Kitabı oxu: «Кречет 2»
Рафаэль Дамиров
* * *
Глава 1
Я не мог поверить своим глазам: женщина-зомби разговаривает и называет меня по имени! Я присмотрелся к ее лицу и у видел человеческое тепло в ее глазах. Несомненно, она была человеком, но девочка – точно зомби. Глаза мутные и кожа серая. Но как человек может свободно разгуливать среди мертвецов?
– Все нормально, – улыбнулась женщина. – Я не зомби. Мертвецы не видят меня, когда рядом со мной Аида.
Она кивнула на девочку и продолжила:
– Меня зовут Лилия. Хан много о тебе рассказывал, я сразу узнала тебя, Кречет.
– Хан?! Не может быть – воскликнул я. – Он жив?
– К сожалению, уже нет, – на лице Лилии отразилась глубокая печаль. – Он бы за рулем бензовоза.
На глазах женщины блеснули слезы.
– Ты нашел остальных? Гектора, Энн и Рудого? – спросила она.
– Сожалею, я спрашивал у всех про старика, девушку и рыжего парня. Но их здесь нет. Нам надо уходить. Мой друг уводит людей через западную стену. Идем со мной. Лилия кивнула и мы побежали к выходу, что пробил Гедеон. Последняя вереница людей уже проскользнула через дыру и покинул лагерь. Мы были последними из своих. Молодец Гедеон, увел всех. Только я об этом подумал, как мой взгляд невольно зацепился за одиноко лежащее тело, сбоку от прохода. Знакомая зеленая футболка бросилась мне в глаза.
Я пригляделся и похолодел. В луже собственной крови лежал Гедеон. А возле его плеча на заборе краснела корявая надпись, начертанная кровью: ВЕЛИАР.
Вот сука! Как же так?! Он убил бедного парня. Я только нашел его, я обязан Полковнику жизнью, и получается подвел его. Велиар, тварь! Ты слышишь?! Я приду за тобой! Я выпущу тебе кишки и оставлю тебя вечно бродить по свету!
– Что случилось? – спросила Лилия. – Это твой друг?
– Да, – зашмыгал я носом. – И сын Полковника…
* * *
Лес укрыл беглых рабов. Вдалеке полыхал лагерь апостолов, кишевший мертвецами. Большинство мародеров погибли от зубов оживших. Часть сгорела, а часть сумела скрыться в лесу. Но это была очень маленькая часть. Патронов у бандитов уже не было, и опасаться их не стоило. Бояться нужно оживших. Стая, что бесчинствовала в лагере, еще оставалась многочисленной и опасной. Когда она сожрет всех в лагере, то может вернуться в лес, и лучше нам не показываться ей на глаза.
Я насчитал около двух сотен рабов. Остальные либо разбежались, либо погибли во время бойни. Нужно было придумать, как защитить людей. Лилия предложила на ночь укрыться в пещере, где они с Ханом скрывались все это время.
На прямую через лес до пещеры оказалось недалеко, всего пара километров. Мы увели людей туда. На самом деле это оказалась не совсем пещера, а заброшенный рудник. Огромный просторный глубокий ход, прорытый в породе, терялся где-то в недрах земли.
Я первым вошел в пещеру, как вдруг на меня бросилась тень. Я инстинктивно схватился за то место на поясе, где обычно висел у меня нож, но ничего не нащупал. Тень прыгнула мне на грудь и радостно повизгивая, облизала лицо.
– Локи! – закричал я. – Не может быть! Ты как здесь?! Ты нашел меня!
– Это собака Хана, – сказала Лилия. – Он ее очень любил…
– Хан любил Локи?! – мои глаза полезли на лоб. – Я многое пропустил. Когда-то Локи был моей собакой, но я его потерял. Спасибо Хану, что сохранил его для меня…
Когда в пещеру вошли остальные люди, пес по хозяйски всех облаял, но при этом вилял обрубком хвоста. Сделал это больше для порядка, без злобы. В пещере развели костры. Раненных уложили на подстилки из лапника. До утра перекантуемся, а там видно будет.
