Kitabı oxu: «Последний грех», səhifə 2
Глава 5
На вокзале, невзирая на позднее время, было шумно и суетно. Толпились встречающие и провожающие, сновали носильщики с тележками, у вагонов курили пассажиры, следующие дальше, проводники проверяли билеты, кто-то кого-то окликал, слышались смех и перебранки.
Петр Сергеевич, Иван Миронов и Святослав Соколов вышли из вагона друг за другом.
– Все же надо было нашего соседа разбудить, – сказал журналист, спускаясь по ступенькам вагона. – Нехорошо. Вдруг ему тоже здесь выходить.
Однако попутчики, занятые своими мыслями, не обратили на его реплику внимания.
К преподавателю лестеха сразу подбежала немолодая, но еще интересная дама. Похоже, жена.
Майору Соколову откозыряли двое капитанов. А к журналисту подскочили молодые парни из местных СМИ и симпатичная девушка с небольшим плакатом «Иван Миронов».
Неподалеку остановился священник лет тридцати. Он с интересом окинул взглядом троицу вновь прибывших, и на его лице появилось легкое разочарование.
– Товарищ майор, – отчеканил один из капитанов, обращаясь к Соколову, – давайте мы вещи заберем в багажном, а потом – на квартиру. А с утра мы за вами заедем – и в управление.
– Хорошо, поехали, – согласился тот, затем сделал знак подождать и повернулся к Ивану: – Ну что, до свидания! Успехов на службе – еще увидимся. Я на связи!
– До свидания, – пожал протянутую руку журналист. – Звоните! Я еще обязательно к вам в управление зайду. И вы ко мне обязательно приходите.
Милиционеры направились к выходу, а Миронов бросил взгляд на стоящего рядом священника:
– Простите, а вы кого-то ждете?
Тот кивнул:
– Да, отца Романа. Вы разве не познакомились?
Ответить Иван не успел. Внезапно почувствовав себя неуютно, он обернулся и буквально ткнулся в грудь гиганта, который еще недавно посапывал на верхней полке их купе, а теперь возвышался рядом, как колокольня.
Оказавшись с отцом Романом лицом к лицу, журналист наконец-то смог по-настоящему оценить его богатырские габариты. Росту в гиганте было явно больше двух метров. Два десять даже. Под свободно свисающей рясой бугрились мышцы. И вообще, внешний вид монаха невольно внушал благоговейный ужас. Миронов видел несколько фотографий «старца», но и предположить не мог, что тот настолько огромен.
Журналист невольно сделал несколько шагов назад. Следом за ним отступила и «встречающая делегация» с табличкой.
Местный священник подошел к великану поближе и приветственно кивнул. Тот в ответ низко склонил голову, уронил на перрон небольшую камуфляжную сумку, которую сжимал в руке, и сложил ладони лодочкой, ожидая благословения.
– Отец Роман! Да что же мы! – всплеснул руками священник, наскоро перекрестил гостя и троекратно облобызал его в губы.
От вокзала в разные стороны отъехали три машины. Первая – черная «Волга», транспорт местной епархии. Вторая – точно такая же «Волга» с мигалками на крыше. И третья – автомобиль с надписью «Телерадиовещание».
Глава 6
Ранним утром те же машины уже везли новое начальство на работу.
Отец Роман с трудом разместился на переднем сиденье. Местный священник расположился сзади и, пока машина ехала, стал вводить гостя в курс дел. Гигант слушал внимательно, хотя головы не поворачивал – внимательно следил за маршрутом, оглядывал окрестности, запоминал.
– Так вот, скончался наш отец Иона четырнадцатого июня. Тихо душа ангельская отошла. И перед смертью сказал… ну, я не знаю точно. Меня не было тогда в пустыни. Но примерно так, что город наш погрязнет во грехе и страданиях. И что только свежая кровь нас спасет.
Великан кивнул:
– И вы решили, что это он новых специалистов имел в виду?
– Ну, все так решили, – замялся немного медвежский батюшка. – Мэр там был как раз, ему-то, наверное, отец Иона все рассказал.
Тут внезапно подал голос водитель:
– А Андрей Вадимович человек воцерковленный, верует истово!
