Kitabı oxu: «Ученик Смерти 3»

Глава 1
В которой я понимаю, что все изменилось

– Хозяин… Хозяин… Господин…

Чья-то рука осторожно потрогала меня за плечо. Потом еще раз, уже более уверенно. И еще. А потом вообще наглым образом тряхнула мое бедное детское тело. У кого-то явно обнаружилась лишняя конечность, которую не жаль.

Что я мог сделать в этой ситуации? Естественно, посильнее лягнуть ногой придурка, мешающего господину пребывать в объятиях Морфея. Или в этом мире нет Морфея… Хм… Надо почитать ради интереса.

– Хозяин! – Крикнули мне прямо в ухо. – Хо-зя-ин!

– Да что ты будешь делать! – Рявкнул я в ответ и открыл глаза. Очевидно, покоя не вида́ть.

Рядом с кроватью на корточках сидел Борька. Хотя, зачем же я скромничаю? Сидел он не просто рядом, а почти впритык. Еще чуть-чуть и уляжется рядом со мной.

Кончик его носа едва не касался кончика моего носа. Борис даже слегка наклонился вперед, чтоб расстояние между нами измерялось долями сантиметров. То есть – очуметь, насколько близко.

– Ах ты ж! – От неожиданности я машинально отпрянул в сторону.

Вернее… Как отпрянул… Попытался откатиться. Кровать не сильно широкая, поэтому по факту – просто крутанулся на другой бок и едва не впечатался носом в стену. Хорошо, вовремя замер, иначе физиономия точно пострадала бы.

Я страсть как не люблю столь беспардонное игнорирование личного пространства, о чем Борису, кстати, известно наверняка. Даже любопытно, откуда в нем сейчас это безумная смелость? Он, видимо, захотел вернуться домой, в свою Преисподнюю, и провоцирует меня на изгнание. Другой причины не вижу.

Не то, чтоб я удивился наличию Бориса. Естественно, нет. Все-таки он мой слуга и вполне закономерно находится рядом. В этом и есть смысл его службы. Просто иногда Борьку слишком заносит и тогда бетайласа становится очень много. Он периодически путает роль слуги с ролью мамочки. А еще, эти треклятые Борькины глаза…С ними продолжают происходить метаморфозы.

Теперь наглые глазища злобного духа были не просто блеклыми. В светлых, почти белых радужках появились черные зрачки. Главное, в первые дни они совсем пропали, а спустя время, вот – получите, распишитесь. Да еще эти зрачки казались… как бы точнее сказать… Живыми, что ли. Насколько подобный термин, конечно, вообще применим к Борису. Он у меня – парень особенный.

Чёрные точки постоянно меняли место расположения в радужках и еще периодически напоминали маленькие огоньки. Тоже, что вполне понятно, черные.

Мне кажется, Борька специально изменил их, чтоб пугать окружающих. Очки он больше не носил и ему огромное удовольствие доставляли вот такие эксперименты. Борька же – бетайлас, злобный дух. Да еще не абы какой. Повелитель бетайласов, чтоб ему пусто было. Его мёдом не корми, дай потрепать нервы людишкам.

Естественно, об истинной природе моего слуги не знал никто. Ну… Почти никто. Валькирию и Влада в рассчет не берём. Я имею в виду людей. Этот хитрый бетайлас умудрился состряпать ситуацию, которая чисто теоретически объясняла окружающим столь странные физические изменения. С натяжечкой, конечно, но тем не менее.

Борька словил молнию. Буквально. Он просто в присутствии директора и еще кучи свидетелей оказался в том месте, куда она ударила. Прямо следом за Марком Сергеевичем.

Пока вокруг тела Старейшины суетились всякие спасители, наивно полагая, будто они еще могут ему помочь; пока мы со Смертью играли в гляделки, намекая друг другу на последствия принятых решений, Борис, заметив следующий разряд, гигантским скачком прыгнул ровненько в место удара.

Естественно, ему это ничем навредить не могло. Тем более, молнии очень условно имели отношение к природному явлению. Вызвал их я. А Борька, не считая того, что он уже не человек, еще и мой слуга.

