Kitabı oxu: «Участковый. Книга вторая»
Глава 1
Семёнов топтался за дверью и уходить точно не планировал. Более того, он снова начал долбить своими кулачищами по створке. Вот ведь бугай чертов! Откормился на милицейскую зарплату!
Грохот набирал силу, угрожая опять расфигачить хлипкий замок. Но это ладно, это хрен с ним. Замок можно снова отремонтировать или заменить. А вот чью-то жизнь – маловероятно.
Проблема была не только в том, что у меня на соседней кровати лежала девушка, истекающая кровью, но и в том, что, если старлей попадёт в комнату, он эту девушку увидит. В принципе, любые девушки в компании молодого, неженатого лейтенанта – явление вполне обычное. Если только им предварительно не пытались перегрызть горло.
– Петров! Ты там живой? Открывай, кому сказал! Иваныча спрашивал, он сказал, ты дома. – Бесновался в коридоре Семёнов.
Так понимаю, после того, как я сразу не отреагировал на стук, старлей решил, что со мной могла произойти какая-нибудь неприятность. В принципе, не удивительно, особенно если учесть, что у нас тут трупы морозные в кустах валяются и свидетель единственный резко пропал. Ну или Семенов слишком ответственно отнесся к распоряжению полковника быть моим наставником и перепутал эту роль с отцовской заботой.
– Да ты скажи что-нибудь, Петров! Живой или нет?
А я не то, что был неживой, я просто понятия не имел, что делать. Голос Семёнова громыхал где-то в очень дальнем закоулке моего сознания, я его слышал будто сквозь вату, гулко, но неясно. Это наверное, от стресса.
Выдать какой-то более-менее адекватный вариант поведения мозг отказывался. Тоже, наверное, от стресса.
Более того, этот чертов мозг категорически не хотел воспринимать реальность, услужливо подкидывая идиотские версии происходящего: «А может, это мираж? Или тест от Лилу на стрессоустойчивость?»
Однако темное пятно на одеяле, расползавшееся с неумолимой обреченностью, и медный запах, щекочущий ноздри, были на редкость материальны. Какие уж тут тесты?
Аня. Та самая Аня. С кладбища. Истекает кровью на моей кровати. В моей комнате. В милицейском общежитии…
Все эти фразы можно будет высечь на моем надгробии, с пометкой «Этот человек совершенно бездарно просрал свой второй шанс».
– Петров! Три секунды и я выбиваю дверь! – рев старлея выдернул меня из ступора. – Зябликов, ты чего выперся? Никто не буянит! Не видишь, участковый пришел?! Да! По своим участковым делам! Иди на работу!
Судя по немного истеричным нотам, звучавшим в голосе старлея, он за меня на самом деле переживал. Скорее всего, напридумал уже каких-нибудь ужасов. А значит, дверь он реально выбьет.
Интересно, что по поводу всего происходящего думают соседи? Так-то время еще раннее, а у меня под дверью уже бедлам какой-то происходит. И главное, милицию не вызовешь. Потому как бедлам именно милиционер и устроил.
Действовать. Надо действовать. Срочно!
Я вышел из ступора, и первым делом быстро натянул домашние штаны. Спасать девушке жизнь в одних трусах, да еще семейных, мне показалось крайне глупо.
В два прыжка оказался рядом с Аней. Пальцы нащупали на ее шее тонкую, как ниточка, пульсацию. Потом отдёрнул руку и машинально вытер ее о спортивные штаны. Немного испачкался.
Жива. Слава всем существующим и не существующим богам, она была жива! Однако потеря крови и шоковое состояние делали свое дело – пульс был слабым. Это – первое. А второе – кровь продолжала течь, причём текла она толчками, прямо из шеи, из раны, которая напоминала не очень аккуратный укус вампира. Какое, однако, совпадение!
Кем бы ни был мой враг, но он, похоже, меня считает идиотом. Так бездарно и так грубо косить под кровососа может только абсолютно наглый, самоуверенный тип
В этот момент дверь с протяжным треском поддалась натиску старлея. Щель между косяком и полотном расширилась на пару сантиметров, хотя замок, слава богу, еще держался. Даже удивительно. Есть подозрение, что на этот раз старлей не замок сломает, а просто вынесет дверь вместе с коробом.