Одет водитель был в мирское, так что по всему было похоже, что он из прихожан. Но говорил с уверенностью человека, знакомого с делами епархии. Подтверждало это и то, что священник на заднем сиденье одобрительно закивал и добавил:
– Мэр-то и связался с митрополитом Кемеровским и Новокузнецким, тот – с патриархатом, так и вымолили нового игумена монастыря нашего… Спаси Христос, что приехали.
Отец Роман не обернулся, но буквально затылком ощутил устремленный на него полный надежды взгляд. Такой же метнул в его сторону и водитель.
Внезапно на заднем сиденье раздалась негромкая трель мобильного телефона, а следом за ней испуганно-приглушенный голос священника:
– Да. Что? Где? У дома? Насмерть?! – По спинке водительского сиденья взволнованно забарабанила напряженная рука. – Срочно разворачивай!
В машине «Телерадиовещание» тоже шла оживленная беседа. Иван выбрал место рядом с водителем – одним из встречавших его парней. Остальная делегация расположилась сзади. Девушка смотрела на приезжего огромными восхищенными глазами и старалась пересилить смущение:
– Иван Иванович…
– Иван, просто Иван. Не надо по отчеству. Тем более мы в одной команде.
– Иван… Мы смотрели ваши материалы. Так кру-уто!
– Да-а, – подхватил сосед. – Вот если бы у нас такое делать…
Миронов усмехнулся:
– Ну, так сделаем.
– Мэр наш, Меженин Андрей Вадимович, – продолжал парень, – решил типа перестройку у нас организовать. Призвал свежую кровь, ну, и вас в том числе, чтобы гласность, так сказать… Так и сказал: «Нашему краю нужна свежая кровь, чтобы сломать наконец старые устои…» Или как-то так. Мне понравилось.
– Ну, только без такого пафоса, – прыснула девушка. – Хотя, конечно, речь была… Мне про свежую кровь очень понравилось. Так прямо и почувствовала, как она должна принести перемены, очистить наши замшелые…
Договорить юная сторонница обновления не успела – у ее напарника зазвонил мобильный.
– Как убили?! – гаркнул он в трубку. – Насмерть?
Он встретился в зеркале заднего вида взглядом с водителем и скомандовал:
– Срочно разворачивай!
В «Волге» местного УВД Соколов расположился на заднем сиденье и с интересом вертел головой, глядя на пробегающие мимо незнакомые улицы.
Оба капитана заняли передние сиденья и всю дорогу оживленно беседовали с гостем.
– И кроме того, – рапортовал водитель, – поговорил с нашим Сан Санычем.
– Ну, с Черныхом, – подхватил второй, – началь…
– Да понял я, – обрубил лишние подробности майор. – Мы уж познакомились по телефону.
Капитаны кивнули и, сменяя друг друга, продолжили:
– Так что у нас в городе произошло вливание свежей крови: новый замнач угрозыска, то есть вы…
– Прежний, Поляков, как раз на пенсию вышел. Ну, про настоятеля нового я не знаю…
Тут уже сам Соколов встрепенулся и с интересом спросил:
– А что, у вас все прямо так в курсе про дела церковные? Я вот у себя до его смерти не знал, кто там настоятель…
– А привыкайте, товарищ майор. Это – Сибирь, тут мир другой.
– У нас тут и скиты староверов были даже. Правда, они потом переехали маленько. Но люди тут все верующие в основном. Так уж повелось. Да нас эти все революционные дела не особо коснулись. И монастырь здесь всегда был, не трогали его, и храм – вон он какой красавец!
На последних словах водитель указал в окно. Майор увидел красивое здание православного храма, величественное, ухоженное. Такое и в столице бы смотрелось! По всему было видно, что местные жители свой храм чтут и средств на него не жалеют.
Будто в подтверждение этой догадки капитаны дружно перекрестились, один даже фуражку снять не поленился. И тут же уставились в зеркало заднего вида, следя за реакцией нового начальника. Майор сразу догадался, чего от него ждут, и, сделав вид, что тоже собирался, снял фуражку и перекрестился.
Местные остались довольны: гость поступил правильно.
«Придется здесь за собой следить особо», – подумал Святослав.
