Kitabı oxu: «Материалы для биографии А. С. Пушкина», səhifə 4

Глава I⁴⁶, второй о детстве Пушкина (со слов родной сестры его О.С. Павлищевой)⁷²⁰, третий вообще о своем знакомстве с ним⁷²¹. Записки эти, писанные собственной рукой авторов, находятся у составителя материалов, и многочисленные отрывки из них приведены им в тексте. Две из этих записок отчасти уже знакомы читателям: первая была опубликована вполне, а вторая в отрывках⁷²², вероятно с копий, предоставленных авторами лицам, сообщившим их публике.


¹.

Мать его, как известно, была из фамилии Ганнибаловых. Общие черты родословной Пушкиных и Ганнибаловых переданы были самим Александром Сергеевичем в его «Записках»². К ним можно только прибавить несколько заметок. Из всех своих предков, Пушкиных, Александр Сергеевич особенно уважал боярина Григория Гавриловича Пушкина, служившего при царе Алексее Михайловиче послом в Польше, с титулом Нижегородского наместника, и скончавшегося в 1656 году³. Александр Сергеевич происходил от него по прямой линии и в честь его дал меньшому своему сыну имя Григория. Из предков своих, Ганнибаловых, А.С. Пушкин часто упоминает о родоначальнике этой фамилии, негре Абраме Петровиче. Мы увидим также, что Пушкин посвятил несколько превосходных лирических строф памяти его знаменитого сына, генерал-поручика Ивана Абрамовича Ганнибала, славного основанием Херсона, где ему воздвигнут и памятник, и первою Наваринскою битвою, в которой он был участником и героем. Этот Ганнибал, умерший в С.-Петербурге в начале нынешнего столетия, играл важную роль в своем семействе. Он был благодетелем бабушки Александра Сергеевича, Марьи Алексеевны Ганнибал, урожденной Пушкиной, в ту тяжелую и романтическую эпоху ее жизни, когда муж ее, Осип Абрамович Ганнибал еще при жизни ее женился на Устинье Ермолаевне Т<олст>ой, подделав фальшивое свидетельство о смерти законной жены своей<sup>47


48</sup>, уже был лично известен Пушкину, как увидим ниже


⁴. Благодетель семьи и опекун Надежды Осиповны, генерал-поручик Иван Абрамович Ганнибал был тогда восприемником младенца. Он еще дожил до рождения Александра Сергеевича (смерть этого знаменитого моряка относится к 1800 году)⁵, но уже не видел его. В 1798 Сергей Львович вышел в отставку; в следующем 1799 Марья Алексеевна продала село Кобрино, и все семейство Пушкиных переехало в Москву, где на деньги, вырученные от продажи имения, Марья Алексеевна приобрела сельцо Захарьино, верстах в сорока от Москвы⁶. 26 мая, как мы сказали, родился там поэт наш, и восприемником его был граф Артемий Иванович Воронцов. При продаже петербургского имения общая няня всех молодых Пушкиных, знаменитая Арина Родионовна, записанная по Кобрину, получила отпускную вместе с двумя сыновьями и двумя дочерьми, но никак не хотела воспользоваться вольною. При продаже Захарьина, или Захарова, как называл его просто сам Александр Сергеевич (1811 года), она отклонила предложение выкупить семейство одной из дочерей своих, Марьи, вышедшей замуж за крестьянина в Захарове, сказав: «Я сама была крестьянка, на что вольная!» Приставленная сперва к сестре поэта, потом к нему и, наконец, к брату его, Родионовна вынянчила все новое поколение этой семьи. В каких трогательных отношениях с нею находился второй из ее питомцев, прославивший ее имя на Руси, известно всякому.

Родионовна принадлежала к типическим и благороднейшим лицам русского мира. Соединение добродушия и ворчливости, нежного расположения к молодости с притворной строгостию оставили в сердце Пушкина неизгладимое воспоминание. Он любил ее родственною, неизменною любовью и, в годы возмужалости и славы, беседовал с нею по целым часам. Это объясняется еще и другим важным достоинством Арины Родионовны: весь сказочный русский мир был ей известен как нельзя короче, и передавала она его чрезвычайно оригинально. Поговорки, пословицы, присказки не сходили у ней с языка. Большую часть народных былин и песен, которых Пушкин так много знал, слышал он от Арины Родионовны. Можно сказать с уверенностию, что он обязан своей няне первым знакомством с источниками народной поэзия и впечатлениями ее, которые, однако ж, как это вскоре увидим, были заметно ослаблены последующим воспитанием.

В числе писем к Пушкину, почти от всех знаменитостей русского общества, находятся и записки от старой няни, которые он берег наравне с первыми. Вот что писала она около 1826 года⁷. Мысль и самая форма мысли видимо принадлежат Арине Родионовне, хотя она и позаимствовала руку для их изложения.

