Kitabı oxu: «Рубайат в переводах великих русских поэтов»

Şrift:

В качестве иллюстраций в книге использованы рисунки английского художника-графика Эдмунда Салливана (1869–1933), который впервые проиллюстрировал Рубайат в 1913 г.

Василий Львович Величко

(1860–1904), русский поэт, публицист, драматург, переводчик, потомок знаменитого запорожского летописца Самуила Величко (1670–1728), составителя «Летописи событий в Юго-Западной России в XVIII веке». В.Л. Величко – первый русский переводчик Омара Хайяма.

* * *

Умерь желания и жажду бренных благ,
Коль счастья хочешь ты; сумей порвать оковы,
Которыми тебя опутал свет суровый,
С земным добром иль злом связав твой каждый шаг…
Живи, довольный всем: спокойное движенье
Сияющих небес прерваться не должно,
А нашей жизни суждено
Исчезнуть в вечности, блеснувши на мгновенье…

* * *

Безумцы в мире есть, которых самомненье
Во мрак надменности и чванства завело;
Иных влечет мечта о райском наслажденьи,
О замках, где всегда прохладно и светло,
Где гурии нежней и краше роз Востока…
Безумцы! Как они обманутся жестоко!
Аллах! Настанет день – и с тайны бытия
Завесу темную сорвет рука Твоя,
И обнаружится, что все они упали
Далеко от Тебя, во мглу безбрежной дали…

* * *

О, бойся тело отдавать
На пищу горю и страданьям,
Томясь слепым любостяжаньем,
Пред белым серебра сияньем,
Пред желтым златом трепетать!
Спеши с друзьями пировать,
Пока веселья час не минет
И теплый вздох твой не остынет:
Твои враги на пир тогда
Придут, как хищная орда!..

* * *

Счастливо сердце того, кто в жизни прошел неизвестный,
Шелковых тканей не знал и пряжи волнистой Кашмира,
Кто, словно птица Симург, вознесся к лазури небесной,
А не гнездился совой в развалинах этого мира…

* * *

Достойней, чем весь мир возделать, заселить —
В одной душе людской печали утолить,
И лаской одного в неволю заковать —
Чем тысяче рабов свободу даровать!

* * *

Я непокорный раб… Где ж воля, власть Твоя?!
Душа моя черна, объята мглой порока…
Где ж свет дающее, Всевидящее око?!
О, если Ты нам рай, Всесильный наш судья,
Даешь за то, что мы блюдем Твои веленья,
Ты выполняешь долг – и больше ничего!
Где ж милосердие, свет лика Твоего,
Куда ж девается Твое благоволенье?!

* * *

Скажи, ты знаешь ли, за что в устах народных
Лилея, кипарис названье «благородных»
Стяжали с давних пор?
Для люда грешного их воздержанье – диво:
Ей десять языков дано – и молчалива!
А у него сто рук – и он их не простер!..

* * *

Коль знаменит ты в городе – ты «Худший из людей»!
Коль ты забьешься в угол свой – ты «Вредный чародей»!..
Святым ли будь, пророком ли – разумнее всего
Здесь быть для всех невидимым, не видеть никого!..

* * *

Зла речь твоя, мулла, и ненависть – ей мать!
Ты все зовешь меня безбожником, неверным…
Ты прав, я уличен! Я предан всяким сквернам,
Но… Будь же справедлив: тебе ли обвинять?!

* * *

Никто на свете не проник
В начала вечного тайник;
Не мог никто ступить ни шагу
За грани личного мирка!
Я вижу: от ученика
До тех, кто нас ведет ко благу,
Несовершенно все и вся, —
Все то, что матерью зачато, —
Несовершенства яд нося
От дней рассветных до заката!..

* * *

О друг, будь весел и беспечен!
День скорби будет бесконечен —
И в сочетанье роковом,
Сойдясь на небе голубом,
Светила встретятся лучами,
Твой прах землею, кирпичами
Мгновенно стане, и из них
Дворцы построят для других.

* * *

Нет в суетной любви могучего сиянья:
Как пламя зыбкое в минуту угасанья,
Она не может дать живящего тепла!
Ее наследие – холодная зола!
Но кто божественной любовею пылает, —
Ни отдыха, ни сна, ни пищи тот не знает!
В сияньи радостном взойдет ли яркий день
Иль мир окутает чадрою ночи тень,
Несутся ль месяцы, года чредой крылатой —
Все призрак для души, любовею объятой!..