Хотя, подпалило его знатно. По крайней мере, заорал он очень натурально. Потом картинно рухнул на землю, вывалив язык. Насчёт языка, переигрывал, конечно. Как только на его мнимую смерть обратили внимание, он резко вскочил на ноги, а затем принялся бегать кругами с криком: «Чудо! Чудо!».

В тот момент всем присутствующим было слегка не до него, но волшебный фокус они оценили. Поэтому, когда Борис снял очки и крайне убедительно заявил, что его озарил небесный свет, окружающие очень удивились, но не так, как могло бы произойти без устроенного Борисом спектакля.

И вот теперь – новшества. Он вернул себе зрачки.

– Чего тебе? – Хмуро спросил я Бориса.

– Вставать пора, хозяин. На занятия скоро. Сегодня – первый учебный день в новом статусе. – Со счастливой улыбкой сообщил дух.

– Да, это так здорово!!! – Раздался откуда-то со стороны еще один отвратительно бодрый голос.

Я приподнял голову, чтоб рассмотреть второго члена своего маленького «клана», издавшего радостный вопль. Просто иначе, как воплем, я это не назову. Даже в левом ухе что-то засвистело.

А главное, совершенно непонятно, чего они оба такие счастливые. Будто мне не учеба предстоит, а упокоение парочки кладбищ. Всё-таки, от мертвых шуму значительно меньше, чем от живых. Это факт.

– Роберт, ты подумай только, сегодня в твоей жизни все изменится. – Добавил Владик, выныривая из недр шкафа, в котором висели вещи. Мои вещи, хочу заметить.

Интересная история получается. Вещи мои, а ковыряется в них Влад. Залез практически с головой, только тощий зад торчит.

Владик… Мальчишка, который сбежал из-под носа главы Дома Воды. Артефакт клана. Я до сих пор не мог до конца переварить эту информацию.

Нет, всякое, конечно, встречалось за мою долгую жизнь. Но… Запихнуть Силу в оболочку ребенка… Это какое-то извращение. Чисто с моей точки зрения.

Да, Владик ненастоящий ребенок, но вы это объясните ему. Ведет он себя как восьмилетний пацан. По человеческим меркам именно такой возраст ему выбрали Высшие. Почему? Понятия не имею. Причем, в данном случае это – ответ сразу на все вопросы.

Понятия не имею, почему ребенок. Понятия не имею, почему восемь лет.

Впрочем, никто ведь и не говорил, что Высшие – нормальные. На одну только Смерть посмотришь, и сразу становится понятно, с башкой там – серьезные проблемы. Не в плане адекватности, конечно. Она, стерва, поумнее многих будет. В том числе, поумнее остальных Высших, братьев и сестёр. Хитрая, старая дрянь.

Имею в виду, серьёзные проблемы в плане мании величия. Тут у дамочки все рекорды побиты. Богиня, чтоб ее…Высшие себя именно так и позиционируют. Создатели, боги, творцы. Ага…

Накрутили делов с этим Закрытым миром. Соломку себе решили подстелить. Ну да, ну да…А уж за Тень Веера – вообще отдельное спасибо.

– Владик, в моей жизни все изменилось не сегодня. В моей жизни все изменилось шесть лет назад. – Недовольно буркнул я. – И хватит ковыряться в моих вещах! Вы с Борькой все равно останетесь здесь. Я вас с собой не возьму. Иначе уроки превратятся в базарную площадь. В принципе, мне все равно, но потом за ваше поведение буду от Левина выслушивать. А он меня даже в молчаливом виде раздражает.

Я высказался, принял сидячее положение и спустил ноги с кровати.

Моя новая комната выглядела, конечно, приличнее старой. Буквально прошлым вечером наставник Леонид привел меня в жилой корпус, заявив, что теперь место ученика-бастарда здесь. Правда, конкретно эта спальня все равно находилась отдельно от остальных. На последнем этаже, в самом конце коридора, почти под крышей. Я так подозреваю, раньше здесь была какая-то кладовка. Даже удивительно, что окно имеется.

А вот с мебелью было очень даже неплохо. Кровати для меня и моих «слуг», шкаф, стол, несколько стульев, холодильник, микроволновка и ковер на полу.

Чисто теоретически слугой был только Борька. Влад считается помощником госпожи библиотекаря. Но Смерть как-то ненавязчиво с первых дней перекинула ответственность за мальчишку на меня. Типа, подобрал щеночка? Вот и ухаживай.

