«Я уже знал, что писать — бесполезно. Или что имеет смысл писать, только если автор готов написать шедевр»
Увы, я ничего не слышал о и ничего не читал у Роберто Боланьо. Я дочитал "только" этот огромный фолиант, это его "пятикнижие", так и не законченное произведение, которым автор сказал так много. Почти столько же, сколько в нём сокрыл.
Роман «2666» Роберто Боланьо явился неким финалом, итогом в пути — как писателя (был написан в последние два года жизни), и человека, отца, который заботится о детях и завещает издавать каждую из пяти частей книги отдельно, чтобы обеспечить семью. Русские издатели (как и наследники автора до этого) напечатали под одной обложкой сразу все пять книг. И рассказать об этом романе сложно, потому что он отражает и путь самого Боланьо, его взгляд на жизнь, на смерть, на чтение и написание книг, но и является самостоятельным живым организмом перекликающихся и дополняющих друг друга частей, эдакой матрёшкой раскрывающихся романов в романе.
Это целая "вавилонская библиотека" текстов/историй, переплетение судеб и жизней, биографических заметок, исповедей, откровений.., вписанных в историю 20 века с его революциями, войнами и диктатурами... Это своеобразный шарж на действительность, метатекст, вбирающий в себя указатели направления для мысли и рассуждений, это проговаривание, словно молитва волхва, приносящего жертву так и не ставшему близким или понятным богу, это путь, который проходит читатель — самостоятельно, наедине с тем, что перед ним разворачивается, что вбирает в себя и включает в процесс, как "игра в классики"...
«Чтение — это наслаждение и радость оттого, что ты жив, ну и грусть, оттого, что ты жив, но прежде всего — это знание и вопросы. А вот писательство — наоборот, это почти пустота. В душе человека пишущего ничего нет»
Часть о литературоведах. Это первая книга, где четыре европейских филолога, исследователя творчества немецкого писателя со странным именем Бенно фон Арчимбольдо проходят свой путь — в карьере, в познании и интерпретации загадочного автора, которого никто не видел уже десятки лет. Француз, испанец, итальянец и англичанка знакомятся друг с другом и в итоге познают страхи, радости и горести друг друга, любовь и одиночество, даже пускаются в почти шпионское путешествие по следам Арчимбольдо, которые приводит их в Мексику.
Часть об Амальфитано. История про сходящего с ума профессора философии и логики, которого пригласили преподавать в мексиканском университете, в городе Санта-Тереса, где он поселился с дочерью и где начинают пропадать женщины и девушки, а потом их тела находят на пустырях, в придорожных ямах и на мусорных развалах.
Часть о Фейте. История про журналиста, который пишет на социально-политические темы для одной чикагской газеты, специализирующейся на жизни чёрного населения, связанной с движением за права афроамериканцев. И вот из-за внезапной смерти спортивного журналиста, его посылают в мексиканский городок на границе с США, где должен состояться боксёрский бой. И он оказывается втянут в тёмную историю, в журналистское расследование массового убийства (уже больше двухсот) женщин в городке Санта-Тереса.
Часть об убийствах. Сама часть с описанием многочисленных жертв убийств на севере Мексики у самой границы с США, где вокруг и в самом городке Санта-Тереса с января 1993 и до конца 1997 года находят трупы девочек, девушек и женщин. Переплетаются находки как свежих тел, так и уже скелеты прежних убийств. Сплетаются истории журналистов, полицейских, следователей, ясновидищей дамы, бывшего фэбээровца, написавшего книгу по поиску серийного убийцы и приехавшего сюда с лекциями. Наркопритоны и наркобароны, местные банды, сутенёры, проститутки, работницы фабрик и баров, оргии и следственные действия, откровения и догадки... В этой части глаза разбегаются от криминальных хроник, а детективная составляющая уходит на задний план на фоне живых и ярких диалогов и личных признаний.