«Любезный мой друг Александр Сергеевич – я получила письмо и деньги, которые вы мне прислали. За все ваши милости я вам всем сердцем благодарна – вы у меня беспрестанно в сердце и на уме, и только, когда засну, забуду вас. Приезжай, мой ангел, к нам в Михайловское – всех лошадей на дорогу выставлю. Я вас буду ожидать и молить бога, чтобы он дал нам свидеться. Прощай, мой батюшко Александр Сергеевич. За ваше здоровье я просвиру вынула и молебен отслужила – поживи, дружечик, хорошенько, – самому слюбится. Я, слава богу, здорова – целую ваши ручки и остаюсь вас многолюбящая няня ваша Арина Родионовна (Тригорское, марта 6)».

Каким чудным ответом на это письмо служит неизданный отрывок Пушкина, который мы здесь приводим⁸:

 
Подруга дней моих суровых,
Голубка дряхлая моя!
Одна в глуши лесов сосновых
Давно, давно ты ждешь меня.
Ты под окном своей светлицы
Горюешь, будто на часах,
И медлят поминутно спицы
В твоих наморщенных руках.
Глядишь в забытые вороты
На черный, отдаленный путь:
Тоска, предчувствие, заботы
Теснят твою всечасно грудь.
То чудится тебе……..
 

Почтенная старушка умерла в 1828 году, 70-ти лет, в дому питомицы своей, Ольги Сергеевны Павлищевой.

Другим путем к раннему сближению с народными обычаями и приемами могло служить само сельцо Захарове, проданное в 1811 году, когда молодой Пушкин увезен был в С.-Петербург для определения в лицей. Семейство его, постоянно жившее в Москве с 1798, проводило лето в новой деревне Марьи Алексеевны. Зажиточные крестьяне Захарова не боялись веселиться; песни, хороводы и пляски пелись и плясались там часто. В двух верстах от Захарова находится богатое село Вязёмо. По неимению церкви, жители Захарова считаются прихожанами села Вязёмо, где похоронен брат Пушкина, Николай, умерший в 1807 году (род. в 1802)⁹, и куда Александр Сергеевич сам часто ездил к обедне. Село Вязёмо принадлежало Борису Годунову и сохраняет доселе память о нем. Там указывают еще на пруды, будто бы вырытые по его повелению, и на церковную колокольню, им построенную. Вероятно, молодому Пушкину часто говорили о прежнем царе – владетеле села¹⁰. Таким образом, мы встречаемся, еще в детстве Пушкина, с предметами, которые впоследствии оживлены были его гением. Пушкин вспоминал о Захарове на скамьях лицея и в одном из многочисленных легких посланий, там написанных, говорит:

 
Мне видится мое селенье,
Мое Захарово; оно
С заборами, в реке волнистой,
С постом и рощею тенистой,
Зерцалом вод отражено.
На хо́лме домик мой; с балкона
Могу сойти в веселый сад,
Где вместе Флера и Помона
Цветы с плодами мне дарят,
Где старых кленов темный ряд
Возносится до небосклона,
И глухо тополи шумят.
 

(Неизданное стихотворение)¹¹

Гораздо позднее, в 1831 году, перед женитьбою своей, Александр Сергеевич побывал в Захарове¹² и, покуда Марья, дочь няни его, готовила ему сельский завтрак из яичницы, он обежал рощицу возле дома и все места, напоминавшие ему детство его. «Все наше рушилось, Марья, – сказал он по возвращении, – все поломали, все заросло…» Через два часа он уехал. Действительно, флигель, где жили дети прежнего помещика, уже был тогда за ветхостью разобран, и оставался один большой дом. Многие березки на берегу пруда порублены. Впрочем, еще недавно один путешественник<sup>49


13</sup>.

С другой стороны, Сергей Львович, как и брат его, поэт Василий Львович, были душою общества, неистощимы в каламбурах, остротах и тонких шутках. Он любил многолюдные собрания, а брат его даже славился по Москве своим поваром, Власием, которого он называл Blaise и который в первую холеру умер в Охотном ряду, торговцем¹⁴. Связи Сергея Львовича были довольно обширны. Через Пушкиных он был в родстве со всею этою фамилиею, а через Ганнибаловых с Ржевскими и их свойственниками – Бутурлиными, Черкасскими и проч. Он даже жил дом об дом с графом Дмитрием Петровичем Бутурлиным, и гости последнего были его гостями. В числе посетителей его были Карамзин, Батюшков, Дмитриев, и молодой Пушкин, который всегда внимательно прислушивался к их суждениям и разговорам, знал корифеев нашей словесности не по одним произведениям их, но и по живому слову, выражающему характер человека и западающему часто в юный ум невольно и неизгладимо.