Зато у новой комнаты присутствовал один неоспоримый плюс. Рядом с входной дверью в спальню шла лесенка, которая вела на крышу. Я ночью даже выходил туда. Видок так себе, но посидеть, подумать – самое оно.

– Да иди ты отсюда, Боря! Я себя чувствую, как жертва рядом с маньяком-убийцей. Сидишь рядом, сопишь носом, улыбаешься странно. – Прикрикнул я на бетайласа, который упорно оставался на корточках.

Борька резко поднялся из положения «сидя», а затем два раза тряхнул правой ногой. Как собака, которая только что справила нужду.

– Затекла. – Сообщил он мне с довольным видом.

Бетайлас впервые оказался внутри тела, которое, как бы умерло, но вроде не совсем, и ему до одури нравилось чувствовать некоторые особенности, свойственные людям. Он несколько раз даже пытался рассказать и показать, на что еще способен его полуживой организм. Я отказался и пообещал ему за подобные предложения оторвать уши.

– Не шесть лет! – Выкрикнул весьма загадочную фразу из недр шкафа Владик.

Я, нахмурившись, уставился на пацана. Вернее, на ту его часть, которая торчала. О чем он вообще?

– Та-да-м! – Заорал вдруг Влад.

Это было, скажем прямо, громко, неожиданно и пугающе. Не в плане того, что страшно. А в плане того, что мои подопечные явно устроили какую-то очередную хрень.

Пацан крутанулся на месте, вынырнув из вещей, а затем повернулся ко мне лицом и выпрямился во весь рост.

В руках у Владика была… Хлопушка? Он дернул за верёвочку, торчащую из небольшого «тубуса», и с громким звуком «пух!» вверх фейерверком рванули разноцветные шарики.

– Ура-а-а! – Скакал рядом Борька, напрягая меня еще больше.

– Вы сошли с ума, пока ваш хозяин спал? – Поинтересовался я, наблюдая, как эти двое бесноватых размахивают руками, смеются и отчего-то кричат поздравления.

Да-да. Именно поздравления.

– Слушайте, я, конечно, достаточно опытный некромант, но мне никогда не приходилось сталкиваться с чокнутым бетайласом и психованным артефактом. Поэтому вам сейчас лучше пояснить странности поведения, пока я не убил вас обоих. В моей ситуации это будет самый логичный поступок. Я не целитель, мне проще радикально решить проблему.

– Роберт, ты чего? – Владик замер, глядя на меня щенячьим взглядом. – Семь лет! Тебе сегодня исполнилось семь лет! Ну… В смысле… Тебе новому. Твоему телу. Ох… Как запутанно…

– Да понял он, понял. – Борис толкнул плечом пацана, а затем сделал шаг ко мне.

Я по-прежнему сидел на кровати, глядя на все происходящее с хмурым выражением лица.

– Хозяин, с днем рождения! Сегодня по меркам этого мира и этой жизни тебе добавился еще один год.

Несколько минут я просто молчал. Переваривал.

То есть, данная парочка заморочилась, раздобыла где-то хлопушку, (еще надо выяснить, где,) ради того, чтоб поздравить меня с днём рождения. Дожили…

– Никогда так больше не делайте. – Заявил я обоим.

Затем встал с постели и прошлёпал босыми ногами к тому самому шкафу, в котором прятался Владик. Теперь то понятно, в чем дело. Он сюрприз готовил.

Вообще ни в какие ворота не лезет… Что дальше? Заведем себе щенка или попугайчика? А потом?

Я – некромант! Я управляю Великой Тьмой! А сейчас, после перерождения, вполне возможно, стал кем-то очень могущественным. Еще более сильным, чем раньше. Прямо, как Высшие. Но это не точно. Борька утверждает, будто во мне – Сила, которая и есть я. Не знаю, насколько можно верить бетайласу.

– Вот видишь, я же тебе говорил… – Громко прошептал Борис за моей спиной. – Не любит хозяин человеческие традиции…

Видимо, слова предназначались Владику.

– Ничего страшного. Он просто не привык. – Так же громким шепотом ответил пацан. – Но непременно привыкнет.