«Вещи — не то, чем кажутся, прошептал Рамирес. Ты думаешь, вещи — они такие, как ты их видишь, более-менее, без особых проблем, без вопросов? Нет, покачал головой Гарри Маганья, нужно всегда задавать вопросы. Правильно. Всегда нужно задавать вопросы и всегда нужно понимать, зачем ты их задаёшь. Знаешь, почему? Потому что стоит зазеваться, как наши вопросы заводят нас туда, где ты совсем не хочешь оказаться. Видишь, в чëм суть, Гарри? Наши вопросы — они, по определению, подозрительны. Но их нужно задавать. Вот такая вот х**ня, Гарри. Такова жизнь, откликнулся Гарри Маганья»
Часть об Арчимбольди. Здесь нити сюжетных линий начинают к концу стягиваться, но тоже не стоит спешить, ведь прежде мы знакомимся с личностью того, кто возьмёт себе впоследствии это несколько вычурное имя, псевдоним писателя-отшельника. У слепой на один глаз матери и хромого на одну ногу отца (мечтавшего о прежнем величии Пруссии, канувшей в Лету после Первой мировой) рождается необычный мальчик Ханс, который любит воду и ходит словно по морскому дну, покачиваясь. Он вырастет высоким голубоглазым блондином, уедет с племянником графа в большой город, а до некоторых пор читать будет лишь одну книгу: "Некоторые животные и растения европейского побережья".
Невероятная, полная реалистических и не всегда приятных описаний войны, убийства, ужасов смерти, а также мистических видений, история про становление будущего писателя-отшельника, про его встречу с будущей возлюбленной, почитательницей истории ацтеков, про память, безумие, страсть к чтению, про молчание, красоту и уродство... А ещё про то, как оставленная в одном крымском селе, в тайнике в одной хате рукопись еврея-коммуниста (его дневники о путешествиях по России и его дружбе с писателем-фантастом Ефремом Ивановым, о сталинском терроре...) сильно повлияет на будущего писателя, между прочим, кандидата на Нобелевскую премию.
Скажу честно, мне не всегда было просто читать этот огромный фолиант в 900 страниц с переплетением разных жанров и пяти романов, но книга определённо достойна внимания и чтения. (Возможно, для знакомства с автором стоит прочитать произведение меньшего формата). Роберто Боланьо, который не получил высшего образования, стал действительно знаковым поэтом и фигурой для испаноязычной литературы, пропустил через себя потрясения от диктатур во второй половине 20 века (даже отсидел в чилийской тюрьме при Пиночете и по счастливой случайности не погиб), этот человек и писатель выразил так много всего своим романом «2666» — очень человечным и ироничным, сумевшим меня как читателя поставить в сотню разных положений, взглянуть на вечные вопросы о смерти и смысле происходящего вокруг с разных, зачастую неожиданных, сторон. Для меня это роман ещё и о нашем подсознании, о том, как мы помним или забываем, не желая смотреть на действительность прямо, отводя от неё взгляд, чтобы не сойти с ума, заменяя её наукой, литературой, искусством, сексом, глубинами океана... Что не плохо и не хорошо.
«Конечно, в том, чтобы иметь представление о мире нет ничего особенного, да, у всех оно есть — обычно это идейка, ограниченная кругозором своей деревни, родной землицы, сведëнная к вещному и обыденному, что всегда перед глазами, и это представление о мире — посредственное, ограниченное, полное знакомой грязи — оно-то как раз и выживает и приобретает, с ходом времени, авторитет и величие»
Несмотря на то, что XXI век ещё очень молодой (всего-то пятая часть его пронеслась куда-то незаметно, о боже мой какая я старая! ), некоторые уже вовсю составляют списки самых лучших книг этого века. Поверьте мне, самая лучшая книга XXI века уже роман "2666" Роберто Боланьо. Ещё выяснилось, что его переводят на русский, так что считайте меня первой ласточкой - скоро "2666" будут жёстко раскручивать, как Кнаусгора и Уоллеса (обоих, кстати, пока не читала). Роман Боланьо - это смесь Льва Толстого, Габриэля Гарсия Маркеса и немножко Квентина Тарантино. Можете найти в любом обзоре, что состоит он из 5 частей, которые совершенно о разном, хотя герои слегка пересекаются и ткань текста совершенно едина. В конце развязанные тут и там ниточки немного завязываются, но вообще роман обрывается со смертью автора - как такового конца нет. Можно представлять себе, что сюжет развивается по спирали, можно - что спускается в глубины тьмы, но совершенно точно то, что этот процесс осязаем, а сюжет плотный и вязкий. Стиль автора несколько отстранённый, он абсолютно безэмоционален и объективен, от чего немного мурашки в главе про убийства. Но оно и к лучшему - если бы роман ещё и как голливудское кино выжимал эмоцию, никакого здоровья не хватило бы его дочитать, как автору, к слову, не хватило здоровья его дописать. Роман осязаемо сильный, а не вот эти вот слюни-сопли. Он какой-то 5D. Дико извиняюсь, но если вы как я в молодости (1999 год) смотрели фильм "Экзистенция", то он вот примерно описывает ощущение "вживания" в "2666". Стиль книги на самом деле постмодернистский, но похож не на Пинчона и Флэнна О'Брайана, у которых ничего не понятно, но больше на Итало Кальвино, особенно тем, что история постоянно отвлекается на сторонние ветви и тщательно рассказывает их, прежде чем вернуться в как бы главное русло (хотя откуда мы знаем, что тут главное?). Так что от убийств в мексиканском городе в 1990-х мы перескакиваем на холокост, и это даже по-своему плавно по логике книги.