Вместе со всем лучшим обществом Москвы, дом Сергея Львовича, как все избранные дома тогдашнего времени, был открыт для французских эмигрантов: новое средство развлечения, которого все искали. Между этими эмигрантами отличалось лицо графа Ксавье де Местра. Он уже напечатал тогда свое «Voyage autour de ma chambre»⁵⁰ и, в промежутках между литературными занятиями, любил посвящать свои досуги портретной живописи и откровенной беседе с друзьями. Портрет матери Пушкина, Надежды Осиповны, работы Местра находился долгое время у Льва Сергеевича Пушкина. Сам Сергей Львович был известен как остряк и человек необыкновенно находчивый в разговорах. Владея в совершенстве французским языком, он писал на нем стихи так легко, как француз, и дорожил этою способностию. Много альбомов, вероятно, сохранили его произведения; и есть слухи, что в это время он написал даже целую книжку, в которой рассуждал по-французски – стихами и прозой – о современной ему русской литературе. Чрезвычайно любезный в обществе, он торжествовал особенно в играх (jeux de société)⁵¹, требующих беглости ума и остроты, и был необходимым человеком при устройстве праздников, собраний и особенно домашних театров, на которых как он, так и брат Василий Львович отличались искусством игры и декламации⁵². В обществе Сергея Львовича находились также и две известные пианистки, блиставшие вместе с тем и талантом остроумной беседы: девица Першрон де Муши и г-жа Шимановская¹⁵. Первая вышла замуж за Фильда, вторая впоследствии сделалась тещей поэта М<ицкеви>ча.

Памятником веселости, оживлявшей это общество, осталась даже печатная книжка. Известно, что когда дядя нашего поэта, Василий Львович Пушкин, сбирался ехать за границу, то И.И. Дмитриев предупредил, так сказать, весь будущий рассказ путешественника в стихотворной шутке под названием «Путешествие NN в Париж и Лондон, писанное за три дня до путешествия»¹⁶. Книжка эта, напечатанная только для друзей, в нескольких экземплярах, сделалась теперь библиографическою редкостию. Шутка И.И. Дмитриева особенно поражает соединением веселости, меткости и вместе благородства, что очень редко встречаем в наших печатных произведениях этого рода. За три дня до отъезда своего за границу Василий Львович обещал, на дружеском ужине, верно передать свои впечатления приятелям. И.И. Дмитриев возразил, что письма его всегда будут драгоценны для них, но что содержание корреспонденции почти уже известно. В подтверждение своих слов он сочинил «Путешествие», к которому приложил еще картинку, изображавшую будущего туриста в Париже, за уроком декламации у Тальмы. Чрезвычайно остроумно и верно изображен там автор «Опасного соседа»¹⁷, с его жаждой новостей, слепым поклонением иностранным диковинкам, усвоением всех возможных мод и вместе неизменным добродушием и прямотою сердца. Вот начало этой книжки, которая может дать понятие о всем ее тоне:

 
Друзья! сестрицы! я в Париже,
Я начал жить, а не дышать!
Садитесь вы друг к другу ближе
Мой маленький журнал читать.
Я был в Музее¹⁸, в Пантеоне¹⁹,
У Бонапарте на поклоне,
Стоял близехонько к нему,
Не веря счастью своему.
Вчера меня князь Долгоруков
Представил милой Рекамье,
Я видел корпус мамелюков²⁰,
Сиеса, Вестриса, Мерсье… – и т. д.<sup>53


21</sup>. Когда наняли англичанку (мисс Белли) для Ольги Сергеевны²², Пушкин учился по-английски, но плохо, а по-немецки и вовсе не учился. Была у них гувернантка немка, да и та почти никогда не говорила на своем родном языке. Вообще ученье подвигалось медленно.

Возлагая все свои надежды на память, молодой Пушкин повторял уроки за сестрой, когда ее спрашивали; ничего не знал, когда начинали экзамен с него; заливался слезами над четырьмя правилами арифметики, которую вообще плохо понимал. Особенно деление, говорят, стоило ему многих слез и трудов.

Но с 9-го года начала развиваться у него страсть к чтению, которая и не покидала его во всю жизнь. Он прочел, как водится, сперва Плутарха, потом «Илиаду» и «Одиссею» в переводе Битобе²³, потом приступил к библиотеке своего отца, которая наполнена была французскими классиками XVII века и произведениями философов последующего столетия. Сергей Львович поддерживал в детях это расположение к чтению и вместе с ними читывал избранные сочинения. Говорят, он особенно мастерски передавал Мольера, которого знал почти наизусть, но еще и этого было недостаточно для Александра Пушкина. Он проводил бессонные ночи, тайком забирался в кабинет отца и без разбора пожирал все книги, попадавшиеся ему под руку. Вот почему замечание Льва Сергеевича, что на 11-м году, при необычайной памяти своей, Пушкин уже знал наизусть всю французскую литературу, может быть принято с некоторым ограничением²⁴.