Водитель между тем продолжил прерванный разговор:
– Короче, тема такая. Игумен, начальник монастыря нашего, умер недавно. И на его место приезжает старец из Москвы, святой человек, отец Роман. И еще канал у нас местный, «Медведь ТВ» есть. Вот с его руководителем нехорошая история вышла… Нет его больше, вот и канал показывает пургу одну.
– Ну, – подхватил его напарник, – официальная версия: он отошел от дел, поехал лечиться куда-то. Но на самом деле ему такое внушение сделали – еле ноги унес. Слишком сильно на хвост кое-кому наступил. Вот на его место тоже, я слышал, нового человека зовут.
Майор слушал описание местной ситуации очень внимательно и мысленно делал в голове пометки, попутно выясняя детали:
– Полякова-то вашего на пенсию как, по-нормальному проводили? Или Андрей Вадимович попросил?
Водитель снова глянул в зеркальце заднего вида и усмехнулся, отдавая должное осведомленности собеседника:
– Все-то вы знаете! Нет, Поляков как раз хороший был мужик! Не как епископ. Он и так уж года три переработал.
– Только сдавать стал старик, – дополнил второй капитан. – Работа-то сами знаете какая.
– Уж как не знать, – поморщился Соколов.
Капитаны быстро переглянулись. Другой бы и не заметил этого молниеносного обмена мыслями, но Святослав уловил и внутренне приготовился.
– Товарищ майор, – снова заговорил водитель, тон его речи ощутимо изменился, – разрешите обратиться?
– Разрешаю.
– А правда, что в вас киллер стрелял?
– Правда. В грудь попал и в голову по касательной. – Майор показал шрам. – Повезло, я как раз в тот момент шею разминал на балконе. А сердце бронежилет спас. Была наводка агентурная, что охотятся на меня, я даже дома в бронике ходил.
– Повезло.
Соколов растянул губы в невеселой улыбке:
– Ну, как повезло… Упал, дверь балконную выбил, осколками всего посекло, швы накладывали, на груди синячище вот такой. Клиническая смерть была. В тоннеле летел на свет – все как положено. Хотя повезло, конечно: жив остался. Меня сразу хотели к вам перевести: я отказывался, хотел дело до конца довести. А потом ко мне в больницу начальник милиции генерал Никодимов пришел. Все, говорит, пакуйся. Ты стране живой нужен. А я что? Ни жены у меня, ни детей, жить хочется, служить тоже, сдал дела да поехал к вам. Вот и вся моя история.
В машине наступила тишина. Оба капитана обдумывали услышанное. Да и что тут скажешь, когда человек с того света чудом вернулся, а теперь сидит на заднем сиденье их машины и готовится местный «колорит» принимать. А «колорит» этот только что не под колеса лезет.
– Черт, как его, родимого, скособочило, – указал пальцем водитель.
Майор увидел валяющегося на асфальте нарколыгу. Из-под него растекалась большая лужа, прохожие обходили его стороной, брезгливо морщились. Картина маслом.
Затрещала рация, в салоне послышался потрескивающий статическими разрядами голос:
– Семичастный! Встретили майора? Это Черных.
– Так точно, товарищ полковник! – отозвался водитель.
Голос продолжал:
– Готов к службе, Соколов?
– Так точно! Служу России!
– С приездом, – проворчал начальник УВД. – На месте познакомимся. Короче, приказываю срочно ехать к дому мэра. Потом вся эта бюрократия. Настоящее дело нарисовалось. Соколов, слышишь меня?
– Так точно, товарищ полковник.
– Отбой. И давай шевелись, чтоб колеса горели! С мигалкой! Все, отбой.
Все трое дружно кивнули, будто полковник мог их видеть.
– Скорей разворачивай, – скомандовал водителю напарник. – Погнали!
Над «Волгой» завыла сирена. Майора вжало в спинку сиденья.
– А что случилось? – спросил он с легким раздражением и интересом. Сюрпризов Святослав не любил. Совсем. Но со своим уставом в чужой монастырь лезть тоже не торопился.
– Да кто ж его знает? Андрей Вадимович у нас человек такой… Э-э…
– …мягкий, но порядочный, – подсказал водитель.
– Да, если решение примет, надо выполнять.
– Да вы не волнуйтесь, товарищ майор. Он хороший мужик, Андрей Вадимович-то. Добрый, правда чересчур, это да. Но мы верим, все равно порядок наведет. Потому что закон знает и правду любит. Не то что Сковородка.