Роберто Боланьо умер в возрасте 50 лет в 2003 году. Но еще за два года до этого он стал ярким представителем латиноамериканских писателей. С посмертным успехом необычайного энциклопедического романа «2666», объемом 908 страниц, охватывающего два континента и восемь десятилетий, репутация и легенда Боланьо взлетают со скоростью метеора.
Для молодых читателей и писателей Боланьо — культовый герой, покинувший этот мир, как некоторые рок- или кинозвезды, на пике своей славы. Он умер в барселонской больнице, ожидая трансплантацию печени. За более чем десятилетие он написал поток романов, рассказов и эссе.
Гений Боланьо заключается не только в выдающемся качестве его письма, но и в том, что он не соответствует парадигме латиноамериканского писателя. Его письмо нельзя причислить к магическому реализму, к барокко и к локализму. Это вымышленное, экстерриториальное зеркало Латинской Америки, больше похожее на состояние души, чем на конкретное место.
С момента первой публикации через год после смерти писателя «2666» выиграл практически все литературные премии в родной стране Боланьо. Он был бы фаворитом на премию Ромуло Гальегоса, самую престижную в Латинской Америке, если бы не получил ее за свой роман «Дикие детективы», он просто не смог больше претендовать на нее.
В примечании к роману наследники автора говорят, что изначально «2666», разделенный на пять частей, должен был выходить отдельной книгой каждый год. Так задумал сам писатель, чтобы финансово обеспечить своих детей. Но наследники вместе с редактором Боланьо решили отказаться от финансовой выгоды и издать роман целиком.
«2666» состоит из пяти разделов, каждый из которых претендует на автономную жизнь и форму. Эти пять длинных последовательностей переплетаются, чтобы образовать удивительное целое, так же, как фрукты, овощи, мясо, цветы или книги переплетаются в незабываемых картинах Джузеппе Арчимбольдо, чтобы образовать человеческое лицо.
Как и в картинах Арчимбольдо, отдельные элементы «2666» легко каталогизируются, а результат, хотя и неоспорим, остается угрожающе неявным, передавая мощь, недостижимую более прямыми стратегиями. Первая и пятая части, начало и конец книги, — «Часть о критиках» и «Часть об Арчимбольди» — будут наиболее знакомы читателям других работ Боланьо. «Критики» — это группа из четырех европейских академиков, педантично восторженных своим любимым писателем, загадочным немцем Бенно фон Арчимбольди. Боланьо не устает отмечать, как страсть к литературе балансирует на острие между катастрофической неважностью и благородным призванием. По мере того как четверо из них сексуально и эмоционально переплетаются между собой, загадка их преданности писателю медленно окутывает их жизни.
Следуя сомнительным подсказкам, трое из четырех академиков двигаются за слухом о нынешнем местонахождении Арчимбольди в Мексике, в Санта-Тересе, заброшенном и огромном приграничном городе в пустыне Сонора. Окончание раздела также будет знакомо читателям повестей: ученые не находят немецкого писателя, и, не понимая даже, почему великий автор изгнан в такое отчаянное место, они оказываются на грани метафизической бездны. Что лежит внизу? Чтобы продолжить движение вперед, понадобятся другие голоса.