Первые попытки авторства, вообще рано проявляющиеся у детей, пристрастившихся к чтению, обнаружились у Пушкина, разумеется, на французском языке и отзывались влиянием знаменитого комического писателя Франции²⁵. Пушкин любил импровизировать комедийки и, по общему согласию с сестрой, устроил нечто вроде театра, где автором и актером был брат, а публикой – сестра. Раз как-то публика освистала его пьесу «L'Escamoteur»⁵⁴. Автор отделался от оскорбления эпиграммой, сохранившейся доселе в памяти тогдашнего судьи:

 
Dis-moi, pourquoi l'Escamoteur
Est-il sifflé par le parterre?
Hélas – c'est que la pauvre auteur
L'escamota de Molière⁵⁵.
 

Стишки гладенькие и легкие. Они были предшественниками таких же русских стихов, которые Пушкин начал писать уже в лицее. Авторство шло параллельно с его чтением. Ознакомившись с Лафонтеном, Пушкин стал писать басни. Начитавшись «Генриады»²⁶, он задумал поэму в 6 песнях, но здесь останавливает нас одна характеристическая особенность. Это была не героическая поэма, как следовало бы ожидать, а шуточная. Содержанием послужила война между карлами и карлицами во времена Дагоберта. Карло последнего, по имени Toly, был героем ее, почему и вся поэма называется «La Tolyade». Стихотворная шутка начиналась так:

 
Je chante се combat, que Toly remporta,
Оù maint guerrier périt, оù Paul se signala,
Nicolas Maturin et la belle Nitouche,
Dont la main fur le prix d'une horrible esoarmouche⁵⁶.
 

Все это было во вкусе того, что слышал Пушкин вокруг себя и чему он довольно долго подражал, как увидим после. Гувернантка похитила тетрадку поэта и отдала г. Шеделю, жалуясь, что m-r Alexandre за подобными вздорами забывает о своих уроках. Шедель расхохотался при первых стихах. Раздраженный автор тут же бросил в печку свое произведение.

Г-н Макаров рассказывает²⁷ стыд и замешательство молодого Пушкина, когда в доме графа Бутурлина, по разнесшейся молве о поэтических его дарованиях, к нему приступили все жившие там девушки с альбомами и просьбами написать что-нибудь. Какой-то господин прочел русское четверостишие Пушкина и, для большей торжественности, ударял на «о»²⁸⁵⁷. Мальчик только успел сказать: «Ah, mon Dieu!»⁵⁸ – и убежал без памяти в библиотеку графа, где долго еще не мог прийти в себя. Эта сцена повторилась в жизни Пушкина, но судьей был тогда Державин, слушателями все наставники лицея и публика, собравшаяся на экзамен, а читанное произведение («Воспоминания в Царском Селе») носило уже признаки зарождающегося таланта²⁹.

Между тем приблизилось время общественного образования для Пушкина. Глаза всех родителей обращены были тогда на Иезуитский коллегиум, существовавший в Петербурге и приобретший известность в деле воспитания. Пушкины нарочно ездили в Петербург для устройства этого дела и переговоров с директорами заведения, когда положение об открытии Царскосельского лицея совершенно изменило планы их. Директором лицея был назначен Василий Федорович Малиновский, с которым, как и с братьями его, Сергей Львович находился в дружеских сношениях. При помощи его, а особенно при содействии А.И. Тургенева, горячо принявшегося за это дело, двенадцатилетний Пушкин был принят в счет тех 30-ти воспитанников, из которых, по положению, должен был состоять весь лицей. Василий Львович привез племянника в Петербург и держал его у себя в доме все время, покуда он приготовлялся к экзамену. 12-го августа 1811 года Пушкин, вместе с Дельвигом, выдержал приемный экзамен и поступил в лицей. Список воспитанников лицея был утвержден Александром I 22 сентября 1811 года… Известно, что месяц и число открытия лицея (19-го октября) часто встречаются в стихотворениях Пушкина, посвященных воспоминанию о товарищах и своем пребывании между ними.

