, и замужество ей вполне по возрасту, но кандидат просто убийственно неподходящий. Савицкие и Нагорные – вода и масло. Они конфликтовали и ненавидели друг друга не один десяток лет. Сомневаюсь, что кто-то из ныне живущих помнил, какая кошка между семьями пробежала, но вражда не утихала ни на день: чаще в холодной фазе, но иногда со вспышками горячих конфликтов.

Негласно город был поделен между нашими семьями, остальные просто пешки в играх очень богатых и очень жестоких. Святослав Нагорный сейчас главная сила у них, после своего деда, который пока не отошел от дел. Про его отца слышала только то, что в расчет его особо не брали.

– Ди, но он же враг отца. Разве папа мог… – с сомнением покачала головой.

– Твоего отца, – выдала с обидой. – На меня ему плевать. Ты у нас любимая дочка и наследница престола.

– Это не так, – попыталась взять ее за руку. Мы с Дианой были родными только по матери. Никто из нас не знал подробностей, но мама вышла замуж за отца, уже имея дочь.

У Дианы было все то же самое, что имела я, плюс свобода! Каждый мой шаг под контролем отца, замаскированным под заботу. Она же предоставлена самой себе: единственное условие, не портить репутацию громкими скандалами, ведь Диана носила фамилию Савицкая. Я лично между нами разницы не делала, наоборот, побелому завидовала ей.

– Ты хоть знакома с ним? – перевела тему на ее замужество. – Слухи о Нагорном…

– Это нормально, сестренка, – кокетливо улыбнулась. – Он мужчина: богатый, красивый, сексуальный. Возле таких всегда много женщин.

Никто из нас не обольщался относительно династических браков. Видели, как за респектабельно закрытыми дверями разыгрывались настоящие шекспировские драмы. Да, никто больше не делал трагедию из того, что отец изменял матери, даже она сама. Но, мне кажется, в каждой девочке жила надежда, что она выйдет за принца, который не предаст, не обманет, не обидит. Диана добровольно сдавалась хищному зверю, который никогда не станет домашним, преданным, верным.

– Я хочу вырваться отсюда! Это мой шанс, понимаешь? – продолжала сестра. – Когда я стану женой Нагорного, то буду королевой! Мне не будет равных по положению! А еще… – прикусила губу. – Он мне очень нравится. Очень.

Я не успела ответить, услышала сигнал автомобиля. Мы с сестрой переглянулись, и обе бросились к окнам. Из моей спальни открывался прекрасный вид на подъездную аллею: три черных бентли-континенталь заехали во двор.

– Приехали на переговоры, – с придыханием произнесла Диана, довольно сверкая глазами.

Я промолчала. Переговоры. Не сватовство, не торжественная просьба руки и сердца. Переговоры. Потому что это не брак. Это сделка. Купля и продажа.

– Послушаем? – предложила Диане. Мы жили за городом, в курортном Репино. Мне с детства твердили, что наша фамилия корнями уходила в Петербургскую аристократию, и наш дом – это реконструированное поместье. В нем было много укромных уголков и потайных ниш. Одна такая позволяла подслушать, о чем отец говорил в кабинете. Очень сомневаюсь, что делегация от Нагорных приехала на ужин. Они не преломят хлеб, пока не убедятся, что за общим столом не произойдет конфликта, порой вооруженного. Люди все с репутацией, но и с серьезной охраной.

Мы спустились на второй этаж, прошли к боковой лестнице для прислуги и, надавив на панель, вошли в небольшой альков. Здесь едва можно было поместиться вдвоем, не было окон и вентиляции, да и подглядывать нельзя, только подслушивать. В общем, ниша никого особо не напрягала, а переговоры папы нас обычно никогда не интересовали, но не сегодня.

– Тшшш, – показала сестре, и мы затаились, прислушиваясь к разговору. Голоса звучали глухо, но отчетливо.

– Я не отдам тебе дочь! – кричал отец. – Ярина слишком молода для замужества! Диана больше тебе подходит, – слышалось плохо скрываемое презрение. – За нее ты получишь огромное приданое.

– Зачем мне дочь твоей жены? – этот голос был спокоен, с вальяжной ленцой. – Мне нужна твоя, Дмитрий Владимирович, плоть и кровь. Мне нужна настоящая Савицкая.