Во второй части читатель знакомится с Амальфитано, еще одним трансатлантическим ученым, осевшим на мель мексиканского приграничного города. Он эмигрант и профессор колледжа, один воспитывает красивую дочь. Кажется, Амальфитано начинает терять рассудок. Гений Боланьо еще и в способности сочетать прямое перечисление фактов жизни — его романы порой напоминают биографии, кейсы, полицейские или правительственные документы — с длинными и пронзительными лирическими высказываниями.
Боланьо, благодаря своей книжности, часто сравнивают с Хорхе Луисом Борхесом. Но, основываясь на доказательствах прозы, всегда непосредственной, скупой, восторженной и дрейфующей, всегда космополитической и очаровательной, расцвет Боланьо следует считать непосредственной причиной возрождения забытого мастера Хулио Кортасара. Кстати, имя Кортасара появляется в «2666».
К концу раздела Амальфитано, подобно критикам в предыдущей части книги, остается с небольшим количеством реальных подсказок относительно «истории» этого романа. Мужчина пропитан ужасными предположениями. Дочь Амальфитано, кажется, скатывается к опасности. И если читатель будет внимательно следить за сюжетом, то заметит намеки на серию изнасилований и убийств в трущобах и на предгорьях Санта-Тересы. Кроме того, Санта-Тереса — тонкий фасад реального города Сьюдад-Хуарес, места серии преступлений против женщин, о которых слишком мало рассказывают в СМИ. В 1990-е здесь совершалось несколько сотен убийств.
В третьей части — «Часть о судьбе» — эти реальные материалы становятся видными в описании сдержанного и задумчивого портрета темнокожего журналиста из Северной Америки, направленного в Санта-Тересу для освещения боксерского поединка между мексиканцем и темнокожим американцем.
Наконец, в четвертой части — «Часть про преступления» — с грубой силой происходит документальная компиляция. Массивная конструкция Боланьо теперь может быть понята как форма милосердия. «2666» задуман как звучащий резервуар, способный выдержать тяжесть — вес и силу — человеческого горя. К тому времени, когда мы возвращаемся к вопросам литературы и знакомимся с Арчимбольди, перед нами мир, который настолько далек от воображения «критиков» первой части, что мы не уверены, стоит ли их жалеть или завидовать им.
Роберто Боланьо стал писателем в то время, когда Латинская Америка перестала верить в утопии, когда рай превратился в ад, и это ощущение чудовищности, кошмаров и постоянного бегства от чего-то ужасного проникает в «2666» и все работы писателя. Его книги политичны, но таким образом, который ближе к мистике битников, чем к латиноамериканскому буму. Боланьо отличается также от предшествующего поколения писателей тем, что у него плавающая национальная идентичность. В то время как Габриэль Гарсиа Маркес из Колумбии, Марио Варгас Льоса из Перу и Карлос Фуэнтес из Мексики тесно связывают свои важные произведения с родными землями, Боланьо делает своих героев бродягами, которые перемещаются из страны в страну и обречены на разочарование.
Он не принадлежит ни к одному месту, его можно назвать международным, постнациональным писателем с сильными эмоциональными связями с Чили, Мексикой и Испанией. Боланьо не просто погружен в свою национальную литературу и драму, он более широк в глобальном смысле. В плане языка писатель определенно опирается на жаргон и сленг всех трех стран. В своем последнем интервью мексиканскому журналу Playboy Боланьо сказал, что считает себя «латиноамериканцем», добавив: «Моя единственная страна — это мои двое детей, и, возможно, на втором месте какие-то моменты, улицы, лица или книги, которые находятся во мне».
Его детство прошло на юге Чили, где он, по его собственным словам, был тощим, близоруким и книжным, но дислексичным ребенком. В юношестве он переехал с семьей в Мексику, бросил школу, работал журналистом и стал активным участником левых политических движений. Боланьо вернулся в Чили перед государственным переворотом 1973 года, когда установилась власть генерала Аугусто Пиночета. И, как и многие другие его сверстники, был арестован. Сам Боланьо рассказывает, что был спасен, когда двое его бывших одноклассников, служащих в национальной полиции, узнали его и дали разрешение на освобождение после недели в тюрьме.