Вскоре лицейская семья умножилась. Один из профессоров (г. Гауеншильд) завел пансион для приготовления молодых людей ко вступлению в лицей, а таких было много. Пансион, с высочайшего соизволения, причислен к казенным учебным заведениям под именем Лицейского пансиона и сравнен в служебных правах с гимназиями. В пансионе, как и в самом лицее, Пушкин нашел дружеские привязанности, которым оставался верен в продолжение целой жизни³⁰. Вообще привязанность воспитанников лицея к месту первоначального своего образования составляет их общую черту. Дельвиг тосковал о лицее на другой же день после своего выхода. Известно, что он писал почти тотчас по приезде в Петербург:

 
Не мило мне на новоселье:
Здесь все увяло, там цвело;
Одно и есть мое веселье —
Увидеть Царское Село³¹.
 

Учебная жизнь молодого Пушкина не была блестяща. При обширной, почти изумительной памяти, ему недоставало продолжительных, ровных усилий внимания. К тому же в характере его было какое-то нежелание выказывать и те познания, которые он приобрел. Вероятно, по этой причине аттестат, выданный Пушкину по окончании курса, свидетельствовал, как сообщает Лев Сергеевич Пушкин, о посредственных успехах даже в русском языке⁵⁹.

Не входя здесь в подробности преподавания, для чего не имеем мы и достаточных материалов, ограничимся при описании лицея тем, что ближайшим образом касалось Пушкина. Каждый из учеников лицея имел свою отдельную комнату под надзором общего гувернера, С.Л. Ч<ирикова>, почтенного человека, посвятившего более тридцати лет жизни исполнению скромной своей должности, и дозволялось по праздникам посещение известных лиц, живших в Царском Селе; для прогулок открыты были воспитанникам сады дворца, а для занятий свободный вход в довольно богатую библиотеку лицея.

Замечательно, что в лицее основные черты характера Пушкина развернулись очень скоро, как будто здесь предоставлен им был простор и сняты были с них досадные помехи; с одной стороны, обнаружилось доверчивое и любящее сердце, с другой – расположение к насмешке и преследованию неприязненных личностей, доводившее иногда многих до детского отчаяния³². Товарищи называли его французом, вероятно, за превосходное знание французского языка, но эпитет этот скрывал также и нерасположение их к живому и задорному мальчику и выводил иногда самого Пушкина из терпенья. Только немногие знали – и в том числе Дельвиг – его душу, сильно расположенную к приязни и откровенности. Дельвиг был идеалист в жизни, если не в сочинениях. Он еще в лицее побудил Пушкина заниматься немецкой литературой и читать германских поэтов; но Пушкин, кажется, оставил своего товарища на первых попытках ознакомиться с Клопштоком³³. Смутное предчувствие жизни, неясная потребность существенности держали его постоянно в кругу французских поэтов, с которыми он знаком был хорошо. Тогда еще не только Пушкин, но и почти никто у нас не выдал, как была бедна эта поэзия чувством и истиной. Гораздо лучше этого питал ранние умственные наклонности Пушкина другой предмет – история. Мы находим, по единогласному свидетельству самих товарищей Пушкина, что, вместе с французскою и отечественною словесностию, он преимущественно занимался историею и между этими предметами делил все свое время и все свои чтения³⁴.

Таким образом, очень естественно, что Пушкин продолжал писать французские стихи и в лицее. У нас есть целое стихотворение его, писанное на заданную тему: jusqu'au plaisir de nous revoir⁶⁰. Приводим два первые куплета этой пьесы, вызванной соревнованием в одном из царскосельских обществ, где в числе занятий были и литературные состязания³⁵.

 

Couplets.

Quand un poète en son extase
Vous lit son ode ou son bouquet,
Quand un conteur traine sa phrase,
Quand on écoute un perroquet, —
Ne trouvant pas le mot pour rire,
On dort, on bailie en son mouchoir,
On attend le moment de dire:
Jusqu'au plaisir de nous revoir.
* * *
Mais tête-à-tête avec sa belle,
Ou bien avec des gens d'esprit,
Le vrai bonheur se renouvelle, —
On est content, Ton chante, on rit:
Prolongez vos paisibles veilles,
Et chantez vers la fin du soir
A vos amis, à vos bouteilles:
Jusqu’au plaisir de nous revoir и т. д.⁶¹
 

Когда наконец принялся он за русские стихи, движимый постоянным и неопределенным желанием авторской славы, то с первого раза встретил весьма строгого ценителя в профессоре российской и латинской словесности, Н.Ф. Кошанском, который старался даже отвратить его от попыток сочинительства и только позднее, убедившись в таланте своего ученика, с жаром принялся знакомить его с теорией словесности и с классическими произведениями древности; но рассеянность ученика и болезнь учителя, продолжавшаяся три года, много помешали успеху этого дела³⁶. Эпиграммы Пушкина, начинавшие ходить по рукам, доставляли ему ту дешевую известность, которую он предпочитал более дельному отличию на поприще науки: каждый хотел знать эпиграмму его на другого. Люди постарше сверстников и боялись его ударов, и направляли их втайне. Вместе с тем он написал несколько легких посланий, несколько подражаний французским поэтам, которые помещены были в рукописных журналах, издававшихся в самом лицее. Журналы эти совершенно утеряны и только названия их сохранились в памяти старых лицейских воспитанников; это были: «Лицейский мудрец», «Для удовольствия и пользы», «Неопытное перо», «Пловцы»…³⁷