В щели возник сердитый глаз Семёнова.
– Ага-а-а! Петров! В бок вещдок! Живой! Я уж думал… – проревел он, но тут же заткнулся.
Его всевидящее око скользнуло по комнате, вернее, по той ее части, которую он мог разглядеть, задержалось на моей кровати, затем перескочило на вторую.
Я развернулся к двери, загораживая Аню. Однако, то, что в постели кто-то лежит, думаю, Семёнов по-любому заметил.
На секунду в глазу старлея, который по-прежнему виднелся в щели, мелькнуло изумление, затем – понимание, и, наконец, он сделал соответствующий вывод.
– А-а-а-а! Так ты чё молчишь-то? У тебя тут, значит, казённая койка в неслужебных целях используется? Ну, ясен пень, проспал! – Он подмигнул мне. – Давай, буди свою… подружку и вылазь. На службу опаздываем. Я, конечно, мужик понимающий, и, полковник иногда тоже, но сегодня он нас с тобой сожрёт и не подавится.
Мой мозг заработал на пределе возможностей. Вариант оправданий из разряда: «Виктор, тут девушку чуть не убили, лежит, истекает кровью» автоматически отсекался.
Во-первых, как это в моей комнате «чуть» кого-то не убили? А где я был в этот момент? И потом, все соседи, как один, подтвердят, что лейтенант Петров из комнаты с ночи не выходил. А самое поганое, когда вернулся в общагу, никто не видел, что я пришел один. Не было со мной никаких девушек. Но как это докажешь?
Соответственно, с большой долей вероятности мои коллеги решат, что Аню я собственно говоря и грохнул. И ведь мне даже поспорить с этим нельзя. Я не могу сказать, что ее пыталась убить какая-то потусторонняя тварь, а потом эта же тварь подкинула девчонку ко мне. Специально.
Это приведёт к протоколам, допросам и подозрениям. Возникнут вопросы из разряда: «А откуда вы ее знаете?», «А что вы делали прошлой ночью?» и «С хрена это вы, лейтенант Петров, живому человеку горло зубами грызли?». В конечном итоге, я получу разоблачение, «переработку» и карьеру амёбы. Нет, такой путь мне не подходит.
Нужен был диверсионный ход. Абсурдный. Ошеломляющий. Чтобы избавиться от старлея. Это самое первое. А потом… Потом я заставлю Профессора мне помочь. В конце концов, он же какой-то там неимоверно крутой вампир. Можно, конечно, попросить мадам Ля Флёр, но, боюсь, конкретно в данном случае от Профессора будет больше пользы.
Какая, однако, ирония… В этом городе, в максимально хреновой ситуации я могу рассчитывать только на помощь вампира.
В общем, решение было найдено, я понял, пора действовать. Резко подскочил к двери, щелкнул замком, рванул створку на себя. Сразу, не позволяя старлею заглянуть внутрь, шагнул через порог, закрыл дверь обратно и, прижавшись спиной к деревянному полотну, схватил Семёнова за плечи.
Лицо у него было благостно-довольное от собственной догадливости. Ну ничего, ничего, дружище… Сейчас я тебе это настроение немного испорчу.
– Виктор, молчи! – прошипел я ему прямо в физиономию, с таким пылом, будто мы вот-вот будем брать банду рецидивистов. – Всё испортишь!
Ухмылка мгновенно сползла с лица Семёнова, сменившись настороженностью.
– Чего испорчу? Ты о чём? Петров, пил опять что ли? С Иванычем? Я же говорил!
– Он здесь! – выдохнул я, делая круглые совиные глаза и бешено озираясь по сторонам. Хотя, коридор был пуст, видимо, старлей распугал всех соседей. – Тот тип! Которого мы ищем! По делу о трупе!
Семёнов нахмурился, его мозг явно не успевал за скачками моего бреда.
– Какой тип? Какой ещё тип? Мы никого не ищем, мы опрос…
– Да не опросили! – перебил я старлея, одновременно тихонечко оттесняя его от собственной комнаты. – Я всё выяснил! Имя парня тоже. Евгений Воронов его звали. Семёнов, потом все объясню! Я как раз думал, как тебе сообщить. Уходить нельзя было, вдруг он сбежал бы. Убийца здесь, в общаге! Прячется! Беги быстрее на пятый этаж. – Я ткнул пальцем в противоположный конец коридора, где находился пожарный выход. – Только по запасной лестнице! Витя, некогда сейчас пояснять! Давай, родимый, уйдет же!
