Kitabı oxu: «Микс эротических рассказов»
Всё самое запретное в одном месте…
"Взаперти с парнем дочери"Глава 1.
– Кто-нибудь, откройте! Мы здесь! Эй! – сипло кричу, задыхаясь от паники, и тарабаню кулаками по деревянной двери предбанника, которую завалило снаружи тяжёлым снегом, упавшим, судя по грохоту ранее, с крыши.
Держа крепче белое полотенце на груди, которым я обмоталась быстро после бани, смотрю в страхе на Льва, парня своей дочери.
Он смотрит на меня сначала исподлобья с темнотой, пускающей колкие мурашки по спине, и я сразу вспоминаю все свои ранее испытанные чувства, но он быстро сменяет это мрачное выражение, будто опомнившись. Подходит тоже к двери и, прильнув к ней плечом, начинает толкать её в попытке открыть, говоря при этом хрипло:
– Когда я уходил из дома, ваш муж спал, – и добавил уже тише: – И Женя тоже.
При упоминании им моей дочки в груди снова больно сжимается и быстро колотится. И я спешу отодвинуться босыми ногами по деревянному полу на несколько стремительных шагов от парня.
Он это замечает, покосившись на меня, но отворачивается тут же, продолжая мощно толкать дверь. А она хорошая, толстая и дубовая. Эту баню Илья любовно отстраивал для нашей семьи в этом загородном доме. Только плохо продумана входная группа.
И какого чёрта меня дёрнуло идти сюда под утро? После празднования Нового Года?
Мне хотелось смыть с себя это празднование. Мы с Ильей сильно поругались в самый разгар праздника, он напился, и сейчас, по-видимому, правда спит. Помимо этого, на меня обиделась моя дочь Женя, потому что у меня не получится присутствовать на её ближайших соревнованиях по танцам в другом городе из-за назначенной операции в тот день.
Я подписала договор на плановые роды моей пациентки ещё три месяца назад, и в назначенную дату должна быть на месте. Но дочь как будто не понимает, что такое не отменяется по щелчку пальцев.
А ещё меня абсолютно выбило из колеи присутствие парня моей дочери в нашем доме, так близко и долго…
Женя встречается с ним всего около четырёх месяцев, и я знаю, что у них всё серьёзно. Моей дочери двадцать, и я понимаю, что секс в её жизни уже присутствует. Более того, она на протяжении двух месяцев уже живёт отдельно, в своей собственной квартире, которую мы с Ильей дарили ей на совершеннолетие.
Да, у них всё серьёзно. Дочь мне все уши прожужжала, что Лёва тот самый для неё и она хочет за него замуж, а потом и родить от него детей.
Лев на самом деле кажется достойным парнем. Ему 24, но он уже окончил университет и открыл собственный тату-салон, достаточно популярный в нашем городе, ведь этот парень настоящий гений, художник от бога, творящий своими руками настоящее искусство на телах людей. И не только.
Я видела его творения, Женя показывала, дух перехватывает, когда смотришь.
У него нет родителей, но есть дядя, которого он очень любит и уважает. Этот дядя как раз работает на моего мужа, его правая рука уже несколько лет.
Женя именно в компании своего отца и увидела впервые Льва, там они познакомились, а потом у них разгорелся бурный роман.
Я смотрю на высокого парня в чёрной кожаной куртке и таких же чёрных джинсах, и знаю, что под верхней одеждой почти всё его тело забито татуировками. Смотрю на то, как спадают на его нахмуренный лоб чёрные блестящие прядки волос сверху, и немного проступает темная щетина. Небольшие тени под карими глазами от того, что уже наверняка хочет спать.
Смотрю на него и почти задыхаюсь. Он очень достойный парень для моей дочери, если бы не одно «но». Он смотрит на меня так, как смотреть не должен. Говорит мне то, что не должен говорить маме своей девушки. И делает то, что непозволительно.
Месяц назад это случилось впервые. Я впервые заметила, если быть точнее. Они с Женей были в нашем городском доме, мы праздновали день рождения Ильи. В какой-то момент я отошла на кухню, чтобы поставить на торт свечи и зажечь их, и в один момент ощутила Его присутствие за спиной.
Тогда он ничего не говорил мне и не делал. Только смотрел, молчал, стоял рядом, пока я ощущала неловкость.
Две недели назад произошло то, что я до сих пор помню и от чего горю всем телом
Они с дочкой снова были в нашем доме, иногда мне казалось, что он и приходит к нам так часто, чтобы застать там меня. Тогда я уже и так была напряжена из-за беспокойных мыслей. Я спустилась в погреб, чтобы достать бутылку вина. И он снова оказался за моей спиной, пошел за мной.
