Kitabı oxu: «Самый достойный герцог»

Şrift:

Все права на издание защищены, включая право воспроизведения полностью или частично в любой форме. Это издание опубликовано с разрешения Harlequin Books S. A. Товарные знаки Harlequin и Diamond принадлежат Harlequin Enterprises limited или его корпоративным аффилированным членам и могут быть использованы только на основании сублицензионного соглашения. Эта книга является художественным произведением. Имена, характеры, места действия вымышлены или творчески переосмыслены. Все аналогии с действительными персонажами или событиями случайны.

Paulia Belgado

May the Best Duke Win

«Самый достойный герцог»

Охраняется законодательством РФ о защите интеллектуальных прав. Воспроизведение всей книги или любой ее части воспрещается без письменного разрешения издателя. Любые попытки нарушения закона будут преследоваться в судебном порядке.

Глава 1

Лондон, 1842 год

Жизнь была бы намного проще, если бы Кейт Мейсон разбиралась в мужчинах так же хорошо, как в паровых двигателях. Чтобы механизм работал безотказно, с ним надо лишь правильно обращаться. Получая нужное количество топлива для разогрева и воды, механизмы с таким двигателем способны творить удивительные вещи, например, качать из земли воду или перемещать сотни людей на большие расстояния. Если же вдруг он сломался или начал работать с перебоями, его надо просто починить или заменить деталь. Кейт не сталкивалась с техническими проблемами, которые не способна была решить. Однако мужчины, их посылы, мысли и логические цепочки были для нее задачей неразрешимой.

Взять, к примеру, отца. Кейт хотела бы заглянуть ему в голову и понять, как там все работает, тогда, возможно, его заявления и слова не озадачивали бы и не шокировали так часто.

– Надеюсь, к настоящему моменту ты, Кэтрин, поняла, зачем я привез тебя в Англию. – Ястребиный взгляд отца буквально пригвоздил ее к спинке стула. – Ты должна найти здесь мужа, тогда мы сможем начать строительство завода по производству локомотивов. Брак с влиятельным лордом станет гарантией, что мы получим необходимые разрешения, участок земли и все прочее, что нужно нам для строительства железной дороги.

Ей следовало насторожиться раньше, ведь отец не просто так заставил ее преодолеть расстояние в три тысячи четыреста пятьдесят девять миль от Нью-Йорка до Лондона, но не удосужился посвятить ее в планы строительства, ни разу не взял с собой на встречу даже с архитекторами и строителями, не говоря уже о переговорах с юристами и банкирами. По прибытии в Лондон несколько дней назад он отвез ее в их люкс в «Рице», оставил на попечение семьи американцев, составлявших им компанию в поездке, и впервые завел с ней разговор о делах лишь сегодня за завтраком.

Отметим, что во многом благодаря этой тактике бизнес-магнат и промышленник Артур Мейсон построил буквально на пустом месте свою империю и скопил внушительный капитал – он оставался человеком жестким, порой безжалостным и никогда никому не раскрывал своих планов до момента, когда обстоятельства делали это необходимым.

Впрочем, и Кейт была не так проста. Она выдержала паузу, чтобы взять себя в руки, сделала глоток чая из изящной фарфоровой чашки, и произнесла:

– Но, отец, я слышу о браке впервые. Ты говорил, что я нужна тебе для контроля за строительством и дальнейшим функционированием здесь, в Англии, фирмы «Мейсон, железные дороги и локомотивы».

Отец даже намекнул, что, когда производство будет организовано, она могла бы работать над созданием собственной машины.

– Разве я обещал нечто подобное? – Артур Мейсон вскинул бровь. – Не припомню. Я прямо так тебе и сказал?

И Кейт поняла: он ее перехитрил. Отец грезил собственным заводом с тех пор, как ему в голову пришла идея перебраться за океан, влиться в бурно развивающуюся отрасль строительства железных дорог и перенять опыт англичан.

– Ты нужна мне, Кэтрин. Я смогу построить завод только с твоей помощью. Знай, твой дед согласился бы со мной.

Их предка он упомянул неспроста, и трюк сработал. Не было в целом мире человека, которого Кэтрин любила бы больше.

Артур Мейсон перебрался в поисках лучшей жизни из Западной Вирджинии в Нью-Йорк сразу после того, как мать Кэтрин, родив дочь, умерла. Малышку он оставил на попечение своего отца. Генри Мейсон, которого Кейт называла Па, научил внучку всему, что узнал о двигателях со времен работы на угольных шахтах. Когда ей было около семи, Артур перевез их к себе и основал компанию «Мейсон, железные дороги и локомотивы», где Па мог найти достойное применение своим талантам.