* * *

Назначьте свиданье, друзья:
Когда под землей буду я,
Сойдитесь в условленном месте!
Завету верны моему,
Возрадуйтесь сердцем тому,
Что дружно пируете вместе!..

Когда ж виночерпий младой
К вам с чашей войдет круговой,
Рубины заблещут огнями
В живительном старом вине, —
Пусть каждый, вздохнувши по мне,
Пьет в память о бедном Хайяме!..

* * *

В могилах спящие земле возвращены,
Частицы праха их рассеяны повсюду, —
Рассеяны, как пыль!.. Какому ж злому чуду,
Увы, подвержены ничтожества сыны?!
Какой напиток их так держит в опьяненьи,
В неведеньи всего, в тревогах и сомненьи,
И будет омрачать рассудок их всегда,
До дня последнего суда?!

* * *

О друг! Зачем пещись о тайнах бытия,
В безумии желать того, что невозможно?!
Мечтой бесплодною охвачена тревожно,
Напрасно смущена зачем душа твоя?!
Будь счастлив, веселись: при сотвореньи света
Никто ведь у тебя не спрашивал совета!..

* * *

Однажды ночью в тихом сне
Мудрец явился мне
И нежным голосом участья
Поведал: «Роза счастья
Во сне не может расцветать!..
Чем смерти подражать,
Вина хлебни-ка: под землею
Наспишься в час покоя!..»

* * *

То сокровенен Ты, невидим никому,
То открываешься в твореньях, как зиждитель…
О! Нет сомнения! Себе лишь самому
В утеху Ты творишь созданий чудных тьму:
Ты – сущность зрелища и сам Ты – зритель!

* * *

Дворец, где с чашею в руках
Любил сидеть Бехрам могучий, —
Исчез, рассыпался во прах!
Где все цвело, – песок сыпучий!

И там пугливая газель
Своих детенышей приводит,
Теперь там лев порой находит
Неприхотливую постель!..

А где ж великий из великих,
Бехрам, суровый полубог,
Что ловко так онагров диких,
Степных ослов арканить мог?!

Где ж царь Бехрам, весь – блеск и сила?! —
Его, как дикого осла,
Неумолимая могила
На свой аркан взяла!..

* * *

Убаюкан тщетною надеждой,
Разметал я на ветер полжизни,
Но и дня безоблачного счастья
Не познал в земной своей отчизне.

И теперь живу под гнетом страха:
Я боюсь, что время, время злое
Уловить мне случай помешает, —
Увенчать наградой хоть былое…

* * *

Вчера на площади базарной видел я,
Как глину вязкую горшечник мял ногами;
С его усердья пот катился в три ручья…
И этот мертвый прах незримыми устами,
Казалось мне, шептал: «Я ближним был твоим!
Стыдись! Не будь так груб и так неумолим!..»

* * *

Хоть жемчуг должного Тебе повиновенья
Я не нанизывал на нити поведенья
И сердца не влачил я в прахе ног Твоих, —
Я чужд отчаянья – и верю: будет миг, —
Приду к подножию Божественного трона —
И буду принят я на милосердья лоно,
И буду мил Тебе: ведь я всю жизнь молчал!
Ведь жалобами я Тебе не докучал!..

* * *

Непобедимую в нас поселил Ты страсть, —
Но Ты же не велишь отдаться ей во власть! —
И бедный род людской в большом недоуменье:
Твой дар, приказ Твой – страсть!
Твое ж и запрещенье!
Ты словно повелел нам чашу наклонить, —
Из содержимого ж – ни капли не пролить!..

* * *

Жалкая страсть человека – подобна собаке цепной:
Крик ее – лай непристойный, докучный, без всякого толка!
Лисья таится в ней хитрость… Дает она мнимый покой,
Зайца обманчивый сон… Сочетались, слились в ней одной
Бешенство лютого тигра и жадность голодного волка!..

* * *

Когда бы ясно тайны жизни
Постигло сердце человека, —
Оно б и тайны смерти знало,
Нам недоступные от века!

И если ты – слепой невежда
Теперь, когда ты «сам с собою»
И с миром видимым, и с жизнью
Не разлучен еще судьбою, —

То что ж, когда «себя покинешь»
И жалкий прах в земле истлеет, —
О, что ж тогда твой дух бесплотный,
Безличный дух уразумеет?!

* * *

Расцвела сегодня пышно
Роза счастья твоего!
Где же чаша? Чаши в руку
Не берешь ты отчего?!

Время – враг наш беспощадный!
Друг мой милый, пей вино:
День отрадный, как сегодня,
Снова встретил… мудрено!