Расположив людей, я вышел на улицу. Ночной воздух уже пропитался сыростью и прохладой. Шум и крики со стороны лагеря стихли. Мы победили… Апостолы пали. Но очень дорогой для меня ценой… Полковник, Хан, Кузнец, Гедеон… Слишком часто я теряю друзей. И вот я снова один… У меня остался только Локи…
Сзади послышались тихие шаги. Я обернулся, ко мне подошла стройная черноволосая женщина с волевым и красивым лицом. Я не сразу узнал Лилию. Она отмылась в реке от “макияжа”. Под ее одеждой краснели пропитанные кровью повязки. Свежие раны еще кровоточили. Сильная женщина, она даже не морщилась, когда один из рабов (как оказалось в прошлом врач) делал ей перевязки из прокипяченных лоскутов ткани.
– О чем думаешь? – спросила Лилия и подошла ближе.
– О том, что мы победили, но радости на душе почему-то нет…
– Ты прав, – кивнула она, – от всей нашей общины остались только мы. – Но я поспрашивала у беженцев. Они сказали, что старик по имени Гектор был в лагере апостолов вместе с молодой девушкой. Но рыжего парня с ними не было…
– Они были в лагере? – удивился я. – Значит, это было до меня. Куда они делись?
– Им удалось сбежать!
– Отлично, – оживился я. – Мы их обязательно найдем. Ты хочешь этого? – я взглянул Лилии в глаза. Большие и серые они напоминали ночное небо.
– Очень, – кивнула она. – У меня кроме них никого нет… Они хорошие люди. Правда, Рудый немного заносчив и хвастлив. Но просто еще молодой. Не понял цену жизни.
– Если они сбежали, значит должны где-то прятаться в окрестных поселениях. Далеко пешком не уйдешь.
– К сожалению, – грустно улыбнулась Лилия. – Говорят, что они нашли лодку и спустились вниз по реке.
– Откуда это известно?
– Один из рабов как раз дежурил в столовой, когда апостолы рассказывали о том, как упустили беглых рабов, потому что те нашли лодку.
– Плохо дело, – я задумчиво поскреб отросшую щетину на подбородке. – Теперь они могут быть где угодно.
– Мы правда будем их искать? – Лилия посмотрела на меня взглядом, полным грусти. – Обещай мне.
– Я обещал это еще Полковнику, и могу пообещать тебе.
– Спасибо, – улыбнулась женщина. – А как же быть с остальными?
Она кивнула на пещеру, где разместились беженцы.
– Я что-нибудь придумаю.
– И еще… – Лилия замолчала, не зная как продолжить. – Я должна сказать тебе… Если я погибну, постарайся сохранить мою кровь. Не знаю как, заморозь или еще что-то сделай. Я понимаю, что несу чушь, что сейчас холодильников и в помине нет, но моя кровь очень ценна…
– Во-первых, – сказал я. – Ты не умрешь, я не допущу этого. Как мы будем искать твоих друзей без тебя? Я не знаю их в лицо. Знаю только, что один из них рыжий. А во-вторых… Что не так с твоей кровью? Это связано с тем, что мертвецы тебя не замечают в присутствии Аиды?
– Не знаю, но когда меня укусил зомби, я выжила.
– Что? – я на миг потерял дар речи. – Не может быть! Как?..
– Я думаю, что у меня иммунитет. Меня кусали лишь раз. Так то надо еще проверить, но специально этого делать очень не хочется.
– Понимаю, – сказал я. – Но если все, как ты говоришь – у человечества может появиться шанс.
– Если бы знать, – вздохнула Лилия. – Как этот шанс еще использовать…
– Мы должны найти врачей, лабораторию или еще что-то… Надо понять, в чем твой секрет…
– Я не хочу, чтобы надо мной ставили опыты…
– Нет конечно, мы не дадимся прохвостам. Ты – разгадка к выживанию человечества. Надо найти честных врачей…
– А разве такие бывают, – улыбнулась Лилия…
* * *
Электромобиль тряхнуло на ухабе так, что Гектор врезался седой черепушкой в потолок.
– Тише ты, Шумахер электрический! – зашипел старик. – Не навоз везешь!
– А я, что виноват? Что дороги здесь нет, – оправдывался Юрген. – Сам бы тогда и рулил.
– Да не умею я, – сетовал Гектор. – Двух вещей в жизни не умею: машины водить и баб кадрить, прости господи…
Энн отвернулась и хихикнула в плечо.
Машину опять тряхнуло, что-то брякнуло и отвалилось.
– Сбавь, говорю, обороты, – ворчал Гектор, – мы уже на части разваливаемся!
– Ничего страшного, – приободрил инженер. – Это отвалилась одна из солнечных батарей. Наверное, я плохо ее закрепил.