Мой абсолютно дебильный план сработал. Во-первых, включился милицейский инстинкт старлея Семёнова, годами вышколенный на поимке мелких преступников. Я сказал кодовую фразу: «Уйдёт же!». Для любого мента это – красный флаг.
Во-вторых, сработала чистая психология. Я произнёс имя убитого. Мелкая деталь, которая щёлкнула в мозгу старлея, как сигнал: «Если Петров знает фамилию трупа, значит все остальное, он тоже знает».
Глаза Семёнова сузились, тело напряглось.
– Где? Точнее! – коротко бросил он, уже поворачиваясь по направлению к пожарной лестнице.
– Да беги же! Пятый этаж! Должен быть либо в одной из комнат, либо спрятался в душевой. Может, в техничке. Караулю тут его с ночи. Моя ответственность – следить за лестницей! Чтоб не проскочил, гнида! – Талдычил я, продолжая толкать старлея в нужном направлении. – Держи его! Быстрее! Он в серой куртке! Беги!
Семёнов рванул с места, как торпеда, едва не снес на бегу стоявшую у стены тумбочку с геранью. Буквально секунда и он исчез за дверь, ведущей на запасную лестницу.
Я не стал ждать, метнулся обратно в комнату, захлопнул дверь и, дрожащими руками, повернул ключ в замке. Сердце колотилось где-то в горле. Совершенно идиотский план сработал. Ровно настолько, чтобы выиграть пять минут, может, десять. Зависит от того, сколько понадобится Семёнову времени, чтоб быть посланным к чертовой матери изо всех комнат на пятом этаже.
Я подбежал к Ане. Снова прикоснулся к определенному месту на шее. Жива. Кровотечение, похоже, немного замедлилось, но ее лицо стало еще бледнее. Нельзя терять ни секунды.
Но что делать-то? Вернее, что делать, я знаю. Необходимо доставить Аню к Профессору. Потому что у нас однозначно не тот случай, когда нужно вызывать «скорую». Сначала приедут врачи, а за врачами явится, опять же, милиция. Это тот путь, которого я пытаюсь избежать.
Проблема в другом. Как вынести девушку из общежития, не попавшись на глаза вернувшемуся Семёнову или соседям?
И тут меня осенило. Толик!
Тот самый безликий слуга Профессора, который, по его словам, таскал труп Евгения Воронова туда-сюда, и никто ничего не заметил. Если он мог сделать это с покойным, то с живой (пока) девушкой и подавно справится. По крайней мере, это хоть какой-то шанс разрешить всю ситуацию благополучно.
– Прости, милая. Потерпи. Сейчас… – Прошептал я, бросив последний взгляд на Аню.
Потом снова выскочил из комнаты, запер дверь и помчался к выходу. Мне нужно было найти телефон-автомат и дозвониться до Профессора.
Или… просто бежать на мясокомбинат? Но на это потребуется время, которого нет.
Я вылетел на улицу, озираясь по сторонам. Сделал несколько шагов и… тут же остановился, со всей дури хлопнув себя по лбу. Куда звонить-то? Я не знаю номера профессора. И потом, не факт, что у него дома есть телефон. Так-то 1980 год на дворе.
Мышление человека, привыкшего к гаджетам, в стрессовой ситуации совершенно забыло, что здесь не имеется тех возможностей, которые есть в будущем.
– Справочник! – Высказался я вслух. – В комендантской он должен быть!
Только собрался развернуться и кинуться обратно в общагу, как из-за большого клёна, растущего прямо рядом со входом, появилась фигура. Высокая, худая, в темном плаще. Безликое, гладкое лицо этого существа было обращено ко мне.
Появление Толика вышло настолько неожиданным, что я чуть кони не двинул от инфаркта.
«Что случилось?» – прозвучал в моей голове его безэмоциональный, телепатический голос.