После пребывания в Эль-Сальвадоре в компании поэта Роке Далтона и партизана Национально-освободительного фронта Фарабундо Марти, он вернулся в Мексику и жил как богемный поэт и «профессиональный провокатор, которого боялись во всех издательствах, хотя он был никто, взрывая литературные презентации и чтения». Так вспоминал Боланьо его редактор Хорхе Эрральде.
Роберто Боланьо, наконец, добрался до Испании, где женился и поселился в небольшом городке на побережье Средиземного моря недалеко от Барселоны. Он работал посудомойщиком, смотрителем кемпинга, уборщиком и мусорщиком. Все это время Боланьо параллельно писал книги. В первую очередь он считал себя поэтом. На прозу писатель переключился, когда в 1990 году родился сын. Это событие заставило Боланьо задуматься о будущем своей семьи, а зарабатывать на жизнь прозаическим писателем проще, чем поэтом.
Что касается его родной страны, которую он посетил только раз после изгнания, у Боланьо были противоречивые чувства. Не случайно ли главная свалка, где находят многих убитых женщин в «2666», называется «Эль-Чиле». А еще он назвал сына Лаутаро, в честь лидера индейского сопротивления испанскому завоеванию в Чили.
Боланьо печально известен на родине из-за своих жестоких нападок на Исабель Альенде и других членов литературного истеблишмента. Он не вписывался в локальную литературную тусовку, и отвержение, которое испытал, давало ему возможность свободно говорить все, что он хотел. Из латиноамериканских писателей Боланьо больше всего восхищался Борхесом. Он также любил англо-американскую литературу. Его увлекали такие жанровые писатели, как Джеймс Элрой, Филип К. Дик и Кормак Маккарти. Кажется, что все его тексты содержат какую-то загадку, которую можно рассматривать как отсылку на что-то еще.
В «2666» Боланьо работает на той же географической территории, что и Маккарти в романе «Дорога» — засушливая граница между Мексикой и Соединенными Штатами. Хотя роман начинается и заканчивается в современной Германии, фокус сосредоточен на убийствах женщин-рабочих в вымышленном приграничном городе Санта-Тереса, сюжетная линия которого основана на аналогичных убийствах, происходивших в Сьюдад-Хуаресе.
Причины необычного названия книги даже для близких друзей Боланьо остаются загадкой. Однако в его письменных работах есть косвенные ссылки, указывающие на то, что писатель считал этот год своего рода апокалипсисом.
Боланьо был чрезвычайно продуктивен. Он шутил про «посмертную» работу, говоря, что это слово «звучит как имя римского гладиатора, который не побежден», и он, безусловно, был бы приятно удивлен, увидев, как вырос его статус после смерти.
Книгу я отхватила тут же, как только она вышла - но, взвесив (книгу и возможности), отложила на новогодние каникулы. 900 страниц, и весит книга весьма прилично, в метро с ней не поездишь. Кто-то уже упоминал в связи с ней "Бесконечную шутку" - и да, признаюсь, у меня тоже были такие ассоциации, что-то похожее есть не только в объеме и количестве страниц. При всей моей любви к латиноамериканским авторам, именно Боланьо почему-то все время откладывался и откладывался, но именно "2666" я хотела почитать непременно. Как истинный фаталист, буду считать, что так оно и было нужно - в итоге прочиталось тогда, когда нужно и то, что нужно. Теперь можно оглянуться и почитать остальное. В общем, читала запоем и прочитала за неделю. Это какое-то безумное погружение, с каким-то хитро задуманным ритмом - когда на поверхность всплывает то одно, то другое, и ровно в тот момент, когда кажется, что в тебя больше не влезет - автор щелкает переключателем. Впрочем, в части про убийства он, пожалуй, еще несколько раз задержался на дополнительные подходы. Замысловато сплетая историю и вымысел (город в Мексике выдуманный - убийства реальные - как один из примеров), нас в произвольном порядке вводят в курс дела, которое и не дело, собственно, вовсе, но все же - сначала наживка на писателя, которого читают (сначала немного, а потом, внезапно, все больше и больше), но никто не видел (не путать с Пелевиным), потом, через тернии, в Мексику, а дальше и вовсе экскурс в историю, и обратно на евразийский континент, и вроде бы вопрос был - где, а узнаем, скорее, кто. Читала про автора, что он весьма презрительно относился к магическому реализму - и да, пожалуй, тут прямо гипер-реализм, но уж точно никакой магии. В избытке смертей, секса и безумия, и все это переплетается друг с другом в разных комбинациях. Такой постмодернизм я потреблять могу в любых объемах, видимо. Да мы в нем практически живем. Где тот автор, который напишет что-то в этом же духе про наше время? Обязательно почитаю, если доживу. А пока поймала себя на том же ощущении, которое было после "Бесконечной шутки" - захотелось сразу же начать перечитывать с самого начала. Этакие книги-уроборосы, вот что у них общее для меня. PS Советский писатель Ефрем Иванов - отдельная песня, конечно.