46.Материалы, представляемые теперь публике, преимущественно извлечены из бумаг поэта, а за сообщение некоторых подробностей о жизни его, которые вообще так трудно добываются у нас, приносим здесь искреннюю благодарность родственникам, друзьям и знакомым поэта, благоволившим передать нам свои воспоминания. При самом начале труда нашего покойный Лев Сергеевич Пушкин, Н.И. Павлищев и покойный Павел Александрович Катенин составили для настоящего издания и по нашей просьбе три записки; первый о жизни поэта до приезда его в Москву в 1826 г.{719}719
  Биографическое известие об А.С. Пушкине до 1826 года. (Впервые: Мс, 1853, ч. III, № 10. См. также: П. в восп., т. 1, с. 58–65.)

720.Воспоминания о детстве А.С. Пушкина (см.: П. в восп., т. 1, с. 47–57). Анненков использовал также устные рассказы Ольги Сергеевны (запись одного из них см.: Модзалевский, с. 372–373).

721.Воспоминания о Пушкине (см.: П. в восп., т. 1, с. 183–193).

722.Речь идет о публикации П.И. Бартенева «А.С. Пушкин. Материалы для его биографии» (Московские ведомости, 1854, № 71). (Историю этой публикации см.: Модзалевский, с. 305–317.)

1.Сведения о месте рождения Пушкина впоследствии неоднократно уточнялись. Согласно новейшим архивным разысканиям, поэт родился в доме И.В. Скворцова на Малой Почтовой улице, угол Госпитального переулка (см.: Романюк С. Где родился Пушкин? – Моск. правда, 1980, 14 сентября).

2.В современных изданиях печатаются под названием «Начало автобиографии».

3.Выделяя в набросках автобиографии имя Григория Гавриловича Пушкина, поэт, однако, имел в виду его отца Гаврилу Григорьевича – воеводу, думного дворянина, сторонника Лжедмитрия – изображенного также в трагедии «Борис Годунов» (см.: Пушкин. Полн. собр. соч. Т. VII. Драматические произведения. Коммент. Г.О. Винокура. (Л.), Изд-во АН СССР, (1935), с. 464).

47.Показание это, взятое из записки, сообщенной нам сестрой поэта через посредство супруга ее Н.И. Павлищева, противоречит со статьей о детстве Пушкина, напечатанной в журнале «Москвитянин» (1852, № 24), где сказано было, что Осип Абрамович только намеревался жениться на Устинье Ермолаевне{723}723
  Имеется в виду статья Александра Юрьевича Пушкина (двоюродного дяди поэта по матери) «Для биографии Пушкина».

48.Оба брата, Осип и Иван Абрамовичи, были соседи по деревням. Поместье второго, Суйды, находилось только в 5-ти верстах от Кобрина, где тогда числилось 100 душ. Третий брат, Петр Абрамович, переживший всех их и умерший с лишком девяноста лет от роду{724}724
  П.А. Ганнибал родился в 1742 году, умер около 1825 года.

4.Свадьба родителей поэта действительно состоялась в Петербурге в 1796 году. Ольга Сергеевна Пушкина-Павлищева родилась 20 декабря 1797 года.

5.Иван Абрамович Ганнибал скончался 12 октября 1801 года.

6.Кобрино было продано в 1800 году, Захарово куплено в 1804 году.

7.Цитируемое ниже письмо датируется 6 марта 1827 года.

8.Стихотворение «Няне» («Подруга дней моих суровых…») относится к 1826 году и, таким образом, не является в точном смысле ответом на приведенное выше письмо.

9.Николай Пушкин родился 26 марта 1801 года.

10.Ср.: Шевырев С.П. Рассказы о Пушкине. – В кн.: П. в восп., т. 2, с. 38.

11.Анненков цитирует пушкинское «Послание к Юдину» (1815).

12.Посещение Пушкиным Захарова относится к июлю 1830 года (см.: Лернер, с. 215).

49.Г. Макаро. – См. «Москвитянин» 1851 года, № 9 и 10{725}725
  Ошибка Анненкова: автором статьи, которую он имеет в виду, был Н.В. Берг (Н.Б. Сельцо Захарово. – Мс, 1851, № 9 и 10, с. 29–39).