* * *

Я целый век вину хвалебный гимн пою.
Веселия лозой обвил я жизнь свою!
О доблестный ханжа! Будь счастлив убежденьем,
Что мудрости самой ты внемлешь поученьям, —
Но знай, по крайности, что мудрость, ментор твой, —
Ничтожный школьник предо мной!

* * *

Подобье караван-сарая, —
Наш мир, в котором тьма ночная
Попеременно с днем гостит, —
Остаток пира исполинов,
Объедки сотни властелинов
Гостеприимных, как Джемшид!
Наш мир – гигантская могила,
Что ложем смерти послужила
Могучим, грозным ста царям,
Неустрашимым, как Бехрам!..

* * *

Мне лучше быть с Тобой в вертепе, в кабаке
И помышленьями заветными делиться,
Чем без Тебя, мой Бог, идти в мечеть молиться
Без пламени в душе, но с четками в руке!..

Да! Сотворивший все, что было, есть и будет!
Чтоб ни было со мной, но знай: так верю я, —
Введет ли в рай за то рука Твоя,
Иль на сожжение в аду меня осудит!..

* * *

Подобно соколу мой дух, расправив крылья,
Из мира чудных тайн стрелою полетел, —
Умчаться в высший мир хотел —
И что ж?! Упал сюда, – в мир праха и бессилья!..
Не встретив никого, кому души тайник
До сокровеннейших извилин
Открыть бы мог любя, – печален и бессилен,
Я выйду в ту же дверь, в которую проник!..

* * *

К чему, когда осуществленья
Желаньям нашим не дано
И все заранее судьбой предрешено, —
К чему все замыслы, усилья и стремленья?!
Мы вечно мучимся, влачась в земной пыли,
И сожалением все растравляем рану,
Со вздохом говоря: «Ах, поздно мы пришли!
Уйти придется слишком рано!..»

* * *

Добросовестных и умных
Уважай и посещай —
И подальше, без оглядки
От невежды убегай!

Если яд мудрец предложит, —
Не смущайся, смело пей!
Даст глупец противоядье, —
Вылей на землю скорей!

* * *

О, если я проник в храм твоего доверья, —
То слушай: дам тебе спасительный совет!
Любовию к Тому, в чьей власти мрак и свет,
Молю: не надевай одежды лицемерья,
Плаща ханжи не надевай!
Чрез миг наш бренный мир исчезнет в бесконечности!
Лишь вечность – без конца! Пойми ж: не продавай
За краткий миг все царство вечности!..

* * *

Есть в небе бык Первин, – созвездие Плеяд,
А на рога другой взял землю, говорят…
Открой же взор души, открой глаза сознанья,
Как те, сподобился кто истинного знанья, —
И посмотри-ка там, меж этих двух быков,
Какое множество… ослов!..

* * *

Чье сердце благости лучом озарено,
Невидимым лучом невидимого Бога, —
Где б ни был сердца храм, – мечеть иль синагога,
Где б ни молился тот, чье имя внесено
В скрижали истины, в любви святую книгу, —
Он чужд волнения, он недоступен игу,
И не страшит его кромешный жгучий ад,
И не пленяет рай, исполненный услад!..

* * *

Ты словно опьянен, безумие твое
Невежественный страх предсмертию внушает —
И с отвращеньем ты глядишь в небытие!
Ведь из небытия чудесно возникает
Бессмертья ветвь, полна живительной красы!
И вечной смерти нет, исчезло наважденье
С тех пор, как в душу мне отрадой возрожденья
Пахнуло нежное дыхание Исы.

* * *

Облегчи в бедном сердце мучительный гнет,
Треволнений мирских и забот;
От недоброго взора людского укрой
Все, в чем грешен бывал я порой!
На сегодня дай светлого счастья струю —
А на завтра себя предаю
Я, мой Бог, в милосердную руку Твою.

* * *

Открой мне дверь: открыть ее
Здесь может, Боже, лишь твое
Чудесно-властное веленье!
Дай путь сознанью моему:
Ты открываешь путь спасенья!
Руки не дам я никому
Из тех, поднять кто пожелает
Меня из праха суеты.
Всех смерть и тленье ожидает,
Бессмертен, вечен только ты!..

* * *

В кумирне, в медресе, во храме, в синагоге
Боятся ада все и рая страстно ждут.
Возникнуть не могло зерно такой тревоги
Лишь в сердце у того, кем правит разум строгий,
В ком тайны Вышнего нашли себе приют.