Однозначно стоящая книга для неоднократного перечитывания при попадании в душу, в противном же случае в голове останется лишь сумбур и несвязный сюжет.
Очень тяжело читать практически протокольное перечисление убитых мексиканских девочек и женщин. Еще более тяжело столкнуться с обвинением в последней части книги в четырех убийствах племянника известного немецкого писателя Арчимбольди. И все-таки рада, что прочла эту необычайно длинную книгу Боланьо, написанную в 21-м веке.
Насколько мне известно автор хотел написать несколько частей, чтобы заработать больше денег и обеспечить семью после своей смерти. И это чувствуется., поскольку очень затянута. Особенно в части про литераторов. Эта часть особенно затянута. Очень много подробностей, которые попросту не нежны сюжету, и отвлекают от него. Часть про Арчимбольди я уже читала наискосок: так хелось добраться до сути дела. А вот ее то как раз и нет - автор просто не успел дописать книгу и теперь непонятно кчему это все? Осталось ощущение, что если-бы автор не затягивал нарочно сюжет а выпустил все одной книгой ( или сколько там получается, ели убирать весь мусор) книга от этого только выиграла бы.
Всё рушится, основа расшаталась, Мир захлестнули волны беззаконья.
С чего начинается ад? Эсперанса Гомес Салданья, тринадцати лет, именно с неё всё началось, её первую нашли убитой в 1993-м, но не факт, что убили её первой. Да это и не важно. Так заявляет автор, а аннотация объявляет, что книга посвящена городу Санта-Тереза и тому, что в нём умирают женщины.
Книга состоит из пяти разных частей, практически не связанных между собой (если не считать единичных персонажей словно передающих эстафету из части в часть и собственно города Санта-Тереза); даже хронологически они не следуют одна за одной (разбежка от самой ранней упоминаемой даты до самой поздней около 135 лет), стилистически они между собой различаются кардинально: где-то диалоги оформлены как прямая речь, а где-то как косвенная, что тянет за собой сложноподчинённые предложения (и их сложноподчинённость настолько сложна, что порой приходилось возвращаться чуть назад чтобы не упустить эту подчинённость, и лишь наличие фамилий и географических названий в предложении создаёт иллюзию, что его конец близко), что тянет за собой длинные абзацы (если я не ошибся, то рекорды здесь такие: предложение на 5 страниц, абзац на 8), и по объёму они (части) тоже отличаются: есть главка-часть совсем небольшая, а есть объёмом в четверть книги; и среди богатства вымышленных персонажей роль декораций дополняющих действие выполняют реальные личности вроде субкоманданте Маркоса, или Ельцина, или Джузеппе Арчимбольдо; то есть всё в книге меняется, только Санта-Тереза остаётся неизменной; с учётом того, что автор хотел издавать все части отдельными книгами, одна бы точно получилось очень небольшой, но он подстраховался и в библиографию Бенно фон Арчимбольди, писателя из книги, вставил несколько произведений малого объёма, чтобы показать, что это нормально, с другой стороны в тексте же Боланьо обосновывает и идею издания всех частей в одной, и оправдывает объёмные книги, которых читатели зря боятся.