– Ты… как ты… – я запнулся, пытаясь перевести дух. Потом решил, какая, к чёртовой матери разница? Главное, что он здесь. – Да, случилось! В моей комнате девушка. Раненая. Истекает кровью. Ее нельзя оставлять! Мне нужна помощь Профессора. Твоя помощь!
Толик медленно кивнул. Казалось, мое сообщение не вызвало у него ни малейшего удивления.
«Профессор предвидел беспокойство. Я был направлен для наблюдения. Покажи.»
Не задавая лишних вопросов, он сделал шаг ко мне. Его движения были такими же плавными и неестественными, как вчера.
– Сейчас, только… – я покрутил головой по сторонам, проверяя, не наблюдает ли за нами кто-нибудь.
Однако, эта странная аура, исходящая от Толика, снова сделала свое дело. Ни во дворе, ни рядом с двором не было ни единой живой души.
Я кивком велел Толику следовать за мной и почти бегом направился обратно в общежитие. На счастье, в коридоре тоже оказалось пусто.
Мы подошли к моей комнате. Я, озираясь, открыл дверь ключом и впустил Толика внутрь.
Он проскользнул через порог, его безликая голова повернулась в сторону кровати.
Анатолий не издал ни звука, ни мысли. Просто приблизился к Ане, склонился над ней. Его длинные, бледные пальцы коснулись ее шеи, прямо рядом с раной.
Я в этот момент, если честно, ожидал какого-нибудь магического эффекта, свечения, чего угодно. Но ни черта не произошло. Толик просто провел пальцами, и кровотечение… остановилось. Не зажило, а именно остановилось, будто он нажал на невидимый клапан.
Затем слуга Профессора выпрямился и повернулся ко мне.
«Она будет жить. Но ей нужна помощь хозяина. Профессор ждет в своем доме. Иди. Я все сделаю.»
– Как ты ее вынесешь? – прошептал я. – Соседи увидят!
Толик наклонился, взял Аню на руки, медленно повернулся к стене. И… начал растворяться.
Нет, не так… Воздух вокруг него и Ани задрожал, как марево в знойный день. Их очертания поплыли, стали прозрачными. Через пару секунд я уже стоял в пустой комнате. На кровати теперь лежало лишь окровавленное одеяло. Ани и Толика в комнате не было. Они исчезли. Бесшумно и бесследно.
Я замер, открыв рот, не в силах поверить в происходящее. Это было даже круче, чем в кино. То, что сделал Толик выглядело, как полное стирание из реальности.
– Ты, блин, кто такой, мужик? – Вырвалось у меня вслух.
Мое оцепенение прервал сначала резкий удар, от которого дверь распахнулась, а потом знакомый бас:
– Ну и где он, твой преступник?
Я обернулся. В дверном проеме, запыхавшийся и злой, стоял Семёнов. Его форма была в пыли, на коленке красовалась огромная прореха.
– Вот! Так бежал, что два раза упал на ступенях. Проверил всё! Каждую комнату. Нет там никаких преступников! Все свои! Петров… Ты поиздевался, что ли?
Старлей с подозрением и обидой посмотрел на меня, потом обвел взглядом комнату.
– А… а девушка-то где? – удивился он.
Мой мозг, уже разогнавшийся в сочинении всякого бреда до скорости света, выдал новую порцию вранья.
– А ты думал, порядочной женщине очень хочется, чтоб ее увидели в комнате холостого мужчины? – фыркнул я. – Отправил домой, пока тебя не было. Стыдно же, понимаешь? Девушка, у нее репутация… Извини, дружище.
Я изобразил на лице самое искреннее раскаяние. Семёнов посмотрел на меня, на кровать, потом снова на меня. В его взгляде появилась реальная обида.
– Ну ты и скотина, Петров… – он тяжело вздохнул и потер переносицу. – Сказал бы сразу, что твоей гостье выйти из комнаты мешает природная скромность. Зачем врал про преступника? Я из-за тебя форму порвал. И нервы тоже. Ладно… Разбирайся тут со своими… амурами. Я пойду в отдел, а ты догоняй. Герой-любовник…
Старлей развернулся, вышел из комнаты и двинулся по коридору в сторону лестницы, ворча себе под нос что-то нелестное о «молодых и наглых».
Я закрыл дверь, прислонился к ней спиной, а затем, наконец выдохнул. Адреналин начал отступать, оставив после себя дрожь в коленях и пустоту в голове.