– Эй! А ничего, что я вас вообще-то слышу очень хорошо! – Пришлось прикрикнуть, чтоб заткнулись.

Оборачиваться не стал. Вполне достаточно интонаций в голосе, чтоб понять, я сегодня не в духе. Впрочем, как и вчера. Как и три дня назад. Настроение ни к черту. Не знаю, почему. Вроде бы должно быть наоборот.

Со дня принятия Присяги прошла почти неделя. Теперь я числился официальным учеником-бастардом. Даже не так. Я теперь числился просто официальным бастардом.

Папаша сообщил членам Совета, что с огромным удовольствием дает мне и фамилию, и отчество. Случай, конечно, вопиющий. Ладно, имя отца. Но фамилия… Естественно, вопиющий не с моей точки зрения. Мне плевать, если честно. А вот Старейшин перекосил от этой новости знатно.

И тем не менее, с разрешения Императора и Совета, ко мне теперь нужно обращаться Роберт Матвеевич Карамзин.

На Присягу родитель успел в последний момент. Погодные условия помешали. Всю Столицу залило в тот день. Дождь хлестал с такой силой, что добраться до Кадетской школы было затруднительно.

По крайней мере, когда глава дома Черной Луны выскочил из машины, видок у него был не очень. Мокрый, грязный, злой. Хотя, с чего бы? Он же ехал в машине, а не машина на нем. Видимо, я слишком разошёлся с использованием стихии.

И да… никто не понял, чьих рук дело, этот ливень. Никто, кроме Смерти. Уж ей-то известно, что присутствие Владика, образовавшаяся между мной и артефактом связь, к моим способностям добавила еще и повелевание Водой.

Неожиданный, конечно, момент. Для меня, естественно. Я всегда к этим магам, которые огненные шарики кидают и смерчевые воронки создают, относился пренебрежительно. Ну что это за цирк? Некромантия – совсем другое. А теперь, выходит, сам становлюсь вот таким клоуном.

Кстати, о воде… Марк Сергеевич, которого я убил молнией, был слишком молод и потомства оставить не успел. Дом Воды уже неделю пребывал в состоянии безвластия. В клане коллективно и крайне рьяно решали, кто займёт место Старейшины, но пока к какому-то окончательному варианту не пришли. Насколько мне известно, со дня на день по данном вопросу должен был собраться Совет во главе с Императором.

Однако, проблемы кланов меня в этом ключе совсем не волнуют. Поэтому дурное настроение на них не спишешь. Да, я убил Марка. И что? Он появился не в то время, не в том месте.

К тому же, этот придурок бежал к нашей компании, которой мы дружно стояли перед учебным зданием, с какой-то конкретной целью. Он очевидно собирался либо помешать Присяге, либо рассказать Розенкранцу и госпоже Глок то, что им знать не надо. Марк Сергеевич тот еще мудак. Был… Будем считать, Старейшина дома Воды получил воздаяние по заслугам.

Ой, да плевать. Умер Ефим – черт с ним. Эту фразу сказал мой папаша, когда явился на Присягу и там узнал о гибели Марка. Впервые я был согласен с главой Дома Черной Луны.

В итоге, в торжественный момент рядом со мной находились Розенкранц, Глок, директор школы, наставник Леонид, Марина, отец и Смерть. Моя уже бывшая Госпожа. Куда без нее. Остальные Старейшины так и не появилось.

Новости расходятся быстро. А плохие новости расходятся в два раза быстрее. Подозреваю, главы кланов, по дороге узнав о гибели Марка, решили, что бастард вполне обойдётся без их присутствия. Потому как смерть Старейшины дома Воды от молнии во время дождя – это прям совсем громкий звоночек.

В любом случае, Присяга случилась не смотря ни на что. Потом были родительские объятия, довольная физиономия Розенкранца, который мутит свою игру, не менее довольное лицо госпожи Глок и пару часов, которые я провел в обществе Марины, прежде, чем ее увез глава дома Огня.

Смерть свалила сразу. Как только были произнесены последние слова моей Присяги. Сделала она это, конечно, вполне прилично. Сослалась на дела. Правда, когда Валькирия уходила, гордо задрав подбородок, я заметил взгляд, которым ее проводил папочка. В этом взгляде было все: и обожание, и страсть, и любовь, и желание, и страх. Ну ничего… Разберёмся постепенно со всеми.