– Какая еще сковородка? – не понял Соколов.
– Да предыдущий мэр – Сковородько. Кузьма Кузьмич. Все у него только воровали.
Водитель скривил такую же брезгливую мину, как те прохожие, что шли мимо обоссавшегося наркомана:
– Его звали Кузя Моя Доля. У всех на подсосе сидел: и у бандюков, и у наркоторговцев…
– Он сейчас в замах у Андрей Вадимыча. Не позволили, блин, покровители выпереть. – Капитан ткнул пальцем в потолок машины для наглядности. – Все равно у кормушки оставили.
– А так, смотрите сами: Лось у нас есть такой, криминальный авторитет. Весь рэкет – его, все магазины, ларьки крышует, даже вон бабок с семечками, на дорогах дальняков грабит, ну и все такое.
Майор кивал и слушал очень внимательно, стараясь уложить в голове обильный поток новой информации. А заодно и предусмотреть проблемы, которые могут доставить упомянутые фигуранты местной криминальной экосистемы.
– Лось этот прошлому мэру тоже отстегивал?
– Сковородке-то? А то! Потому и арестовать его никак не могут до сих пор: типа бизнесмен, охранное предприятие, все такое. Депутат, как же! Неприкосновенность!
– А у Тагира – ПБОЮЛ. – Водитель невесело хохотнул. – Это наркобарон наш. Шинок держит, Сковородке платит – и все в ажуре.
– Полгорода уже на иглу посадил. У него другая тема – этническое меньшинство. Центр там этнический, где они белый с черным бодяжат. Ну, ничего, Бог даст, скоро мы их прищучим. Андрей Вадимович, жаль, человек мягкий, никак не может решиться взять голубчиков да в кандалы.
– Ага, мягкий! Кабы их губернатор не крышевал, давно бы сами посадили. А что, они и Сковородке, и губернатору зарплату платят. Что там Андрей Вадимович-то сделает? Миром, говорит, все хочу решить. Ходит к ним еще, переговаривается. Чтобы отреклись от преступной деятельности. Не понимают эти люди такого! Какой мир?
– Хочешь мира – готовься к войне!
– Точно!
– Может, сейчас на захват едем? – предположил майор Соколов и глянул в окно.
– Скорее всего, – согласился водитель. – Никому нарочно не сказали, чтоб утечки не было. Все, приехали!
Машина остановилась.
Глава 7
Я молился истово и страстно, закрыв глаза, а когда я их снова открыл, первое, что я увидел, были его лакированные ботинки. Уж больно нелепо они смотрелись на фоне потрескавшегося асфальта, жирной газонной грязи и чахлых полуголых кустов. Эти хорошие дорогие ботинки выглядели здесь такими же жалкими и неуместными, как и их обладатель – в нашем городе. Я раздвинул колючие цепкие ветки, чтобы еще раз посмотреть на тело. Новоиспеченный мэр Медвежьего, Андрей Вадимович, лежал на спине, широко раскинув руки. Это выглядело гадкой пародией на распятого Христа. Пальцы его еще совсем недавно скребли землю в предсмертных конвульсиях, под ногти забилась земля.
– Ежели ты – Христос, то кого ты спас? – спросил я вполголоса у трупа и, не дождавшись ответа, покачал головой. – Никого ты не спас. Провалилась твоя идея напитать город свежей кровью. Провалилась, даже и не начавшись толком. Хорошая идея, да не в ту голову пришла. Да уж… Поэтому с головой тебе и пришлось распрощаться.
Я бросил короткий взгляд на алое месиво, которое виднелось выше побуревшего от крови воротничка, и невольно поморщился. Нехорошо получилось. Неаккуратно.
Когда Господь управляет рукой, вершащей правосудие, то рука становится тверда, и одного удара всегда достаточно. Так Давид отсек своим яростным мечом голову богомерзкого великана Голиафа, чтобы показать ее в знак своей победы, так Юдифь обезглавила подлого Олоферна и устрашила врагов Господних. Когда же сердце полно гнева и ярости, выходит…
Выходит то, что вышло в этот раз.