– А подбирать мы ее не будем? – нахмурился старик. – Если на каждой кочке раскидываться батарейками будем, так мы далеко не уедем. Вертай назад, подберем штуковину!
– Чтобы ее поставить на место, – ответил Юрген, – мне нужна мастерская и куча инструментов. Поэтому ни к чему она нам теперь.
– Тьфу ты, поколение безрукое. Вот в наше время…
Но Гектор не успел договорить.
– Осторожно! – завизжала Энн.
Прямо перед машиной неизвестно откуда выскочила небольшая стая оживших. Юрген резко крутанул руль, пытаясь уйти от них, и пикап занесло. Машина успела ударить бочиной одного из мертвецов, а сама перевернулась и встала на крышу. Водитель и пассажиры охая и постанывая перебрались из кресел на потолок, который теперь оказался полом.
Пластины солнечных батарей посыпались, как осенние листья с деревьев.
– Мать твою за ногу! – заохал Гектор. – Ту зачем так руль крутишь?!
– Так зомби же впереди были!
– И что? Зомби не столбы их таранить можно! Зачем свернул, дурья твоя башка?
– Не знаю, как-то на автомате вышло. Хотел батареи сохранить.
– Мозги бы ты лучше сохранил!
– Тише, тише! – затараторила Энн. – Мертвецы близко!
– Так, вылазим! Все целы? – Гектор толкнул дверь, но та не поддалась. – Господи, если ты есть на свете, научи дурака машину водить.
– Ты можешь научится водить и без помощи бога, – сказал Юрген.
– Вообще-то, – язвительно прошипел старик. – Я за тебя слово замолвил, ты ж у нас дурак.
– Что сразу дурак, я не специально перевернулся!
Бух! Гектор ударил ногой дверь, та жалобно скрипнула, но не сдалась.
– Попробуйте другие двери, – сказал Юрген и подергал свою. – Блин… Заклинило.
– Стекла разбей, – скомандовал Гектор. – Ногой давай.
– Подождите! – крикнула Энн. – Не надо! Смотрите!
Девушка показала пальцем на стекла. За ними топтались несколько пар ног в изодранных штанах. Сквозь дыры просматривались гнилые ноги.
– Черт! – выдохнул Гектор. – Они уже здесь! Доставай ружье, остолоп!
– Оно в багажнике! И карабин Булата тоже.
– Что?! Твою ж налево! Да как так та-а!.. Лучше бы ты в багажник голову свою положил, а ружья сюда впихнул.
– Мой меч со мной, – заявила Энн.
– Мой топорик тоже при мне, – сказал Гектор, – только вот где он? Нащупать его не могу.
– Я его тоже убрал в багажник, – пробормотал Юрген.
– Что?! А его-то зачем?!
– Опасно перевозить острые предметы в салоне. Вот мы сейчас перевернулись и могли пораниться.
– А меч почему не убрал?
– Так он в ножнах… – оправдывался Юрген.
– Энн, дочка, доставай меч, сейчас я кого-то убивать буду, и это будет не зомби.
Бух! Бух! Мертвецы почуяли людей и стали ломиться в машину. Пикап закачался.
– Судя по количеству ног, их не меньше семи, – испуганно проговорил Юрген, – Никогда не видел столько оживших.
– А теперь скажи нам, как мы с одним мечом против семерых упырей биться будем?
– Не знаю, можно убежать…
– Я старый и бегать не умею, – отрезал Гектор.
– Нужно тогда их отвлечь, а потом убежать!
– Молодец! – старик расплылся в саркастической улыбке. – Вот ты этим и займешься.
– Я-а-а?! Но я не умею отвлекать зомби. Я вообще мало их видел. В бункере было безопасно…
– А что там уметь? Выходишь из машины и бежишь подальше от нас. Только при это орать не забывай.
– Зачем? – удивился Юрген.
– Затем, чтобы зомби наверняка за тобой побежали. Пока они тебя будут жрать, мы потихоньку улизнем…
– Хватит гнобить Юргена, – вступилась Энн. – Он же не специально…
– Ну да, – закивал Гектор. – Не специально нас убил. Вот перед смертью спасибо ему еще скажем!
– Рано ты помирать собрался! – сказала Энн. – Много ворчишь сегодня.
– Я старый, мне положено… Что делать то будем, други сердешные? Пока зомби не догадаются на колени встать и стекла повыдавливать, у нас еще есть немного времени. Вот только время нам не поможет. Выход один, разбить одно стекло и впускать их в машину по одному. И мечом рубить.