Розенкранц и Глок тоже вызывают вопросы. А вернее, их внезапная расположенность к бастарду. Не знаю пока, что задумала данная парочка, однако выясню непременно.

– Прости, хозяин…

Борька осторожно подкрался сзади, пользуясь тем, что я отвлёкся и совсем уж откровенно не злился. Я был занят. Ковырялся в вещах на полках шкафа.

– Ты уже почти шесть дней пребываешь в плохом настроении, господин. Что случилось? Я сначала думал, пройдет. Но вижу, не проходит. Наоборот. С каждым днём становишься все мрачнее.

– А! Вот оно! – Я, наконец, нашёл, что искал.

Схватил полотенце, сунул его под мышку, а затем сурово посмотрел на Бориса, озвучившего вполне очевидный факт. Ясное дело, пребываю в плохом настроении! Это только слепой не заметит.

– Вот! – Борька без какого-либо уважения ткнул пальцем прямо в меня. – Чернее тучи. Что не так? Ты – официальный бастард. Сегодня начнешь учиться с остальными Наследниками на одном уровне. Помимо навыков и опыта некроманта, тебе теперь еще подвластна стихия Воды. Даже интересно, что будет, когда Старейшины узнают о пропаже двух артефактов… Ты силен, умен. У тебя есть мы, я и Влад. Что не так?

– Все так, Боря. Все отлично. Кроме одного момента. Ма-а-а-аленького такого. Крошечного. – Я вытянул свободную руку вперед и двумя пальцами изобразил микроскопическое расстояние. – Шесть дней прошло, да. После Присяги я, согласно Уставу, находился в уединении, этот самый Устав изучая до последней буковки. Правила такие. Бастард обязан шесть дней и шесть ночей нести единоличное бдение. Провести его он должен в осознании и принятии своих обязанностей, которые отныне и навсегда останутся при нём. И учеба сегодня начнётся полноценно. Тут ты тоже прав. Здо́рово. Но…

Я покачал головой. Борька стоял молча. Пялился он на меня внимательно даже пристально. Владик тоже затих.

– За все эти дни нигде и никак не проявила себя Смерть. Да, мое уединение не должны нарушать даже воспитатели и учителя. Разрешено только слугам. Но… Я бросил ей вызов. И я хорошо знаю эту особу. По всем законам логики, ее, естественно, логики, наглец должен уже трижды сдохнуть особо мучительным способом. Ан нет! Вот он я. Стою. И знаете, что сее́ значит?

– Что она тебя простила?

Пацан смотрел на меня своими синими глазищами и, судя по всему, явно не глумился, задав настолько идиотский вопрос. Он искренне верил, что Валькирия способна прощать. Великая Тьма… И это существо – Сила в чистом виде…

– Нет, Владик. Ее поведение значит, что она сейчас активно занята планированием мести. Созданием крепкой сети, в которую я непременно попаду. Сидит где-то втихаря, как злобная старая паучиха, и плетёт паутину. А я не знаю, что она задумала. Вот почему у меня дурное настроение. Всем ясно?

Российская Империя, Дом Черной Луны, 2027 год Нового времени

Матвей Иванович Карамзин не любил сюрпризы с самого детства. Сильно не любил. Вот прямо с того момента, как в юном возрасте ему га очередной день рождения сообщили, что артефакт Дома Черной Луны приводит Старейшин к безумию. Всегда. Неизбежно. То есть, хочешь ты того или не хочешь, а быть тебе сумасшедшим. Охранительный подарочек.

Да и вообще…Как правило, после радостного вопля: «Сюрприз!» случается какая-нибудь бестолковая ерунда или мерзопакостная хрень.

А в последнее время сюрпризы Матвей Иванович начал ненавидеть. Потому что лично в его случае теперь даже бестолковая ерунда была признаком удачи. В основном же, только мерзопакостная хрень происходила.

Пожалуй, можно сказать, в последнее время от сюрпризов у Карамзина развивалась изжога и сильная потребность свернуть кому-нибудь шею. Причём потребность эта теперь имелась на ежедневной основе. Такое чувство, будто сговорились все. Цель себе поставили – довести Матвея Ивановича до нервного срыва.