Но каждый получает наказание по вине своей. Какова же была вина этого мягкотелого, неуверенного человека? Да в том и была, что он занял место правителя, но по слабости своей хотел вершить дела чужими руками, терзаясь сомнениями и страхом. А разве возможны сомнения, когда противник твой – зло и мерзость человеческая? Нет! Грех и порок необходимо топтать железной пятой без жалости! Вырывать с корнем и выжигать огнем! Лично, не боясь испачкать руки в нечистой крови!
Секундный проблеск жалости, родившийся в моем сердце, потонул в ярком чистом сиянии святой ярости. Нет. Он грешен. Грешен, грешен, грешен, грешен! Как и все они!
Я достал из кармана клочок бумаги, быстро написал несколько слов и бросил записку в грязь.
Нужно еще раз оглядеться. Никого вокруг, только воронье кричит тоскливо и тревожно, только в луже крови кружатся жухлые коричневые листья. То, что случилось, случилось по воле Господней.
Мне нечего больше здесь делать.
Глава 8
Милицейская «Волга» свернула в переулок. Впереди показались кованый забор и небольшой дворик, перед которым столпились люди. За железными ветвями ограды возвышался добротный ухоженный дом, стояло несколько скамеек, пестрели аккуратные клумбы. Место было очень уютным… До недавних пор. Сейчас оно больше напоминало бурлящий страстями митинг.
У обочины дороги, прямо перед воротами замерло несколько машин с надписью «Милиция». Судя по тому, что стояли они как попало, было понятно – стражи правопорядка прибыли сюда аврально. Неподалеку припарковалась черная «Волга» «Телерадиовещание», от которой в сторону двора спешили взъерошенный парень, постоянно щелкающий фотоаппаратом, девушка с большим блокнотом и (брови майора Соколова удивленно взлетели вверх) вооруженный камерой Иван Миронов.
«А он-то откуда узнал?»
Невзирая на рвение сотрудников СМИ, их решительно остановил дородный усатый милиционер. Он стал что-то кричать и тыкать пальцем в машину, недвусмысленно давая понять, что журналистам здесь совсем не рады. Те демонстративно игнорировали указания стража порядка, задавали вопросы, напирали и старались снять на камеру все что только можно.
Но это были еще не все сюрпризы, поджидавшие нового замначальника милиции на вероятном месте преступления. Почти у самых ворот возвышалась гигантская фигура в рясе. Соколов тут же узнал недавнего соседа по купе, который почти всю дорогу проспал на верхней полке. Как там его звали? Иван говорил… Отец Роман! И что здесь понадобилось святому отцу? Это любопытно, если не вспоминать, что есть куда более насущный вопрос: откуда он-то узнал о происшествии?! Да что в этом городе с информацией творится? Все подряд объявляют по громкоговорителю на центральной площади?
Самое поразительное, что отца Романа никто не просил отойти в сторону. Сотрудники милиции смотрели на него, шушукались, подталкивали друг друга, но подойти к великану никто не решался.
Наблюдения Соколова прервал сидевший на пассажирском месте капитан. Он выразил одной фразой все, о чем сейчас думал майор:
– Что за фигня?
– Да-да. Не дай бог, если именно это, – ответил ему встревоженным голосом водитель. По его тону было ясно, что он даже не сомневается в своих подозрениях, но верить им категорически не хочет.
Милиционер на пассажирском месте снял фуражку, открыл окно и высунул голову наружу, стараясь получше рассмотреть происходящее.
Водитель только раздосадованно кивнул:
– Да ясно все.
– А здесь только мэр жил? – поинтересовался Соколов, тоже напряженно вглядываясь через лобовое стекло в тревожную мизансцену.
– Нет, здесь вся верхушка. – Голос капитана-водителя был твердым. – Только кому они на фиг нужны?
Он нажал на тормоз, и машина остановилась.
Милиционеры вышли из автомобиля почти одновременно. Но не успел майор размять ноги, как к ним быстрым шагом приблизился невысокий крепкий мужчина. У него были совершенно седые волосы и пышные бакенбарды. На плечах поблескивали звезды полковника.
Прибывшие козырнули начальнику, тот ответил им тем же и заговорил, обращаясь к Святославу:
– Ну, здравствуй, здравствуй. А у нас горе-то какое… Убили Андрея Вадимовича.