– А если они полезут внутрь все разом, – пробормотал Юрген.
– Значит нам не повезет и мы сдохнем…
– Плохой план, – шмыгнул носом Юрген. – Нужно другой придумать.
– Думай, – покачал бородой старик. – Только приготовься, на всякий случай, к моему плану. Если мертвецы стекло с твоей стороны выдавят – меч тебе передадим.
– Но я не умею…
– А что там уметь, тыкай в голову, а лучше в глаз. Только не слишком глубоко, не переусердствуй. А то клинок в черепушке застрять может. Тогда труба.
Юрген поежился:
– Тогда давайте с вашей стороны стекло разобьем. Вы хоть умеете их убивать. А я никогда никого не убивал…
– Ну вот, – скривился Гектор. – Теперь уже мой план не кажется тебе таким плохим. Энн, дочка, дайка старику твою железяку. Приготовьтесь…
– Я сама, – покачала головой Энн. – Я знаю, как их убивать.
– Это хорошо, а если рука дрогнет? Дай-ка лучше старику, так надежнее будет.
– Не дрогнет, после того как я перегрызла горло людоеду, руки у меня больше не дрожат.
При этих словах Юрген совсем сник. Он смотрел исподлобья, как затравленный зверек и проклинал тот час, когда согласился покинуть уютный и безопасный бункер.
– Готовы? – спросил Гектор. – На раз, два, три я выбиваю стекло. Энн, коли сразу, я буду тебе помогать – ногами их прижимать.
– Нет, – замотала головой Энн. – Они могут тебя укусить.
– А что теперь делать? – уже серьезно вздохнул Гектор. – Ох, чует мое сердце, что кто-то сегодня погибнет. Лучше это буду я. Вы молодые еще… Давайте! Приготовились! Раз! Два!
Но ударить по стеклу ногой Гектор не успел. Снаружи раздались какие-то странные звуки, похожие на хлюпанье. Будто кто-то с силой вдавливал в болотную жижу палку. Ноги оживших развернулись и поспешили в сторону от перевернутого автомобиля. Опять раздался всхлип и оживший упал с пробитой, точнее с проколотой головой. За ним упал второй, третий. Кто-то мочил зомби снаружи. Всхлипы – это оказались удары в гнилые головы чем-то острым, но судя по округлым дырочкам – это явно был не нож.
– Выходим, – крикнул Гектор, нужно ему помочь.
Бум! Бум! – Гектор молотил ногой по боковому стеклу. Но то сразу не поддалось. Бум! И стекло наконец высыпалось.
Первым выскользнула из машины Энн. Она выхватила меч и огляделась. То, что она увидела заставило ее замереть от удивления.
Мертвецы окружили воина в потертом камуфляже. В одной руке у него был нож, а в другой… А другой руки не было. Вместо нее торчал длинный стилет – заостренный штырь. Им незнакомец ловко прокалывал головы мертвецов. Его лицо было замотано платком, на глазу черная повязка. Рыжие волосы светились на солнце. Из-под платка выбивалась рыжая борода. Он умело крошил оживших и особо не парился, что делал это в одиночку. Он почему-то показался Энн знакомым. Эти движения, фигура. "Где я могла его видеть?" подумала девушка.
Воин повернулся к ней и улыбнулся прищуром зеленых глаз:
– Ну, что встала, ты будешь мне помогать или нет? А то с Гектора, смотрю уже, нет толку. Старый совсем стал!
Энн как молнией ударило. Она узнала этот голос. Она не спутала бы его ни с кем! Не может быть!..
Энн бросилась парню на помощь. Сходу ударила ожившего мечом по шее. Удар получился отличный, но немного не хватило уверенности, чтобы снести голову с плеч. Но и так не дурно. Зомби завалился с наполовину рассеченным шейными позвонками. Он лежал и вращал глазами, но не мог больше двигаться.
Второго Энн убила с длинной дистанции колющим ударом прямо в пасть. Клинок срезал гнилой язык и, раскрошив зубы, пробил затылок.
– Берегись! – крикнул воин и, подскочив к Энн (пока та пыталась вытащить глубоко засевший меч), пробил “встроенным” стилетом висок мертвеца. Тварь уже почти вцепилась в Энн.
Последний зомби брякнулся на землю мертвым. Энн отбросила меч и кинулась парню на шею.
– Ты живой, ты жив! Расскажи, как ты выжил?! – тараторила она обнимая парня.