Максимка, Левая рука, ведет себя странно. Молчит, ходит по дому тенью, даже к девкам своим ездить перестал. Матвей Иванович проверял. А это на Максимку совсем не похоже. Он хоть и выглядит как боров-переросток, но к женщинам, особенно к посторонним, питает слабость.

Машка все время недовольная. Задолбала в усмерть своими претензиями. Зудит, зудит, зудит. Матвей только глаза откроет утром, а она уже рядом кружит. Как навозная муха, честное слово.

Он ее даже в отдельную спальню отселил, прислуге велел подавать им завтрак и ужин в разное время, чтоб не пересекаться. Ни черта не успокоилась. Только Матвей Иванович из комнаты нос высунет, Машка тут же из-за угла выскакивает. Караулит она его там, что ли.

Ей кажется, будто Матвей Иванович проявляет к Наследнику мало внимания. Ей кажется! Дура… И какое внимание? О чем вообще речь? Наступит время, когда пацану придется Дом Черной Луны под управление брать. Он – будущий Старейшина, а не девица на выданье. Хотя…Честно говоря, не уверен уже Матвей Иванович, что до такого в Антошкином случае дело дойдёт. Из него глава клана, как из Машки профессор любых наук. Даже самых бестолковых.

А тянется все… Давно уже тянется. Лет семь.

Нет, когда Машка сообщила, что беременна, это было радостное известие. Каждый Старейшина ждет сына. Девки, это так, расхожий материал.

Затем появился Наследник и данное событие тоже вызвало в душе главы Дома Черной луны нечто отдаленно напоминавшее счастье. И что?

Вырос Наследничек… Хоть плач. Ни ума, ни фантазии. Ни черта нет! Зато гонору выше крыши. С Левой и Правой рукой Старейшины ведёт себя так, будто они его слуги. А сам – сопля соплёй. Мамкин сын.

Испортила его Машка своими сюсюканьями. Как есть, испортила. В Антоне ничего нет от Матвея Ивановича. Вон, бастард и то более удачным вышел. У Роберта и характер, и харизма, и воля ого-го. На его глазах Марка молнией пришибло, а мальчишка, как ни в чем не бывало, давайте, говорит, мне Присягу. Хочу родному клану верой и правдой служить…

Нет, не зря стерва блондинистая, которая Матвею всю кровь попила, все нервы потрепала, говорила, будто Дом Черной Луны именно бастард возвысит. Теперь Матвей и сам это видел. Слава богу, что послушался семь лет назад советов своих сподручных. Не выгнал девку ту шизанутую, пацана не убил. С Антошки теперь явно никакого толку не будет.

А Машка… Машка – дура. С ней больше детей никак нельзя заводить. Не Наследники, а ерунда полная от этой бабы получаются. Даром, что красивая. Зато с мозгом очень серьёзные проблемы.

Бастарда пыталась убить. Идиотка… Давно, конечно пыталась, но это умнее ее точно не делает. Еще исполнителей таких находила… Сама дура и киллеров нанимала идиотов. К счастью…

Однако, сюрпризы на том не кончаются. Так и сыпятся Матвею на голову. Вон, на Присяге нянька объявилась. Уж ее Старейшина точно не ожидал увидеть.

Тогда, много лет назад, когда бастарда пытались украсть, баба, конечно, хорошую службу сослужила. Жизнью ради пацана рисковала. Бестолку только. Если бы не белобрысая дрянь, черт его знает, остался бы Роберт жив или нет. Но тем не менее.

А когда няньку в больницу забрали, Матвей про нее забыл. Зачем ему тетка, которая стала инвалидом? Максим Никанорович пострадавшую разок проведал по приказу главы Дома, вернулся и все как есть рассказал. Мол, крови много потеряла и вроде даже клиническая смерть у нее была. Теперь она чисто внешне цела-здорова, а тает прямо на глазах. Сил нет даже на ноги встать. Естественно, Матвей няньку вычеркнул из жизни бастарда.

Но это ладно. Вопрос в другом. На кой черт Розенкранц Марину сейчас притащил? Ведь точно не ради доброты душевной. Мутит какие-то схемы глава Дома Огня. Понять бы только какие…

Всю неделю после Присяги Матвей пытался выяснить, что сподвигло Розенкранца разыскать няньку. Так и не выяснил. Это очень, очень сильно его напрягало. Впрочем, как и крайне удивительная дружба Ивана Николаевича с госпожой Глок. Огонь и Роза никогда не отличались симпатией друг к другу. А тут, ты погляди, чуть ли не под ручку ходят.