Надпись на форзаце гласила, что «Геометрический завет» на самом деле три книги, «обладающие законченным смыслом, но функционально связанные с судьбой целого», а потом сообщалось, что «это произведение Дьесте представляет собой финальный извод его размышлений и исследований Пространства, каковое понятие неизменно появляется в любой академической дискуссии о началах Геометрии».
Нынче даже просвещенные фармацевты не осмеливаются читать большие книги несовершенные, сбивающие с ног, открывающие дорогу в неизведанное. Выбирают безупречные упражнения великих мастеров.
Все части оказываются закольцованы и логически завершены. Если бы не одно «но». Убийца в тексте не назван. Кажется с чего бы он должен быть назван, это же не детектив и не триллер, но хочется завершённости. А в такой ситуации остаётся строить теории и гадать. Мой вариант — убийца сам Боланьо, ведь убийства завершились, когда он закончил (закончил ли? В послесловии сказано, что текст довольно близок к финалу, но мне показалось, что по итогам книги будто все расставлены по местам и должна быть ещё одна часть — финализирующая) свою книгу. Но автор и тут подстелил соломки и накидал в тексте указаний на то, что такая тайна не есть что-то страшное
Мы не хотели слышать о смерти у себя дома, в наших снах и фантазиях, и тем не менее факт заключается в том, что ужасные преступления, расчленения, изнасилования всех видов и даже серийные убийства все равно совершались. Естественно, большую часть серийных убийц так и не поймали - посмотрите на самое известное дело того времени. Никто так и не узнал, кто такой Джек-потрошитель.
Они вышли из раздевалки, и судейский сказал, что не стоит искать логического объяснения преступлений. Дерьмо это — вот единственное объяснение, добавил он.
Тогда, если по автору убийство не является чем-то исключительным, выходит, что всем на них плевать, тем более, что в части об убийствах не происходит каких-то запредельных мероприятий по поиску убийцы. Но так происходит не только в тексте романа (тем более, что книжные убийства основаны на реальных убийствах женщин в Сьюдад-Хуаресе), так же происходит и в жизни: Джек-потрошитель, Зодиак, Википедия подсказывает ещё полсотни кандидатов... человечество просто смиряется со всякой творящейся хернёй, если она происходит хоть немного в стороне от их взгляда. Какие бы страшные вещи ни происходили в мире, Солнце продолжит восходить, и облака – плыть, и реки — течь, и трава — расти. А что же делать людям? Означает ли такое принятие приближение всемирного и всемерного п****** уже с самого появления человека на земле? Про это книга? А как бы хотелось, чтобы фраза из заголовка была лишь признаком моей неотёсанности, некультурности и невоспитанности.
Никто не обращает внимания на эти убийства, но в них-то и сокрыт главный секрет мира.
Теории о книге можно сочинять самые разные, с различной степенью оригинальности, назначать убийц, расшифровывать смысл названия, заниматься расследованием происходящего в книге, искать ссылки и намёки. Главное тут не переусердствовать, ведь Роберто Боланьо и эти попытки чрезмерного усердия и излишней эрудированности предусмотрел и описал в тексте
Таксист ... признался: да, действительно, этот город-лабиринт запутает кого угодно. И тут Эспиноса воодушевился и заявил, что таксист естественно, сам того, б****, не зная, процитировал Борхеса, который однажды сравнил Лондон с лабиринтом. На что Нортон ответила, что задолго до Борхеса Диккенс и Стивенсон уже применили к Лондону этот троп. А вот этого уже, как стало ясно, таксист уже стерпеть не мог, потому что тут же сказал: он, пакистанец, может, и не знает этого самого Борхеса да не читал никогда этих самых товарищей Диккенса и Стивенсона, и Лондон он, пожалуй, хорошо не знает, и в улицах запутался, а потому и сравнил его с лабиринтом.
А может всё не так...
«Лучший роман на испанском языке», «Легендарный роман» — эта головоломка действительно мастерски написана, невероятное повествование и необычные персонажи делают книгу не казуальной. Даже сейчас, прочитав книгу с месяц назад до сих пор остаются приятные воспоминания, хоть и слушал ее в аудиокниге (а мало какие книги остаются в памяти, а если еще дальше, в сердце при прочтении книг в формате аудиокниг). Теперь она тесно ассоциируется с музыкальной мелодией Procession by gregorr. И переслушивая эту мелодию, я предаюсь воспоминаниям: картинки так и всплывают в голове — поиски Арчимбольди, путешествие в Мексику, трагичная история Амальфитано, расследование Фейта.