– Вашими молитвами, – усмехнулся Рудый и снял с лица платок-маску. Через всю его щеку проходил огромный шрам, а один глаз был закрыть черной повязкой…
Глава 2
– Ну, уймись уже! – Рудый снял со своей шеи Энн и поставил ее на землю. – Дай хоть посмотрю на тебя! Красавица стала, только морда грязная! Соскучился по вам, как по картошке фри и холодной коле! Даже по старому пердуну скучал, – парень кивнул на застывшего от удивления Гектора. – Как я рад, что он еще не сдох! Коптит еще небо, молодец! Боялся, что больше никогда вас не увижу, но сраные боги услышали мои молитвы.
– Рыжий! Ты что ли?! – Гектор наконец смог разговаривать. – Глазам не верю! Энн, ущипни меня! Я правильно понимаю? Наш негораздок выжил и прямо сейчас убил кучу зомби голыми руками?!
– Ну не голыми руками, а вот этим, – Рудый повертел культей, продолжением которой был заостренный стальной штырь, подошел к Гектору и ухмыльнулся. – А ты все такой же желчный старикашка?
– Ну извини, – ответил старик. – Не помолодел.
Гектор и Рудый расплылись в счастливых улыбках и крепко обнялись.
– Тише, – ворчал Гектор. – Раздавишь старика! Здоровый стал, как медведь! Что с тобой произошло, куда делся наш рыжий нытик-мажор?
– Сдох мажорчик, – улыбался Рудый, – когда картечь рукой словил и когда его ногами запинали. Но организм его выжил, чтобы переродится и стать кем-то другим.
– Ты пафосом не кидайся, понятней изъяснись, как ты выжил? Мы ж, стервец, тебя похоронили…
– Ну извините, что не сдох! Все расскажу, но потом. Долгая эта история, а это кто с вами? – Рудый кивнул на инженера. – Где остальные, не нашлись? Полковник, Кузнец, Хан? И, черт побери, как вы смылись от апостолов?
– Это наш новый друг Юрген, – ответил Гектор. – Человек-самоделкин, такие сейчас на вес золота. Правда воин из него никудышный, совсем как ты раньше был. А своих мы окончательно потеряли. От апостолов чудом ушли. Повезло просто…
Юрген подошел к рыжему и протянул руку:
– Рад с вами познакомиться, спасибо что спасли нас!
– Давай на ты, каланча! – Рудый протянул в ответ левую руку, спрятав стилет за спину.
– Конечно, давайте! То есть, давай.
– Сколько зомби ты убил? – спросил парень.
– Ни одного, – промямлил Юрген.
– Такой большой и не можешь за себя постоять?
– Просто, как-то не было необходимости…
– Ничего, – хмыкнул Рудый. – Несколько месяцев назад я тоже был таким… Пока не встретил одного человека. Точнее он меня нашел полудохлого, истекающего кровью на пыльной дороге…
– Ты познакомишь нас со своим спасителем? – спросил Гектор. – Интересно узнать человека, который сделал из никчемного мажора годного бойца…
Рудый вздохнул, улыбка пропала с его лица:
– К сожалению, он с вами встретиться на может, я его убил…
– Что? – Гектор оторопел.
Рудый шмыгнул носом и уже веселым голосом добавил:
– Говорю же, потом расскажу. Долгая эта история. Ну что, неудачники, пора уносить свои задницы. Зомби здесь на каждом шагу. Что за хрень у вас вместо машины?.. Как она вообще ездила? Давайте поднимем вашу колымагу и попробуем ее завести.
* * *
За несколько месяцев до этого…
Рудый лежал в луже собственной крови на лесной дороге. Ребра ломило так, что вздохнуть страшно. В голове крутилась лишь одна мысль: “Я не хочу умирать”!
Я должен выжить… Потому что я трус и боюсь сдохнуть. Больше всего на свете я боюсь червей и смерти. Чертовы апостолы знатно меня попинали. Но суки не заметили, что под рубахой у меня надет “панцирь”. Эту пластиковую хрень я нашел в спортивном магазине и никогда не снимал, никому не показывал. Не хотел, чтобы Гектор и Энн меня высмеивали. Они и так считали меня слабаком. Впрочем я и есть слабак и трус. Я давно себя принял таким. В этом мире смелые долго не живут…
Я посмотрел на свою правую руку и вскрикнул. Бл*ть! Вместо кисти сплошное месиво. Кровь уже не так хлещет, но если не перевязать – умру. Я пробовал встать. Нестерпимая боль пригвоздила меня обратно к земле.