План сработал. Аня спасена. Очень на это надеюсь. Семёнов услан, улики, в лице самой Ани, ликвидированы. Но на душе все равно было неспокойно. Как говорится, ложечки нашлись, а осадочек остался.
Теперь нужно было бежать к Профессору. Отдел подождёт. Необходимо убедиться, что с Аней все в порядке.
Я быстро переоделся в форму и, не глядя на злополучную кровать, выскочил из комнаты.
Директор мясокомбината Павел Игнатьевич Ветринский, он же вампир-интеллектуал Профессор, жил в центре города, в одном из тех немногочисленных «капитанских» домиков дореволюционной постройки, что чудом уцелели среди хрущевок.
Адрес мне удалось узнать у Иваныча. Он попался навстречу, когда я выбегал из общаги. Оказывается, комендант может быть очень полезным человеком.
Я добежал до нужного дома буквально за пятнадцать минут. Жилище Профессора выглядело ухоженным, с резными наличниками и небольшим палисадником. Ничто не выдавало в нем логова древнего вампира.
Я толкнул калитку, она была не заперта, быстрым шагом прошел по мощёной мелким камнем дорожке, взлетел по ступеням открыл дверь и сразу направился вглубь дома. Если двери не закрыты, значит, меня тут ждут.
Глава 2
Дом Профессора встретил меня тишиной и… Толиком.
Толик появился в прихожей, как только я переступил порог. Входная дверь, кстати, тоже оказалась открытой. Скажем прямо, вампиры не особо переживают о безопасности своего жилья. Хотя, может, если бы я был бессмертным существом, тоже ни о чем не парился бы.
– Как она? – Спросил я, приближаясь к фигуре в плаще.
Меня даже внешний вид Анатолия уже не сильно напрягал. Хотя, выглядит он, конечно, один чёрт странно. Этот его плащ…
Прямо вылитый маньяк. Любитель устроить минутку эксгибиционизма в городском парке. Вот, на кого был похож Анатолий, если, конечно, не обращать внимание на его белое, гладкое лицо, лишенное таких значимых деталей, как нос, рот, глаза. Просто белая блямба, на поверхности которой периодически появлялись выпуклости и впуклости там, где у нормальных людей должны быть органы зрения и обоняния.
Слуга Профессора молча развернулся и направился вглубь дома.
– Ну…коммуникация явно не твой конёк. Будем расценивать это как приглашение. – Тихо высказался я себе под нос и двинулся вслед за Толиком.
Он привел меня в кабинет. Там, на кушетке, стоявшей в углу, лежала Аня.
Выглядела она бледной, как полотно, но дыхание было ровным и глубоким. На ее шее красовалась аккуратная повязка, закрепленная пластырем.
Рядом, в кресле, устроился Павел Игнатьевич Ветринский. Он в этот раз ничего не читал, даже удивительно, а просто сидел, разглядывая девушку задумчивым, неподвижным взглядом, в котором присутствовала нечеловеческая концентрация.
Пожалуй, именно сейчас было понятно, насколько Профессор стар. Несмотря на его обманчиво молодое лицо, я вдруг понял, это существо, возможно, видело как рушились и появлялись империи.
– Она… – начал я.
– Жива и стабильна, – мягко прервал меня Профессор, не меняя позы. – Потеря крови была значительной, шок – глубоким. Но витальные функции восстановлены. Сейчас она спит. Вернее, пребывает в коматозном сне, в котором тело набирается сил. Выражаясь вашим языком, я погрузил ее в некое подобие искусственной комы. Только гораздо более продуктивной и полезной, чем бывает у врачей. Вы молодец, Иван Сергеевич. Успели. Еще минут десять и все. Никто не смог бы помочь.
Я подошел ближе и замер возле Ани, нервно сжимая кулаки. Вид этой хрупкой девушки, беспомощно раскинувшейся на кушетке, вызывал странную смесь вины, злости и беспомощности.
– Кто это сделал? Это же вампир? У нее на шее укус? – Спросил я, повернувшись к Профессору.
Он медленно покачал головой, затем поднялся с кресла. Его движения были плавными и текучими. Вампир приблизился ко мне.