– Тебе нужна заложница, а не жена! – отец бушевал.

– Мне нужна женщина, равная мне по статусу, способная рожать детей и быть достойной спутницей на всю жизнь.

Папа настолько сильно скрежетал зубами, что даже через стенку слышно.

– Она слишком юная для тебя, – продолжал настаивать. – Ей всего двадцать!

– Ну что вы, Дмитрий Владимирович, ей же не тринадцать. Не бойтесь, не обижу девочку. Если… – сделал паузу, – ваша семья не обидит мою. Все по-честному.

Мы с Дианой смотрели друг на друга, и обе были разочарованы. За панелью тоже повисла тишина. Потом приговор:

– Нужно пригласить юристов для соглашения, – сдался отец.

Я подняла растерянный взгляд на сестру. Меня выдают замуж?! Замуж за Нагорного?! Собираются сделать заложницей в жестоких играх!

– Ты… – Диана полыхнула карими глазами и выбежала из ниши. Смотрела так, словно это моя вина! Но я не желала этого! Я не хотела замуж!

Я осторожно покинула укромное место и, бегом спустившись по лестнице, вышла во двор. Какой-то дурной сон. Разве может такое случиться так быстро и неожиданно? Еще час назад я писала музыку, сочиняла к ней стихи и думала исключительно о грядущей сессии, а теперь в мыслях только ненавистное замужество. Может, это ошибка? Мы что-то не так поняли. Испорченный телефон!

Я задумчиво опустилась на скамейку в саду и нашла глазами опору в виде статуи обнаженного Аполлона. Не уверена, что именно в Эрмитаже находился оригинал, а не качественная репродукция. Отец не любил подделки.

– Скоро буду. Да, решили вопрос с Савицким, – услышала я. Буквально в пяти метрах увидела широкую спину, обтянутую элегантным пиджаком. Мужчина не повернулся, но я узнала его по голосу. Красивый. Богатый. Холостой. Мечта для женщин всех возрастов, но только не для тех, кто не любитель мазохизма. Такие как Нагорный – боль для той, кого выберут в спутницы. А я всегда боялась боли и крови.

Я не выйду за него замуж! Не выйду! Мне всего двадцать – время бунтовать и протестовать!

Я решительно поднялась и направилась к нему. Если уж Диане так охота лечь в постель с врагом, то пусть женится на ней. Она тоже Савицкая, по документам уж точно!

– Извините, – остановилась рядом, расправила плечи, хотела казаться выше и значительней.

Нагорный повернулся и, смерив меня холодным взглядом, убрал телефон в карман. Весь мой запал как-то резко вышел: со свистом вместе с воздухом из легких. Стоило только темным глазам обратить на меня свое пристальное внимание.

Красивый мужчина. Именно мужчина, не мальчик. Сколько ему? Тридцать или больше? Судя по сплетням, он опытен и любит женщин. Судьба его жены – ходить с очень ветвистыми рогами. Моя судьба, если…

– Здравствуй, Ярина, – он знал, кто я, хотя представлены мы не были.

– Мы вроде бы не знакомы, – немного стушевалась. Рядом с ним было некомфортно: пресловутая поговорка про курицу и яйцо в голову пришла некстати.

– Я был на твоем выступлении. Ты талантлива, Ярина.

– Вы разбираетесь в музыке? – диалог явно заходил не туда, но…

– Моей целью было оценить будущее приобретение.

Я вспыхнула и сразу вспомнила, зачем пришла.

– Вы так говорите, словно машину или недвижимость выбираете.

– Жена в той же категории.

– Я не выйду за вас, – уверенно вздернула подбородок.

– Почему?

– Не хочу!

– Есть такое слово «надо», – безжалостно объявил и схватил меня за подбородок, рассматривая как скаковую лошадь.

– Зубы показать? – начала закипать и злиться. Никто и никогда не смел со мной так обращаться. Все знали, чья я дочь. А этот Святослав Нагорный вел себя так, будто я бесправное, безмозглое, бессловесное существо.

– Ты красивая, Ярина, – вынес вердикт. – Маленькая Джульетта, – отступил от меня, давая вздохнуть, втягивая назад тяжелую мужскую энергетику.

– Почему Джульетта? – не поняла я.

Нагорный усмехнулся одними кончиками губ и чуть склонил голову набок, но не ответил. Хорошо, пора переходить к делу!