Слабость тяжелым свинцом навалилась на веки. Глаза смыкались. Не хотелось даже шевелиться. Ветерок шептал на ухо: “Не противься, закрой глаза и отдыхай. Смерть это покой…”
– Хрен тебе! – крикнул я ветру, но вместо крика получился сдавленный хрип. – Я хочу жить, я буду жить!
Я сделал усилие и с трудом встал. Голова закружилась и я грохнулся на землю, теряя сознание. Последнее, что я видел – это чьи-то ноги в рваных ботинках перед моим лицом. Черт! Сейчас меня будут жрать. Я закрыл глаза и вырубился.
* * *
Стая зомби вгрызалась в мое тело, а я не мог даже пошевелиться! Вот уже они отгрызли мне вторую руку, вот впились в шею и рвали на куски живот. Почему я еще живу? Или я уже умер?
Хотелось закричать, но звук застрял в глотке. Пересохшие губы даже не пошевелились. Я попробовал открыть глаза, но не смог. Но я явственно слышал жадное урчание и чавканье мертвецов. Странно, боли совсем нет. Лишь ноет раздробленная картечью кисть. Скорее бы сдохнуть. Тяжело слышать, как тебя пожирают заживо. Я собрался с силами и дернулся:
– А ну суки, оставьте меня! Я еще живой!
Я вздрогнул и проснулся. Какой ужасный сон. К телу прилипла простынь. Жарко. Я откинул одеяло и с облегчением вздохнул – как все-таки хорошо, что это всего лишь сон. Блин… Я жив! Простынь и одеяло? Откуда? Я приподнялся на локте и огляделся. Я лежал на обычной старой пружинной кровати в комнате, стены которой увешаны головами зверей (рогатых и клыкастых). Бревенчатые стены без отделки. Мебель (стол и стулья) сколочена из грубых досок. Обстановка напоминала дачу или охотничий домик. Сквозь распахнутое рассохшееся окно доносился птичий гомон и шелест листвы. Значит, я в лесу. На дворе белый день, но в комнате стоял полумрак.
Я попытался встать, привычно опершись о кровать правой рукой, но вскрикнул от боли – я забыл, что у меня нет правой руки. Культя замотана красными от крови бинтами. Сука! У меня нет руки! И только сейчас до меня дошло, что я плохо вижу. Сразу не понял в чем дело. Потрогал лицо. Больно. Половина лица тоже замотана в месте с одним глазом. Похоже, глазу тоже хана. Ну все… Теперь девки давать не будут… Да хрен с девками! Главное, что живой! – подумал я, пытаясь себя приободрить. Но получалось слабо: живой калека – перспектива так себе…
Дверь неожиданно распахнулась, я вздрогнул, и в комнату вошел странного вида тип. Небольшого роста, но крепкого сложения. Одет в просторный халат из черной потертой ткани. А не-е… Это не халат. Кимоно? Длинные волосы собраны в хвост. Глаза проницательные, как у моей первой учительницы. Бородка подстрижена, будто из барбершопа, только что… На вид лет сорок, а может больше, кто этих мелких разберет.
– Спасибо, что спас меня! – улыбнулся я незнакомцу.
Тот с каменным лицом кивнул в ответ и поставил на стол миску с дымящимся варевом. Жестом пригласил меня за стол.
Я с трудом поднялся с кровати, ноги подкашивались. Опираясь одной рукой о стену, я пробрался к столу и сел. Передо мной стояла тарелка с непонятной серой субстанцией. Рядом ложка из потемневшего дерева.
– Что это? – я кивнул на угощение. – Это можно есть?
Незнакомец ничего не ответил, а молча вышел из комнаты. Вот, блин! Немой что ли? Ну и хрен с ним. Главное, что спас меня и сейчас еду принес. Значит, убивать меня не собирается. Наверное.