– Вот в этом-то и вся суть, молодой человек, – он указал пальцем на повязку. – Я уже провел осмотр. Это не укус. Во всяком случае, не наш.
Он аккуратно отклеил край пластыря, приподнял марлю. Я увидел рану.
В комнате общаги мое состояние, как и условия, в которых все происходило, не способствовали детальному анализу ситуации. Там я просто видел кровь, много крови, и понимал, что пострадало горло.
Теперь же было видно две аккуратные, почти параллельные дугообразные насечки. Глубокие, доходящие до яремной вены, но не рваные. Они выглядели так, будто их нанесли чрезвычайно острым лезвием, с хирургической точностью, но без хирургической аккуратности.
– Смотрите, – Профессор провёл пальцем в сантиметре от кожи, не прикасаясь к девушке. – Края ровные, следов клыков нет. Расстояние между проколами не соответствует анатомии ни одного известного мне вида Homo Sanguinis. Это – инсценировка. Подделка. Очень качественная, сделанная с пониманием нашей… кусательной механики, если хотите. Но подделка. И потом, обратите внимание, раны не затянулись. После укуса вампира они должны были стать меньше. Видите ли, мы хищные существа, да. Но наша слюна обладает некой регенерирующей способностью. Это предусмотрено вселенной или природой, выбирайте тот вариант который вам больше нравится. Чтоб мы могли питаться, не убивая жертву каждый раз.
Он снова заклеил пластырем повязку и посмотрел на меня. В его глазах светился холодный, аналитический ум.
– Эм… Слюна… – Бестолково повторил я. – То есть в вашем случае фраза: «Поплюй и все пройдет» – это не образное выражение?
– Да. – С усмешкой кивнул вампир. – Но сейчас речь не об этом. Кто-то, претендующий на сообразительность, очень коварный попытался убить двух зайцев. Во-первых, устранить девушку – зачем, мы пока не знаем. Возможно, она что-то видела или слышала. Возможно, была просто разменной монетой. А во-вторых, и это главное, – взгляд Профессора стал тяжелым, – Стравить вас с нами. Подбросить вампирскую жертву в постель к инквизитору. Представьте, если бы вы не сообразили, как ее спрятать, и ваш коллега нашел бы такой неожиданный «сюрприз»? Или если бы она умерла, и вскрытие показало бы «укус вампира»? Не для людей, конечно. Люди придумали бы другое оправдание случившемуся. Собаки, кошки, любые другие животные. Имею в виду, для настоящего начальства, которое там. – Профессор многозначительно поднял глаза к потолку, – Вам пришлось бы либо оправдываться, либо начать на нас настоящую охоту. В любом случае, доверие между нами было бы разрушено. А наш общий враг оставался бы в тени.
Ледяная волна прокатилась по моей спине. Он был прав. Это – продуманный и подлый ход. Ведь, не случись у меня разговора с Профессором и встречи с Ля Флёр, я, скорее всего, не стал бы обращаться за помощью к вампирам. Ну или будь я более правильным инквизитором, который строго следует уставу.
Враг пытается играть на опережение, но пока не успевает. Пока…
– Значит, это не нечисть? А кто? Человек?
– Не могу сказать наверняка. А вот то, что задействован ритуальный нож, несомненно, – отчеканил Профессор. – Причём нож, которым уже пользовались неоднократно. Я чувствую на ране следы некротической энергии. Той самой, что была на теле недавно найденного юноши. Это почерк одного и того же мастера. Или мастерицы. Ведьмы. Назовем пока так.
– Почему вы упорно делаете ставку на женский род? – Поинтересовался я. – В Договоре указывались, к примеру, колдуны. Да и чернокнижником может быть какой-нибудь злобный мужик.
– Может. – Согласился Профессор. – Однако, тут дело в другом. Мужчины, они видят мир более масштабно, но чуть примитивнее. Чернокнижник, решивший воплотить какие-то особо опасные планы, вел бы себя иначе. Как мыслит среднестатистическая особь мужского пола? Взять кувалду, идти громить врагов. А что делает женщина, если ей приспичило сделать гадость? Строит козни, придумывает многоходовые варианты, в которых постарается использовать всех, кого только может. Женщины очень любят загребать жар чужими руками. И совсем не важно, кто перед вами, смертная, ведьма или суккуб. Но мы пока рассматриваем оба варианта.