На последних словах Черных (а это был сам начальник УВД) посмотрел на капитанов, и те одновременно кивнули, будто подтверждая, что уже давно все поняли. Затем они снова козырнули и пошли к воротам, у которых стояли их коллеги, пресекая попытки любопытных проникнуть во двор.
Полковник взял Соколова под локоток и отвел в сторону.
– Майор, – начал он без обиняков, – бери все в свои руки. Приказы сегодня подпишем. Давай, родной, выручай.
В ответ на удивленный взгляд Сан Саныч понизил голос и стал говорить немного сбивчиво и торопливо. По всему было видно – старый вояка сильно нервничает.
– Слава, я ведь это… Черт, как все нескладно… Мне ведь год до пенсии остался. А мои обормоты не потянут. Громкое дело-то… И Поляков еще на пенсию ушел, вот сыскарь был – от Бога! Я ведь с твоим начальником бывшим, Игорем Никодимовым, еще в Елабуге вместе учился. Я хотел тебя за год подтянуть, чтоб тебе потом свое место передать… А что? Начальник милиции – как раз подходящая для тебя должность. Я вообще со вчерашнего дня в отпуске…
Майор набрался смелости и перебил начальника:
– Товарищ полковник, вы же меня даже не представили. Как я руководить-то буду?
– Да все уже знают, – отмахнулся Черных. – Приказ на тебя подписан, в кадрах лежит. Все, ты начальник уголовного розыска города Медвежий, заместитель начальника милиции, то есть меня. Должность подполковничья, так что вскорости дырку готовь для звездочки.
– Ну, об этом еще рано, посмотрим, как дела пойдут.
От смущения у Святослава порозовели щеки. Перспектива, которую обрисовал новый начальник, была, конечно, заманчивая, но Соколов всегда считал, что любое поощрение нужно заслужить. А тут внезапно, прямо с порога…
От нехорошего предчувствия засосало под ложечкой.
Пока он лихорадочно обдумывал услышанное, полковник продолжал:
– Пойдут, пойдут, мне тебя хвалили. Это… Я четыре года в отпуске не был – сейчас с женой взяли билеты в Турцию! Если я не поеду, она меня проклянет! Так что ты официально мой врио. Все. Я уже всем сказал: Соколов – сын мой названный, его слушайте.
Черных хохотнул, как добродушный дедушка, и похлопал майора по плечу.
– Все, убийство громкое. Создавай оперативную группу и все прочее. Ребята мои – Раткин и Семичастный, – узловатый палец Сан Саныча указал на капитанов, которые привезли Соколова на место преступления, – твои замы. Все, приступай. Мне собираться пора.
Начальник милиции снова похлопал Святослава по плечу и уже собрался было уходить, как вспомнил что-то и показал на людей в форме, которые неподалеку говорили с немолодой сильно заплаканной женщиной:
– Это… Тело обнаружила дворничиха. Ее вон допрашивают уже. Участковый тоже дает показания. Хотя что там давать? Все и так понятно. Куи продест, в общем: ищи, кому это выгодно. Не думаю, что это хулиганка.
Соколов кивнул, быстро обдумывая услышанное. Деятельная натура не позволяла ему долго находиться в бездейственном удивлении. Да и выбить из колеи майора было не так уж просто – профессионального опыта за прошедшие дела у него накопилось предостаточно. Вот и сейчас, быстро уложив в голове полученную информацию, он включился в работу.
Встав на песочницу в центре двора, Святослав цепким взглядом окинул окружающее пространство. Несколько милицейских бело-голубых машин, милицейский «уазик, «рафик» «Скорой помощи», несколько «Волг». Толстый сержант с бульдожьим лицом безуспешно пытался загнать нахальных журналистов в микроавтобус ТВ. У тела покойного мэра – несколько людей в белых халатах, медики и еще шестеро милиционеров.
Вернувшись взглядом к неравной борьбе тучного сержанта и средств массовой информации, майор обратился ко все еще стоящему поблизости начальнику милиции:
– Товарищ полковник, вы идите к прессе – пару слов скажите. Мне как-то неудобно. А потом гоните их отсюда.
Тот кивнул, как показалось Соколову, с некоторым облегчением:
– Хорошо. И про тебя заодно скажу. И поеду потихоньку – поезд у меня в четыре!