Я взял ложку и хлебнул супа. На вкус, как луковая шелуха, такой же горький, но есть можно. Из чего это он? В бульоне всплыла нога кузнечика. Твою мать! Я чуть не вывалил немногочисленное содержимое желудка обратно в тарелку. С отвращением отодвинул похлебку. Посидел подумал…
Ну а что я хотел? Где ж сейчас мясо взять? Вон корейцы и прочие аборигены всегда такую пищу жрали, и ничего. Хотя, говорят, что это они только туристам жаренных тараканов и гусениц готовили, сами они такое не едят… Ох, как жрать-то охота… Дня два ничего не ел. Я посмотрел на электронные часы (это единственно что осталось у меня из прошлой жизни). Благо, я их носил на левой руке, и они уцелели. Мой глаз никак не хотел фокусироваться на маленьких циферках даты. Я прищурился и охренел! Я пролежал без сознания почти неделю! Так вот почему так жрать охота.
Но сразу есть много нельзя. Бульон с насекомыми не слишком калорийная пища. Этот, в халате, наверное, понимает, что к чему. Я нехотя придвинул тарелку обратно к себе. Понюхал, словно пес, который нашел сомнительную падаль, вздохнул и залил ложку жижи себе в рот. Проглотил. Сдержал рвотный спазм и закинул следующую ложку. А потом еще. Тарелка опустела быстро. Я облизнулся. Голод до конца не утих. Но для первого раза хватит. Не хочу блевать кузнечиками…
Я доплелся до кровати и плюхнулся на удивительно белую простынь. Как я еще не измарал её своими лохмотьями? А нет… Лохмотьев больше нет на мне. Я тоже одет в халат-кимоно. Или это пижама такая? Не разбираюсь я в китайских приблудах. Никогда не понимал, как можно драться в халате…
Сейчас немного полежу и пойду искать своего спасителя. Раз он немой, пусть хоть на пальцах объяснит, зачем меня спас, и кто он вообще такой… Я закрыл глаза и снова вырубился…
Проснулся, когда солнце сбежало за макушки деревьев. В полумраке комнаты чадила свеча. Я встал с кровати и хотел подойти к двери, но увидел в углу в кресле силуэт человека.
– Бл*ть! – вырвалось у меня. – Как ты меня напугал. – Фу-у-х!
Мой спаситель сидел и молча смотрел на меня.
– Где тут у тебя туалет? – спросил я. – Туалет, понимаешь?
Я жестом единственной руки показал недвусмысленный жест, изображая как собираюсь отлить. Незнакомец молчал.
– Тьфу, ты! Послал бог немого. Теперь даже поговорить будет не с кем.
– Почему ты решил, что я должен с тобой разговаривать? – раздался из темного угла голос.
Я аж подпрыгнул на месте:
– Блин, опять ты меня напугал! Так ты что, оказывается не немой?
– Ты не заслужил пока моего внимания, – ответил тот спокойным и ровным голосом, будто хотел меня загипнотизировать.
– Не думал, что общение надо заслужить, – улыбнулся я, пытаясь разрядить обстановку.
– В твоем случае да.
– Это почему же?
– Если хочешь узнать человека, – незнакомец сделал многозначительную паузу, – сделай вид, что не понимаешь его… И он сам тебе раскроет свою сущность.
– И что ты такого обо мне узнал?
– Ты труслив и эгоистичен.
– Спасибо за откровенность, но это я и сам знаю. И ни от кого не скрываю.
– Такие люди мне не нравятся. То, что я тебя спас – ничего не значит. Ты окрепнешь и уйдешь отсюда.
– Куда я уйду? У меня одна рука и один глаз, а вокруг стаи зомби…
– Это не моя проблема…
– Прости, чувак, если как-то тебя обидел, но дай мне шанс. Я могу измениться…
– Еще раз назовешь меня чуваком, и уйдешь прямо сейчас. Называй меня Мастер.
– Прости, Мастер, меня Рудый зовут… Где мы находимся? Ты здесь живешь один?
– Это охотничьи дом. Я здесь с начала эпидемии. В лесной глуши почти нет зомби и таких людей, как ты.
– Я не самый худший вариант человека. Просто ты еще не встречался с апостолами.
– Я слышал про них… Это сделали они? – Мастер кивнул на мою забинтованную руку.
– Да…
– Как это случилось?
– Нас схватили охотники за рабами. Мы с друзьями попытались сбежать. Но бандит хотел пристрелить Энн, она одна из наших. Я накинулся на него, думал успею выхватить обрез. Но картечь оказалась быстрее…
На каменном лице Мастера я уловил еле заметное удивление. Он не смог полностью утаить внезапные эмоции.
– Почему они тебя не убили?
– Думали, что я сдох… Честно говоря, я сам думал, что сдох.