Этот кирпич было, на самом деле, сложно читать. Потому что по структуре он необычный — здесь и драма, детектив, в какой-то степени хоррор, любовный роман, триллер, приключения и еще многое. Конечно, для меня в первую очередь интересовала предпоследняя часть, четвертая, об убийствах в Санта-Терезе. Эта часть самая продолжительная и самая захватывающая, она не отпускает до последней страницы. В общем книга очень понравилась. Боланьо позволяет себе все: смешивать части вне хронологического порядка, отклоняться ради снов, видений и вставленных рассказов на любое количество страниц, пересказывать чужие стихи, вводить десятки персонажей, двигаясь по сюжету в любом направлении с любой скоростью или даже не двигаясь вообще.
Единственное, за что можно ругать именно эту книгу в русском издании, так это перевод, который сделан с английского языка — в оригинале же испанский язык —, выполненный Мариной Осиповой. И это очень хорошо видно, поскольку если прочитать какой-нибудь роман Маркеса, то можно заметить «испанскость» (если хотите, «латиноамериканскость») в тексте, у которого свой шарм — здесь же напрочь отсутствующий, разве что имена все еще напоминают, что испанский язык неким боком здесь замешан.
Интереснейший и плотный постмодернистский роман (2004), в котором, не взирая на, наличие набивших оскомину приемов данного направления, автору удалось придать им новое звучание, как и приевшемуся термину «постмодернизм».
В книге пять частей, несколько жанров, чуть больше направлений, сонм слоев и море удовольствия, поскольку все это не лишено смысла, не затерто приемом игры с читателем в поиск смысла которого нет.
Большое количество отсылок к античной культуре и литературе, литературе и поэзии XIX века, современной популярной культуре, эстетике сна, мистерии зеркал. Книга описывает и личностное становление персонажей, их моральные дилеммы, духовный поиск с ощущением оставленности, а потому и меланхолии.
Не бойтесь того, что книга многослойна, автор как заботливый проводник, сродни Вергилию, покажет, где нужно заострить внимание и проникнуть в суть изложенных им вещей. Тут нет надуманных усложнений ради самих усложнений.
Безмерно приятно понимать, насколько Р. Боланьо был начитанным, притом что он не кичится этим, как например Дж. Фаулз в «Коллекционер» (1963), или М. Пессл в «Некоторые вопросы теории катастроф» (2006), но вплетает литературную ткань в тело своего текста, делая отсылки нужными, а не обесценивает их до состояния бессмысленной шелухи.
Автор прекрасно ориентировался в информационном поле, социальной и политической повестке, в том числе в историческом контексте, понимал и рассматривал перспективы. Не путал коммунизм и социализм, как например Э. Костова в своем романе «Историк» (2005), и не был сторонником новой этики.
Особый восторг у меня вызвал тот факт, что Р. Боланьо являлся большим знатоком русской культуры, в том числе и литературы. Демонстрируемый диапазон познаний в этой области приятно обескураживает, так как он знал не только Ф. М. Достоевского, Л. Н. Толстого, А. П. Чехова, но и А. Грибоедова, М. Горького, а равно других писателей, в том числе и современных, даже Виктора Олеговича.
Еще одним сюрпризом для меня стало то, что автор читал И. Ефремова, в частности его цикл «Великое кольцо». Вместе с тем, мытарства, на которые Р. Боланьо обрекает классика фантастики, уж очень напоминают биографию В. Войновича с элементами повести «Дело № 34840» (1993).
Для наслаждения от чтения данной книги требуется большой литературный и культурный багаж, читательский и жизненный опыт, но именно это делает книгу книгой, где автор ведет диалог с читателем. Приоткрывает ему завесу уникальной картины мира, обогащая читателя не только эмоционально, но и обнаружением новых связей между известными фактами, возможностью остановиться и поразмышлять.
«2666» kitabının rəyləri, 17 rəylər