Новый замначальника кивнул, отдал честь и пошел к машине, на которой его привезли и где все еще лежал весь его багаж. Покопавшись в портфеле, он извлек толстый, видавший виды блокнот и такую же старую шариковую ручку. Раскрыв блокнот на чистой странице, Святослав начал делать пометки.
В то же время, прежде чем пойти к журналистам, Черных махнул двоим капитанам и, когда те подошли, отчеканил:
– Раткин! Семичастный! Выполнять приказы майора. Он со вчерашнего дня мой официальный зам и ваш непосредственный начальник.
Оба проводили взглядом полковника и вернулись к Соколову.
– Ну, благословясь, приступим, – кивнул тот. – Судмедэксперты работают?
– Так точно, – отчеканил Раткин. Он ехал на пассажирском сиденье «Волги», был немного выше своего напарника и еле заметно пришепетывал. – Зарубова – наша легенда – приехала. Это хорошо, грамотная тетка.
Семичастный добавил:
– Криминалисты подъезжают, кинолог тоже.
Майор кивнул, сделал запись в блокноте.
– Отлично. – И отдал первый приказ: – Раткин, пошлите бойцов по соседям. Полный обход. Чтоб обошли все дома: кто что слышал, что видел. Проконтролируйте.
Капитан пошел выполнять распоряжение. Соколов спросил у Семичастного:
– Прокуратура где?
– Вон толстяк ходит, – указал тот на полного мужчину в коричневом пиджаке и спортивных туфлях. – Старший следователь. Прокурор вон, в машине сидит. Он, прокурор-то, старенький уже. Посидит-посидит и уедет.
Святослав снова сделал несколько записей в блокноте, затем захлопнул его и отчеканил:
– Поставь-ка заграждения, а то сейчас налетят вороны. А потом сам каждый сантиметр здесь обследуй. Ищи сам знаешь что: следы, нитки, запах, блин. Не надо ни на кого надеяться, криминалисты эти все равно что-нибудь да пропустят. Поручи сразу, чтобы протокол осмотра места происшествия начали писать, я посмотрю потом. Давай, поехали. Как следака зовут?
– Чуб. Григорий Чуб.
По выражению лица Семичастного было понятно, что он не ожидал такой энергии от нового замначальника и был немного ошарашен. Но времени на расшаркивания с подчиненными у майора не было. Да и смысла он в этом не видел. Нужно дело делать, а реверансы и поклоны будем делать в другом месте и при других обстоятельствах.
Старший следователь, на которого показывал капитан, будто почувствовал заинтересованность Святослава, подошел к нему сам.
– Здравия, так сказать, желаю, – козырнул он, приложив руку к непокрытой голове, заросшей рыжим ежиком. Судя по всему, следователь в прошлом занимался тяжелой атлетикой – об этом красноречиво говорила его квадратная фигура. И хотя из-за отсутствия тренировок мускулы основательно заплыли жиром, сила в движениях все еще ощущалась.
– Голова не пустая, не волнуйтесь, – хохотнул следователь и протянул руку для рукопожатия. – Чуб Григорий. Старший следователь Медвежской прокуратуры.
– Святослав Соколов, – майор тоже протянул руку и ощутил, как ее крепко (даже немного излишне) сжала массивная лапа следователя, – новый начальник уголовного розыска. Ну что, поработаем?
Рыжий громко хлопнул в ладоши и потер их, будто размалывая зерно:
– Поработаем. Жалко Андрей Вадимыча, сил нет. Хороший мужик был. – Чуб развернулся и пошел к телу. Святослав последовал за ним. Остановившись у трупа, следователь закончил: – Вот, а вы даже не познакомились.
Соколов кивнул и оглядел распростертые на земле останки.
Крепкий мужчина в сером костюме лежал на животе, сжимая в руке недорогой кожаный портфель. Голова разрублена, нормально рассмотреть лицо под потеками темной, начавшей уже засыхать крови невозможно. Это был не первый жестоко убитый человек, которого доводилось видеть Святославу, но сегодня, глядя на изуродованное тело мэра, он почувствовал, как его ноздри начинают непроизвольно раздуваться.
