Kitabı oxu: «От первого лица. Сборник»

Şrift:

ISBN 978-5-0062-1580-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Да ну вас!..

Да ну вас к черту, то есть, лучше к богу,
И в ту, и в эту сторону похожая дорога,
Куда свернуть, дойдя до перекрестка,
Душа подскажет, обманет стрелкой доска,
А если ты поэт, иль мнишь себя поэтом,
То поищи вблизи ты верную примету,
Она укажет путь к забвенью или к славе,
Шлак уберет и в чистый слиток сплавит
В горниле времени огнем нерукотворным,
Талантом ли, трудом твоим упорным,
Что создано, как нечто высшей пробы,
Уйдет с тобой, а плоть зароют с гробом,
И вся недолга – фото, дата, камень,
Да ну вас!.. – крик беззвучными устами
Услышит тот, из редких, посетитель,
И если это вы, то вежливо спросите:
«Что следует услышать в окончанье?
Тебя при жизни обидел ли случайно,
Или намеренно, не всё ль равно, скажи,
Живой беспамятный ничем не дорожит»

Заминка

Не дозрев перезрел в разочарованьях,
Что обидные слова больно уж не ранят,
А твоя красота отцвела, померкла,
Но тогда на страстях не прошла примерка,
Сомневаясь просил у тебя ответа,
И не «да», и не «нет» на исходе лета…
Дни осенней листвой осыпались тихо,
Над тобой, надо мной поглумилось лихо,
Значит так суждено встретиться расстаться,
Один раз и на год нам бывает двадцать.
Три по двадцать уже за плечами грузом,
Ты с одним, я другой оставался мужем,
Перезрел, изнемог в чувственных влеченьях,
Горечь мне не горька, не сладко печенье,
Встреч с тобой не искал, вспоминая часто,
А теперь говорю: отболело, баста!..
Говорить говорил, но немного толку,
Потому что с тобой не встречались долго,
Та, что знал, для меня вечно молодая,
Не в мечте, в облаках над тобой витаю,
Вижу нас у реки, вижу у калитки,
А лицо будто ты прячешь под накидкой,
Обернись, посмотри, я с тобою рядом,
Мне, молодому верна, старому не рада.
Небывалая порой в снах бывает встреча,
Обращаешься ко мне с непонятной речью,
Догадайся, мол, о чем я сказать не смею,
Мне быть рядом легко, и печально с нею.
Видно бог пошутил: «Встретитесь расстаться,
Иль она, или ты мог бы обознаться,
Пусть меж вами струной бьётся паутинка,
Вспоминая вновь и вновь давнюю заминку»

До нашей встречи

Ты с кем полночи говорил,
С моей ли тенью безучастной,
Не понимая, что напрасно
На дне души тревожил ил.
Я далеко за облаками,
А образ мой, как плоский камень

Лежит на холмике и мхом
Зарос от времени и влаги,
И ветерок ладошкой гладит
Могильной глины сухой ком.
Ты здесь ищи мой дух печали,
Не там, где некогда встречались.

А разговаривать со мной
Везде ты можешь безответно,
Твоим глазам я неприметна,
Как зимний холод, летний зной
Даны живому в ощущеньях,
Необъяснимое влеченье

В край гор высоких и опасных,
И как тоска утраты милой,
Так я к себе любя манила,
Ты осторожен был напрасно,
И угодил в силки кокетки,
Я надломилась словно ветка

Под грузом яблоневого плода,
Ждала с надеждой безрассудной,
Сорвать то яблоко нетрудно
С любовью, похоти в угоду,
Но ты не смел ни так, ни этак,
И рвал плоды помельче с веток

Всё горько-кислых и червивых.
Ты не тревожь мой дух дремотный,
Завеса стала слишком плотной,
Не знаю, был бы ты счастливый
Со мной, гадать не надо, не к чему,
А духом станешь, обниму,

Прижму к груди и зацелую,
Мой мир не знает ожиданий,
Не избежать со мной свиданья,
Не полюбить тебе другую…
Ты не зови – я не отвечу,
Я буду спать до нашей встречи.

Добрый милый малый

Во мне ты добрый милый малый,
Ребенок нежный, но испуган,
Руки отцовской не хватало
И доверительного друга,
Не мог ты сам с собою сладить,
Не верил верить в бога ради.