13.То есть в чине статского советника.

14.Эти сведения неточны: повар В.Л. Пушкина торговцем не стал, умер не ранее 1838 года (см.: ЛН, т. 58, с. 350).

50.«Путешествие по моей комнате» (франц.). – Ред.

51.Словесные игры (франц.). – Ред.

52.Н.И. Павлищев передал нам несколько образчиков его находчивости. «Queile ressemblance y-a-t-il entre le soleil et vous, m-r Pouchkine?» – спросили его раз. «C'est qu'on ne saurait fixer l'un et l'autre sans faire la grimace», – отвечал он тотчас же. (Перевод: «В чем сходство между солнцем и вами, г. Пушкин?» – «В том, что нельзя без гримасы разглядывать нас обоих».) Многие из его возражений имели большой успех в обществе, как, напр., ответ дородной польской даме, спрашивавшей его: «Est-ce vrai, m-r Pouchkine, que vous autres Russes, vous êtes des antropophages: vous mangez de Tours?» – «Non, m-me, – отвечал он, – nous mangeons de la vache, comma vous» и проч. (Перевод: «Правда ли, г. Пушкин, что вы, русские, – антропофаги: вы едите медведей?» – «Нет, сударыня, мы едим коров, вроде вас».)

15.С.Л. Пушкин познакомился с Шимановской в Варшаве, где служил в 1814 году; в 1827–1831 годах знаменитая пианистка вместе с дочерьми проживала в России, к этому времени и относится ее знакомство с А.С. Пушкиным.

16.В.Л. Пушкин отправился в заграничное путешествие в конце апреля 1803 года и в течение 1803–1804 годов посетил Германию, Францию и Англию. В начале 1803 года написана и шутливая поэма И.И. Дмитриева, опубликованная позднее: «Путешествие NN в Париж и Лондон. Писанное за три дня до путешествия» (М., 1808; отпечатано тиражом 50 экз.).

17.В.Л. Пушкин – автор широко известной юмористической поэмы «Опасный сосед» (1811).

18.У Дмитриева «в Лицее» – одном из только что появившихся тогда во Франции средних учебных заведений классического типа. Далее в приведенном отрывке «Путешествия» упоминаются модные имена тогдашнего Парижа, новинки парижской жизни.

19.Пантеон – место погребения выдающихся деятелей Франции, был открыт в 1802 году.

20.Отряд телохранителей Наполеона, привезенный им во Францию из Египта.

53.Вот как А.С. Пушкин отзывался в 1834 году об этом малоизвестном произведении И.И. Дмитриева. Выписываем из его тетрадей: «Путешествие etc. Картинка изображает etc.». Эта книжка никогда не была в продаже, Несколько экземпляров розданы были приятелям автора, от которого имел я счастие получить и свой – чуть ли не последний. Я храню его как памятник благосклонности для меня драгоценной.
  «Путешествие etc.» есть веселая, незлобная шутка над одним из приятелей автора. Покойный В.Л. П. отправился в Париж, и его младенческий восторг подал повод к сочинению маленькой поэмы, в которой с удивительною точностию изображен весь В.Л. Это образец игривой легкости и живой шутки.
  Искренность драгоценна в поэте. Нам приятно видеть поэта во всех состояниях, изменениях его живой и творческой души, и в печали, и в радости, и в парениях восторга, и в отдохновении чувств, и в ювенальском негодовании, и в маленькой досаде на скучного соседа.
  Виноват: я бы отдал все, что было написано у нас в подражание лорду Байрону, за следующие (не) задумчивые и невосторженные стихи, в которых поэт заставляет героя своего восклицать к друзьям: …»
  Стихи не были приложены к отзыву Пушкина{726}726
  Цитируемая заметка написана в 1836 году, в современных изданиях публикуется под названием «Путешествие В.Л.П.».

21.«Дух Массильйона, епископа Клермонского, или Мысли, избранные из его творений о различных предметах нравственности и благочестия».

22.Речь идет о сестре А.С. Пушкина О.С. Пушкиной-Павлищевой.

23.Имеются в виду «Сравнительные жизнеописания» Плутарха во французском переводе Амио (издание 1783–1787 или 1801–1806) и французский прозаический перевод «Илиады» и «Одиссеи» (издание 1780–1785 и 1787–1788).

24.См. «Биографическое известие об А.С. Пушкине» Л.С. Пушкина (П. в восп., т. 1, с. 58).

25.Анненков имеет в виду Мольера.

54.Похититель (франц.). – Ред.