– Возможно, я позволю тебе остаться, – неожиданно выдал Мастер. – Посмотрим, способен ли ты меняться…
* * *
Почти месяц я жил у отшельника. Рука заживала на удивление быстро. У Мастера имелся запас бинтов, антибиотиков и прочей фармы. Он оказался продуманным и вовремя слинял из мира цивилизации в глухомань, запасшись всем необходимым. Его небольшой домик состоял всего из двух комнат: кухни, совмещенной с гостиной и спальни, которую он отдал мне, пока я был в критическом состоянии. Но сейчас мне стало намного лучше и я переехал на диван в гостиную.
Я постепенно привыкал к жизни с одной рукой, но боялся подходить к зеркалу (вместо зеркала на стене висела отполированная серебристого цвета металлическая тарелка). Всякий раз проходя мимо нее, я отворачивался. Не мог смотреть на обезображенную шрамом одноглазую рожу.
На глаз отшельник соорудил мне повязку из черной кожи, и вкупе с отросшей рыжей бородой, я стал походить на пирата, ну или на другого викинга.
Рука все еще болела, но мастер заставлял меня ей шевелить. Говорил, что кровь надо разгонять и нельзя, чтобы мышцы атрофировались. Хотя на хрена мне на ней мышцы, если кисти нет. Но я покорно выполнял его странные требования и старался не спорить. Спорить с сектантом – это все равно, что окоп чайной ложкой рыть. В том, что он сектант я не сомневался: в доме на стене висели какие-то азиатского вида мечи. Гобелены с иероглифами и прочая “шаолиньская” муть. Хотя, наверное, это называется не сектант, а как-то по другому… Не силен я в этом.
Как только рана зажила, каждое утро отшельник стал выгонять меня во двор. Заставлял обливаться ледяной водой из ручья. А потом давал в руку деревянный меч и хвостал меня такой же палкой. К занятиям я по началу относился скептически, всегда пытался отлынить, ссылаясь на боль в руке, но Мастер быстро меня выкупил.
– Если не хочешь, чтобы я тебя выгнал, – говорил он. – тренируйся. Это мой дом, и ты будешь здесь жить по моим правилам. А основное правило бойца – ни дня без тренировки…
– Да не боец я, – пытался я ему доказать очевидное. – Раньше им никогда не был, а сейчас когда калекой стал, тем более.
Но отшельник был непреклонен и нес какую-то чушь, что мол, настоящий боец не тот кто могуч, а тот, кто умеет обращать свои слабости в сильные стороны.
Ему легко говорить! У него две руки и два глаза! А такие, как я раньше в церковные праздники возле храмов подаяниями зарабатывали и не лезли в боевые искусства. Будь они не ладны.
После таких тренировок на мне живого места не было. Пропускал я удары деревянным мечом часто и больно… Синяки не успевали сходить. Я выматывался и терпел. Терпел, пока мне все это в конец надоест, и я наберусь смелости, чтобы уйти. Когда буду готов выживать в одиночку, я слиняю отсюда не задумываясь. Такими темпами на долго меня не хватит. Либо он меня прибьет, либо я его убью… Хотя я людей никогда не убивал, но все когда-то бывает в первый раз.
Особенно меня раздражали наши походы за едой. Мы ловили в лесу все, что шевелится и использовали в пищу (начиная с каких-то личинок и, заканчивая мышами). Я долго привыкал к такому рациону, но вскоре лесные деликатесы стали нравиться. Они оказались вкуснее, чем опостылевшие за многие месяцы консервы.
С каждым днем я все меньше и меньше пропускал удары. Синяки уменьшались и сбегали с моей кожи.
Вечерами напролет отшельник ковырялся в сарае, что-то там мастерил. Переделывал из арсенала своего холодного оружия какую-то штуковину.
Однажды он принес плод своих трудов и с сияющим видом вручил мне. Его обычно сдержанная физиономия излучала удовлетворение. Оказалось, что он смастерил для меня насадку на руку в виде колющего клинка. Он называл его стилет. Заостренный стальной штырь крепился к лангетам, которые он прицепил к моей руке ремнями.
Я опробовал новое оружие и был от него в восторге. Колоть тренировочные мешки с песком, оказалось очень удобно. Удобнее, если бы даже у меня была целая рука и я держал бы в ней нож. Рукоять ножа надо сжимать пальцами, а стилет был продолжением моей руки, стал частью меня. Я словно с ним сроднился и на тренировках уже бился с Мастером не палкой, а использовал стилет, обмотав острие тряпицей.