Кэтрин с детства трудилась рядом с Па, даже помогала в создании самого главного творения его жизни – парового двигателя Андерсена, а позже и паровоза. На тот период времени это был самый современный двигатель, благодаря ему они смогли продвинуться дальше остальных на север и запад, их рельсы пролегли до Иллинойса и потом до самой Канады. К несчастью, Па умер четыре года назад, не став свидетелем настоящего успеха, который принесло «Мейсон ЖДиЛ» его изобретение. В будущем все заслуги приписывались только Генри Мейсону, несмотря на то что Кэтрин принимала участие в строительстве завода в Нью-Йорке, выпускавшего паровозы по проекту Андерсена, и даже руководила производством после его кончины. Когда отец заговорил об Англии, она решила, что это ее шанс проявить себя. Честно признаться, она даже начала подумывать об идее собственного паровоза. Теперь ясно, как она ошибалась. Точнее, ее намеренно ввели в заблуждение, попросту перехитрили.

– Тебе двадцать один год, – продолжал отец. Он уже смотрел не на дочь, а на страницу лежащей у тарелки газеты. – Моей самой большой ошибкой в жизни было решение позволить тебе вместе с дедом развивать компанию. Будь твоя мать жива, ты наверняка давно вышла бы замуж и рожала детей.

Грубость отца задела, хотя не удивила. Артур Мейсон не скрывал, что и в его жизни есть место разочарованию, ведь, несмотря на богатство и успех в делах, у него одна-единственная наследница, и та женского пола. Все старания Кейт угодить отцу ничего не меняли, в его глазах она оставалась женщиной.

– Чем быстрее ты выйдешь замуж, тем быстрее мы сможем построить завод. А ты произведешь наконец на свет здоровых и крепких сыновей, которые однажды заменят меня.

Сердце Кейт подпрыгнуло в груди и упало. Разумеется, она всегда знала, что, будучи женщиной, лишена большого выбора в жизни. Но столь прямолинейное заявление стало сильным ударом, будто в живот вонзили острый кинжал.

Просмотрев заголовки газеты, отец бросил на дочь суровый взгляд.

– Сегодня мы с Девризами приглашены на бал. Надеюсь, к утру ты получишь несколько предложений.

Тогда Кэтрин не подозревала, как предстоящее событие повлияет на ее дальнейшую судьбу.

✻ ✻ ✻

Себастьян Уэйкфилд, герцог Мабери неотрывно смотрел на карты в руке, обдумывая следующий ход. – Ваша светлость? – произнес сдающий. – Вам еще или достаточно?

Он положил карты рубашкой вверх.

– Еще, пожалуйста.

Сидевший рядом виконт Дерри ухмыльнулся:

– Вы сегодня особенно уверены в себе, верно, Мабери?

Себастьян кивнул сдающему, взял карту и посмотрел. По лицу пробежала тень, он повернулся к соседу:

– Уверенность позволяет повысить мастерство.

Этот юнец определенно его не понял, судя по манере игры последнего часа, он не нажил ни того ни другого. Даже после четырех лет членства в клубе Брукс Дерри считался здесь легкой добычей.

Сдающий кашлянул.

– Ваша светлость?

– Довольно.

– Благодарю. А теперь, джентльмены, вскрываемся, будьте любезны.

Себастьян и бровью не повел, лишь молча перевернул карты картинками вверх: валет червей, пятерка пик и шестерка бубнов. Двадцать одно.

– Черт вас раздери, Мабери! – не сдержался Дерри. – Как вам это удается – побеждать три раза подряд, а теперь еще и двадцать одно?

Остальные игроки за столом хмуро ворчали, но не выражали недовольство громко, подобно молодому виконту.

Себастьян перевел на него ледяной взгляд:

– Вы в чем-то меня обвиняете, лорд Дерри?

– Я… лишь указываю на… невозможное стечение обстоятельств.

– Мабери всегда везло, особенно в vingt et un. – Девон Сент-Джеймс, маркиз Эшбрук был единственным, на лице которого не отразилось ни разочарования, ни ухмылки, ни скрытого гнева. – Хорошая игра, герцог.

Блеск глаз маркиза подсказывал, что тот, в отличие от остальных собравшихся тугодумов, отлично понимает, что Себастьян просто хорошо умеет считать. Именно это качество было его отличительной чертой с того дня, как он в возрасте двенадцати лет освоил карты. Первое время он был уверен, что так делают все. Что же до Эшбрука… Возможно, ему было просто неинтересно или, напротив, он зациклился на победе, потому все время проигрывал.