Рядом с покойным сидели на корточках еще два человека – судмедэксперты. Мужчина лет тридцати и полная женщина лет пятидесяти. По уверенным движениям и властному тону, которым она что-то тихо диктовала своему спутнику, несложно было предположить, что женщина – та самая «наша легенда», о которой говорил Раткин.
– Я начальник угол… – начал представляться Соколов, но она его перебила:
– Знаем-знаем, товарищ майор.
Главный судмедэксперт с усилием поднялась на ноги:
– Зарубова. Разрешите доложить по существу?
– Докладывайте.
– Убийство было совершено приблизительно в семь тридцать – семь пятьдесят утра. Сиречь минут тридцать назад. Могу предположить, что Андрей Вадимович, царствие ему небесное, как раз в это время, как всегда, выходил на работу.
– А ведь говорили ему, – с досадой произнес Григорий Чуб, – что не помешает охранник. Нет, милиция должна своими делами заниматься. Вот, – следователь выразительно посмотрел на Святослава, – занимайтесь теперь, товарищ Соколов.
Зарубова проигнорировала выступление старшего следователя и продолжила:
– Убийца нанес удар сзади в левую височную кость тяжелым предметом. – Она показала ребром ладони, будто что-то врезается ей в левую часть головы.
Как раз в этот момент во двор въехал «уазик», из которого вышли двое криминалистов в штатском с объемистыми чемоданчиками. Следом за ними выскочили немецкая овчарка и сержант-кинолог.
Бросив взгляд на новых действующих лиц, Соколов спросил у Зарубовой:
– Что это могло быть?
– Бейсбольная бита или деревянная дубинка. Щепки есть в ране. Скорее всего, убийца подошел сзади, окликнул Андрея Вадимовича и, когда тот оглянулся, нанес удар. Ну, я подробности вам позже пришлю, когда тело внимательно изучим, аутопсию проведем.
– Эх, протянул Андрей Вадимыч с задержаниями, – посетовал Чуб, качая головой. – Наплевал бы на губернаторов всяких с замами своими – может, и жив бы остался. А то еще ходил к ним, общался, так сказать. Что с ними общаться!
Слушая его, Зубова прикурила «Приму» без фильтра и глубоко затянулась, наслаждаясь едким дымом.
– Все уже давно расстрел заслужили, – мрачно кивнула она, соглашаясь с рыжим толстяком. – …и Сковородка, и…
– Все! Товарищ медицинский…
– Спасибо, – твердо оборвал следователя Соколов. – Я думаю, иногда лучше сказать: ч-ч-ч-ч!
Он кивнул Зарубовой и отошел, внимательно осматриваясь вокруг и следя за тем, что делают остальные специалисты, прибывшие на место преступления. Нужно было поскорее разобраться в местной кухне… в ее отличиях от того, к чему майор привык на своем прошлом посту.
Чуб пошел следом за ним.
– Ну что, товарищ майор, – уверенно начал он. – Я думаю, далеко ходить не надо, в Шерлока Холмса играть, так сказать. Опишу наши рекомендации прокурорские, и приступайте.
– Ну, я еще хочу сам все посмотреть…
– Что там смотреть! – взвился бывший тяжелоатлет, пылая праведным гневом. – Это Сибирь, а не Лондон-Сити, так сказать! Это или Лося люди, или Тагира-Батыра. И наверняка не без ведома губернатора и Сковородько. Так что, может, и они кого прислали из гастролеров, так сказать. Вот и все, майор. Весь круг подозреваемых.
Григорий ругнулся себе под нос и стал говорить уже не так рьяно и с заметной досадой в голосе:
– Но арестовать Лося нельзя – он депутат. А Тагира арестуешь – сразу вой поднимут, что угнетаешь малые народы, так сказать. Вот и все. И что тут делать, я не знаю. Бомжа какого-нибудь найди погаже – благо они сейчас у нас появились в большом количестве – или наркомана и сажай, чтобы отчитаться на первых порах. Или там по личным связям погибшего пошеруди, так сказать. Может, соседу он на ногу наступил… Только это вряд ли. Семьи у него не было, любовниц вроде тоже. Вот и все, так сказать. Давай, действуй-злодействуй. Я у прокурора в машине, если что. Протокол еще надо подписать.