– Я помогу вам достать, – он потянулся туда, куда уже тянулась моя рука, ведь был выше меня на полторы головы и мог с лёгкостью это сделать. И в этот момент он прижался ко мне со спины всем телом.
Лев медленно спустил вино с полки, но не отстранился, пока я не дышала и заливалась с головы до ног шипящим кипятком. Я слышала его тяжелое дыхание за своей спиной, как он втягивал мой запах у волос, чувствовала жар и твёрдость его тела, его возбуждение, которое упиралось в мою спину, и стремительно сгорала во внутренней панике и шоке. И ещё чём-то запретном, что было заперто глубоко внутри меня за семью замками и печатями.
– У меня от вас крышу сносит…
Его хриплый сдавленный голос я слышу до сих пор.
Тогда я что-то выдавила из себя, даже уже не помню, что именно сказала, ведь я находилась в настоящей агонии. Но, наверное, ответила ему как-то очень грубо и однозначно, потому что через секунду он стремительно отстранился и вышел из погреба.
Но сегодня он снова появился тут, мы вместе отмечали Новый Год, я снова ощущала на себе его пожирающие взгляды, снова горела изнутри заживо и ненавидела себя за то, что слишком много придавала этому значения, не могла рассказать дочери или мужу о неприемлемом поведении этого парня, как будто невольно хранила какую-то тайну, за которую грызла себя.
А сейчас мы оказались запертыми здесь, вдвоём. Когда все остальные спят. И я смотрю на этого парня и всё больше понимаю, что меня охватывает настоящая паника при одном только представлении, что здесь мы проведём вместе продолжительный промежуток времени.
А ещё в горле саднит один вопрос, который я боюсь задать.
Лев уже перестал пытаться вытолкать дверь, потому что слой упавшего снега действительно впечатляющий, и теперь парень стоит, опершись спиной о ту самую дверь и снова прожигает меня взглядом исподлобья. Его дыхание утяжеляется, как и моё с каждой секундой. Он полностью одет, когда я перед ним в одном полотенце буквально. С мокрыми волосами и дрожащая уже от холода и страха.
– Л-лев, а ты зачем здесь?
Глава 2.
– Вас не было слишком долго, – отвечает тихо и хрипло парень на мой вопрос.
У меня не сразу находятся слова на такой ответ.
– Зачем вообще нужно следить за тем, когда я… Ты…
– Я хотел убедиться, что всё в порядке, – говорит он, оглядывая мои голые ноги из-под полотенца, заставляя задыхаться меня всё больше.
Даже не понимаю, чего чувствую больше. Благодарность и растерянность или какой-то глубинный страх из-за неправильности, его пожирающего взгляда и неловкость от того, что мы оказались вообще в такой ситуации.
– Ты переживал за меня как за маму своей девушки? – задаю вопрос с замершим дыханием и дико колотящимся сердцем. Я должна выяснить этот момент до конца, он слишком для меня важен.
Лев сильно опускает брови на глаза, и взгляд его становится темнее, а моя спина всё больше напрягается, будто в позвоночнике железный прут. Он понимает, какая основная тема заложена в моём вопросе.
– Я пришёл не из-за того, что вы мама моей девушки, – отвечает медленно, а потом смыкает челюсти так, сверля меня взглядом исподлобья, что желваки видимо движутся.
Я должна ему сказать это. Как-то поставить на место, обрубить, наконец. Всё это не может остаться так и висеть между нами без четкой позиции с моей стороны.
Обнимаю себя за плечи, уже достаточно сильно замёрзнув в одном полотенце, открываю рот, чтобы высказать всё, но Лев вдруг отрывает спину от двери и массивной фигурой стремительно движется в мою сторону. Я испуганно делаю шаг назад и упираюсь ногами в скамейку позади. А Лев быстро снимает с себя кожаную куртку и спрашивает нахмурено:
– Вы замёрзли?
Я вздрагиваю от соприкосновения голых плеч с его тёплой курткой и, не успев сделать чего-то другого, врезаю свою ладонь в его твёрдый торс, обтянутый спортивной чёрной термо-водолазкой, останавливая его действия.
– Н-не надо, Лев! – быстро дышу, смотря снизу-вверх и ощущая хлынувший острый аромат мужского парфюма и теплоту, исходящую от такого близкого расположения тела парня.
Его пресс под тонкой эластичной тканью напрягается так, что я чувствую это пальцами, дыхание сверху утяжеляется, и я спешу убрать от него ладонь и пролезть под его закинутой рукой, выбираясь из ловушки.
– Возьмите мою куртку. Неизвестно, сколько ещё мы пробудем здесь, – сжимает он свою кожанку пятернёй, медленно оборачиваясь ко мне.