Себастьян кивнул маркизу и поднялся.

– Прошу меня простить, джентльмены, я спешу на встречу.

– На встречу! – хихикнул мужчина по другую руку, сэр Гарольд Гиббет. – Могу предположить, что это за «встреча».

Мужчины стали ухмыляться и подталкивать друг друга локтями.

– Разве вы не расстались с любовницей несколько месяцев назад? – спросил Дерри. – Или уже нашли ей замену?

– Возможно, его светлость все еще рассматривает кандидатуры, – поддержал Гиббет.

– Не припомню, чтобы он отличался разборчивостью, – заметил Эшбрук. – Помнится, во время учебы мы говорили, что подойдет любая, кто в юбке.

По спине Себастьяна пробежал озноб.

– Прошу простить, я действительно спешу.

Не обращая внимания на замечания, герцог прошел к выходу и принял плащ у ожидавшего лакея. Он уже готов был переступить порог, когда услышал оклик:

– Мабери! Минутку! – К нему направлялся Эшбрук. – Скажите, куда вы так торопитесь? – Он посмотрел с прищуром.

Себастьян напряженно размышлял, стоит ли просто уйти или ответить? По опыту знал, что маркиз не отстанет, пока не получит ответ.

– Коль уж вам так интересно, я направляюсь на бал к Хоутонам.

– На бал к Хоутонам?

По выражению лица собеседника можно было подумать, что ответ звучал приблизительно так: «Я отправляюсь на виселицу». Впрочем, для таких отъявленных повес появление на этом балу равносильно смерти.

– Зачем вам там быть?! – удивленно воскликнул маркиз. – Решили выйти на рынок женихов? Свить гнездышко и покинуть наш клуб?

– Я не отказываюсь от членства в Бруксе, – хмуро отозвался герцог.

– Я имел в виду наш клуб закоренелых холостяков. – Эшбрук посмотрел с раздражением и перевел дыхание. – Я поспорил, что вы задержитесь так же долго, как я сам. Что до меня, надеюсь, даже в восемьдесят меня не выгонят из заведения мадам Клодет…

– Эшбрук, – перебил его Себастьян, – я не ищу жену. – И, видит бог, не собираюсь. – Я буду сопровождать вдовствующую герцогиню по ее просьбе.

– Ах вот как. – Маркиз выдохнул с заметным облегчением. – Слава богу, вы ведь мой единственный друг здесь, не хотелось бы лишиться вашего общества. – Ваш единственный друг?

Это высказывание могло быть верно много лет назад, совсем в другой жизни, когда они с маркизом вращались в одних кругах и предавались одним порокам. Больше их ничего не связывало. Теперь же у Себастьяна вовсе не было друзей, только приятели. А еще подчиненные, слуги и арендаторы. Последние пять лет не было рядом ни одного человека, которого он мог бы назвать другом.

– Да. Друг. Человек, которому доверяешь. Товарищ. Выберите на свой вкус. – Эшбрук похлопал его по плечу.

– Не выберу ни одного. И мы не друзья. К тому же не виделись много лет.

– И что? – Эшбрук был чрезвычайно серьезен.

Себастьян не сразу вспомнил, что маркиз принадлежал к той породе людей, которые могли долго не общаться с человеком, а потом начать с момента расставания, словно перерыва и не было вовсе.

– Бог мой, дорогой друг, мы ведь вместе выпивали во времена учебы в университете и, разумеется, навсегда останемся друзьями.

Себастьян молча смотрел на мужчину. В эти дни ему нужен рядом совсем не Эшбрук.

– Что ж, дружище, – весело продолжал тот, – поведайте, как поживает вдовствующая герцогиня?

Мабери не знал, что ответить.

– Вдовствующая герцогиня… – Он откашлялся. – Пожалуй, все хорошо, спасибо, что спросили. А теперь, если позволите, я действительно спешу.

Эшбрук тяжело вздохнул.

– Вы уверены, что предпочтете остаток вечера провести на этом скучном балу, а не с нами? Я знаю десяток способов провести время приятнее.

Себастьяну были отлично известны все эти способы, поэтому он поспешил отказаться. А ведь пять лет назад он, ни секунды не раздумывая, отправился бы с маркизом.

– Боюсь, будет невежливо заставлять маму ждать.

– Да, конечно, конечно. – Эшбрук активно закивал. – Передавайте сердечный привет ее светлости и будьте осторожны, не попадитесь в лапы мамаш, мечтающих удачно выдать дочерей замуж.