Проснись и встань, тянись до неба,
Пусть позвонки свободней будут,
Смотри вокруг приткнуться где бы,
Но за плечами тяжесть пудом
Нестройных мыслей, вертят черти,
Кричат: поверти нам, а им не верти!

Планета ваша – пыль вселенной,
Вблизи у Солнца спекшись в камень,
Живая ткань тонка, из тлена
Её с водой родила пламя…
Нет, эти мысли как пришельцы
Вонзились в слабенькое тельце,

И крепли там, росли с малюткой,
Пугали душу страхом света,
Заставив быть больной и чуткой,
Внушали, мол, с другой планетой
Ты тесно связан, а не с этой…
Тогда я громко возмущаюсь:
Ты краски слишком уж сгущаешь!

А добрый злым бывает, грубым,
И с переменным настроеньем,
Шипит змеёю, скалит зубы,
Упрям, криклив, склонить колени
Мешает гордость, страх позора.
Не по душе такой мне норов,

Играю будто злую пьесу,
И не по воле, очень дурно,
Зал пуст ли спущена завеса,
Рву текст, бросаю смятый в урну,
Нет, ты не друг мне, восклицаю,
От своего хочу лица я

И говорить, смеяться в волю,
Ты милый мне, когда безгласый,
Когда не лечишь раны солью,
Не точишь праздные балясы,
С тобой мы сладим непременно,
Будь добр, честен, откровенный.

Отнимают дать дорогу

Отнимают, мне заметно,
Отнимают в час по ложке,
Не спешили бы со сроком,
Пусть на дне кипит немножко,
Пар прикрою плотно крышкой,
Там давление не слишком.

Мне привыкнуть нужно годы,
А отвыкнуть – как же можно!
Я-то знаю возраст с роду,
Он для вечности ничтожный,
Меньше мига, мельче точки,
Верю я – рожден в сорочке.

Не спешите, дайте фору,
Один ход – иль пат, иль мат.
Во весь дух несется «скорый»,
Днями строчит автомат…
Не окоп мне нужен – воля,
Жить счастливым и без боли.

Упрекать природу глупо,
В ней и мудрость, и порядок,
Смерть с рожденьем ходят рядом,
Исключений и уступок
Никому жизнь не даёт.
Заморозит воду в лёд,

А весной растопит снова,
Ведь вода не знает смерти,
Вода мертвая – живая
В бесконечной круговерти.
Человеку в сто крат хуже,
Разум друг, но страху служит,

Знает много – мало проку,
Знает мало, как сорока
Языком пустым трещит,
А приходит осень, плачет,
Греет кости на печи,
Ах, прошла моя удача,
Был бы умным, жил иначе.

Отнимают, душу сушат,
Чувства – горечи осадок.
Дед молчит, а бабка клуша,
На завалинке присядут,
Так сидят до ночи самой,
Водевиль и мелодрама.

Разлетелись дети, внуки,
Дом прогнил, просел, кривится,
Лес вдали, а поле ситцем,
Цветной летом, зимой белый.
Не лежат к работе руки,
Всё прожито, всё отнято,
И десятков лет – девятый.

Мудрость жизни в переменах,
В недрах старого созреет
Молодое – для замены,
И спешит, дерзит, скорее
Хочет на ноги подняться.
Годы лучшие умчатся

В суете, в пустых забавах,
Оглянется: боже правый!
Покатился век под гору,
Поцелуй любви – отрава,
А мечты, надежды вздором
Оказались, их подмена,

А душа пустой мгновенно.
Всё отнято, тлен старенья,
Прах естественных процессов,
Ничего не впрок горенью,
Что вокруг, без интереса,
Подросла младая смена.

Заблудшая ищет

Не мечталось бы мне, и отменно,
Густо душа заросла бы бурьяном,
Из мира иллюзий не рвался из плена,
И пьяный как трезвый, и трезвый как пьяный,
Не мысли шальные бросали бы в море,
Дорожа своим мненьем, до драки бы спорил.

Но мне угораздило над мыслями мыслить,
В них видеть уловки, в них видеть изъяны,
И солнце фальшиво, и тучи нависли,
И в этом мне мире приятно, но странно,
Я будто бы в гости зашел мимоходом
Не к верному другу, а к целым народам.

Мне будто мечталось, что я вспоминаю
Забытую родину в гуще созвездий,
О ней ли душа непрерывно стенает,
Будто заблудшая ищет везде…
Мечтаю о лучшем? Да нет – о былом,
Где детство и юность, родительский дом.