– Если вам нужна невеста, женитесь на Диане. Она почему-то симпатизирует вам.

– А ты, Ярина? Тебе я не нравлюсь? – в голосе полное превосходство. Нагорный даже не думал, что я способна на что-то большее, чем блеять и трепетать возле него.

– Для меня вы слишком старый, – выдала с самым простодушным видом. – Ну какой вы Ромео для маленькой Джульетты! – развела руками.

Густые брови одномоментно взлетели вверх, а во взгляде блеснула легкая заинтересованность.

– Готовься, Ярина. Наша свадьба через три месяца, – развернулся и ушел.

Я, ошарашенная и пораженная, не вернулась в дом, пока меня не вышла искать одна из горничных. Это не ошибка. Меня выдавали замуж в самые кратчайшие сроки.

– Ярина, вот вы где, – меня нашли, – Дмитрий Владимирович искал вас. Он ждет в кабинете.

Вот и все. Отец сейчас объявит свою волю. Видимо, у него не было другого выхода. Но ведь можно что-то сделать?! Чтобы Нагорный сам от меня отказался. Не знаю как, но можно попробовать!

В кабинете помимо папы сидела мама с заплаканной Дианой. Она обнимала старшую дочь и гладила по голове. Сестра зыркала на меня как на врага народа.

– Ярина, дочь, проходи, – отец указал на кресло. Он был в сущности еще мужчиной в самом расцвете лет: слегка за пятьдесят, темные волосы только на висках посеребрило, английский костюм прекрасно скрывал наметившийся животик. Когда папа улыбался, мог считаться очень импозантным мужчиной, но сейчас его лицо было перекошено досадой и злостью.

– Ты выходишь замуж, – заявил без подготовки, ни капли не заботясь о моих чувствах. Я молча переплела пальцы на руках и скрестила длинные ноги. – Кажется, это и для тебя не новость, – бросил едкий взгляд на маму. – Наталья, если бы ты меньше болтала, то Диана сейчас не рыдала бы!

– Дима, я…

Отец только вскинул руку, и мама сразу замолчала. Да, вот она, расплата за удачный династический брак.

– Папа, я не хочу замуж, – отвлекла огонь на себя. – Тем более за Святослава Нагорного. Я не хочу!

– Думаешь, я хочу! – вспылил отец. – Ты моя дочь, моя наследница! А я вынужден отдать тебя этой семье! – все вздрогнули, когда тяжелая рука опустилась на глянцевую крышку раритетного секретера.

– Неужели ничего нельзя сделать? – подала голос мама.

– Нагорный не желает брать твою дочь, – когда папа злился, то оттачивал едкость на семье, особенно на супруге. – А нам нужна эта сделка. Нам нужен мир с ними. Мы начали проигрывать в финансовом влиянии, нужна передышка… – тяжело вздохнул. – Этого мужчину нужно укротить. Тебе нужно, Ярина.

Диана резко поднялась и выскочила из кабинета. Мама бросилась за ней. Да, старшую дочь она любила больше, но я привыкла.

– А перемирие оплатят мной… – откинула русые волосы назад.

– Ты что, не понимаешь?! – взвился отец. – Да я бы никогда тебя не отдал. Ты должна была выйти за… – замолчал на полуслове.

– Что? – я поднялась. – Ты кого-то другого собирался мне сосватать?

– А как ты думала, Ярина? – откинулся на спинку кресла и достал из ящика сигары. – Ты не из тех, кто выходит замуж, потому что захотелось, любовь-морковь и прочая лабуда. Твои красота, молодость и статус – инвестиция. Ее нужно хорошо и правильно вложить.

Что-то такое я предполагала, но никогда не думала, что папа так грубо и жестко объявит, что я просто кусок мяса с приданым.

– Но не бойся, дочь, – он говорил это под нос, обрезая сигару, – партия не сыграна. Мы только расставили фигуры…

Я больше не стала слушать, поднялась к сестре. Диана лежала на кровати, уткнувшись лицом в подушку.

– Ди, – позвала ее, присаживаясь на самый край.

– Ты украла у меня мечту! – крикнула она, всхлипывая и задыхаясь.

– Ди, я обещаю, – горячо зашептала. – Все сделаю, а за Нагорного не выйду!

Обещаю…