Себастьян сдержал улыбку.

– Непременно.

– Тогда приятного вечера, Мабери.

Кивнув, герцог направился к ожидавшей карете с фамильным гербом, дверцу которой придерживал лакей. Лошади тронулись с места, как только он устроился на бархатном диване, а Себастьян стал размышлять над словами Эшбрука. Тот прав, светский сезон в самом разгаре, он неминуемо станет объектом внимания матерей незамужних девушек. Появление на таком балу столь завидного холостяка сродни объявлению во всеуслышание намерения найти жену. Именно потому Мабери держался подальше от подобных мероприятий, привычка появилась еще до того, как он унаследовал титул. Он не собирался связывать себя узами брака, поэтому жена ему не нужна. «И возможно, не понадобится никогда», – мысленно заключил он, ощутив во рту горечь.

После кончины отца пять лет назад мама тоже не появлялась на светских мероприятиях, впрочем, она и раньше не очень их жаловала. Сейчас, пожалуй, впервые высказала твердое намерение провести вечер вне дома.

Грудь странным образом сдавило, но прислушиваться к ощущениям не было времени. Карета остановилась. Выглянув в окно, он понял, что перед ним дом графа Хоутона на Ганновер-сквере. Проклятие, он опоздал. Следовало лучше рассчитать время пути и выехать из клуба раньше. Мать наверняка сердита, что он не встретил ее. Скорее всего, она уже внутри.

Себастьян спешно поднялся по ступеням, миновал холл и был остановлен приветствиями дворецкого у входа в зал. Раздраженный от нетерпения, молодой человек быстро назвал имя и титул и поспешил внутрь, не дожидаясь, пока слуга закончит объявление. Остановившись, принялся оглядывать гостей, чтобы найти среди них герцогиню, не замечая, как пространство заполняет шепот.

– Мабери, ты ли это?

Себастьян напрягся и обернулся.

– Леди Колфилд. – Он поклонился вставшей рядом даме почтенных лет. – Да, это я.

Та оглядела его с головы до ног:

– Бог мой, я словно перенеслась на двадцать лет в прошлое. – Она прижала руку к груди. – Как ты похож на своего отца, я даже сначала решила, что это он.

Себастьян сейчас с удовольствием метнул бы в старуху стрелу. Неужели ему и после смерти отца предстоит до конца дней жить в его тени? Ощущение такое, будто что-то вонючее прилипло к подошве и это что-то никак не соскоблить.

– Прошу меня извинить, леди Колфилд, я только приехал и не успел выразить почтение хозяину и хозяйке.

Коротко кивнув, он направился в отдаленный уголок зала, где через несколько минут успокоился и продолжил разглядывать публику в поисках матери.

Тщетно потратив на это некоторое время, Себастьян начал нервничать. Многие из гостей пытались поймать его взгляд, но он намеренно не поддавался, не желая давать повод подойти и начать разговор. Особенно быстро он пробегал глазами мамаш юных девушек, которых было легко узнать по настороженным лица и цепкому взгляду хищника.

Возможно, мама не в бальном зале, а в одной из комнат для отдыха или действительно еще не прибыла, решив следовать модному правилу появляться к разгару вечера.

В зале было жарко и душно из-за большого скопления людей, и герцог решил переместиться в малую гостиную.

Он пробирался сквозь плотную толпу, стараясь не обращать внимания на шепот за спиной, что было, к сожалению, совершенно невозможно.

– Смотрите-ка, здесь Мабери…

– Бог мой, вылитый отец…

– Судя по слухам, сходство не заканчивается внешностью…

– Нам-то известно, каков он…

– Пять лет, – пробормотал под нос взбешенный Себастьян.

Прошло пять лет, а свет еще не забыл об отце. Но, возможно, молодой Мабери прощен, ведь стал наследником титула. Однако разговоры, похоже, никогда не закончатся.

Отец в его детстве был почти идеальным, любящим и заботливым. Себастьян отвечал ему сильной любовью. С матерью мальчик проводил мало времени, ведь его миром был Чарльз Уэйкфилд, в нем было все, чего он так желал. Отец научил сына ездить верхом и охотиться. Повзрослев, Себастьян стал предпочитать охоте другие развлечения, а верхом катался уже не с отцом. В юности он был беспечным повесой и не стремился выглядеть иначе. В конце концов, он может позволить себе все, ведь он наследник герцогства.