Сейчас никаких внезапностей не нужно. Белобрысая стерва сказала, что момент настал. Мол, запущен тот процесс, о котором она несколько лет назад говорила.

Матвей Иванович поднялся из-за стола и подошёл к бару. Открыл дверцу, вынул оттуда бутылку коньяка, налил в стакан, а потом залпом опрокинул в себя.

Белобрысая… Черт… Странность какая… Столько лет по ней сохнет, а имени запомнить не может. Лена… Наташа… Кристина…

Едва пытается перебирать варианты, сразу в мыслях ее синие глаза всплывают. И губы… И волосы…

– Сука! – Раздражённо выругался Старейшина, а затем, не долго думая, налил еще коньяка.

Правда, справедливости ради, конкретно сейчас он был зол не только из-за девки, которая его несколько лет мурыжит: и близко не подпускает, и свободы не дает.

Сильно напряг Матвея звонок главы Дома Кинжала. Буквально около получаса назад этот звонок Старейшину прямо из постели вытащил.

– Никон, ты умом тронулся? – Спросил первым делом Матвей Иванович, когда схватил телефон в руки и провел по экрану, снимая блокировку. – На улице ночь.

– Срочно нужно встретиться. Буду у тебя минут через сорок. – Коротко бросил глава клана убийц, а потом вообще скинул вызов.

Матвей, обалдев от наглости, не веря своим ушам и глазам, отнес телефон в сторону, посмотрел на экран. Да нет. Не показалось. Точно входящий был. Не понятно только, с хрена ли Никон страх потерял? Говорил так, будто не с главой Дома беседует, а со своими халдеями.

Однако, несмотря на глухое раздражение, которое теперь стало еще сильнее, Старейшина Дома Черной Луны, тихо матерясь под нос, выбрался из постели. А он туда, между прочим, только улёгся. Натянул домашние штаны, футболку и спустился вниз, в кабинет.

Просто Никон… Он точно не паникёр и однозначно не псих. Господин Блант из всех Старейшин самый непробиваемый. У него и чувствств-то нет никаких. Не существует. Просто заводской вариант сборки не подразумевает наличие эмоций. Нечего там пробивать.

Все-таки, как не крути, а стихии и явления, к которым привязаны артефакты Домов, накладывают отпечаток на своих хозяев. Никон – это сталь. Опасное, отлично наточенное оружие.

Клан Кинжала всегда выделялся жёсткой волей и холодным рассудком. Значит, если его глава в ночи мчит к Матвею, для этого должна быть очень весомая причина.

Появился гость ровно через сорок минут. Даже в этом он был точен до фанатичной скрупулёзности.

Без стука вошёл в кабинет, промаршировал к креслу, стоявшему напротив Матвея, плюхнулся в него, а затем равнодушным тоном сообщил:

– Охрану усиль. Времена неспокойные. На въезде меня встретили двое. Так вот… Я бы мог мимо них проскользнуть, ни черта бы не заметили. Сидели, в телефоны свои лупились. К дому вообще провожал один. Приди мне в голову такая блажь, я бы ему шею сломал в два счёта. Виски есть?

– Есть на жопе шерсть… – Недовольно высказался Старейшина Дома Черной Луны.

Очень уж ему не понравилось хозяйское поведение Никона. Однако, Матвей снова подошел к бару, достал еще один стакан и бутылку вискаря, плеснул алкоголя, а затем поставил бокал перед гостем.

– А я вот что-то не пойму… Ты зачем приехал? Учить меня, как дом охранять? Или выпивки не осталось?

Карамзин уселся обратно на свое место исподлобья мрачно рассматривая Никона Самуиловича.

– Если бы… – Загадочно ответил тот. – Все гораздо серьёзнее.

Господин Блант поднёс бокал с виски к своему лицу, покачал его из стороны в сторону, а потом залпом выпил содержимое и с громким стуком вернул пустую тару на стол.

– Артефакт украли. – Коротко бросил Никон.