Но плевать на эту куртку и то, что я замёрзла, я готова взвыть от того напряжения, в котором нахожусь, и должна расставить все точки, чтобы хоть чуть-чуть полегчало на душе.
– Ты не должен был приходить сюда, Лев. Даже если… волновался. Если Илья или Женя увидят тебя здесь со мной запертым, то что они подумают? Всё это заходит слишком далеко, и, если ты… – сглатываю сухость в горле от частого дыхания, смотря почему-то не в глаза парня, а на его грудь. Как сейчас, моё сердце не колотится даже на сложных операциях. – Не прекратишь всё это, то я вынуждена буду рассказать о твоём поведении дочке. И мужу. Это всё неправильно, и ты, я уверена, это отлично понимаешь.
Не знаю, понял ли он меня, услышал. Его дыхание по-прежнему тяжелое, а он прожигает меня чёрным взглядом, ощущаю это каждой мурашкой. И мне хочется поскорее скрыться от него.
Ищу взглядом свой махровый халат и сланцы, в которых пришла сюда. Если бы только знала, оделась полноценно.
Приходится подойти к парню, потому что халат висит на стене около него. Быстро накидываю его поверх полотенца, надеваю сланцы и, дойдя до двери в баню, оборачиваюсь и быстро говорю:
– Я согреюсь в бане, а ты попытайся открыть дверь, Лев. Никто не должен застать тебя тут со мной.
Парень откидывает голову, закрывая глаза и глубоко вдыхая носом, а я больше не смотря на него, быстро захожу в баню, уже не такую горячую как вначале, но всё ещё очень тёплую, и содрогаюсь от резкой перемены температуры.
Я забираюсь на высокий боковой полок, сняв на полу тапочки. И начинаю напряжённо прожигать взглядом стеклянную матовую дверь, ведущую в предбанник.
Лев остался там, и мне стало немного легче. Он не продолжает эту тему, не напирает и, слава богу, не накидывается на меня, о чем я даже поначалу думала и чего боялась глубоко внутри. Всё это заставляет меня поверить в то, что Лев меня услышал, он разумный парень.
Только вот как теперь быть с Женей? То, что её парень увлекся другой женщиной, будучи в отношениях с ней, да ещё и мамой, далеко не норма. И, наверное, я в любом случае должна что-то предпринять.
– Боже… – зачёсываю пальцами всё ещё влажные волосы на голове назад с тяжёлым вздохом. Ну и Новый год в этот раз.
Всё это время я слышала, что Лев толкал входную дверь. Но вот эти звуки пропадают, и слышатся шаги.
Я не успеваю как-то среагировать, подготовиться, стеклянная дверь открывается, и в баню входит Лев. Он такой высокий, что ему приходится немного склонять голову из-за того, что упирается в потолок макушкой.
– Зачем ты сюда зашёл? – быстро выпрямляюсь и поправляю полы халата. Задыхаюсь, вдруг лёгкими вовсю ощущая жар бани.
Лев медленно доходит до меня, заставив сжаться изнутри. Его тяжёлые ботинки и вид в целом совершенно не сочетаются с бревенчатыми стенами и полами, помещением, и это несоответствие как будто выбивает из реальности.
– Дверь открыть всё-таки не получилось, – голос парня кажется слишком хриплым, а то, как его ноздри раздуваются от глубокого дыхания, – не на шутку напрягает.
Его напряжённая фигура становится напротив, загораживая свет лампы и полностью заполняя меня своей тенью.
– Х-хорошо… то есть плохо, – тараторю, ощущая нервную дрожь в теле. Я взрослая женщина, а он заставляет меня чувствовать себя краснеющей малолетней школьницей. Откашливаюсь и смотрю на него строго. – А сюда ты зачем зашёл? Лев, выйди, пожалуйста.
– Мне тоже нужно согреться, – отвечает он очень низко и тихо, после чего медленно стягивает с себя водолазку.
Моё дыхание обрывается, когда я наблюдаю за его движениями, вижу, как бугрятся и шевелятся его мышцы под кожей на загорелом животе, груди, руках. Татуировки, их многочисленные переплетения, целые картины, пускающие дрожь восхищения. Некоторые уходят под край джинсов, некоторые на спину, заканчиваются на шее. Этот парень как исписанный холст.
В горле пересыхает из-за того, что рот приоткрыт, мне дико хочется воды, а ещё, чтобы этот парень вышел, прекратил делать всё это.
– Лев…
– Но здесь слишком жарко сидеть полностью одетым, – добавляет он и, смотря на моё шокированное лицо, откидывает свою кофту на полку. Встаёт возле меня, так, что его бедро касается моей ноги и заглядывает мне в глаза. – Вы не против, Алёна Владимировна?