Прорвётся

Прорвётся…, сам иголкой ли тупою
Проткну неловко в нехорошем месте,
Раздвоенность ума тем самым успокою,
Душа и дух сольются, и снова будут вместе.
Я не пойму пока, что яму эту рою,
И прямо в Небо проход себе открою.

Безумство мне сродни эксперимента,
Следить за тем, что мозг изобретает,
Тире и точки – телеграфной лентой
Из аппарата текут и тут же тают…
И важное известие мелькнуло и пропало,
И губы от волнения, с простуды обметало.

Прорвётся – слово опасное и злое,
Пакет с мукой, с горохом ли дырявый,
Прорвётся рана с гноем под алоэ,
У мертвых чувств прорвётся голос здравый.
Я жду не этого, а голос истин чистых
Прорвался бы, но музыкой, не свистом.

Что зеркало?

Диалоги, если с живыми не ладятся,
С отраженьем сумасшедший беседует.
Тень от шторы в живого нарядится,
И за мыслями чувственно следует…
«Психиатра зовите, этот слетел с катушек,
Зеркалу изливает безжалостно душу»

Что вы, просто он вдохновенный поэт,
Сочиняя, он по зеркалу пальцем водит,
Пишет будто поэму, любовный сонет,
Он и солдат безымянный и полководец.
Диалоги не ладятся, спор станет ссорой,
А зеркало длится небесным простором.

В нем отражение – твой сотоварищ,
Не лжет оно, улыбнись – улыбнется,
Закат и зарница, и отблеск пожарищ
Не отличимые, если изъян не найдется
В воображенье твоём восхищенном.
Так в формулах видит процессы учёный,

В оба конца бесконечности вектор,
В малом найдет он начало Вселенной,
И шепчет ученому формулы некто,
В пяти измереньях без переменной
Частица блуждает, меняя свой лик,
Готов он воскликнуть: я сути достиг!

Что зеркало? Знают: простой стекло
Из кварца, и с серебристой подложкой,
В нем луч отразится и станет светло,
В пространство прольётся дорожкой,
В нем левое правый становится вдруг,
Если вдребезги бить, то особенный звук.

Полезная вещь, и портал в зазеркалье,
Средство спасенья от одиночества,
Неведомый мир в нем поэты искали,
На взгляде обратном сосредоточиться,
И декламировать можно часами
Стихи, что рождаются будто бы сами.

Незакалённый стоек

Я слишком долго ждал,
Что ждать мне надоело,
Исписан черный грифель,
Взамен кусочек мела
Писать на черном смело…

Глаза устали памяти затылка,
Глядеть под ноги тоже не годится,
Мне не упасть на мягкую подстилку,
Споткнусь, подумать не успею,
Плоть без души и духа опустеет.

Струною нить натянутая, рвётся
От легкого касания пера —
Нет завтра, будет лишь вчера,
И орвьетан чудесный не найдется,
Чтоб излечить от недуга поэта.

Он слишком долго ждал,
Иссяк родник напиться,
А дождь – не слёзы: слякоть и мокрота,
В воде и прах бесследно растворится.
Печалится с влюбленностью в кого-то,

Кто догадается, оплаканный собою,
Глубоко спит – покойник не обижен,
И синий потолок, зеленые обои
Ему как неба, лес придвинутые ближе,
Чем нам, живым, тревожных ожиданьем.

Не ждать и ждать обычное занятье,
Разочарованный надежду не прогонит,
Он догорает, душа его в агонии,
Одной ногой за круг вступил и замирает:
Шагнуть вперед, отпрянуть ли от края.

Я слишком долго ждал,
Что ждать труда не стоит.
Сто раз согнуть металл,
Он станет лишь горячим,
Незакалённый – стоек.

С материка на остров

Какое там, не помню с какого года деда,
Лет пять иль шесть мне было, не более того.
Строгает доски, удит, когда к нему приеду
В Горки с батей, с тех пор не видел я его.
Переселили их в поселок Звездный
В шестидесятых? не помню я, серьёзно.