Чарльз Уэйкфилд, в свою очередь, жил удовольствиями, от которых тоже не собирался отказываться. Мир рухнул, когда отец погиб в драке в борделе. Отец, которого он обожал, оказался большим любителем женщин и еще бо́льшим транжирой. Сундуки Мабери были пусты, дела шли из рук вон плохо. Любовь к отцу умерла мучительно, но быстро.

После… Себастьян нахмурился и сглотнул ком в горле. Он никогда так не поступил бы. Не посмел бы поставить своим поступком в ужасное положение близкого человека. По этой причине он поклялся никогда не жениться, род Уэйкфилдов закончится на нем. Так будет лучше.

Он медленно шел в другую часть бального зала. Смех становился все громче.

– Ах, вы так умны, милорд, – произнес гнусавый женский голос.

Себастьян остановился и поморщился. Слова, должно быть, слышали все присутствующие.

– Это ведь они, так? – спросил мужчина за его спиной.

– Кто? Сестры Гарднер? – оживился второй.

– Нет, нет, те американки.

Американки? Здесь, на балу у Хоутона?

Любопытство заставило Себастьяна обернуться и проследить за взглядами стоящих за ним мужчин. В противоположном углу зала он разглядел двух молодых женщин в окружении великолепно одетых кавалеров. Первым увидел лицо симпатичной блондинки, она как раз широко улыбнулась собеседнику. Затем герцог посмотрел на вторую, стоящую рядом. У нее было выражение человека, у которого не было выбора, кроме как находиться здесь и слушать разговоры. Бросились в глаза ее темные локоны, искусно уложенные и блестящие, переливающиеся в свете канделябров, словно отполированное дерево. Шандалы же подсвечивали и кремового цвета кожу, отчего девушка казалась воздушной, словно бесплотной. Она не была красива в классическом понимании, но было в ней нечто удивительное, заметное даже на большом расстоянии. Интересно, какого цвета ее глаза?

– По слухам, отец той брюнетки владеет половиной Манхэттена.

Себастьян напрягся, услышав разговор, возобновленный мужчинами за спиной, но не смог заставить себя отойти, чтобы не слушать.

– Неудивительно, что Ньюбери кружит рядом, словно ястреб над жертвой.

– Ястреб? Да он больше похож на грызуна.

Себастьян ухмыльнулся про себя. Очень точно подмечено, Ньюбери именно такой. Всем известно, что у него неоплаченные счета во всех лондонских клубах, а теперь он смотрит на каждую женщину как на способ решить проблему.

Грудь снова сдавило, когда Себастьян перевел взгляд на Ньюбери. Тот сиял от удовольствия, получив толику внимания девушки.

– Надо признать, она хорошенькая. Не такая модная и красивая, как блондинка, но… симпатичная.

Симпатичная? У них обоих плохо со зрением?

– Разумеется, у нее не все так ладно с родословной…

– Приданое с лихвой компенсирует и это, и возможные недостатки воспитания.

– Да уж, в случае с Ньюбери… нищим не стоит привередничать.

Они в унисон рассмеялись.

Мужчины продолжали сплетничать, как пожилые матроны, а Себастьян отвел взгляд от девушки. «Еще одна американская наследница в поисках титулованного мужа», – подумал он и фыркнул про себя. Он никогда не интересовался сплетнями, но даже ему известно, что несколько лет назад графа Гейблвуда поймала в свои сети американка – наследница меховой империи. Не стоит удивляться, что все больше этих заокеанских принцесс пробираются в бальные залы Лондона, надеясь привлечь обедневших лордов карманами, туго набитыми монетами. Он ни за что не стал бы их добычей. Сама мысль заставила внутренне содрогнуться. Ему это и не нужно, последние пять лет он исправлял ошибки отца и восполнил то, что тот спустил на развлечения.

Мысли о прежнем герцоге заставили вспомнить о матери. Себастьян направился к выходу, а оттуда в холл, выбросив из головы все мысли о темноволосой американке.

Он стоял и разглядывал прибывающих гостей, но через полчаса пришел к выводу, что мамы нет в особняке и она, вероятнее всего, на бал уже не прибудет. Годы обучения владению эмоциями не позволили разочарованию отразиться на лице. Сглотнув ком досады, герцог направился к выходу, однако вынужден был остановиться, увидев хозяйку – графиню Хоутон, отдававшую распоряжения дворецкому.

Если дама его заметит, придется вступать с ней в разговор и неминуемо объяснять, почему он уезжает и где герцогиня. Надо спрятаться, но где? Не важно, надо срочно искать место, чтобы переждать, а позже выскользнуть из дома незамеченным. Развернувшись на каблуках, Себастьян направился к первой двери, которая попалась ему на глаза.