Профессор снова сел в кресло, сложив пальцы домиком.
– Этот… субъект обладает значительной силой и недюжинным интеллектом. Он не просто убивает. Он манипулирует. Создает иллюзии. Подставляет одних, чтобы уничтожить других. И он явно считает вас серьезной угрозой, раз пошел на такой рискованный шаг. Поздравляю, инквизитор, вы официально стали мишенью.
От этих слов мне как-то не было радостно. Хотя, судя по лицу вампира, он считал подобный поворот событий едва ли не моим личным достижением. Наверное, у кровососов факт наличия сильного врага считается признаком крутости.
Я почувствовал, как тяжесть ответственности и множащаяся с каждым днём опасность наваливаются на меня с новой силой. Миссия, которая казалась странной, но в целом понятной, превращалась в затяжную историю с непредсказуемым врагом и с еще более непредсказуемым финалом.
Профессор что-то продолжал говорить, анализируя возможные мотивы, пытаясь понять слабые места в плане врага, но я вдруг перестал понимать смысл его слов.
Голос вампира начал отдаляться, становясь монотонным и густым, как мед. Адреналин, который держал меня на плаву все утро, наконец отступил, обнажив чудовищную усталость.
Недосып, стресс, эмоциональное выгорание – все это навалилось разом. Веки налились свинцом.
Я осторожно присел на край жесткого стула, находившегося рядом с креслом Профессора, и в ту же секунду комната поплыла перед глазами. Голос Павла Игнатьевича превратился в далекий, убаюкивающий гул…
В следующую секунду мои веки закрылись, а в мозгу что-то щелкнуло. Реальность резко и внезапно изменилась.
Я находился в абсолютной пустоте. Вокруг не было ни света, ни тьмы, ни верха, ни низа. Вообще ничего. Такое чувство, что я висел в воздухе, но в то же время явно стоял на чем-то твердом. Вокруг – только бесконечное серое ничто, и в нем – стандартный офисный стол, заваленный папками. За столом сидела Лилу.
Мой демон-куратор выглядела немного измотанной. Ее растрепанные волосы торчали в разные стороны, под глазами залегли фиолетовые тени, в руке она сжимала огромную кружку с надписью «Не трожь, а то убьёт». Судя по запаху, исходившему от этой кружки, Лилу пила кофе.
– Ну что, герой? – голос кураторши прозвучал хрипло и раздраженно. – Разбудил меня среди цикла отдыха. Только отключилась. Хотела поспать, сделать маску для лица, послушать хорошую музыку. А тут – ты. Какие-то серьёзные проблемы?
– Я никого не будил… – Мой голос прозвучал немного растерянно. – Вообще-то я сейчас должен находиться в доме…
– В курсе. – Резко бросила кураторша. – Я знаю, в чьем доме ты находишься. Не могу сказать, что мы одобряем методы, которыми ты пользуешься. Хорошие отношения с вампирами… Пожалуй, ты первый, кто додумался до подобного. Но разговор не об этом. Ты взрослый мальчик и знаешь, чем рискуешь. По поводу нахождения… Здесь только твое сознание или дух, если хочешь. И да, это ты меня вызвал. Вернее, устроил нам срочную встречу. Я твой начальник, поэтому когда у тебя возникает непреодолимое желание поговорить, ты вот так можешь выдёргивать меня для беседы. Чтоб ты понимал, по ощущениям твой вызов выглядит приблизительно так… Будто меня взяли за шиворот и приволокли на работу. Скажи спасибо, что я не успела погрузиться в ванную с амброзией.
Кураторша многозначительно посмотрела на меня и с громким звуком отхлебнула кофе.
– О-о-о-о-о…Так вот как я могу выходить на связь…буду иметь в виду… Лилу! – Я подошёл к столу. – Ты видишь, что творится? Меня пытаются подставить, девушку чуть не убили, пацана вообще грохнули. Какой-то шаман или дебильная ведьма орудует в городе, а вы мне ничего не объяснили! Я тычусь в углы, как слепой котенок.
– Ну не скромничай. – Кураторша усмехнулась. – Пока что ты тычешься в мадам Ля Флёр. Мой тебе совет, инквизитор, будь осторожен. Эта дамочка не одного сотрудника нам погубила.