* * *

Доколе жизнь ты будешь посвящать
Гордыне суетной и самообожанью?
Иль одержим больным стремленьем к познанью,
Причин небытия и бытия искать?

Пей светлое вино! Ту жизнь, что чрез мгновенье
Прервать готова смерть, идущая вослед,
Любить иль понимать не стоит. Цели нет!
И лучше жизнь влачить во сне иль в опьяненьи!

* * *

Моя возлюбленная вновь
Дарит мне прежнюю любовь!
Дай Бог, чтоб дни ее сияли
Так долго, как мои печали!..

Единым нежным обожгла
Мгновенным взором – и ушла,
Оставив счастья обаянье…
О, верно, думала она —
Свершив добро, душа сильна,
Когда не ищет воздаянья!

* * *

Надменным небесам брось вызов горстью пыли.
И в том, чтобы тебя красавицы любили,
Миг счастия лови, ищи его в вине!
О чем тебе молить и в чем просить прощенья?
Вернулся ль хоть один – один, как исключенье
Из всех, исчезнувших в неведомой стране?

* * *

Над розами еще проходят облака,
Окутывают их фатой прозрачной тени.
Все жажду сердцем я волшебных опьянений…
Не отходи ко сну; не пробил час пока!
О, пей, душа моя! В вине сверкает пламя.
И залит небосвод багряными лучами…

* * *

Не спрашивай меня о том, что так превратно,
О прошлом, будущем… Жизнь – ветра дуновенье.
Считай добычею бегущее мгновенье —
К чему заботиться о том, что невозвратно?

* * *

Ну да, я пью вино! И кто не слеп умом,
Кто истину, как я, уразумеет,
О, тот поймет, что перед божеством
Поступок мой значенья не имеет.
Аллах от века знал, он знал давным-давно,
Что мне, рабу его, придется пить вино!
Его лишь оскорбить я мог бы воздержаньем —
Его предвиденье явилось бы незнаньем…

* * *

Ныне в безумстве любви, в безумном, безмерном волненьи
Разум утратили мы – и тонем, горим в опьяненьи,
Служим святыне вина в кумирне заветной своей!
Ныне, сейчас, через миг, с восторженно-сладкою дрожью
Прах бытия отряхнув – как дух, вознесемся к подножью
Трона, где вечность царит в сияньи нетленных лучей…

* * *

О, друг! Зачем пещись о тайнах бытия,
В безумии желать того, что невозможно?
Мечтой бесплодною охвачена тревожно,
Напрасно смущена зачем душа твоя?
Будь счастлив, веселись! При сотвореньи света
Никто ведь у тебя не спрашивал совета.

* * *

Пусть колесо судьбы мне мира не дает —
Ну что же! Я готов сейчас идти войною!
Пусть доброй славою бессмысленный народ
Меня не наградил – позор зато со мною.
Все прочее – слова!
Вот кубок, и в вине горит рубина пламень —
Ведь у непьющего найдется голова,
А у меня найдется – камень…

* * *

Узор изменчивый загадочной природы
Ты разъяснить просил. И тайны бытия.
Но чтобы правду всю поведать, нужны годы —
И буду краток я.
Наш мир – что марево. Чудесную картинку
Подъемлет лоно вод. И, зыблясь, как туман,
Чрез миг опять она падет в свою пучину,
В бездонный океан.

* * *

Хайям, Хайям! Твой жалкий прах
Подобен трепетной палатке.
В ней дух царит как падишах,
Но дни его царенья кратки.
Они ведут к небытию,
Его последнему приюту.
Едва успеет он свою
Палатку бросить, – чрез минуту
Ферраши смерти прибегут
И все разрушат, все сорвут,
Чтоб средь песков пути иного
Создать разрушенное снова.

* * *

Волшебный миг настал: природу, встав от сна,
Всю в зелень облечет красавица весна,
Душистые цветы повсюду щедро сея;
И, ослепительней десницы Моисея,
Заблещет на ветвях цветущих красота!
Как бы воскрешены дыханием Христа,
С земного лона в высь потянутся растенья,
Зазыблются они под лаской ветерка,
И очи в небесах откроют облака,
И наземь истекут слезами умиленья…

* * *

О сердце, если сбросишь ты
Оковы скорбной суеты,
Печали, с прахом сочетанной, —
Как чистый дух, покинув прах,
Парить ты будешь в небесах,
Среди лазури звездотканой!
О, как ты мучиться должно
Позора мукой непрестанной, —
Что на земле, как гость незваный,
Ты прозябать обречено!..

Pulsuz fraqment bitdi.