Матвей Иванович почти минуту молча пялился на гостя, пытаясь сообразить, давно ли у главы Дома Кинжалов появилось чувство юмора. Да еще настолько поганое.

– Ты пьяный, что ли? – Спросил, наконец, Карамзин.

– Нет, Матвей. Я совершенно трезв. И если даже сейчас выпью все запасы твоего бара, один черт останусь трезвым, потому как у меня башка пухнет от мыслей, а напряг такой, что спать не могу вообще. Ни спать, ни есть, ни думать о чем-то кроме пропажи.

– Погоди… – Матвей нервно хохотнул и затряс головой, словно пытался прояснить разум. – Артефакт украли… твой?

– Нет, мляха муха! Твой! Хотя… Это было бы всяко лучше, если бы твой.

Никон схватил бутылку, которую хозяин еще не успел спрятать, налил себе новую порцию и снова выпил. Потом откинулся на спинку кресла, уставившись ледяным взглядом серых глаз прямо на Матвея.

– Неделю назад некто таинственный ворвался в мою лабораторию. Я давно провожу эксперименты с артефактом. Пытаюсь кое-что создать… Но не это важно. Скорее всего, грабителей было несколько. Один просто не справился бы. Сам знаешь, мои парни – это маленькая, но очень опасная армия. С ними никто в подготовке не сравнится. А потом… Лабораторию подожгли. Не просто горючим плеснули да зажигалочкой чиркнули. Огонь специфический.

– Розенкранц? – Подался вперед Матвей Иванович.

У него даже вся злость разом пропала. Это надо же, какое совпадение. Няньку нашел Иван Николаевич. На лабораторию напал…Опять Иван Николаевич? Между прочим, попахивает заговором. А заговор – это уже юрисдикция Императора. Это, на минуточку, шанс заблокировать артефакт Дома Огня…

– Я сначала был уверен, что он. Но сейчас… Не знаю. Иван клянется и божится, будто не понимает, о чем речь. Я ему, конечно, про артефакт ни слова не сказал. Только ты знаешь. Все. Больше никто. Если станет известно, что Дом Кинжала проворонил свою… черт… да свою суть! Это же конец всему!

– Подожди… – Матвей Иванович снова тряхнул головой, пытаясь уложить мысли в логическую систему. Хоть какую-то. – То есть ты сейчас беспомощный?

– Нет! Ну не тупи ты, Матвей, ради бога! Артефакт не уничтожили. Он где-то спокойненько сидит. Связь между нами есть, благодаря кольцу, но гораздо слабее. И с каждым днем ниточка становится все тоньше. Я хочу знать, какая гнида это сотворила. Вполне понятно, кто-то из нашего гадюшника. И я даже допускаю, что Розенкранца и правда подставили. Таким образом хотели не только меня «нагнуть», но и стравить наши Дома. И заметь, план прямо скажем, неплохой. Если схлестнутся Кинжал и Огонь… Сам понимаешь, всем чертям тошно станет. А кроме того… Противостояние породит настоящую войну между Домами. Самые хитрые встанут на сторону сильнейшего. Самые умные притаятся и будут, пользуясь моментом, гадить исподтишка. Кто-то побежит доносить Императору. Хотя… Чего там доносить… Столица на уши встанет. Кровь прольется. Бывало, сам знаешь. И что в итоге? Все Дома попадут под блокировку. Импратор не рискнет половину оставить при Силе, а половину наказать. Это он своими руками все только хуже сделает.

– Да, Никон… Есть в твоих словах здравое зерно. Зачем Розенкранцу артефакт Кинжала? Он с ним все равно ничего не сможет сделать. Даже если тебя убьет. Если только… – Матвей секунду помолчал, оценивая мысль, а затем продолжил, – Если только нового главу назначит из числа своих родичей. Сам знаешь, важно, чтоб связь образовалась. Но один черт сложно как-то и муторно… Да и на Ваньку не похоже. Он, конечно, бывает удивительным мудаком… Но умным мудаком. Если бы Розенкранц хотел твой клан к рукам прибрать, он действовал бы гораздо тоньше. Аккуратнее, с бо́льшим результатом. И уж тем па́че, не стал бы в лаборатории следить. А особый огонь, это даже не «следить», это личную роспись на месте преступления оставить…