– Все под контролем. – Категорично отрезал я.
Конечно, доля истины в словах Лилу точно была. Вампирша опасна, несмотря на нашу с ней внезапную дружбу, но мне она симпатична. Чего уж скрывать. Однако, доверять Ля Флёр на сто процентов все-таки не стоит. Это понятно даже последнему дураку. А я, надеюсь, все же не дурак. Ну или хотя бы не последний.
– Но ты мне даже не объяснила условия освобождения. Сколько дел нужно закрыть? Когда это закончится? – Я сложил руки на груди, стараясь, чтоб мой вид говорил о решительном настрое.
Кураторша зевнула, прикрыв рот тыльной стороной ладони.
– Скучно… – протянула она. – Скучно от таких разговоров. Твои стенания – это пятьсот восьмой пункт в моем списке «Скучные отговорки неэффективных агентов». Читай Договор о ненаблюдаемости, камрад. Внимательнее.
– Читал! Там одни базовые принципы! А мне нужна информация. Больше информации. Почему в Договоре ведьмы упоминается вскользь? Никаких пояснений. В справочнике их тоже нет. Что это за Омега? Ты говорила, нужно просто приглядывать за нечистью. А там, едрить те в нос, все очень не просто, в вашем N-ске! Прямо какое-то проклятое место!
– Вот! – Лилу подняла вверх указательный палец. – Уже теплее! Верно мыслишь. И потом… Товарищ инквизитор, смотри не на буквы, а между строк, – Она ехидно подмигнула. – Пункт 14-б о нашем сотрудничестве. Он прописан мелким шрифтом. «О непредвиденных обстоятельствах высшего порядка». Вся эта история с чертополохом и мутным убийством – оно самое и есть. Непредвиденное обстоятельство. Твоя миссия не «закрыть три дела и свободен». Твоя миссия – стабилизировать ситуацию. А она, на минуточку, только начинает выходить из-под контроля. Так что не ной, инквизитор. Работай.
Лилу сделала очередной глоток из кружки, скривилась и пробормотала себе под нос: «Как они пьют это дерьмо»? Потом снова подняла взгляд на меня и хмуро заявила:
– Хватит уже взывать к моей несуществующей совести по пустякам. У меня своя бюрократическая война. Я за последние сутки пять отчетов написала с пояснением, каким это загадочным образом у нас инквизиторы стали ходить на свидание с высшими вампиршами. Беги, герой, тебя будят.
Лилу махнула рукой, и мир вокруг поплыл…
Мне в лицо ударила ледяная струя воды. Я ахнул, захлебнулся и резко дернулся, пытаясь вдохнуть воздух. Сознание вернулось мгновенно и болезненно.
Я сидел все на том же стуле в кабинете Профессора. С моего лица струилась вода, заливая форму и пол. Рядом стоял Толик. В руках он держал небольшое оцинкованное ведро. Его безликое лицо было обращено ко мне.
Профессор сидел в своем кресле и смотрел на меня с выражением сочувствия.
– Простите за радикальные меры, – произнес он. – Вы погрузились в сон слишком глубоко. Мы пытались вас растолкать, но никакой реакции не последовало. Похоже, начальство вызывало на ковер?
Я, отплевываясь и вытирая лицо ладонью, смог только кивнуть. Сон с участием Лилу был настолько ярким и реальным, что ее слова до сих пор эхом отдавались в ушах.
– Да… что-то вроде того, – пробормотал я. – Спасибо, что разбудили.
– Между мирами шляться – опасная привычка, – заметил Профессор без тени укора. – Можно не вернуться. Постарайтесь реже выходить на контакт с руководством таким способом. В прошлых жизнях я знавал инквизиторов, которые затянули момент и умерли повторно. Не забывайте, у вас новое тело, да. Но оно – человеческое. А люди – очень хрупкие механизмы. Так что, не обессудьте, но ради вашего же блага пришлось применить… стимуляцию в виде холодной воды. В следующий раз ставьте будильник и готовьтесь к встрече с начальством более ответственно. Ровно одна минута – вот оптимальное время пребывания между мирами. Извиняться за последствия не буду. Вы промокли, но живы. И, надеюсь, бодры.