В Надеждино могилки и бабушки, и деда,
Отец с Иваном, дядей, их хоронили там.
Помог бы я тебе идти верней по следу
Из этих дней в былое, совет хороший дам.
Мой сродный брат живет на берегу Уссури,
И мать его жива, о деде, бабушке, о Шуре

Расскажет, если вспомнить пожелает.
Звони, Володя, в город Дальнереченск,
Сноха тёть Шуры, невестка, пожилая,
Молчит, как рюмку выпьет, бойкая на речи,
Расскажет, как Иван на третий день сосватал,
Внес на руках женой в родительскую хату.

В сорок девятом что ли, не помню, хоть убей,
А мой отец как год женатый был на Нине,
С Амыла, с Кужебара, на матери моей…
Мы жили в Лесогорске, где я живу доныне.
Мне нечего добавить, не помню точных дат,
Что позвонил, спасибо, Володя, сродный брат…

Живи с миром

С тобой мы не расстались,
Крепка узлами связка,
Но ты меня не тянешь
К себе за нить: в астрале
Нет ничего от сказки.
Без плоти духу пусто,
Дремотный он, и чувство

Колеблется эфиром
Чуть-чуть, как паутинка
Удерживает каплю.
Ты шепчешь: живи с миром,
А спросят недоимки
С тебя не боги – черти.
Что праздно здесь, поверьте,

В плену благих иллюзий,
И твердь, и свет обманны
И красотой, и формой.
Сеть тонкая без грузил
Закинута в туманы,
И ваши чувства ловит,
Вторые смыслы в слове.

С тобой мне и не слиться,
Как две воды в растворе
Разъединяет пленка,
Как за стеклами лица
В бескрайнем коридоре.
Вблизи, но не достанешь
Границы мирозданья.

«Я помню, слышу, вижу
Ваш мир необоримый
И в бедах, счастье, в хворях,
Он мне далёк, но ближе
Бесстрастный мир и мнимый.
Пусть прах и под плитою,
Мой дух искать не стоит

Там, он с тобою рядом
Живой и светлый образ,
Как за спиною шёпот
Мурлычет песни кряду,
Совет подскажет добрый.
Живи, сынок, ты с миром,
И помни – ты не сирый…»

Физик-лирик

Физик с лириком не спорят —
Это взгляды разных глаз.
Шторм в стакане – штиль на море,
Тонкий юмор сложных фраз.

В точку сжата беспредельность
В интегральных уравненьях,
Тонкий в плотном мир отдельно,
В микромире нет мгновений,

Течет время там иначе.
Лирик видит в капле море,
Физик тайной озадачен,
Ответ ищет в мониторе.

Не о том писалось Слуцким,
Он имел в виду другое,
Смысл широкий, а не узкий,
Физик выбран быть героем —

Время требует свершений
Дел потребных и великих.
А лирик ищет утешенье,
Чувств описывает блики,

Романтические грёзы
Ум от дела отвлекают.
Мир стоит перед угрозой
Бед войны, ситуация такая —

«Лирик нынче вновь в загоне,
Физик должен быть в почете»
Драму исторической иронии
Вы в финале будто ждете.

Тихо ходить дальше

Не на полную катушку, опасаясь и жалея:
Буду битый, посрамленный, ногу с газа убирал.
Так с особенным дефектом народился минерал,
В нем душа огнем пылала, а казалось будто тлеет.
Тормозить, когда под гору, ускорятся на подъем,
Одному легко как будто, легче было бы вдвоём.

Этот душу рвёт на славу, на удачу, на успех,
И сгорает ярко, шумно феерической искрою.
Мне такое не по нраву, не по духу, я не скрою,
Подниму бокал игристой за удачливых, за всех.
Гонка с риском на пределе, или ты, или другой,
Господином быть зазорно, не желая быть слугой.

«Ах, святоша, добродетель ты воспитывал напрасно,
Скромность, душу возвышая, продвиженье тормозит,
Честность вроде бы похвальна – зачастую паразит.
От молчанья больше проку, и спокойный, и бесстрастный
Многим будто бы приятель, независимый, но и ложный,
Выгорая до предела, тлеть тихонько внешне можно.

Ты не Данко, сердце вырвав, путь народу не осветишь,
Не Икар высокомерный, подлетая к солнцу близко,
Крылья сжег и рухнул в море, тебе лучше жить без риска,
Проживешь безвестно тихо, за себя ты лишь в ответе»
Не согласен я, согласен, что отчасти гасил скорость,
Когда шел к вершине, мнимой, покорить свою же гору.