55.«Скажи, за что партер освистал моего «Похитителя»? Увы! за то, что бедный автор похитил его у Мольера». За эти драгоценные подробности мы еще раз повторяем благодарность нашу Ольге Сергеевне Павлищевой, и особенно теперь, когда указания ее почти уже все исчерпаны нами. Сделаем одно замечание. Нельзя ручаться, чтобы стихи, приводимые здесь, не были невольно изменены и отчасти исправлены при передаче их после столь долгого времени.

26.«Генриада» (1723–1728) – эпическая поэма Вольтера, прославляющая короля Генриха IV; в сознании русских читателей XVIII века – центральное произведение писателя.

56.Пою сражение, выигранное Толи, где пало много ратников, где Павел отличился, а с ним Николай Матюрин и прекрасная Нитуш, рука которой была наградой за эту страшную схватку

27.См.: Макаров М.Н. Александр Сергеевич Пушкин в детстве. (Из записок о моем знакомстве). – С, 1843, т. 29, с. 375) (тоже: П. в восп., т. 1, с. 55).

28.Такое чтение было в ту эпоху приметой высокой речи.

57.Это противоречит другому показанию, что Пушкин не писал русских стихов в малолетстве, но мы оставляем здесь слова г. Макарова. Притом же тут совершенной исключительности допустить нельзя. Пушкин мог погрешить и русским четверостишием в это время

58.«О, мой бог!» (франц.). – Ред.

29.О чтении стихов на лицейском экзамене Пушкин пишет во фрагменте «Державин» своих воспоминаний, а также во второй строфе VIII главы «Евгения Онегина».

30.В Благородном пансионе при Царскосельском лицее воспитывались, в частности, Л.С. Пушкин и П.В. Нащокин (см.: П. в восп., т. 2, с. 184).

31.Из стихотворения «В альбаум» (напечатано в 1820 году). По свидетельству П.А. Плетнева (не вполне, впрочем, достоверному), эти стихи были написаны на другой день после выхода из лицея (см.: Переписка Я.К. Грота с П.А. Плетневым, т. I. СПб., 1896, с. 538).

59.В архивах лицея, по свидетельству г. Гаевского (см. «Современник», 1853, № II), сохранены ведомости о дарованиях, прилежании и успехах воспитанников лицея: с 1 ноября 1812 по 1 января 1814 и с 19 ноября 1812 по 1 февраля 1814 года.
  В первой, за географию, всеобщую и российскую историю, профессор Кайданов аттестовал Пушкина так: «при малом прилежании, оказывает очень хорошие успехи и сие должно приписать одним только прекрасным его дарованиям. В поведении резв, но менее противу прежнего». Во второй, составленной профессором логики и нравственных наук А.П. Куницыным, Пушкин аттестуется: «весьма понятен, замысловат и остроумен, но крайне неприлежен. Он способен только к таким предметам, которые требуют малого напряжения, а потому успехи его очень невелики, особенно по части логики»

32.См. «Воспоминания о детстве Пушкина» С.Д. Комовского, написанные специально для Анненкова (П. в восп., т. 1, с. 67).

33.См.: Гаевский В. Дельвиг. Статья первая. – С, 1853, февраль, отд. III, с. 72. Ср. также в неоконченной лицейской поэме Пушкина «Бова» (1814): «разбирал я немца Клопштока // И не мог понять премудрого!»

34.См. записку Комовского и примечания к ней М.Л. Яковлева (П. в восп., т. 1, с. 66).

60.до приятного свидания (франц.). – Ред.

35.Речь идет о литературных играх в доме лицейского преподавателя музыки Теппер де Фергюссона. Приведенные куплеты написаны, вероятно, во 2-й половине 1816 – 1-й половине 1817 года.

61.Прилагаем перевод куплетов: «Когда восторженный поэт читает вам свою оду или свое приношение; когда вялый рассказчик тянет слова; когда, наконец, слушаете попугая, не находя ни одного забавного слова, вы спите, вы зеваете в платок ваш, вы ждете нетерпеливо минуты сказать: «до свидания! до свидания!» Но с глазу на глаз со своей милой или с умными людьми наступают минуты истинного блаженства. Вы довольны, вы поете и смеетесь. Старайтесь тогда продолжить мирную беседу вашу и к концу вечера, прощаясь с друзьями и бутылками, пойте: «до свидания! до свидания!»

36.Ср. с «Воспоминаниями» Комовского (П. в восп., т. 1, с. 68). Не следует, однако, преувеличивать реального или возможного влияния на Пушкина архаиста и педанта Кошанского. Об ироническом отношении, установившемся к Кошанскому среди лицеистов, говорит, в частности, адресованное ему стихотворение Пушкина «Моему Аристарху» (1815).

37.Точнее – «Юные пловцы». О лицейских журналах и сборниках см.: Томашевский, с. 705–718.